Иконоборцы

От дыры в саду действительно начиналась довольно утоптанная тропинка, бодро виляющая между деревьев и лихо пересекающая аллеи и остатки внутренних оградок. Сад был прилично обглодан войной, но сохранил изрядно остатков своего былого величия, особенно сейчас, в пору ранней осени, когда кроны еще только слегка тронуты разноцветными вкрапленьями, однако среди них, то тут, то там, уже виднелись островки скороспелого золота. В вечных сумерках Камила оно было похоже, скорее, на серебро, но эффектности картина от этого не теряла. Камил откровенно любовался природой, когда тропинка вильнула, обходя какое-то строение, и проводник внезапно с тихим сдавленным восклицанием исчез из поля зрения.

— Что за черт? — только и успел вымолвить Камил, отвлекаясь от созерцания природы и возвращаясь в реальный мир.

— Похоже на банальный гоп-стоп, — ответствовал Ствол, оглядывая окрестности. — Если бы это была засада, в нас бы уже стреляли.

В ответ раздалось несколько хлопков и из кустов, окружавших небольшую полянку, вылезло с полдюжины типов, столь разношерстно одетых, сколь же и разнообразно вооруженных, что не оставляло никаких сомнений в их роде занятий.

— Аплодисменты вашей догадливости, господа, — слегка растягивая гласные, поприветствовала их высокая длинноусая личность, видимо, атаман. — Прошу сдать волыны, мандаты, деньги и продкарточки. Короче, выворачивайте карманы, и без глупостей!

— У меня только один вопрос — произнес Ствол, тоже растягивая слова, и Камил внезапно сообразил что его спутник уже вошел в боевое состояние и нарочно говорит так, чтобы его бешено несущееся время не было заметно для окружающих. — Это честный гоп-стоп, или наш Степа все таки — курва?

— Т-товарищи, м-меня за-аставили! — проблеял их бывший связной из-за спин грабителей.

— Та-а-ак! — рявкнул Ствол, резко смещаясь влево и открывая огонь. Камил прыгнул назад, освобождая тому сектор обстрела, и одновременно целя локтем в горло дышащего ему в спину бандюгана.

Мимо горла он таки промахнулся, локоть угодил детинушке в лоб, но, судя по тому, с каким хрустом его голова мотнулась назад, разница для того была не великой. Падая, он еще успел пару раз нажать на курок, но пули ушли в сторону, и Камил вместе с тушей врага с шумом упал в кусты. Что с бою взято — свято! — Всплыл в памяти знакомый афоризм, и он запустил клыки в сломанную немытую шею.

Над поляной висел пороховой дым и тишина, в которой отчетливо слышался скулеж незадачливого полу-проводника.

-Та-ак во-от, Степа, — раздался хриплый и даже, вроде бы, запыхавшийся голос Ствола, — Тебе же кум, наверняка, говорил, что бояться нужно нас, а не их, так чего же ты не послушался?

— Т-т-таварриищи, не убивайте м-меня! — блеял невидимый Степа.

-Товарищ Камил. Ты там живой? — вопросил Ствол.

— Ага, щаз буду, — Камил, наконец-то насытился, обыскал незадачливого грабителя и разжился вполне неплохим черкесским кинжалом, пачкой разнообразных купюр и парочкой женских цацек, явно снятых с прежней добычи. Сунув в карман — на всякий случай — наган жертвы, он вышел на полянку, где красноармеец допрашивал незадачливого предателя.

— Не боись, Степа! — бодро произнес здорово повеселевший Камил, склоняясь над пленником, — Никто тебя убивать не будет! Доведешь до места, только в этот — раз без фокусов. Ясно? — он протянул к нему руки и тряхнул того за лацканы дрянного пиджака.

Ответа от от проводника, однако, он так и не дождался. Степа продолжал все также молча таращиться в пустоту своими круглыми бараньими глазами. Камил опустил его пиджак и пощупал пульс на шее. Пульса не было, проводник был мертв.

— Чего это с ним? Зацепили что ли? — раздосадованный Камил обернулся к Стволу.

— Вы бы, товарищ Камил, перед допросом кровь с лица вытерли, и клыки спрятали, тогда бы он дольше прожил. А так — испугался сильно, вот Кондратий и хватил.

— Вы, товарищ Ствол, сами закусить не желаете? Раз уж тут стол накрытый?

— Благодарствую, однако, откажусь. — Ствол тоже не менее сноровисто обыскивал карманы жертв, освобождая их от ненужного более груза. Все найденное он скидывал на расстеленную посреди поляны шинель. — Да мне и по статусу не положено.

— Это как?

Ствол прервался и посмотрел на Камила.

— Я вот тоже смотрю на Вас, товарищ Камил, и удивляюсь, вроде бы опытный, взрослый товарищ, а элементарных вещей не знаете! Чему Вас только сир учил?

— Не было у меня сира, сирота я.

— О как! Подкидыш выходит? Не обижайтесь, только. Сейчас не старый режим, каитиф ты или наследник — не так важно. Зато многое объясняет, — Ствол присел на корточки и пристально глянул ему в глаза.

— Я в отличие от Вас не принимал объятия братства. Ни добровольно, ни насильно.

— То есть ты хочешь сказать, что ты все еще человек?

— Не совсем. По классической классификации я — гуль.

— Это что еще за хрень?

— Эта, как Вы выразились, хрень — та еще засада. Дело в том, что если бы Вы прошли классическую школу секты, то Вы бы знали, что кровь бессмертного так же обладает некоторым специфическим воздействием на организм смертного.

— Какого рода воздействием?

— Как наркотик. Опиум, гашиш, морфий — все блекнет перед этой, как Вы выразились, хренью. И переломать ее, то есть вылечиться — фактически невозможно. Зато с ней ты становишься сильнее, быстрее — обостряются все органы чувств, мир становится резким и прозрачным. Если злоупотреблять достаточно долго — становятся доступны даже некоторые семейные рецепты типа замедления времени. Однако и ты застреваешь меж двух миров, с одной стороны — молодость, сила, а с другой — забудь о свободе, ибо это самое, что ни на есть, классическое рабство.

— То есть, мы для тебя ходячие ампулы с морфием, что ли? — с некоторой опаской спросил Камил, внутренне напрягаясь.

— Если бы было так, я бы тебя прикончил еще на вокзале и закинулся, — вздохнул Ствол, — расслабься, все не так просто. Подсадка возможна только на один тип витэ, Хозяин может быть только один. И я не могу пойти против его воли.

— А твой хозяин?

— Кореец, — криво усмехнулся Ствол, — Так что нам нужно уложиться в сегодня — край завтра, пока я не начал нервничать.

С этими словами он принялся обыскивать последнего нападавшего, но вдруг остановился.

— Кстати, а зачем ты таскаешь с собой эту артиллерию? — Камил, кивнул на его слонобой.

— Сейчас объясню, — он перевернул тело последнего нападавшего на спину и крепко скрутил ремнем локти у того за спиной. После чего посадил связанного спиной к дереву.

— Что он жив? — поинтересовался Камил.

— Хуже, он не мертв.

Поняв, что его раскрыли, тот открыл глаза и зло посмотрел на них.

— Пану очень не понравиться, что вы так обошлись со мной!

— Кто ж тебя просил волыну мне в лицо тыкать? Так что, без обид, хлопец.

Ствол вздернул обиженного упыря на ноги и вывел к краю поляны.

-Товарищ Камил, можно Вашу немецкую машинку?

Камил молча вынул маузер и кинул его красноармейцу, тот ловко поймал его в воздухе.

— Если вы лишите меня жизни, Пан не простит вам!

— Беги отсюда. Если сможешь.

— Я не...

— Беги! — Ствол вскинул оба оружия.

Пленник повернулся и бочком-бочком поковылял по тропинке.

-Так вот, — хорошо поставленным лекторским голосом продолжил Ствол, — немецкие машинки подобного типа хороши тем что при любой погоде могут наделать десяток дырок в вашей цели.

Он вскинул маузер и три раза нажал на спуск. Беглец задергался, пошатнулся, но только прибавил скорости.

— В то время как крупнокалиберный револьвер, — в его голосе послышались ласковые нотки, -обладает не только мощным поражающим но и сильным останавливающим действием.

Три выстрела слились фактически в один, беглеца отбросило в куст, где он и остался лежать. Ствол кинул маузер обратно Камилу.

— К тому же скорость стрельбы зависит исключительно от тебя, а не от хитрых механизмов. — С этими словами он ссыпал лежащее по шинели добро в вещмешок, и, надев шинель, бросил мешок за спину. — Возможно, когда-нить и придумают машинки, которые будут стрелять быстрее. Но это будет еще не скоро. Пойдем?

— Так что же это получается, что этот агрегат фактически бесполезен?

— Против бессмертных-то? Я бы сказал, что не слишком эффективен. Но если хочешь создать упырю как можно больше проблем — стреляй в голову. Пока он будет раскидывать мозгами — у тебя будет солидная фора.

— Кстати, как быть с проводником-то?

— Ах черт, совсем забыл! Товарищ Камил, захвати тело, которое посвежее, откачаем пленничка.

Камил оглядел побоище и ухватив за портупею атамана, в котором еще теплилась жизнь, потащил к упавшей мишени.

Ствол тем временем извлек мишень из кустов, перевернул на спину и, вставив тому в зубы ствол трофейного нагана, открыл рот.

— Лей сюда.

Камил достал кинжал и со второй попытки вскрыл атаману яремную вену. Кровь хлынула в открытый рот с заострившимися клыками. Через некоторое время лицо пленника порозовело, а раны прекратили кровоточить. Он открыл глаза и, увидев склонившиеся над ним лица, и тут же захлопнул пасть, сильно покорежив при этом ствол нагана.

— Тихо, хлопчик, — произнес Ствол. — Зачем волыну погнул? Ты нас Паном пугал? А мы как раз к нему. Проводишь — будешь жить. И все будет как в песне.

— Вам Пана все равно не взять в двоечка, хоть вы и ловкие, — открыл рот пленник, когда они, пройдя через парк, вынырнули из аналогичной дыры в заборе на улицу.

— А почем знаешь, что мы его брать, будем? Может, мы только потолковать хотим.

— Да кто вы такие, чтоб Пан с вами разговаривал? Только смерть свою найдете.

— Да сдался нам твой Пан! Нам пани нужна, — развеселился, глядючи на его попытки незаметно высвободить руки, Ствол. — Так что шагай. А будешь ручонками ремень теребить — я тебе ногу прострелю.

Однако пленник неожиданно встал как вкопанный.

— Погодь, хлопцы, какая еще пани? Полюбовница Пана, пани Ядвига, сбежала еще с поляками.

— А как же эта, как там ее, Ночная птаха? — удивился Камил.

Пленник медленно обернулся, и лицо его было похоже на застывшую маску ужаса.

— Н-н-ночная птаха, здесь? — очень тихо уточнил он. — В городе?

— Во-здорово, — теперь удивился даже Ствол. — Вы чего же это, не знаете, что у вас в городе твориться? Кто живет, а кто не живет?

— Ну тогда это многое объясняет, что здесь творится, и почему Пан до сих пор в городе, — пробормотал пленник себе под нос и, неожиданно вскинув голову, посмотрел на Камила.

— Паны, товарищи, меняемся баш на баш? Я покажу вам дом интересующей вас пани, а вы меня отпустите?

— А в чем соль?

— А соль в том, что Пан вам в этом деле не помощник будет. Потому как никто, где эта пани живет, не знает и показать не сможет.

— А ты тогда откуда в таком ключе знаешь? Сдается, ты нам брешешь, братец.

— Паны-товарищи, есть один дом. Я туда два раза ходил посыльным от Пана. А потом, когда возвращался, забывал, где он находиться. Но я помню улицу. А Пан, наверняка, у нее на узах. Потому сидит здесь, как сыч, хотя давно бежать надо. Вам нужна пани — я покажу, как ее найти. Мы с вами не враги сейчас, потому как она для нас опаснее вас.

Камил переглянулся со Стволом, тот в ответ пожал плечами.

— Про нее рассказывают всякое, но я не разу не слышал, что это простая штучка. Вполне похоже на правду.

Пану Погольскому ее ни в жизнь не переиграть, это точно. А ей его подсадить на узы — пара пустяков, так как пан, говорят, уж зело охоч до девиц и не только в гастрономических целях.

— Ладно, веди нас к этому дому.

Они развернулись и пошли в другую сторону. Камил поравнялся со Стволом и зашагал рядом.

— Слушай, а что такое "узы"?

— Ага, продолжим нашу лекцию. — Ствол откашлялся и продолжил в полголоса, — Сегодня мы рассмотрели, что бывает со смертным от крови бессмертного, и Вы как пытливый ученик должны были задаться вопросом, а что же будет, если бессмертный попробует крови бессмертного. И наш ответ таков, если немного и редко — то ничего. А вот если он сделает лишний глоток, особенно если бессмертный старше и сильнее его — тогда возникнет интересный эффект, именуемый узами. То есть у первого возникнет зависимость от второго.

И чем чаще и больше он будет получать его кровь, тем сильнее будет его зависимость. Правда, такого контроля, как над гулем, бессмертному все равно не добиться. Но приятного тоже мало. Есть некоторые секты, в частности, Шабаш, где в стаях практикуются круговые узы, для достижения верности их членов, в Камарилье подобные же церемонии применяют Колдуны. В общем, если Пан крепко сидит у нее на узах, то разговаривать с ним действительно бесполезно.

— А как же тогда быть с информацией, добытой местными товарищами, что мы должны ее спасти?

— Не исключено, что эти сведения ей же и сфабрикованы. Однако для нас особого значения это не имеет, если Совет хочет получить ее тушку — он ее получит.

Тем временем их провожатый свернул на тихую улочку, застроенную небольшими особняками.

-Это где-то здесь.

— Где? — поинтересовался Ствол.

Они прошли первый дом, второй, возле третьего их проводник запнулся и чуть было не полетел на землю, если бы не ухвативший его за шиворот Камил.

— Ты что, дороги не видишь? Может, она в этом доме живет? — спросил его саркастически Ствол.

— Нет, здесь дом сгоревший, наверное, в следующем, — он рванулся из рук Камила, но тот удержал его и рывком развернул лицом к небольшому уютненькому особнячку, утопающему в чуть пожухлой зелени.

— Что ты видишь? — спросил он проводника, тот поерзал, пытаясь вывернуться, но ответил. — Тут пустырь с обгорелыми остатками дома.

— Похоже, мы нашли, что искали, — Камил отпустил проводника и повернулся к Стволу. — Входим?

— У меня другое предложение, ты следишь за домом, а я бегу до начальства и докладываю, что мы ее нашли.

— А если ее там нет?

— А если она там есть? Мы охотились на торпорнутую тушку, но не на бодрую старушку. К тому же посмотри на козырек крылечка, видишь?

Камил присмотрелся и вздрогнул, на коньке крыши сидела огромная белая сова и смотрела в их сторону.

— Дьявольщина! Ладно, мотай до вокзалу и волоки подмогу, я посмотрю.

Ствол кивнул и растворился в сумерках.

Камил прислонился к придорожному дереву и стал ждать, однако прошло совсем немного времени, когда открылась дверь, и появилась женская фигурка, одетая в более чем в скромное синее платье и в серый платок, наброшенный на плечи. Камил затаился.

Женщина пошла к дереву, возле которого он стоял, и коротко поклонилась.

— Сударь, моя госпожа просит Вас быть ее гостем.

— Боюсь, мы не знакомы, и Вы меня с кем-то путаете, — Камил пожал плечами.

— Отнюдь. Она посмотрела в окно и сказала: "предложи этому джентельмену мое гостеприимство, зачем ему стоять на улице, когда меня снедает скука и я рада гостям".

— Ну, если так, ведите.

Служанка приглашающе махнула рукой и пошла к дому, Камил последовал за ней.