🌿 Второе дыхание. Часть 3. Серафимов подарок

Вперемешку с поцелуями и ласками купание получилось небыстрым. Когда Принцессу, закутанную в мохнатое лиловое полотенце, отнесли обратно в постель, в комнате было прохладно — печь уже начала остывать.

— Ты же есть, наверное, хочешь! — спохватилась девушка, зарываясь под одеяло.

— Хочу, — с улыбкой ответил Феликс и сел рядом. — Но у тебя, наверное, опять ничего нет.

— В этот раз — совсем ничего, кроме печенья, — огорчённо сказала она.

Он шутливо вздохнул:

— Печенье меня не спасёт, Эрика. В любом случае, спать я хочу сильнее, чем есть. Но если мы с тобою проспим...

Как ни старался, он не мог больше противиться усталости. Позади был долгий и чрезвычайно насыщенный день.

— Не проспим, любимый. Вряд ли я сегодня усну, — Принцесса подвинулась к стене, чтобы ему хватило места. — Ложись. Я уже тысячу лет не караулила твой сон!

Многоликий улёгся, привлёк её к себе и с нежностью уточнил:

— Не тысячу. Всего-то три недели. Как назывался тот клоповник... то есть постоялый двор, где нас с тобой едва не накрыла полиция?

— И где нам явился Серафим? Понятия не имею. Потолок там, помню, был ужасный, сплошные трещины. Я боялась, он упадёт нам на головы, — Эрика нашла под одеялом и стиснула его руку. — Ты не знаешь, любимый. Эти три недели показались мне вечностью!

— Как ты жила здесь... пока меня не было? — спросил он после паузы.

Она улыбнулась, стараясь казаться беспечной:

— Жила себе и жила. Поначалу мне чудилось, что я свихнулась. Я и позже, бывало, так думала, но тогда, в первый день, когда ещё почти ничего не помнила... испугалась по-настоящему. А вечером на балу увидела отца и всех остальных... И только представь: смотрю на них — и всё про них понимаю! Что отец меня совсем не любит и намерен только продать подороже. Что Марк и Ингрид — любовники. Что Ингрид беременна, неизвестно только, от него или от мужа. Что они планируют убить Короля и свалить убийство на меня, чтобы до конца дней запереть в Башне Безумцев. Что Мангана, — она сглотнула, — страшнее, куда страшнее, чем самые страшные слухи о нём. И хочет заполучить какую-то волшебную штуку... тогда я не могла взять в толк, что это за штука, потом только сообразила... так сильно хочет, что ради неё готов на любую пакость. Что Пертинад... хотя с ним-то и так всё было понятно, просто раньше я не хотела в это верить. Ну, и Аксель с его сватовством и любовью к Аните, разумеется. Словом, я заподозрила, что у меня открылся Дар ясновидения. Акселю, кстати, так и сказала, — фыркнула Эрика. — Он, кажется, теперь немного меня боится.

— А потом? — Многоликий не желал больше слышать о принце.

— А потом принялась вспоминать. Фигурка была, как ключик к воспоминаниям... У тебя тоже?

— Да.

— Сперва я сомневалась, нужно мне это или нет. Но чем больше вспоминала, тем ясней понимала, что нужно. Забыть о тебе означало забыть самую важную... самую лучшую часть моей жизни. Лучшую, Феликс, несмотря ни на что! До меня, наверное, только тогда это дошло в полной мере.

— А потом? — повторил он, коснувшись губами её плеча, выскользнувшего из-под одеяла.

— Наведывалась в подземелье. В первое время — чуть не каждый вечер. Убеждалась, что тебя не схватили, ломала голову, придёшь ты или нет. Потом решила: если придёшь и тебя не схватят, я должна буду притвориться, что ничего не помню...

— Это ещё зачем?!

— Чтобы ты ушёл восвояси, любимый, что же тут непонятного? Если бы ты появился раньше, я, наверное, так бы и поступила...

— Выходит, мне повезло, что я припозднился?

— В один прекрасный день стало ясно, что я не могу без тебя жить. С того момента я просто ждала. И молилась, чтобы ты пришёл. Но сомневаюсь, что это можно считать твоим везением.

Принцесса умолкла. Феликс понял, что она имела в виду.

— Эрика, это Судьба. Она опять привела нас друг к другу — только и всего. Я лишь собирался убедиться, что ты в безопасности. Не показался бы тебе, если бы не увидел, как ты плачешь...

— А я бы не плакала, если бы... — начала она, но осеклась — стоило ей вспомнить, как отчаянно о нём тосковала, и глаза защипало снова. — Ты прав, наверное. Это Судьба. Теперь поспи. Проснёшься, подумаем, что делать дальше.

— Дальше? — удивился он. — Конечно, бежать. У тебя есть другие варианты?

Она покачала головой:

— Спи, любимый, спи. Через час я тебя разбужу.

Многоликий послушался — и уснул мгновенно. Принцесса немножко полежала рядом, внимая его глубокому ровному дыханию, лаская взглядом помягчевшее, расслабленное лицо и словно всё ещё не веря в свою сегодняшнюю храбрость. Пережитое так сильно её потрясло и так много для неё значило, что никак не помещалось у неё внутри. Она сама себе казалась огромным воздушным шариком: отпусти верёвочку — исчезнет в небе, прикоснись иголкой — лопнет и разлетится цветными брызгами.

Но совсем связь с реальностью всё-таки не утратила.

А потому через некоторое время осторожно выбралась из-под тяжёлой руки Многоликого, перелетела через него, накинула халат и подплыла к окну. Замирая от тревоги, через щёлочку между шторами выглянула наружу: нужно было увидеть гирлянду на крепостной стене. Если Мангана каким-то образом прознал, что второй из наследников Ирсоль — в Замке, то, конечно, позаботился, чтобы его добыча не ускользнула незамеченной. Принцесса ничуть бы не удивилась, если бы вдоль провода уже теперь багровела магическая аура. Но сколько ни всматривалась сквозь снег, ничего похожего не различила. Путь из Замка для Феликса по-прежнему был открыт.

Значит, ему следует уйти сегодня же ночью, решила Эрика.

А там будь что будет. 'Не сумеет вернуться — пускай. Я справлюсь. Силы Небесные, я с чем угодно теперь справлюсь!'

Она вздохнула, покрутила вокруг запястья ненавистный браслет и снова легла. Гостя разбудила через час, как и было условлено. Целуя сомкнутые веки и губы, шепнула:

— Сердце моё, пора вставать!

Не открывая глаз, он привлёк девушку к себе, провёл по её спине горячими ладонями и задержал их на ягодицах. Его желание проснулось вместе с ним.

— Вставать? Зачем? Разве нам тут плохо?

— Уже почти пять, — высвобождаясь, сообщила Принцесса.

— Ну и что? Горничная же явится в половине седьмого.

— Ты должен уйти раньше.

Сонные глаза в колючих чёрных ресницах тотчас распахнулись.

— Куда уйти, Эрика?!

— Совсем уйти. Из Замка. Пока тебя не поймали, — как сумела, твёрдо сказала она.

— Вот теперь ты точно сошла с ума! — окончательно просыпаясь, возмутился Феликс. — Никуда я без тебя не уйду.

— Но браслет!..

— Я помню. И ключа от него на прежнем месте ты не обнаружила, верно? Если в прошлый раз нам подсунули ключ после того, как мы встретились, значит, теперь...

— Верно. Теперь в Кедровом кабинете его нет. Чёртов ключ, где я только его ни искала! А где ещё он может быть, туда мне не забраться.

— Зато могу забраться я, ты же знаешь, — очень спокойно произнёс он. — Мы обязательно его найдём. И убежим из Замка вместе. А пока я поживу где-нибудь тут. У тебя ведь осталась та отличная, просторная шляпная коробка? — дождался неуверенной ответной улыбки и позвал: — Иди ко мне, родная. У нас с тобой и сейчас ещё уйма времени. Давай проведём его с толком.

Глава двадцать третья,

в которой Принцесса летает от счастья, нервничает и ведёт беседы,

Многоликий продолжает свои изыскания,

принц Аксель попадает в странную переделку,

а Придворный Маг своеобразно понимает

обязанности королевского дознавателя

Хоть Эрика и думала, что не уснёт, но всё-таки уснула — легко, как пёрышко, соскользнула в сон, когда за окнами занимался зыбкий зимний рассвет, Вальда шелестела чем-то за стеной, а горностай уже давно дрых без задних ног в шляпной коробке. Разбудил её кофейный аромат, но открыть глаза она решилась не сразу — сначала лежала с закрытыми, сомневаясь, наяву ли было то прекрасное и невозможное, что в мельчайших подробностях сохранила её память, или просто привиделось. В минувшие три недели Принцесса так часто блуждала между сном и явью, так часто пыталась определить, какие события произошли с ней на самом деле, а какие она придумала, что немудрено было запутаться. В этот раз от сомнений её избавило собственное тело. Оно тоже всё помнило — сладко ныло в потаённых местах и как будто всё ещё трепетало от удовольствия. Эрика потянулась и спрятала в подушку потеплевшее лицо, по которому расплылась безудержная улыбка.

Через пару минут в комнате появилась Валькирия с подносом — и сразу заметила, что хозяйка уже не спит.

— Доброе утро, ваше высочество. Ваш кофе. Завтракать будете?

Принцесса часто отказывалась от завтрака, но сегодня это было бы слишком жестоким по отношению к Феликсу.

— Доброе утро, Вальда. Спасибо. Завтракать буду.

— Спуститесь вниз, или вам сюда принести?

— Сюда принеси, будь добра.

— Как вам будет угодно.

Когда горничная вернулась и расставила тарелки и судки на маленьком столике в спальне, Эрика попросила дать ей возможность побыть одной. Она бы с радостью сидела у себя в покоях до обеда, проигнорировать который было нельзя. Но в первую половину дня ей предстояло встретиться с портными и пережить бесконечную череду примерок. К поездке в Икониум отец, горя желанием показать Императору товар лицом, заказал для Принцессы целый гардероб. Она и раньше не жаловалась на недостаток одежды, однако теперь количество вещей грозило увеличиться втрое.

Так что в её распоряжении было всего полтора часа. Немного выждав, после того как за горничной захлопнулась дверь, Эрика вскочила и торопливо заперлась изнутри. Потом метнулась к платяному шкафу и стянула с верхней полки коробку. Горностай, спавший по-звериному чутко, проснулся от первого же шороха. Приподнялся, опираясь лапками на край коробки, потёрся носом о девичьи руки, посмотрел на неё вопросительно. Принцесса погладила его и сообщила:

— Любимый, мы одни! И там полно еды. Идём завтракать.

'Да'.

Зверёк вылез из коробки, соскользнул на пол и в ту же секунду обернулся человеком.

— Эрика!

Он сгрёб её в охапку, поцеловал — но тут же отстранился: обнимать девушку, одетую в одну лишь ночную сорочку, когда на тебе самом — толстая зимняя куртка, было и неудобно, и нелепо. Высвобождаясь, как из доспех, из верхней одежды, Многоликий проворчал:

— Нужно где-нибудь всё это припрятать, чтобы не снимать и не надевать каждый раз...

— Но здесь у меня негде, — растерялась Принцесса.

— Что ты! Конечно, не здесь. В каком-нибудь заброшенном подвале — у вас такие наверняка имеются.

Она улыбнулась:

— Полным-полно.

К тому моменту, когда влюблённые добрались до завтрака, он почти совсем остыл, но это их нисколько не огорчило. Большая часть угощения досталась Феликсу. Покуда он, жмурясь от удовольствия, уничтожал омлет с помидорами, ветчину, сыр и булочки с корицей, Эрика потихоньку пила какао и с наслаждением наблюдала, как он ест. А когда с едой было покончено и от неё не осталось даже крошек, попросила:

— Расскажи, как ты попал в Замок. Наверное, не так, как в прошлый раз? Не через стену?

Феликс, ожидавший, что она об этом спросит, покачал головой:

— Не через стену. Через ворота.

Он мог бы уложить свой рассказ в несколько слов, объяснив про подмену рамки и вовсе не упоминая Валькирию. Искушение скрыть от Эрики связанную с горничной часть истории было очень велико — но Многоликий его подавил. Во-первых, не желал, чтобы между ним и Принцессой встала какая бы то ни было ложь. Во-вторых, предстояло выяснить, кто и за что расплатился с Валькирией любовными чарами — и сделать это с принцессиной помощью наверняка будет проще.

Поэтому он поведал всё, без утайки, хоть и старался аккуратно подбирать выражения. Эрика слушала, кивала, не сводя с него серьёзных блестящих глаз. А когда он остановился, чтобы перевести дух, кривовато и жалобно улыбнулась и молвила:

— Признайся честно, любимый: ты её соблазнил?

— Нет, Эрика! — вскинулся Феликс. — Клянусь, нет, даже не собирался! — и добавил со злостью: — Скорее, это она бы меня соблазнила. Пелена Любви, знаешь ли, такая штука...

— Какая? Валькирия будто похорошела в последние дни, я заметила. Я решила, что она влюбилась. Но ничего другого...

— Ты и не могла заметить — ты ведь не мужчина. Для мужчин она теперь не просто красавица. Им мерещится, что она — женщина их мечты. И хочется немедленно на ней жениться.

— И как же ты удержался?

— Я сразу понял, что меня обманывают, это облегчило мне жизнь. А потом... я ведь всё время думал о тебе. И забывал о ней сразу же, как только она пропадала из виду.

Помолчав, Принцесса чуть слышно сказала:

— А если бы у неё получилось?..

— Не получилось бы, — твёрдо ответил Многоликий. — Я слишком сильно тебя люблю, чтобы у неё могло получиться.

Она тяжело вздохнула. Эйфория, в которой она пребывала с ночи, потихоньку рассеивалась, уступая место тревоге.

— Выходит, Вальда знает, что ты в Замке. И выдаст тебя Охранной службе... если уже не выдала.

— Непременно выдаст, — усмехнулся он. — Но не теперь. Во-первых, сначала она должна придумать, как рассказать обо мне, чтобы заодно не выдать саму себя. Во-вторых, до тех пор, пока она считает, что я — её счастливый билетик, она станет молчать. А к тому моменту, когда разочаруется, нас с тобой тут уже не будет.

— Не будет? Ты в этом так уверен?

— Мы найдём ключ, Эрика! Вот прямо сейчас и пойду его искать.

— Да-да... и улетим в ночь, — задумчиво протянула Принцесса, — и заночуем в Лагошах. Наутро появится Пинкус с волшебной книгой, мы прочитаем её, а затем...

— Нет, родная, — перебил Феликс. — Ни за каким Наследством Ирсоль мы не отправимся. И ночевать в Лагошах не будем. Мы сразу полетим на побережье, сядем на корабль и поплывём в Новые Земли.

— Но Серафим сказал, что наши судьбы сплетены с Инструментом. И коль скоро мы с тобой встретились...

— Мало ли, что сказал Серафим? Судьба — это всего лишь игра вероятностей. Предупреждён значит вооружён, Эрика. Какая сила сможет нас заставить открыть тайник с Инструментом, если мы откажемся даже от 'Путеводителя'?

Эрика снова вздохнула, не пряча беспокойства и скепсиса. Феликс поймал её руку, прижался губами к запястью:

— Не волнуйся. Всё будет в порядке, мы справимся.

На границе слышимости что-то прошуршало, любовники вздрогнули и обернулись на звук. Он не повторился; должно быть, просто осыпались угли в печи. Но от этого звука у обоих сбилось дыхание и заколотилось сердце — таким сильным оказалось владевшее ими напряжение, коего раньше они не осознавали.

— Сейчас не ночь всё-таки, любимый, — нахмурилась Эрика. — Нас могут услышать. Ты хотел пойти искать ключ? Так иди! Только, пожалуйста, будь осторожен. А меня ждут дела.

— Конечно, родная, — отозвался Феликс.

Коротко и страстно её поцеловал, быстренько облачился в зимнее, превратился в мышь и исчез — девушка даже не заметила, куда он порскнул. Она обошла спальню, ванную и гардеробную, проверяя, не забыл ли гость что-нибудь из своих вещей, и убрала в шкаф пустую коробку, после чего, наконец, смогла немного расслабиться.