Аниран расправляет плечи

Чтобы общее чавканье было менее слышным, где-то недалеко заиграл скрытый от глаз оркестр. Играл не бравурные марши, а тягучие, медленные мелодии. Но, надо признать, играл неплохо. И благодаря прекрасной музыке, капающее вино с усов соседа, не так меня раздражало.

Удивительное обжиралово продолжалось довольно-таки долго. Суетливые слуги успели сменить три блюда лично у меня. А сколько блюд сменили у тирама Гвелерга, оставалось лишь догадываться.

За это время никто не проронил ни слова. И лишь когда первый голод был утолён, начались тихие разговоры между соседями. Поскольку одним из моих соседей был самый главный человек в этом зале, в основном мне пришлось разговаривать с ним. Точнее — отвечать на его вопросы и раз за разом повторять истории о своих подвигах. Особенно ему полюбилась часть про столкновение с "покаянниками" на тракте. Он никак не мог насладиться тем местом, где я рассказывал, как рубил их на части с помощью магического щита. Он даже спрашивал, как это работает и как выглядит поверженный мерзавец, после совершённой кары. Почему-то для него была крайне важна демонстрация моих физических возможностей. Не умственных, а именно физических. В этом диком мире, наверное, всё решала физическая сила. И король желал убедиться, что этой силы у меня хватит, чтобы противостоять теоретическим врагам.

— Ты один стоишь сотни воинов, оказывается, — уважительно поджал губы король. — А с виду и не скажешь. Может, стоит тебя назначить руководить армией? — он бросил быстрый взгляд на оторвавшегося после этой фразы от своего корыта Яннаха, и быстро спохватился. — Ну, или тысячником.

— Я слаб в военном искусстве, — корректно сказал я. — Уверен, мастер-коммандер куда более компетентный в этом вопросе, — я успел обратить внимание, как замерший, было, Гуляев, удовлетворённо кивнул, словно я сделал всё правильно. — Но, тем не менее, я не мог не заметить, что на тракте от Равенфира до Обертона пустота. Кто-то сжёг Восточный Форпост. А люди... простолюдины из деревень жаловались мне, что едва сошёл снег, пришёл приказ, отзывавший охранные десятки в столицу. Ходили слухи, что где-то на севере высадились ватаги из Кондука...

— Что-о-о!!! — взревел король и стукнул кулаком по столу, перевернув серебряную тарелку. — Когда??? Кто высадился? Сколько?

Я замер, ибо не ожидал подобной реакции.

— Яннах, что ты молчишь!? — король вскочил. — Почему я об этом не знаю? Ты знал об этом? Гвелерг! Разве ты не обещал, что этого не будет!? Ты обманул меня!?

Тирам Гвелерг аж поперхнулся. С бороды на скатерть посыпались крошки.

— Ваше Величество, ничего подобного нет и в помине! Аниран заблуждается. Самфунн всегда держит слово и никогда его не нарушает.

— Ваше Величество, — поспешил на выручку послу Яннах. — Северные земли мирно вспахиваются. Им ничего не угрожает. Я гарантирую.

— Но десятки-то действительно отозваны в столицу, — неуверенно произнёс я.

— Ах, ну да! — король хлопнул себя по лбу, успокоился так же быстро, как завёлся, и опустил зад на стул. — Это же всё из-за Хатемажа. На севере-то тихо. Да в столице неспокойно. Вот потому и пришлось отозвать войска. А что делать? Если тут под стенами собралось столько черни, что едва хватает солдат поддерживать порядок.

Король потерял интерес к теме и нырнул в тарелку, которую быстро заменили.

— Простите, Ваше Величество, — я не считал, что разговор окончен. — Но кто таков Хатемаж? Почему ради него пришлось оставить без защиты...

— Не ради него, а ради моей безопасности, — недовольно перебил король. — Расскажите анирану кто-нибудь. Анумор, Яннах. Я ем.

— Я поведаю анирану, — Гуляев спешно опередил с рассказом носителя недовольно топорщящихся усов.

Говоря негромко, видимо, чтобы не услышали те, кому это не по статусу, Гуляев рассказал очередную безрадостную историю про жизнь в умирающем мире. Он рассказал про примо Хатемажа — умелого воителя из известного рода. Про его амбиции и требовательность ко всем, кто его окружает. Хоть примо Хатемаж был ещё довольно-таки молод по местным меркам, он быстро взбирался по карьерной лестнице. Сначала он возглавил десяток гессеров, затем сотню. Ему всё давалось легко и вскоре он возжелал большего — захотел, чтобы король доверил ему руководство гессерами. Всеми наличными силами в охране короля. То есть примо Хатемаж захотел получить контроль над жизнью Его Величества, как утверждал хорошо знавший Хатемажа мастер-коммандер Яннах. Королю это не понравилось и он отказал в прошении. За что примо Хатемаж беспричинно обиделся и начал строить козни. А когда его проделки зашли слишком далеко, был изгнан с позором из армии и из города.

Но случился ужасный неурожай. В Обертон потянулись беженцы. Обездоленные простолюдины, которые были готовы на всё ради краюхи хлеба. Мерзавец Хатемаж быстро смекнул, как воспользоваться ситуацией. Он подговорил верных ему солдат и вместе они взяли под крыло отчаявшихся. Расселяли их, где удавалось, валили лес недалеко от столицы, строили убежища и добывали пропитание в озере. Так и возникли Трущобы — огромный лагерь у самого берега. Там ютятся тысячи тех, кому удалось пережить зиму. Они благодарны Хатемажу до глубины души и почему-то не любят того, кому обязаны всем — Его Величество.

Недавно Хатемаж обнаглел настолько, что взял под контроль озёрный порт, конфисковал рыболовецкие суда и подчинил себе весь рыбный промысел. Обнаглел настолько, что начал выдвигать требования и ставить условия. Он хочет оружия в обмен на доступ к питьевой воде и свежей рыбе. Хочет золота и роскоши. Он считает себя достойным и умным управителем, способным властвовать не только над отребьем, но и над королевскими владениями. А с учётом того, что под стенами Обертона за зиму собралось слишком много лишних ртов, даже двухтысячный гарнизон не в силах навести порядок. Хатемаж не раз угрожал, что если войска зайдут в Трущобы, он спалит весь город. Силёнок у него хватит. Хватит тех, кто сожжёт себя ради этого, если придётся. Поэтому у Его Величества не оставалось выбора, кроме как отозвать в столицу все боеспособные войска. Он опасается, что у Хатемажа всё же хватит наглости перейти в наступление. Но теперь Обертону будет чем ответить.

Я сидел, как немая статуя. Немая статуя, которая кисло кривилась и корчилась. Оказывается, отзыв солдат из деревень не был обманом. Обманом была лишь причина. И эта причина, вкупе с конфискацией зерна зимой, лишь усилила ненависть крестьян к монарху. А с учётом того, сколько обездоленных людей пытаются выжить у стен, король не напрасно опасается, что город сожгут.

— И никто не может найти на него управу? — я повернулся к Яннаху.

— Не хочу доводить до кровопролития, — как-то неуверенно ответил мастер-коммандер. — Военные ресурсы и так истощаются. Следующая зима... — он облизал губы. — Всё сделает за нас.

— Очаровательно, — фыркнул я. — Обречь стольких людей на погибель. Как это похо...

— Аниран, думаю, не в курсе всех проблем, — громко перебил меня профессор Гуляев. Даже вскочил, чтобы заставить меня закрыть рот.

— А что тут выдумывать? — пожал пухлыми плечами Его Величество. — Когда озеро замёрзнет, всё станет на свои места. Надо лишь подождать.

— Я всё объясню анирану после ужина, — пообещал Гуляев. Он опять как-то слишком сильно начал переживать. — Объясню суть проблемы.

Но я уже зацепился за тему. Слова Яннаха разогрели мой котелок. Я отлично знал, что представляет собой зима в этом мире. И не желал слушать, когда кто-то планировал дать суровой местной природе превратить множество людей в сосульки.

— Хоть я говорил ранее магистру, что с террористами нельзя вести переговоры, давайте я всё же попробую? — обратился я к королю, который силился понять смысл незнакомых слов. — Давайте я поговорю с этим Хатемажем? Посмотрю, что за человек. Выясню, чего он хочет.

— Крайне опасная затея, — первым ответил Яннах. — Уж я-то знаю мерзавца.

— Но я же аниран, — сказал я. — У меня нет к нему претензий, нет к нему ненависти. Я просто хочу помочь вашему миру. Неужели он откажет во встрече анирану? Неужели может ему чем-то угрожать?

На этот вопрос никто не смог ответить сразу. Даже Гуляев задумался. Видимо, идея казалась неплохой не только мне.

— Отличная идея! — подхватил Его Величество. — Вот ты к нему и пойдёшь. Передашь наши требования и пусть только попробует их не выполнить!

Крайне довольный собой король удовлетворённо хлопнул в ладоши и вновь схватился за вилку. А мастер-коммандер Яннах, к моему удивлению, наклонился ближе и прошептал:

— Он очень опасен, аниран. Он зол на Его Величество. И никакие увещевания или угрозы не смогут на него повлиять. Вряд ли ты чего-либо добьёшься.

— Посмотрим, — спокойно ответил я. — Не поверите, мастер-коммандер, но анираны действительно могут творить чудеса.

Он посмотрел на меня будто силился понять, шучу я или нет. И, в итоге, не сказал ничего. Я лишь заметил, что складки на его лбу разгладились, а усы прекратили надменно топорщиться. Он или действительно хотел дать мне шанс, или уже поверил в силу аниранских возможностей.

Часть 4. Глава 11. Раздача наград.

После короткой встряски, ужин продолжился. Больше никто не поднимал острых тем и не заставлял короля стучать кулаком по столу. Прекрасные блюда подняли настроение даже мне. Впервые за о-о-очень долгое время я насытился. И даже почувствовал, что меня разморило.

Но завалиться мордой в тарелку не получилось. Перед подачей десерта начались самые настоящие танцы. Повеселевший король потребовал исполнить что-нибудь весёленькое. В мгновение ока в зале появились привлекательные девушки в длинных, до пола, юбках и закружились под торопливую музыку. Король отбивал ладошками в такт, а я с удивлением признавал, что данный танец мне отдалённо знаком. Мне самому приходилось так подпрыгивать и так задирать колени.

Полузнакомый танец напомнил мне о Дейдре. Мне даже стало немного грустно, что сейчас её нет рядом. Я бы мог представить её королю и королеве. Она бы смотрела на всю эту роскошь с открытым ртом и, несомненно, захотела бы хоть немного пожить в комфорте. Да и рожать, как бы, лучше в подобном комфорте, чем в том самом холодном хлеву, о котором давеча говорил профессор. Жаль только, я не знаю, жива она или нет. И не могу даже узнать, добралась ли она до Валензона.

В голову пришла интересная идея. К ней меня подтолкнула недавняя картина, когда тонкая женская рука гладила сирея по крылу. Ведь я сейчас нахожусь на вершине, образно говоря. Я же могу попросить Его Величество об одолжении. Валензоном ведь управляет его бестолковый сынок, как я помню. Они же как-то держат связь? Как-то о чём-то договариваются? Должны же как-то туда доставляться наставления и приказы? Явно же сиреями — чудом местной фауны. Почему бы мне не попросить короля отправить в Валензон письмо с приказом для принца отыскать весьма заметную троицу? Вряд ли будет сложно отыскать столь приметных особ. Если, конечно же, Мелея не скинула килограммов двадцать веса... Единственная закавыка — придётся рассказать королю про Дейдру. И я пока не представляю, как он на это отреагирует.

Я просидел в задумчивости до самого окончания танца. Затем король приказал подавать десерт.

Но перед подачей слово попросил тирам Гвелерг. Он сыто рыгнул, поднялся со стула и махнул рукой кому-то, скромно стоящему у дальней стены, — неси, мол.

— Ваше королевское Величество Анфудан Третий, Ваше королевское Величество Исида, — заговорил Глеверг. — От всей души спешу поблагодарить за приглашение на прекрасный ужин. Блюда были выше всяческих похвал. Так же я хочу вас поздравить. В ваших землях появился один из посланников небес, один из спасителей, на которых мы все надеемся. Он действительно необычен и отличается от нас всех. И я, как и вы, буду надеяться, что он выполнит своё предназначение. Поможет Астризии обрести былое величие. Её плодородные поля вновь будут желтеть колосьями, а детский смех зазвучит над ними... Я прошу вас принять скромный подарок от самфунна в частности и от меня лично, — добавил он, когда один из его охранников вернулся в зал, держа в руках скрученный рулон. — Это работа действительно великого художника.

— Любопытно, — хмыкнул король, явно не ожидавший подвоха. — Хочешь пополнить мою коллекцию? Похвально.

Гвелерг низко поклонился и щёлкнул пальцами. В следующее мгновение его охранник поднял рулон над головой и отпустил один край.

Представшее мои глазам полотно действительно оказалось неплохим. Возвышаясь горой над склонившимися в раболепном поклоне статистами, стоял человек закованный в серебристые доспехи. Его правая нога опиралась на металлический шлем поверженного врага, придавая позе величественность. Белые волосы непокорно метались на ветру. Глаза сурово смотрели на склонившихся перед ним людей, не обещая им ничего хорошего. А на плечо он уложил огромный меч. Меч, который, казалось, окружало само пламя. Но огненная окантовка ничуть не беспокоила его. Казалось бы: пламя бесновалось у его волос и должно было поджечь их. Но ничего подобного не происходило. Беловолосый гигант держал пламенный меч уверенно, словно он был продолжением его самого. Его неотъемлемой частью.

С дальнего края стола раздался громкий беспардонный смех. Первосвященник Эоанит чуть привстал из-за стола, чтобы лучше рассмотреть картину. И, узрев её, он первым понял в чём скрытый смысл демонстрации.

— Прошу простить, — весело отозвался он. — Не смог сдержаться.

— Чего ты смеёшься, Эоанит? Отличная же работа, — король же ни хрена не понял. — Это же сам Белый Великан. Лучше картины я ещё не видел.

Он выбрался из-за стола и подошёл к охраннику.

А я не знал, смеяться мне или скрипеть зубами. Оказывается, Гвелерг тот ещё шутник. Поздравил короля с прибытием анирана и показал, насколько этот аниран отличается от того, который обитает в его родных землях. Весьма тонко проделано, ведь разницу заметил каждый. И я в том числе.

Мою лёгкую растерянность заметил профессор Гуляев. Он-то, в отличие от других, не смеялся и не восторгался. Но и я заметил его растерянность. Он даже посерел лицом, когда быстро пробежал взглядом по полотну, а затем пересёкся со мной взглядами. И, наблюдая за его безрадостным лицом, я понял, что желания столкнуться с таким монстром, изображённом на картине, у него ровно ноль. Его лицо в этот момент очень многое рассказало о пожилом человеке, вновь обретшим вкус к жизни и удовлетворённым своим статусом, но опасающимся, что всё это закончится раньше,чем ему бы хотелось.

— Восхищён твоим чувством юмора, тирам Гвелерг, — отдал я должное послу. — И картина действительно хороша. Но я не буду просить местных мастеров написать мой гордый профиль и отправить в Кондук, чтобы порадовать башей. Я обещаю рано или поздно наведаться туда лично.

— Мы, непременно, будем ждать, — лучезарно улыбнулся Гвелерг. — Но не стоит затягивать с визитом. Терпение башей не безгранично. Возможно, самфунн возжелает узреть анирана раньше, чем тот захочет познакомиться. А самфунн, как известно, слов на ветер не бросает.