Больше чем враги

— И вот тогда я испугалась, — закончила я свой рассказ. — Поняла, что в обители достать меня слишком легко. Агата еще юная и беспечная, потому-то и попалась. А если бы дело поручили кому-нибудь похитрее, то меня могло бы уже и не быть в живых. Вот так я и оказалась в лагере. Среди преступниц из низших слоев общества — зато почти никто из них не имел связей с внешним миром. За все то время, что я провела в бараке, лишь одну из заключенных навестила мать. Да и сама я неоднократно слышала жалобы о том, что оступившиеся женщины никому не нужны. Даже если их и навещают, то лишь поначалу. А так — только редкие письма, которые обязательно читает охрана. В лагере я могла не опасаться за свою жизнь. Во всяком случае, я думала именно так. Мне и в голову не могло прийти, что я вызову столь специфический интерес у Андерса. А как ты меня нашел?

— Выследил Двина, — ответил Марк. — Он вел себя разумно, не придерживался четкого графика посещений, не говорил о том, что поддерживает связь с тобой. Но все же я решил, что если ты кому и доверяешь, то только ему. Хотя вот Двину как раз и было бы выгодно твое исчезновение.

— Забавно, — усмехнулась я. — Он то же самое говорил о тебе.

— Вот как? — удивился Марк. — И что же я, по его мнению, выигрываю?

— Но ты ведь не можешь отрицать, что я тебе, скажем так, несколько мешала? Участок на побережье, который я умудрилась увести у тебя из-под носа, кандидатура советника, забракованная благодаря моим усилиям... И подобных случаев было много.

— Много, — легко согласился Марк. — Но, пожалуй, не больше, чем тех, когда мне удавалось переиграть тебя. И Двин всерьез полагает, будто я из-за нашего соперничества стал бы подсылать к тебе убийцу?

— Я говорила ему, что ты не стал бы расправляться со мной. Разорил бы, если бы предоставилась такая возможность — это да. Но не убивал бы. А Двин твердил, что я совсем тебя не знаю. Он... словом, много неприятного он о тебе говорил.

— И ты ему поверила?

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответила я.

— Думаю, нет, — Марк усмехнулся. — Иначе совершенно не так вела бы себя даже на первом свидании, не говоря уж о последующих. А теперь о Двине. Смотри, ты уже довольно долгое время находилась в лагере. Более того, твоя жизнь там подвергалась опасности. А что делал Двин? Возил тебе передачи?

— Все оказалось сложнее, чем мы предполагали, — твердо сказала я. — И Двин предлагал вытащить меня на свободу.

Марк скривился.

— Предлагал, но не делал. Достойное поведение, внушающее уважение, ничего не скажешь.

— Марк, — попросила я. — Давай сейчас не будем о Двине, хорошо? Я прислушаюсь к тебе и не буду ничего ему сообщать о себе, но не заставляй меня сомневаться в единственном друге.

— Ладно, — согласился со вздохом Марк. — Пока не буду. Но к этому разговору мы еще вернемся.

Он позвал все ту же молчаливую горничную, и она убрала со стола посуду. Разговор о Двине оставил после себя тягостное впечатление, да и воспоминания об Агате тоже не способствовали хорошему настроению. Должно быть, Марк уловил мое состояние — он вообще на редкость хорошо меня понимал — и решил помочь мне забыть дурные мысли. Ни чем иным объяснить его поведение я бы не смогла. Он подошел ко мне, поднял из кресла, в которое я забралась с ногами и поцеловал. Распахнул полы моего халата и принялся гладить грудь и живот.

— Пойдем в спальню, — предложила я.

Но он покачал головой.

— Нет, Тиа. Мне давно уже не дает покоя один вопрос.

— Какой же?

— Помнишь, ты спросила, похожа ли на женщину, способную отдаться мужчине прямо на столе? Так вот, я собираюсь проверить это опытным путем.

И не успела я возмутиться, как он подхватил меня на руки и усадил на стол. Халат соскользнул, оставляя меня обнаженной. Марк прижался губами к моей груди, лаская ее языком, в то время как его ладонь скользнула мне между ног. И вскоре мне было уже безразлично — стол, кровать или пол. Я хотела мужчину, что так упоенно меня ласкал.

В халате обедала только я, как недужная, а вот на Марке было, на мой взгляд, слишком много одежды. Абсолютно ненужной и лишней сейчас одежды. Заставив его чуть отстраниться, я принялась расстегивать рубашку, отмечая поцелуем каждый обнажившийся участок кожи. Когда я дошла до живота, Марк заметно напрягся. Я слегка пощекотала языком ямку пупка, а затем скользнула губами вниз, к краю брюк.

— Я сам, — хрипло выдохнул он и мгновенно избавился от остальной одежды.

На этом прелюдия оказалась законченной, поскольку мы оба были уже достаточно разгорячены. Он вошел в меня одним сильным толчком, а я скрестила ноги у него за спиной, схватилась за его плечи, закрыла глаза и запрокинула голову. Марк крепко держал меня за талию и сначала осыпал поцелуями мою шею, но вскоре толчки убыстрились, поцелуи прекратились и только пальцы его сжимались в такт, впиваясь в кожу. А когда мы хрипло вскрикнули в унисон, я прильнула к нему, не выпуская из объятий, и уронила голову ему на плечо.

— Ну вот, — сказал Марк довольно, ласково поглаживая меня по спине. — Я все выяснил.

Следующим утром я вновь проснулась в одиночестве, но Марк появился еще до завтрака. Выйдя из ванной, я обнаружила его сидящим на кровати.

— Только не говори, что ты опять навещал Андерса, — фыркнула я. — С целью поправить его здоровье.

— Не угадала. У меня была встреча с другим твоим старым знакомым — Доком Питерсом. Он передал для тебя зелье и письмо.

И Марк указал на комод, где действительно стоял флакон из темно-синего стекла, а под ним виднелся лист бумаги, исписанный знакомым почерком. Я тут же схватила записку и принялась жадно читать.

— Я так понимаю, завтракать будем позже? — спросил Марк.

Я только кивнула, не в силах оторваться.

"Дорогая моя Дамочка!

Прости уж, что называю тебя местным прозвищем, а не обращаюсь как подобает к благородной даме. Возраст, знаешь ли, некоторые привычки менять трудновато. Надеюсь, вы с господином Греном утрясли все свои недоразумения и теперь отлично ладите. И он наконец-таки решился рассказать тебе, по какой причине навещал тебя все это время. Поверь мне, старому холостяку, подобные признания для мужчины сродни подвигу. А если слова о чувствах даются кому из твоих знакомых слишком легко — верить им не стоит.

Ты, разумеется, можешь сказать, что не мое это дело вовсе, и я даже охотно соглашусь. Только вот в чем штука: переживаю я за тебя. И написать тебе об этом тоже с легкостью не получилось, вот так-то. Поверишь ли, три раза письмо переписывал.

А теперь о тех делах, которые имеют ко мне непосредственное отношение. С начальником нашим, господином Андерсом, как тебе уже, должно быть, известно, приключилось досадное недоразумение. Был он слишком беспечен, за что и поплатился."

На этих словах я прервала чтение и посмотрела на Марка.

— Странно, что не было расследования несчастного случая с Андерсом, не находишь?

— И ничего странного, — весело возразил он. — Такое бывает. Люди падают со ступенек, сосульки срываются с крыш. Андерсу не повезло, вот и все. Он сам это прекрасно понял. Магического вмешательства не заподозрили, магов-дознавателей не вызывали.

— Ясно, — пробормотала я. — Все-таки ты опасный человек, Марк Грен. Полагаю, если бы это ты стоял за покушениями на меня, то спастись бы мне не удалось.

Марк помрачнел. Я догадывалась, о чем он подумал, но развивать тему не пожелала и вернулась к письму.

"Нового начальника нам пока не назначили, потому заправляет здесь всем временно Лютый. Он на удивление притих и даже не срывает зло на заключенных. Никого ни разу не то, что не высекли, а даже в холодную не отправили. Зато последняя его пассия осмелела, да так, что мне лично пришлось ее на место поставить.

Тебя же мне очень не хватает. Пусть Лютый и выделил мне в помощницы твою приятельницу по первой же просьбе, но все же она — не ты. Хотя, надо признать, девочка толковая и старательная. Понемногу осваивается и уже даже пытается работать с бумагами, пусть и дается ей дело это сложновато. Не хватает мне, Дамочка, наших посиделок. С Нормой-то не обо всем поговоришь, пусть и человек она хороший. Нелегко ей пришлось, бедолаге."

Я усмехнулась. Ну вот, Док уже называет Мышку по имени. Глядишь, действительно у них еще все получится.

"Вообще в ожидании перемен наш лагерь стал прямо-таки образцово-показательным. Повара в столовой больше не подворовывают, и порциями теперь можно даже насытиться. И это я не о порциях работников и охраны — нас-то никогда не обижали. Нет, теперь даже заключенным перепадает то мясо, то рыба такими кусками, что их без лупы видно. Жаль, что продержится этот порядок, скорее всего, недолго. Как назначат нового начальника, так и вернется все на круги своя. И хотел бы я верить, что прибудет человек добрый и справедливый, да только весь мой жизненный опыт подсказывает, что ничего хорошего ждать не приходится. Андерс ведь, по большому счету, был не так уж и плох. Аристократов разве что ненавидел — так и дела с ними не имел, пока тебя к нам не занесло. Лишь бы второго Лютого не прислали, иначе точно ко всем демонам уволюсь.

Зелье по утрам принимай, до еды. Оно окончательно нейтрализует последствия той отравы, что мне пришлось тебе подмешать. Надеюсь, ты меня простила. Да что там надеюсь, знаю наверняка — уж я-то успел тебя изучить. Рад, что ты теперь на свободе. Норма вот только переживает о тебе, иной раз плачет даже. Жаль мне ее, но сообщить ей правду я никак не могу. Возможно, мы с тобой еще и увидимся, только, дай боги, не в лагере.

Крепко тебя обнимаю (только не показывай эти слова своему Грену) и нежно целую

искренне твой Питерс."

— Ну что, можно отправляться в столовую? — спросил Марк, когда я отложила письмо. — Любопытство ты удовлетворила, на очереди голод.

— Док опасается, что ты будешь ревновать к нему, — поддела его я. — Похоже, что не напрасно.

— Нет, не буду. Я видел лицо Дока, когда он говорил о тебе. Он действительно любит тебя, но не любовью мужчины к женщине. Скорее уж он относится к тебе как к дочери. Да и потом, в случае с Доком я за тебя абсолютно спокоен. Он — человек глубоко порядочный, а тебя такие никогда не привлекали.

— Сказал мой любовник, — съязвила я.

— А я — исключение, подтверждающее правило, — самодовольно заметил Марк. — Надеюсь, ты в должной мере оценишь мои положительные качества.

Я хотела было пошутить, но вспомнила Гарта и Лилиану и мне тут же стало не до смеха. Наверное, Марк прав — я плохо разбираюсь в людях.

— Скажи, — робко спросила я, — а свадьба уже состоялась?

— Какая свадьба? — не сразу сообразил Марк. — А, ты о своем бывшем. Никогда не мог понять, чем тебя привлек этот напыщенный хлыщ. Нет, он собирается жениться через месяц.

Настроение у него испортилось — это было заметно. Я поняла, что надо спасать ситуацию, пока он не успел напридумывать себе всяких глупостей.

Подошла к нему, прижалась всем телом, обвила шею руками.

— Знаешь, когда ты сказал, что Гарт женится, мне было неприятно. Очень-очень. Но теперь я даже рада. Пусть уж это сокровище достается Лилиане. В конце концов, я получила куда более ценный приз.

— Отвлекаешь? — понимающе усмехнулся Марк.

— Отвлекаю, — честно призналась я.

— И все-таки, Тиа, что ты в нем нашла?

— Он был мне удобен. Возраст у меня уже далеко не юный, пора обзаводиться семьей. Опять же ребенка родить хотелось. Гарт показался мне подходящей кандидатурой. Я выбрала его, как... как скаковую лошадь, понимаешь?

— Надеюсь, меня ты не сравниваешь с породистым животным?

— Сравниваю, — шепнула я ему на ухо. — Ты как тигр, опасный и непредсказуемый. Хищный и прекрасный. Я вся дрожу при взгляде на тебя — чувствуешь?

— По-моему, мы собирались завтракать, — сказал Марк, сминая, тем не менее, тонкий шелк моего халата и сжимая мои ягодицы.

— Ничего, завтрак подождет.

Завтрак в тот день у нас был очень поздний, скорее уж похожий на ранний обед.

Так прошли две недели. Я спала, ела, занималась любовью с Марком, читала, время от времени практиковалась в мелких чарах, чтобы убедиться, что не утратила навыки. Марк иногда покидал дом, в основном ненадолго — больше нескольких часов он не отсутствовал. И как бы ни пыталась я гнать от себя тревожные мысли и просто наслаждаться тем, что имею, но все чаще начинала задумываться о будущем.

— Марк, что мы будем делать дальше? — спросила я как-то вечером.

Мы полулежали на диване, обнявшись, и Марк играл прядью моих волос. Услышав вопрос, он сел, усадил меня к себе на колени и ответил:

— У меня есть план, Тиа. Но прежде я хотел рассказать тебе вот о чем: по столице поползли слухи о том, что ты серьезно больна и находишься при смерти. Их источник вычислить практически невозможно: у кого не спроси, никто не знает, откуда информация. Кто-то услышал от друга, друг — от соседа, сосед — от племянника... Проследить цепочку невозможно.

— Понятно, — усмехнулась я. — Вот только мне нет нужды спрашивать. Я и так знаю, кто это придумал.

— Твой приятель, — продолжал Марк, словно не услышав мое замечание, — пару раз побывал в лагере, поговорил с Доком. Питерс напустил туману, не ответив ничего однозначного. На этом активность Двина прекратилась. Зато в столицу спешно прибыл твой дальний родственник.

— Дядя Вильгельм?

— Он самый. Ни о каких правах пока не заявлял, но активно присматривает себе новое жилье. Причем выбирает среди самых дорогих особняков, выставленных на продажу.

Я нахмурилась.

— Вильгельма я всерьез не рассматривала. Конечно, я не знаю, кто именно стоит за покушениями на меня, но была уверена, что негодяй находится ко мне гораздо ближе. А дядя почти не покидал свой городок. Я-то и видела его всего несколько раз в жизни.

— Это не повод сбрасывать его со счетов, — возразил Марк. — Тиа, пока мы сидим здесь, ситуация сама собой не разрешится. Так что послушай, что я предлагаю...

План Марка я назвала бы в другое время чистейшей воды авантюрой, но сейчас не видела иного выхода. И лишь перед тем, как окончательно согласиться, не утерпела и спросила:

— А как к этому отнесется Маргарет?

Марк только пожал плечами.

— Понятия не имею. Мы с ней расстались после первой же моей поездки в лагерь. Тебя волнует ее отношение?

— Уже нет, — улыбнулась я.

Действительно, ведь я уже узнала то, что меня интересовало едва ли не сильнее всего прочего.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В столичном особняке Марка Грена царило веселье. Ярко горели хрустальные люстры, задорно играли музыканты, ловко сновали в толпе официанты с тяжело нагруженными подносами, полными изысканных закусок и благородных напитков. Многие из гостей были приглашены в дом королевского мага впервые, но давно уже утратили смущение и веселились вместе со всеми.

Я стояла на затемненной галерее, рассматривая бурлящую внизу толпу. Лиц с такого расстояния было толком не разглядеть, но знакомых я все же узнавала. Вон дядюшка Вильгельм, пытается пристать то к одной компании, то к другой. У стены Двин с бокалом в руке разговаривает с седовласым господином, кажется, одним из советников короля. Черноволосая Маргарет в платье цвета слоновой кости крутится неподалеку от Марка, надеясь привлечь к себе его внимание. А в центре зала — мое сердце все-таки предательски пропустила удар — Гарт и Лилиана, смеющиеся, держащиеся за руки.