2017&1972

— А мы удачно здесь оказались,— сказал я Виктору. В октябре тут начнутся военные действия. Сирия и Египет нападут на Израиль и получат по мордам. Начнётся неразбериха, а вернее бардак. Так что надо пошарить по магазинам, может что-нибудь полезное увидим. Стали двигать портал по улицам Дамаска. Надо сказать город был, конечно, очень богатый по сравнению с нашими советскими городами. У нас ведь как. Скучные улицы, только во время праздников украшаемые плакатами и флагами, бедные магазины с очередями ругающихся между собой людьми. Как обычно — Вы тут не стояли, в одни руки много не давайте, а ещё в шляпе, ну и как апофеоз всему этому бардаку — сам дурак!

И вот двигаем мы портал по улицам, смотрим по сторонам. а прохождение пока не создаём, а то от запахов с ума сойдёшь, везде ведь жарят и варят разные шашлыки, люля-кебаб и прочие нам малоизвестные яства.

Наконец увидели богатый магазин или очень большую лавку с вывеской " " Я попросил Виктора перевести эти каракули в виде тренировки и он перевёл — Ювелирный магазин.

— Ладно, сгодится на первый раз. И мы повели окно по разным отделам этого магазина. Украшений было видимо-невидимо. Но у нас у самих этого добра было полно, так что мы ограничились несколькими богато сделанными колье с бриллиантами и сапфирами и ценой в несколько сотен тысяч долларов, а также набрали горсточку перстней с красиво огранёнными изумрудами и рубинами. Короче уподобились обычным попаданцам, которые очень любили пограбить. Закрыли проходимость и стали искать, где есть, что пожрать. Ну этого было навалом. Перетащили к себе в сарайчик и лепёшек разных свежих с узорами, и шашлыков с люлями-кебабами, да и овощными салатами не побрезговали, а уж о фруктах я и не говорю. Короче, всем хватит, да ещё останется. И уже заканчивая наш вояж, вспомнили про изысканные восточные вина, которыми благополучно и затарились. Дальше описывать не буду. Там сплошной ням-ням и хрум-хрум.

Когда мы наелись и напились, и я сел на лавочку покурить, мне на ум пришло воспоминание из будущего. А ведь мама Виктора в будущем здорово болела белокровием. Неплохо бы её подлечить. И я сказал об этом Виктору. Он это предложение одобрил, но сказал,

— А как же мы туда доберёмся? У нас ведь нет туда портала.

— И не надо. Соберёмся вместе, возьмёмся на всякий случай за руки и я представлю то место. И всё. Мы уже там. Если хочешь, то можно потренироваться. И мы стали тренироваться.

Когда мы появились в парке, Виктор устал вертеть головой, разглядывая всю эту красоту. Ну а когда мы подошли к моему дворцу и навстречу нам вышли прекрасные девушки, Виктор потерял дар речи и у него, по-моему началась тахикардия. Во всяком случае, могу поклясться, что слышал учащённый пульс его сердца.

— О, господин Александр, как мы рады вас видеть живым и здоровым, да ещё с не менее прекрасным спутником. Чем мы можем вам помочь в ваших делах и заботах.

— Да вот решил навестить свой прекрасный город и заодно известить вас, что теперь он будет иметь название Виктория. Это в честь моего друга Виктора и моей внучки Виктории. А также договориться о дне, когда я смогу привезти сюда маму моего друга на излечение. На это моё высказывание поднялся шум и крики, славящие всех подряд и меня и Виктора, и его маму, и город Виктория. Короче все пришли в конце концов к общему мнению, что маму можно вылечить в любое удобное для нас время, а нас они рады видеть всегда и даже постоянно. А сейчас они нас поведут на массаж, освежающий и оздоровляющий, на что мы само собой сразу и согласились, особенно Виктор, которому всё это представление очень понравилось, судя по его виду. Я отозвал Виктора в сторонку и сказал ему, что все эти замечательные девушки не люди, а искусственные биологические создания и они не имеют того, что всегда привлекает в женщинах мужчин. То есть репродуктивных органов и поэтому он может расслабиться и получать удовольствия от массажа, купания, а затем ещё и от замечательной еды и пития. Он немного был разочарован, но быстро понял, что получать удовольствия можно и так.

И мы окунулись в море удовольствий, которыми нас прямо засыпали, загладили и залили. А потом ещё и очень замечательный обед, хотя Виктор и думал, что ему не полезет, ведь только недавно пообедали у него дома, на что я ответил ему, что здесь всё можно съесть и потом тяжести не почувствуешь. Вот такие они мастерицы.

Когда мы вернулись домой, Виктор, устало улыбаясь сказал мне, а всё таки зря ты не сделал их живыми.

* Рассказ четвёртый * * Экспроприация. Политбюро под контролем *

* Глава первая *

После того как мы вылечили маму Виктора от неизлечимой болезни, доверие к нам с её стороны возросло в стократ и мы могли теперь свободно собираться в доме Виктора для проведения своих "мероприятий". К сожалению мои родители, в смысле отец, так и не могли поверить в мои путешествия в другие миры и думали, что я связался с дурной компанией. Ну что же буду ждать когда им станет плохо и тогда, я думаю они согласятся полечиться в нашем медицинском центре в Виктории.

Как-то раз я гулял по улице Туркестанской. Гуляньем я называю поход по магазинам, а их на этой улице было в эти годы аж целых два. Продовольственный "Волна " и книжный магазин с названием очень оригинальным "Книжный мир". Я очень люблю ходить в книжные магазины. Бродить между книжных полок, выискивая мне одному известную книгу, ту самую, которая должна занять мои вечера и погрузить в мир грёз. И тут встретил я своего друга Володю Прибыткова. Он шёл по улице, как всегда подтянутый и целеустремлённый, не смотря по сторонам и не замечая никого. Но я его заметил и окликнул. Мы похлопали друг друга по спинам и стали разговаривать.

— Ну, как у тебя дела, чем занимаешься? — поинтересовался я у него.

— Да как, вот работаю потихоньку, — ответил Володя. И рассказал, что теперь он работает в ИТУ, а когда я спросил, а что же это за зверь такой, он и поведал мне, что это, попросту говоря, тюрьма. То есть Исправительно трудовое учреждение. И работает, а вернее служит в оперативной группе. Это когда кто-нибудь из зеков сбежит, то их группа их ловит. И, когда узнал, что я пока нигде не работаю, пригласил меня к себе на работу, а вернее на службу. И так как он офицер, то мог бы за меня похлопотать.

— Так ты, что же меня в вертухаи решил определить? — спросил я его, смеясь.— Нет, Вова я до такой степени обнищания ещё не дожил и как нибудь перебьюсь пока без этой весьма уважаемой профессии.

— А что, работа как работа, — немного обиделся Володя.— Бывает и похуже.

Я его успокоил, что всё нормально и ничего плохого я не имел в виду. Просто я недавно уволился с работы и пока ещё занимаюсь своими делами, и поступать на новую работу ещё не собираюсь. И поинтересовался, а что это он не заглядывает ко мне, а то бы прокатились бы в одно известное место отдохнуть.

— Откровенно говоря, не хочу навязываться. Ты ведь популярно объяснил, что об этом не надо распространяться, вот я и помалкиваю и друзей своих я предупредил, чтобы они молчали как рыба в лёд, а то мол сами понимаете, хреново придётся.

— Володя, тебя я знаю давно и к тому же наши предки земляки, так что можешь не стесняться и беспокоить меня ежели что. Так вот я его успокоил и мы расстались, дружески пожав друг другу руки. Прошло недели две. Я уж и забыл о нашей встрече, как однажды мама, которая ковырялась в нашем садике, стукнула мне в окошко в комнату, где я стал жить после кончины бабушки и сказала, что ко мне пришли. Я вышел во двор и увидел, у калитки стоит Володя Прибытков, не решаясь пройти в дом.

— Ну ты что, как не родной,— пошутил я, здороваясь с ним.

— Александр, у меня к тебе есть дело, очень серьёзное и даже приватное.

— Ты меня сразу напугал,— хохотнул я, предложил ему пройти в дом и там поговорить в тихой обстановке.

И, когда мы сели за стол и выпили по бокалу красного сирийского вина, Володя рассказал о своём неотложном деле. Из их колонии сбежал особо опасный рецидивист и, что главное из барака усиленного режима, а оттуда сбежать практически не возможно. При этом он убил троих охранников. И вот уже вторую неделю они никак не могут его разыскать, чтобы вернуть на место. И вот он пришёл ко мне, чтобы узнать, нет ли у меня возможности помочь ему в этом деле.

— Именно мне, потому что я никому не сказал о тебе и помочь я прошу только мне и больше никому. К тому же нет необходимости его задерживать живым, он сгодится в любом виде. И он показал его фото и данные его биографии, а также предположения, где он может быть после побега.

— Конечно, если бы у нас было много людей, то можно было их разослать во все места, но тут получилась накладка, отсутствуют два сотрудника и вызвать их на работу сейчас нереально. Вот я и пришёл к тебе, может ты сможешь чем нибудь помочь, так сказать по дружески. Глядишь, может ты и сможешь организовать какой нибудь проход в одно из мест, где он может прятаться.

— Знаешь, Володя, у меня лично такой возможности нет, но у одного моего друга такая возможность может и сыскаться. При условии, что о нём никто не узнает. Также как и обо мне. Почему я обговариваю такие условия, я скажу. У нас, Володя, такие начальники, что им дай только повод, только возможность, и они не слезут с тебя никогда. Так и будут использовать пока кто нибудь не издохнет, или мы, или они. И видя, что Володя хочет что-то возразить, я жестом прекратил дискуссию.

— Или так, или никак. Это окончательно. Я не хочу ни с кем воевать. А если они узнают о нас, нам придётся их ликвидировать.

— Хорошо. Я согласен. Вряд ли я пришёл бы к тебе с таким вопросом, но у нас получилась безвыходная ситуация, начальство грозит нам большими неприятностями, если мы его не обезвредим своими силами, без привлечения дополнительных силовых структур.

И мы пошли к Виктору. Он был дома и сразу пригласил нас за стол угоститься вином, мы не отказались, потому что я моргнул Володе, что так надо. Мы выпили по стаканчику гранёному и я перешёл к делу. Я описал нашу проблему, пообещал, что Володя как хороший друг об этом ни гу гу и предложил Виктору помочь нашему товарищу, надеясь в дальнейшем привлечь его к нашим экспедициям. Я видел как Виктору не охота связываться с этим делом, его аж корёжило от плохих предчувствий, но идя мне навстречу, он отбросил свои нехорошие предположения и, наконец, согласился помочь Володе и соответственно и мне.

Просмотрели по карте все возможные места, где может скрываться беглец и Виктор активизировал пространственное окно. Я поглядел на Володю, как он, открыв рот наблюдал за действиями Виктора, усмехнулся про себя, нам-то это уже стало привычным и тоже стал смотреть как мелькают в окне разные пейзажи и сельские, и городские, и даже интерьеры домов и квартир. Да, Виктор не терял зря время и движения его рук были уверенные и точные. Внезапно он повернул мелькание картин назад.

— Я, кажется, его засёк.— произнёс Виктор возбуждённо. И действительно, в какой-то квартире, бывшей в предполагаемом списке, мы увидели его, нашего дорогого и ужасного преступника.

— Ну, Володя, дело за тобой,— сказал я и протянул ему свой пистолет с глушителем.— Мой Магнум жаждет крови, несколько театрально произнёс я. Дёрни за верёвочку, она и откроется.

Володя не стал строить из себя сомневающегося интеллигента и нажал на спуск. Беглец как сидел на диване перед телевизором, так и остался сидеть, а в стене сарая образовалась лишняя дырочка.

— Тьфу ты чёрт,— чертыхнулся Виктор,— забыл прохождение включить.— Давай ещё разок, стрельни,— сказал он Володе. Володя последовал его совету и ещё раз нажал на спусковой крючок. На этот раз у нашего визави образовалась дырка в голове. И ещё, на всякий случай, Володя выстрелил в него и у того, уже упавшего с дивана, появилось ещё одно отверстие в голове, но с другой стороны. Кровь толчками выливалась из ран, заливая расстеленный на полу коврик. Мы посмотрели табличку на доме, улицу. Город мы уже знали, видели на карте.

— Ну, ребята, спасибо вам. Я ваш вечный должник.— Пожал нам руки Володя.

— Не должник, а товарищ и член нашего общества,— торжественно объявил я.— Надеюсь, что ты со временем, участвуя в наших экспедициях, тоже получишь дополнительные возможности или как говорят — бонусы. Мы пошли обмывать успешное завершение нашего дела и не заметили, что из незакрытого пространственного окна в сарайчик скользнула какая-то тень.

* Глава вторая *

Когда я появился в 1972 году, мой отец только что пошёл на пенсию в звании майор милиции. В последние годы он служил комендантом спецкомендатуры МВД. Для тех кто не знает скажу, что спецкомендатура , это учреждение, которое размещает на жительство и наблюдает за поведением условно освобождённых из мест лишения свободы. Надо сказать, что он был строг, но справедлив и зря своих подопечных не дёргал. Но всё равно некоторые затаили на него злобу, считая его причиной своих бед и несчастий. Ну что же, на чужой роток не накинешь платок, как гласит народная мудрость. И ещё, языком болтай, а рукам воли не давай. Так бы и жили они, каждый сам по себе. Но нет.

Ещё в прошлой жизни, в молодости, я не раз видел как отец на улице дрался с разными мужиками, как он потом объяснял нарушителями общественного порядка. И с одним и сразу с двумя, и всегда выходил победителем в схватках, после чего тащил их в отделение для выяснения. Я по молодости лет в эти разборки не вмешивался, слаб был, да и боялся ещё. Сообщал всё матери, а она уж его ругала, что всё это до добра не доведёт. И вот сейчас иду я по улице Володарского, мимо центрального рынка, в просторечье называемым Зелёным базаром и вижу, что в парке напротив рынка собралась толпа, активно, что-то обсуждающая. Я подошёл ближе и, приподнявшись на носках, заглянул внутрь толпы. Там мой отец, что-то очень возбуждённо говорил каким-то невзрачным с виду двум мужикам, что так нельзя себя вести и, что они должны пройти с ним в отделение милиции для составления протокола. На что те гогоча, отвечали ему в нецензурном изложении, куда ему следует пойти, кто он такой , и что они с ним сделают. Мне не понравилось как и куда двигалось событие и я, расталкивая толпу руками и локтями, пролез внутрь арены. Увидев меня отец воодушевился и в приказном порядке велел мне, хватать и не пущать нарушителей социалистической законности. На что я прореагировал несколько своеобразно и, подойдя к тому мужику, который уж очень громко выражал свою индивидуальность, просто и без размаха пнул его носком правой ноги по яйцам. Он сложился пополам и стал падать на меня, ухватив свои причиндалы в обе руки. Я не удержался и ещё раз пнул его, на этот раз по мордасам. Больше он кричать не стал. Его друган, видя такой исход сражения, решил покинуть ристалище досрочно и уже намылился бежать, но я его остановил окриком,

— Ту куда, дорогой, а кто протокол будет подписывать?— на что он не прореагировал и, молча пытался покинуть наше общество. Пришлось его притормозить ударом по шее и, когда я приволок его к его приятелю и уложил рядом, то вытащил у них ремни из штанов и крепко связал им руки. На ноги не хватило материала. И вот здесь толпа, сначала замолчавшая при моём появлении, начала взрываться отдельными криками,