Осторожно, женское фэнтези - 1

Должна придумать.

Потому что наворотила я уже достаточно, пора исправлять, пока не поздно.

Начать решила с драконов.

В детстве так загадывала: если пройду по бордюру от подъезда до гаражей, ни разу не оступившись, напишу контрольную на отлично. Сейчас то же самое, только наоборот: сдам доклад и больше не оступлюсь.

Глупо, но все равно ничем другим ночью я заняться не смогла бы, и, пока Мэг переодевалась ко сну, разложила на столе книги.

— Недолго посижу, — пообещала я соседке, понимая, что у меня вряд ли получится сегодня уснуть.

Не из-за драконов, естественно. Даже не из-за Оливера и Камиллы Из-за себя. Грайнвилль неправ: неважно, какая у тебя цель. Существует черта, которую не стоит переступать, переход тут только в одну сторону.

Я листала учебники, выписывала цитаты, но мысли раз за разом возвращали меня в коттеджный поселок.

К трем часам худо-бедно набросала план.

К четырем поняла, что литературы, рекомендованной мисс Милс, недостаточно. Книг было много, но их авторы писали, по сути, одно и то же, только разными словами. А мне хотелось знать и другие мнения. Не знаю зачем, но хотелось... Ровно до пяти утра.

В пять тридцать я все же разделась и легла в постель.

В шесть встала и накапала себе пустырника.

В шесть десять снова полезла в шкафчик соседки и отхлебнула прямо из бутылки спиртовой настойки.

В семь уже стояла у закрытой двери главного корпуса.

Дура, конечно. Но, если выбирать между дурой и сволочью, я за первый вариант. Он мне привычнее.

Оливер появился, когда я еще не успела ни замерзнуть, ни пожалеть о своем решении.

— Доброе утро, мисс Аштон. Не ожидал встретить вас здесь в выходной.

Выходной. Я и забыла. Получается, он мог вообще не прийти.

— Доброе утро, — пролепетала я. — Вчера я не забрала свое пальто... другое... И мне нужно с вами поговорить.

— Пойдёмте.

Он провел меня в свой кабинет. В приемной повесил на вешалку плащ и взял у меня пальто, которое я еле расстегнула — так дрожали пальцы.

— Так о чем вы хотели поговорить? — спросил, устроившись на рабочем месте.

— Хотела... признаться... — приходилось выдавливать из себя каждое слово. — Вчера я слышала, как вы... назначили встречу мисс Сол-Дариен, и... — Я собралась с силами и выпалила на одном дыхании: — Это я подложила розу и записку на ее крыльцо.

— Ясно, — я ожидала громов и молний, но ректор и бровью не повел. — Мисс Сол-Дариен в подвале, как я понимаю, тоже заперли вы?

Он знает? Знал еще вчера? Или только что догадался?

После бессонной ночи голова работать отказывалась. Перед затуманенным взором вспыхнуло на миг окошко с предупреждением: "Приложение "мозг" выполнило недопустимую операцию и будет закрыто" и тотчас погасло.

— Буду признателен, если вы объясните, зачем это сделали, — не повышая голоса, потребовал ректор.

— Затем, что... я не хотела, чтобы вы встречались. Вы мне нравитесь. Я говорила...

— Помню, — растянул Оливер, очевидно, вспоминая не столько мое признание, сколько предшествующую ему ночь и "серенаду" в исполнении экспонатов бестиария. — Скажите, Элизабет, раз уж я вам нравлюсь, что вы обо мне думаете? В общем.

— Вы... — я запнулась, почувствовав, как кровь прилила к щекам. — Вы красивый. И умный. Сильный... в смысле, маг... И настоящий джентльмен...

— Это все?

Я кивнула, не смея поднять глаз.

— То есть, — в ровном голосе звякнул металл, — идиотом вы меня не считаете? Спасибо, а то я уж волновался. Потому что ваши ухищрения рассчитаны как раз на идиота.

— Я сказала правду.

— Я говорю не о том, что вы сказали, а о том, что вы сделали. Какой реакции вы от меня ждали? Как я должен был поступить, прочитав ту записку?

— Уйти.

— Уйти, — повторил он. — И не возвращаться? И даже не задуматься, отчего мисс Сол-Дариен, женщина пунктуальная и аккуратная, опаздывает на встречу, которую сама назначила, в то время как у нее на крыльце выложены для свободного прочтения любовные послания? Вы точно не считаете меня идиотом?

Нет, милорд, вас — нет.

— Я раскаиваюсь в своем поступке, — прошептала я пристыженно. — И готова понести любое наказание.

— Чтобы назначить вам наказание, пришлось бы придумать вам преступление. Уставом академии не предусмотрены взыскания для студентов за вмешательство в личную жизнь преподавателей. Так что придется учесть ваше искренне раскаяние и поверить обещанию не делать больше ничего подобного. Вы же обещаете?

— Да, — прошептала я. Каждое слово Оливера, полное ледяного презрения, неподъемным грузом падало на плечи. Он еще говорить не закончил, а я уже чувствовала себя полностью раздавленной.

— Это все, что я хотел услышать, мисс Аштон. А теперь, — он брезгливо отмахнулся, словно сгонял со стола муху, — идите.

Идти хотелось только на пруд. Найти полынью и утопиться. Но я не дошла даже до приемной. Остановилась в дверях и обернулась.

— Мне... не приходить в понедельник?

— Можете не приходить, — холодно разрешил ректор. — И готовиться к отчислению. Это — академия магии, тут учатся только маги.

— Но как...

— Как и договаривались. В понедельник после полудня. И пока вы не вбили себе в голову очередную глупость, поясню. Я буду заниматься вами не из-за особого расположения. И не потому, что хочу, как наставник, помочь молодому перспективному магу. В вашем случае перспективы весьма сомнительны. Но я хочу разобраться, что случилось с вами на полигоне, так как подозреваю, что в этом скрыт ключ к разгадке остальных происшествий. Запомните это, как и то, что я рискну пожертвовать этим ключом, если мы не придем к взаимопониманию.

Как шла в общежитие — не помню. Ноги сами несли знакомой дорогой, а перед глазами стояло лицо Оливера.

Мэг с ходу накинулась с расспросами, и пришлось сознаваться, что я не спала всю ночь, а с утра пораньше бегала в библиотеку, соглашаться с тем, что я все-таки больная, и на голову — тоже, пить горький чай и укладываться в постель.

Не рассказывать же снова, что я влюбилась?

Сильные мужчины всегда были моей слабостью. Но слабостью неопасной: не так часто они мне встречались. А у тех, что встречались, как выяснялось, сила была строго лимитирована или не распространялась на некоторые жизненные ситуации. За одного такого семь лет назад я вышла замуж, но... лимит, жесткий лимит. Он так и сказал: "Это выше моих сил". Я поняла и отпустила. А когда спустя год он предлагал начать все сначала, закрыла перед ним дверь и неделю не отвечала на звонки. Потому что мне не нужно с лимитом — мне нужно, чтобы всегда и во всем, в горе и в радости.

Было бы проще, окажись Оливер типичным представителем условно-сильного пола, но что-то подсказывало, что нет в мире, во всяком случае, в этом мире, преград, перед которыми он спасовал бы. Только я тут временно, и, судя по тому, как скоро загубила возможность на счастье Элизабет, время это скоро истечет. Если для спасения Трайса выполнение этого условия обязательно, мир обречен: мало того что Оливер меня презирает, так есть еще и Камилла ...

Но шутница-судьба неожиданно решила мне подыграть. Камилла Сол-Дариен исчезла.

Я узнала об этом от явившегося после обеда инспектора Крейга, когда он вызвал меня в комнату для гостей, чтобы расспросить о вчерашних событиях. Оливер всё ему рассказал. В интересах следствия, как деликатно объяснил старик, но чувствовать себя менее паршиво я после этого не стала.

— Я — подозреваемая?

— Да нет, мисс. К подозреваемым я в одиночку не хожу, годы уж не те. А вот со свидетелем побеседовать могу. Вы одной из последних видели мисс Сол-Дариен, были у её дома. Ничего необычного не видели?

— Нет.

— Сможете в этом поклясться?

— А вы сможете поклясться, что ни в чем меня не подозреваете? — дерзко, но я решила, что терять мне нечего.

— Честно? — Секунду оба глаза инспектора смотрели прямо на меня. — Нет, мисс, не подозреваю. Но приглядывать за вами постараюсь, потому как вы из тех людей, что обладают редким даром оказываться в ненужное время в ненужном месте. И ладно бы вы этот дар контролировали, так нет же, сами на свою голову приключений ищете.

— О чем вы?

— Сапожки у вас хорошие, — протянул он задумчиво. — Такие вещи, я вам скажу, в глаза бросаются. Бывает, идет девушка, бежит почти, лица не видно, платье обыкновенное, форменное... Но подол чуть приподняла, и смотришь, сапожки на ней непростые: кожа мягкая, каблучок рюмочкой, пряжка нарядная...

Переборщил инспектор с намеками. Мог бы сразу сказать, что узнал меня тогда, выбегающей из комнаты Мартина.

— Это не то, что вы подумали, — пробормотала я.

— Не знаю, мисс, что, по-вашему, я подумал, но уж точно не то, что вы хотели бы. Неподходящее место для свиданий, как ни крути. Тем паче, соседи вашего приятеля в тот день отсутствовали, кроме одного, но тот мог бы и в коридоре погулять — ему-то без разницы было.

Получается, инспектор не только меня узнал. Не было бы у Норвуда проблем.

— Что же вы подумали, мистер Крейг? — спросила я прямо.

— Да ничего плохого, мисс. Я ж ведь тоже молодым был, тоже тайны манили. Помню, мальчишкой бегал на соседнюю улицу покойников смотреть. Семья там одна угорела: то ли в дымоход что попало, то ли с печной заслонкой неладно было, — запамятовал уже. А вот трупы хорошо помню, на неделю тогда от еды меня отворотило, вода, и та в горле застревала. Неприглядные они порой бывают, тайны-то. Но манят. Кровь бурлит, мозги идеями кипят...

— Так вы решили, что меня это интересует только потому, что у меня мозги вскипели? — возмутилась я.

— Не только. Оно ж понятно, не пустое любопытство, товарищ пропал.

— Мартин Кинкин мне не товарищ, — отрезала я, рассудив, что откровенность в малых дозах делу не навредит. — Да, его по-человечески жаль, но моя судьба волнует меня сильнее, уж простите. Милорд ректор ведь рассказал вам?

Рассказал, не сомневаюсь. Если и не сразу, то после исчезновения Камиллы — точно.

— Для успешного продвижения следственных мероприятий важно иметь полную информацию, — пробубнил инспектор.

— Для успешного продвижения моей дальнейшей жизни, мне тоже нужна информация о том, что произошло, и как это исправить. А полиция и руководство академии несколько месяцев не могут разобраться с этими исчезновениями сту... Постойте-ка! До мисс Сол-Дариен пропадали только студенты? И только мужчины, да? А она — преподаватель и женщина. Вы уверены, что она... ну, как все?

— К сожалению, да. Никто не застрахован, как выяснилось. Так что вы уж...

— У меня есть информация о Мартине, — выпалила я, пока он не начал стращать меня возможными последствиями. — Я нашла в его комнате схему полигона и... случайно забрала с собой. Сейчас принесу.

— Не стоит, — махнул рукой полицейский. — Знаем мы уже. Нехорошо, но с этим пусть преподаватели разбираются, к нашему делу оно отношения не имеет. Кроме схемы ничего не нашли?

Я покачала головой.

— Жаль. А может, и к лучшему. Не нужно вам, мисс, в это дело влезать. Даже при вашем интересе. Магию потерять — невелика беда, когда у нас тут люди теряются.

"Люди — тоже не большая проблема, у вас тут мир рушится", — подумала я.

Инспектор понял мое хмурое молчание по-своему.

— О результатах я докладываю милорду Райхону, — сказал, прощаясь. — Если он посчитает нужным, поделится с вами.

Поделится, а как же!

Нет, на Оливера рассчитывать нельзя. На божественное вмешательство — тоже. Оставался один вариант. Друзья.

В библиотеке, неважно в каком мире она находится, полагается вести себя тихо, дабы не нарушать священный покой книжных полок и не мешать другим грызть гранит наук. Но как тут молчать, когда тебя сначала сшибает с ног воздушной волной, затем что-то ударяет в лоб, выбивая из глаз искры, а следом уже летит огромный огнешар? Естественно, я заорала так, что штукатурка с потолка посыпалась. Хотя не исключено, что потолок тоже пострадал от атакующих заклятий.

Нет, на меня не набросились силы зла. Я всего лишь собрала друзей в одном из уютных читальных залов, чтобы поделиться своей бедой. Но у магов на Трайсе не принято верить на слово, когда кто-то говорит, что утратил способности.

— Что тут происходит? — степенно вплыла в зал библиотекарша. Мои крики не вызвали у пожилой женщины ни паники, ни удивления — только сдержанное возмущение нарушением дисциплины.

— Мы... э-э... заклинания отрабатываем, — нашелся Рысь.

— Хочу напомнить, что чары выше третьего уровня использовать в библиотеке запрещено, — с осуждением глядя на меня — на меня, сидящую на полу жертву дружеского недоверия, помятую и с дымящимися волосами! — выдала строгая тетка.

— Так второй же, — пискнула Сибил.

— Второй, — авторитетно подтвердила Мэг.

Библиотекарша подняла палец, словно хотела определить направление несуществующего ветра, и согласно кивнула:

— Второй. Но не забывайте о порядке, вы тут не одни.

Вообще-то в секции художественной литературы, не слишком востребованной в разгар учебного года, мы были как раз одни. Потому я и выбрала этот зал: никто не помешает спокойно поговорить. И под "спокойно" не подразумевала нанесение мне физических и моральных травм!

— А еще друзья! — всхлипнула обиженно, когда дверь за библиотекаршей закрылась.

Меня подняли, усадили в кресло, укутали пледом ноги, а в руки сунули чашку с горячим чаем, едва не пополнив коллекцию нанесенных мне повреждений ожогом. Вздохнули скорбно и уставились на меня тремя парами виноватых глаз.

— Теперь понимаете, почему мне нужно разобраться, что творится в академии? — чашка обжигала пальцы, лоб еще болел, как и место, которым я приложилась о пол при падении, так что страдание в моем голосе звучало отнюдь не притворное. — Сегодня магия пропала, завтра сама пропаду.

Я не хотела втягивать друзей в сомнительные приключения. Да и инспектор Крейг ошибался: не всех в юном возрасте манят тайны и опасности, большинство предпочитает держаться от них подальше. Поэтому я не просила о многом, только помочь собрать информацию.

— В академии тысячи студентов. Не может быть, чтобы никто ничего не видел и не слышал. А есть еще смотрители общежитий, горничные, дворники и разносчицы в столовой — на них никто не обращает внимания, а они между тем, часто видят больше остальных. Кое-что я уже узнала, — я достала из сумочки записи, сделанные после разговора с инспектором. На двух страницах уместилось то, что Элси помнила о пропавших. — Слушайте. Чарли Лост — первый. Пропал в октябре. Второкурсник, специальность "Темные материи".

— Малефик, — поморщился Рысь.

Магов, специализирующихся на проклятиях, мало кто любит. Но я, увы, этой неприязни не разделяла.

— Второй — Герман Складовик, — продолжила, сдержав горький вздох. — Пропал в середине ноября, а до этого учился на четвертом курсе теормага. Третий — Виктор Нильсен, седьмой курс, выпускник. Специальность "Прикладная некромантия". Исчез в конце декабря. Четвертый, как вы знаете, — Мартин Кинкин. Третий курс, боевик, пропал три дня назад. Пятая... — я выдержала паузу, представляя, какое впечатление произведут на друзей последние новости. — Камилла Сол-Дариен. Теоретические основы магии. Преподаватель. Пропала... сегодня, наверное...