Драконоборец

— По приключениям?

— Ну да, по приключениям, конечно, тоже. Но больше всего по вам. То есть — я понимал, что я не мог поехать вместе с вами, но я все равно очень жалел, что вы уехали один. И если вы еще когда-нибудь решите присоединиться к странствующим рыцарям и искать приключений на больших дорогах, я бы хотел поехать с вами, а не оставаться здесь.

— Не думаю, что я в ближайшие несколько месяцев куда-нибудь поеду, — сказал Ричард. — Король собирается пожаловать сюда на Рождество, а я очень соскучился по дому.

"И, кроме того, надеюсь в самом скором времени жениться" — мысленно добавил он — и улыбнулся этой мысли. Его новоявленный "оруженосец", видимо, отнес эту улыбку на счет разговора о рыцарских странствиях, и с жаром поддержал его :

— Конечно, славы вам теперь надолго хватит... Про вас даже песни сочиняют!

— Да, я слышал по дороге, — согласился Ричард. — Я только не понял, почему "Драконоборец"... Я ведь всё-таки победил всего одного дракона. Вот сэр Роджер, например, сразил за свою жизнь целых троих.

— Да кто их знает, — пожал плечами Филипп. — Может быть, "Людоедоборец" или "Великаноборец" просто не так хорошо звучит...

Хотя до Рождества оставалось больше двух месяцев, но подготовку к предстоящему визиту короля пришлось начинать с первого дня после возвращения — в противном случае у них бы просто не хватило времени. Впервые в жизни Ричард был искренне рад, что леди Эмилия живет под одной крышей с ним и может взять на себя кучу дел, в которых Ричард ничего не понимал — украсить стены комнат и Большого зала, где владельцы замка пировали в торжественных случаях, праздничными драпировками из ярких тканей, провести осмотр кладовых и винных погребов, чтобы заранее продумать праздничное угощение, нанять в деревне дополнительных людей, чтобы они помогали замковой прислуге с праздничной уборкой и готовкой. Забот у леди Эмилии и впрямь было невпроворот — проветрить все комнаты, перетряхнуть матрасы и перины, вычистить камины, до блеска начистить серебро... Ричарду оставалось только положиться на ее познания в таких вещах и следовать тетиным указаниям. Надо признать, что в результате к наступлению решающего дня родовой замок Эйсли выглядел гораздо лучше, чем когда-либо на памяти самого Ричарда. Он даже перестал тревожиться о том, что их уютный, но отчетливо провинциальный дом разочарует короля и его спутников и выставит его семью в не самом лучшем свете перед Их Величествами.

В день приезда гостей Ричард стоял на внутреннем дворе, где всего пару месяцев назад встречали его самого, в компании леди Эмилии, кузена Невилла и Алисон с ее отцом. День идеально подходил для встречи короля — морозный, солнечный, с искрящимся на солнце снегом, но без неприятного, пронзительного ветра, заставляющего кутаться в плащи и прятать уши, натягивая шерстяной капюшон с воротником. И Ричард, и его домашние, естественно, надели лучшую одежду, а белый щит Братства странствующих рыцарей на груди Ричарда сменил герб Эйсли — серебряная башня на зелёном поле, память о тех временах, когда владения их рода находились на самом краю земель, принадлежащих королю Алларии, а Эйсли были стражами границы.

Гости, как и обещали, прибыли к полудню. Около дюжины всадников въехали сквозь ворота замка, и двор сразу стал казаться маленьким и тесным — не только из-за количества гостей, но и из-за ярких придворных одежд, шума и смеха.

Король Эдвард ехал на широкогрудом вороном коне, вровень с которым плавно двигался роскошный белоснежный иноходец королевы Эйслин. За Их Величествами ехал Роберт Мердок, королевский сенешаль, верхом на удивительно костлявом сером жеребце, несколько рыцарей из свиты короля и пять придворных дам. Все были раскрасневшимися и весёлыми. По словам королевы, в миле перед замком король предложил своим спутникам состязание — кто окажется лучшим всадником и первым доберётся до подъёмного моста. Заезд, к общему удивлению, выиграл молчаливый сенешаль на своем непрезентабельном коне.

Ричард низко поклонился Их Величествам, а потом одного за другим приветствовал придворных дам и рыцарей из свиты короля, со смесью облегчения и разочарования отметив, что Железной Руки среди них нет. Видимо, за два месяца Гильом Орси переменил решение и раздумал праздновать Рождество под крышей бывшего врага.

Ну что ж, этого следовало ожидать...

Ричард подошел к иноходцу королевы и почтительно подал ей руку, чтобы помочь Эйслин спешиться. Обычно это было делом сенешаля, но сегодня эта честь по праву принадлежала хозяину дома. Он уже хотел проводить Эйслин в замок, когда его внезапно отвлекли.

— А мне вы не поможете сойти с коня, сэр Ричард?.. — с усмешкой спросил сопровождавший королеву рыцарь безусловно женским голосом. Ричард удивлённо вскинул на него глаза — и увидел, что всадник в кожаной дорожной куртке и алом берете с пером цапли в самом деле был дамой лет тридцати, а может, тридцати пяти — с темно-каштановыми, коротко подстриженными волосами, и пристальным взглядом темно-синих глаз.

— Простите, моя леди, я подумал... — Ричард запнулся, не зная, вежливо ли будет сказать даме, что он принял ее за мужчину.

— Да шучу я, — рассмеялась удивительная дама, лихо соскочив с коня. — Помощь мне нужна не больше, чем кузену Эдварду...

Ричард сообразил, что она говорит о короле, и понял, с кем имеет дело. Леди Клеменс, двоюродная сестра короля, с детства любившая охоту и оружие. Ричарду доводилось слышать, что она выиграла несколько турниров, а в прошлом году спешила в общей схватке самого Гильома. Ричард не мог вспомнить, была ли она в том зале, где его принимал Эдвард. С одной стороны, он тогда так волновался, что не видел никого и ничего, помимо их величеств и сэра Орси, а с другой стороны — кузина короля настолько сильно выделялась среди остальных придворных, что ее было бы трудно не заметить.

Шутка леди Клеменс отвлекла его, заставив позабыть о королеве Эйслин, но сэр Роджер, к счастью, выручил соседа — подал королеве руку и повел ее к дверям. Ричард задумался о том, стоит ли ему предложить руку леди Клеменс, или же она нуждается в сопровождении не больше, чем в том, чтобы кто-то придержал ей стремя и помог сойти с коня? Пока он колебался, по подъемному мосту снова прогрохотали конские копыта, и на двор влетел еще один всадник — рыцарь в черной, припорошенной мельчайшей снежной пылью котте на гнедом коне, который грыз удила и изгибал шею так, что сразу становилось ясно — конь этот настолько же злонравен, как его владелец, и в конюхам Ричарда придется с ним помучиться.

— Обронил перчатку, — сообщил Гильом почти весёлым тоном. И насмешливо сверкнул на опешившего Ричарда глазами. — Что вы застыли, Эйсли? Принимайте...

Первым делом гости, как и следовало ожидать, выразили желание взглянуть на Ригеля. Пришлось объяснять им, что Ричард с самого утра услал его из замка поохотиться с Филиппом, чтобы сытый и уставший Ригель спокойнее отнёсся к произошедшим переменам и обилию новых людей и запахов. В ожидании их возвращения гости нашли себе другие развлечения — леди Клеменс потащила Алисон осматривать оружейную (кто-то сказал ей, что в замке хранится легендарный боевой топор, который принадлежал побежденному одним из первых Эйсли вождю варваров), дамы во главе с королевой устроились в большом зале — съесть по парочке пирожных и выпить бокал горячего вина после скачки по холоду, леди Эмилия, король и сэр Роджер остались с ними, а молодые рыцари спустились вниз — поискать развлечений во дворе. Вполне естественно, что через несколько минут все уже собрались на небольшом огороженном выгоне у стены замка, который иногда использовался конюхами замка для выездки молодых лошадей, а в остальное время служил Ричарду, Невиллу и Алисон площадкой для боя на мечах.

Алисон, вопреки негодованию леди Эмилии, совершенно не считала фехтование занятием, не подходившим леди, и участвовала в тренировках Ричарда с его кузеном еще в те давние времена, когда оба тренировались в толстых стеганных куртках вместо нормальных доспехов и держали в руках легкие деревянные мечи. Этот был редкий случай, когда тетушке пришлось смириться с поражением — хотя бы потому, что большинство приемов и ухваток, которые Алисон демонстрировала Ричарду и Невиллу на тренировочной площадке, она узнавала от отца. Сэр Роджер неизменно соглашался с леди Эмилией, если во время общих застолий чопорная дама принималась рассуждать о том, как плохо такое занятие подходит юной леди, но все равно никогда не способен был устоять перед соблазном повозиться с дочкой, которая бегала по дому, рассекая воздух палкой, изображавшей меч, и, начав играть с ней, опять показывал ей несколько хитрых ударов. А проделав это, уже не способен был набраться духу, чтобы запретить Алисон тренировки с Ричардом и Невиллом, да у него бы это и не вышло — Алисон, не отличавшаяся чрезмерной дочерней почтительностью, тут же уличила бы отца в лицемерии и вообще поставила вопрос ребром — "А почему с тобой фехтовать мне можно, а с ними — нельзя?! Только из-за того, что ты боишься тетю Милли?!". В общем, их домашняя турнирная площадка была местом, с которым у Ричарда было связано множество лучших воспоминаний его детства. А еще — как бы странно это ни звучало, но именно здесь уже выросший Ричард осознал, что Алисон — не просто его лучшая подруга и вообще что-то вроде названной сестры, а нечто большее. Гораздо большее... И сейчас Ричард с удовольствием, хотя и не без тайного смущения, привел на тренировочный двор своих гостей.

Придворные из свиты Эдварда сейчас же пожелали выяснить, насколько Ричард Эйсли, успевший убить драницу и великана, хороший боец. Живя при дворе, все эти молодые рыцари часто сражались друг с другом на турнирах, да и просто в дружеских боях вроде сегодняшнего, и успели досконально изучить друг друга как противников, так что хозяин замка должен был внести в игру приятное разнообразие. Ричарду пришлось поочередно драться с каждым из своих гостей. Он с удивлением обнаружил, что за время своих странствий, и в особенности — долгих и ожесточенных тренировок за те дни, когда он готовился к схватке с Железной Рукой, значительно улучшил свою технику. Спутники Эдварда, пожалуй, знали некоторое количество приемов, неизвестных Ричарду, но они двигались гораздо медленнее, чем дракон или атакующий людоед. Казалось, что затупленный меч в руке у Ричарда был вдвое легче, чем оружие его противников, хотя сэр Ричард точно знал, что это неправда — все мечи вышли из кузницы Олафа и были совершенно одинаковыми. Ричард обнаружил, что за счет этого преимущества он мог бы, при желании, нанести кое-кому из своих противников быстрое и унизительное поражение, но рассудил, что незачем портить кому-то настроение в преддверии праздничного вечера. Если за то время, пока король и его спутники будут гостить у него в замке, ему удастся выкроить момент и потренироваться с уступавшими ему по быстроте противниками один на один, без посторонних глаз, то он продемонстрирует им то, что им полезно знать, а унижать кого-то при свидетелях — не самый лучший способ проявлять гостеприимство. Его долг хозяина, в конце концов, состоял в том, чтобы каждый из этих людей в его доме чувствовал себя комфортно и мог наслаждаться праздником. Так что сэр Ричард прилагал ровно столько сил, сколько было необходимо, чтобы поединок получился достаточно зрелищным и кончился ничьей.

И все было бы хорошо, но, как назло, Железная Рука, которому, как видно, надоело оставаться в Большом зале в обществе короля Эдварда и сенешаля, спустился во двор, к более молодым гостям, и, нервируя Ричарда своим присутствием, какое-то время молча наблюдал за их игрой с края площадки.

Когда очередной бой закончился ничьей, и Ричард с молодым придворным — то ли Лансом, то ли Ланселотом — обнялись, дружески хлопая друг друга по плечам, сэр Гильом внезапно подал голос.

— Плохо дерешься. Можешь лучше. Не угодно ли...? — он подхватил с подставки еще один из тупых мечей.

В голосе Орси слышалась ленивая угроза. Несмотря на то, что он держал в руке турнирный меч, Ричард не мог отделаться от ощущения, что на уме у его противника была вовсе не игра.

Стоявший у ограды Гидеон напрягся. Гидеон был опытным бойцом, который ездил на войну еще с отцом самого Ричарда, и интонации Гильома ему тоже явно не понравились. Ричарда это встревожило. Вот только ссоры им тут не хватало...

— Сэр Гильом желает посрамить меня перед свидетелями, — подчеркнуто весёлым тоном сказал он. — Не будем давать ему такой возможности... Друзья, пожалуйста, оставьте нас вдвоем. Если хотите, мастер Гидеон покажет вам наших собак и соколов.

— Уверен? — тихо спросил Ричарда бывший наставник.

— Да, уверен. Пожалуйста, мастер... — сказал Ричард напряжённо.

К счастью, Гидеон его послушался. Видимо, полагал, что Ричард знает, что он делает.

Оставшись наедине с Ричардом, Гильом неописуемо плавным движением нырнул под ограждение и тут же распрямился — быстрый, как пружина.

— Наденете тренировочный доспех? — предложил Ричард, не сомневаясь в отрицательном ответе.

— Думаю, он мне не нужен, — усмехнулся сэр Гильом.

— Ну, тогда уравняем шансы, — сказал Ричард, стягивая с себя поддоспешник и кольчугу.

— Зря, — прокомментировал Орси. — Впрочем, как вам будет угодно... Да чего вы возитесь? — с оттенком нетерпения сказал Гильом и, бросив меч, бесцеремонно помог Эйсли отстегнуть наплечники.

— Вам так не терпится со мной подраться? — не сдержался Ричард.

Гильом ухмыльнулся.

— Потом подеремся... Когда вы чему-нибудь научитесь. А пока будем считать это обычной тренировкой.

Ричард стиснул зубы. Орси, конечно, был действительно великолепным фехтовальщиком, но все же не настолько, черт возьми, чтобы это оправдывало его беспримерное самодовольство. Сражение с рыцарями Эдварда придало Ричарду веры в свои силы, и он подумал, что, если ему немного повезет, то он сумеет сбить с Гильома спесь. Тем более, что пренебрежительный отзыв Железной Руки о его навыках давал надежду, что Гильом, недооценивавший своего противника, будет слишком небрежен и допустит какую-нибудь оплошность...

После первых же его выпадов лицо Гильома озарила мрачная улыбка.

— А вы жалели своего последнего противника, — заметил он. — Ну что ж, тем интереснее...

И он, перехватив длинную рукоять меча второй рукой, обрушил на противника такую серию стремительных ударов, что Ричард сам не понял, как Гильом прижал его к ограде тренировочной площадки и одним сильным ударом вышиб меч из его рук. Запястье Эйсли разом онемело, мышцы от ладони до локтя пронзило острой болью, как будто Гильом ударил его по руке дубиной, хотя турнирный меч Орси его даже не коснулся.

— Не понимаю, как вы это делаете, — выпалил Ричард с досадой и одновременно с тем — с невольным восхищением. — Руки у вас действительно железные... Не думаю, что я бы смог так бить, даже если бы махал мечом с рассвета до заката.

— Ну, это просто, — неожиданно сказал Гильом. — Скажите своим оружейникам, чтобы сделали вам утяжеленный меч. Стальной сердечник, а поверх — пластины из свинца. Баланс должен быть смещен к острию. И тренируйтесь только с ним. С этим мечом вы толка не добьётесь. Ещё прикажите им сделать для вас свинцовые наручи на кожаной подкладке и носите под рубашкой. Кроме того, вы забываете, что фехтование — это не только руки... Вам нужны утяжеленные поножи и пояс. Если вам не лень, то их тоже можно носить в любое время, а не только в те часы, которые вы можете уделить фехтованию. Увидите, что после таких тренировок любой другой меч будет казаться таким лёгким, как будто он сделан из соломы.