Битва за Землю

Морской Змей отличался необычайной гибкостью. Ему не составляло труда заложить собственные ноги за голову.

"Принюхавшись", капитан-лейтенант понял, что дельфины всполошились не зря. Явное ощущение чуждого холодного внимания, проникавшего даже сквозь неслабую защиту, неоспоримо свидетельствовало о том, что старая ржавая шаланда вновь стала обитаемой. И скрывалось там, судя по улавливаемому спектру мыслеформ, нечто весьма неприятное. Причём совершенно не испытывающее страха перед человеком, которого тоже "почуяло". Прежде чем лезть внутрь самому, Карцев загнал в тёмное отверстие небольшой дрон, снабжённый мощным прожектором и видеокамерой, и вознамерился осмотреться в трюме.

Вот только из этой затеи ничего не получилось. Видеокамера успела продемонстрировать на экране планшета только небольшой фрагмент рыжей от наслоений ржавчины внутренней стороны борта. Потом в кадре промелькнула плеть толстого щупальца, изображение дрогнуло и пропало. Спустя несколько секунд из отверстия был выброшен наружу корпус дрона, смятый, как консервная банка.

Демонстрация была вполне наглядной. Умный поймёт. Карцев был умным, но отступать не планировал. Более того, считал, что наступил удачный момент для ответной демонстрации намерений. Отдав мысленную команду старлеям, он передёрнул затвор автомата, толчком ласт направил тело к краю отверстия, ухватился левой рукой в перчатке за выступ ржавого металла и опустошил весь магазин, поворачивая ствол из стороны в сторону. "Тифон" и "Морской Змей" вторили ему сверху, обстреливая трюм через люки в днище перевёрнутой вверх килем грунтоотвозной шаланды.

Кто-то из боевых пловцов несомненно попал, возможно, даже не один раз. Капитан-лейтенант насчитал по крайней мере три отчётливых болевых импульса, свидетельствующих о прохождении игл через мягкие ткани головоногих.

Поменяв магазин и дождавшись, когда внутри корпуса прекратится звяканье рикошетов, Карцев запустил в трюм "Ангары" второй дрон.

Картинка на экране планшета, закреплённого в головном зажиме под прожектором, была мутной из-за хлопьев ржавчины, заполнивших почти весь объём пустого трюма, но на ней можно было рассмотреть сразу двух головоногих. Один из них как раз в этот момент втягивался в люк, ведущий в помещения надстройки, а второй медленно плыл в ту же сторону. За ним тянулся рассеивающийся шлейф голубой крови.

"Одного подранили, заходим", — мысленно просигналил Барракуда старшим лейтенантам и нырнул в отверстие. Сориентировавшись, Карцев бросил автомат, выхватил из прикреплённого к поясу футляра вибронож, включил его кнопкой на гарде и устремился вслед за осьминогом. Тот, почувствовав приближение человека, развернулся на месте и одновременно с выбрасыванием навстречу сразу двух щупалец атаковал ментально.

Ментальную атаку Барракуда смог отразить воображаемым щитом, почти не затрачивая усилий, чем очень удивил головоногого. Одно из щупалец отсёк виброножом, прошедшим через твёрдые мышцы, как сквозь масло. И почувствовал, как второе обвивает его ноги. Согнувшись в поясе, Барракуда попытался его перерезать, но резкий рывок за ноги заставил его распрямиться. Карцева несло по широкой дуге медленнее, чем это было бы в воздушной среде, но, честно говоря, ненамного.

Понимая, что его сейчас со всей дури приложат головой о подволок, ставший теперь полом, или об одну из стен, он выключил вибронож и, прижав подбородок к груди, вскинул руки к голове в тщетной попытке смягчить ими неминуемый удар.

И врезался спиной во что-то мягкое. Это Тифон в самый последний момент успел поднырнуть под него и принять удар на себя. Морской Змей в это время уже кромсал виброножом голову осьминога, сумев подобраться к нему сзади.

Щупальце дёрнулось уже слабее, и лишь немного проволокло по полу двух сцепившихся боевых пловцов. Сложившись пополам, Барракуда отсёк его вновь включённым виброножом, и нечеловеческая хватка, едва не переломавшая ему кости, уменьшилась до терпимой. Теперь можно было разогнуть двойное кольцо руками, что они вместе с Тифоном сразу же и проделали. Прорезиненная ткань гидрокостюма защитила кожу от присосок, но синяки на ногах, скорее всего, всё равно останутся знатные.

— Как ноги? — спросил Тифон, пристроившись рядом.

— Вроде бы кости целы. Спасибо, что голову спас. Я решил, что уже всё. Но здоров зверюга. Мы втроём с трудом одного подраненного одолели. А там в надстройке ещё один сидит.

— Это хорошо, если один, — присоединился к разговору Морской Змей. С одним мы справимся. А если их там двое или трое?

— Сколько бы ни было, будем гасить, — пресёк сомнения Барракуда. — Есть какие-нибудь предложения?

— Может быть попробовать свето-шумовые гранаты? — предложил Тифон.

— Не факт, что поможет, — не согласился капитан-лейтенант. — На нас они могут даже сильнее повлиять. Тут нужно что-нибудь одностороннего действия.

— Сигнальные ракеты, — выдвинул Тифон новое предложение.

— А вот это — то что надо. Смотайся на "Малютку" и притащи десяток. И помпу захвати. Чтобы направленный поток сформировать. Иначе ракету назад вынесет. А мы пока люк покараулим.

Пока старший лейтенант плавал к "Малютке" и обратно, Карцев массировал икры, которые болели немилосердно.

— Может стоит уколоться? — высказался в пространство Морской Змей.

— Не хочу, — отозвался Барракуда. — Реакция снизится. Эти твари прямо чудовищно быстрые.

— Тогда хоть первым не лезь. Пропусти меня или Тифона. Мы справимся.

— Знаешь, я тоже был уверен, что справлюсь. Тем более, что уже имел соответствующий опыт. Оказалось, что эти гады намного опаснее наших. Поэтому не будем менять коня на переправе. Страхуйте меня сзади, в крайнем случае вытаскивайте.

— Не хочешь мне сообщить как планируешь действовать? — спросил Морской Змей.

— Не хочу. Нас сейчас слушают. Пусть моя идея кое для кого станет сюрпризом. Думается, мне, что ни с чем подобным нашим гостям точно не приходилось сталкиваться.

Барракуда угадал. Центавриец знал много. Его знания основывались не только на собственном опыте, но и на сведениях, почерпнутых из памяти многих поколений предков, которым приходилось сталкиваться даже с шаровыми молниями. Но на воздухе. А тут что-то весьма напоминающее шаровую молнию перемещалось в воде. Яркое пульсирующее пятно поднималось, касалось потолка, потом медленно опускалось почти до пола, чтобы снова устремиться вверх. Осьминог пытался отогнать его с помощью сифона, но помпа, которую тащил один из аборигенов, была мощнее, поэтому головоногому приходилось всё время пятиться. Один раз он попытался оттолкнуть светящееся пятно щупальцем, но получил сильнейший ожог.

Теперь в ментальном излучении центаврийца больше не было непоколебимой уверенности в собственном превосходстве над жалкими, недалёкими аборигенами. Его мозг излучал страх, граничащий с паникой. Осьминог отступал, даже не пытаясь перейти в атаку.

В узком коридоре троица боевых пловцов, расположившихся в разных уровнях, перекрывала почти всё свободное пространство, но при этом офицеры умудрялись не мешать друг другу. Тифон, как самый крупный и массивный, орудовал помпой, направляя струю воды в сторону осьминога. Барракуда выстреливал новую ракету, как только догорала предыдущая. При этом он старался попасть в осьминога, но тот вовремя отодвигался назад, поддерживая дистанцию, на которой мог затормозить полёт ракеты струёй из сифона. Морской Змей держал наготове вибронож, чтобы пресечь возможный манёвр щупальца.

Коридор закончился и осьминог, мгновенно сориентировавшись, втянулся в узкую щель приоткрытой двери каюты, располагавшейся по правому борту судна.

"Тупик, или эта сволочь уйдёт через иллюминатор?" — пронеслось в голове у Барракуды.

"Не уйдёт", — так же мысленно ответил ему Морской Змей. — Там метра полтора песка течением нанесло.

Боевые пловцы приблизились к двери. Осьминог пытался закрыть её изнутри, но проржавевшие петли не поддавались. Морской Змей отсек кончик мелькнувшего в просвете щупальца, дав возможность Барракуде заглянуть внутрь.

Луч мощного налобного прожектора осветил небольшую узкую каюту, почти весь дальний торец которой был заслонён тушей и щупальцами головоногого. Два щупальца бешено орудовали в иллюминаторе, стараясь разгрести тонны слежавшегося песка. И это им удавалось. Осьминог давил на людей ментально, но их "щиты" пока выдерживали его напор.

Барракуда, не раздумывая, выстрелил из ракетницы, и на этот раз попал. Ментальный вопль горящего изнутри головоногого буквально оглушил боевых пловцов. Щупальца метались по тесному помещению, бились о переборки, сдирая с них ржавчину, хлопья которой быстро заполнили весь объём каюты, полностью перекрыв обзор.

Боевые пловцы попробовали приоткрыть дверь шире, но даже усилий троих крепких мужчин не хватило, чтобы сдвинуть её хотя бы на миллиметр.

Осьминог продолжал биться, давя на психику людей, и Барракуда принял решение добить врага, чтобы прекратить его мучения. Отогнав подальше старлеев, он примостился за комингсом двери, имеющим заведомо большую толщину, чем её полотно, и, выставив перед собой автомат, заботливо прихваченный перед спуском в надстройку, дал в щель длинную очередь, поводя стволом по вертикали и из стороны в сторону. На двери образовалось несколько выпуклостей, но ни одна из игл в коридор не вылетела. Ментальный крик оборвался.

Адреналин, активно поступавший в кровь во время боя, прекратил выделяться и наступил откат. Ноги болели уже совсем нестерпимо, и Барракуда, опустившись на пол, роль которого тут играл подволок, вколол в икры обезболивающее прямо сквозь гидрокостюм.

— Командир, ты не ранен? — забеспокоился Морской Змей.

— Нет, всё в порядке. Просто эта сволочь сильно меня придавила.

— Кости целы?

— Целы, а вот мышцы похоже в хлам.

— Тогда не напрягай их больше. На "Малютку" мы тебя сами доставим.

Боевые пловцы проверили остальные каюты, но больше никого не обнаружили. На "Ангаре" обосновались только два осьминога. Упаковав труп первого в сетку, офицеры засунули её в багажное отделение "Малютки", чтобы передать Ирине Николаевне для исследований. Барракуда, которого старшие лейтенанты доставили к подлодке, придерживая подмышки, сообщил дельфинам, продолжавшим нарезать круги вокруг корпуса бывшей шаланды, что оба осьминога мертвы, помощь афалин больше не требуется и они могут присоединиться к своей стае.

Дождавшись окончания продувки отсека, офицеры сняли с Карцева ласты и, вспоров гидрокостюм от щиколоток до колен, нанесли заморозку на посиневшие и распухшие икры.

Сразу же после того, как подлодка всплыла на поверхность, капитан-лейтенант связался по радио с Петровой и доложил об успешном выполнении задания.

— Возвращайтесь побыстрее, Артур, — попросила Ирина Николаевна. — Я знаю, что вы устали, но у нас тут появилась ещё одна серьёзная проблема.

Только увидев, как Тифон на руках поднимает Карцева на борт гидроносителя, Ирина Николаевна поняла, что капитан-лейтенант не сможет помочь ей в решении второй проблемы. А осмотрев его ноги, пришла к выводу — офицера срочно нужно везти в госпиталь. И безотлагательно высказала это ему прямым текстом.

Карцев был вынужден согласиться, но не преминул поинтересоваться: в чем именно заключается проблема, которую требуется решить его подчинённым?

Оказалось, что дельфины обнаружили ещё один затонувший корабль, в котором обосновались осьминоги. Причём в непосредственной близости от места расположения гидроносителя. Он лежал на шестнадцатиметровой глубине пятью километрами мористее дамбы, отделяющей от моря солёное озеро Сасик.

Ирина Николаевна хотела сама туда спуститься вместе с группой старшего лейтенанта Прохорова, но решила всё-таки дождаться возвращения Карцева.

— Это "Олтул", — заявил капитан-лейтенант. — Буксир ВМФ Румынии. Дедушке сто тридцать девять лет. Сначала он использовался в итальянском флоте как тральщик RD-1, потом был переделан в канонерскую лодку, позже проданную румынам в качестве буксира. В 1942-м наша подводная лодка М-31 его утопила. После двух переделок и взрыва торпеды там внутри чёрт ногу сломит. А посудина немаленькая — водоизмещение сто девяносто шесть тонн. Честно говоря, мне не хотелось бы отправлять туда своих ребят. Все вместе они должны справиться даже без меня, но, скорее всего, будут жертвы. Вы правильно поступили, что не полезли туда самостоятельно. Группа просто не вернулась бы.

— Какие есть предложения? — спросила его Петрова.

— Дождаться завершения прочёсывания, и размазать по дну глубинными бомбами. Или торпедировать. Соваться внутрь — себе дороже.

— Это долго. Сейчас я свяжусь с соседями — нужно тебя на чём-то в госпиталь отправить, может, они заодно ещё что-нибудь придумают.

Можно было, конечно, дождаться Скорой помощи из Севастополя, но Ирина Николаевна не хотела рисковать — очень не нравилось ей состояние ног Карцева. Да и подполковника КДВ ей, если честно, хотелось повидать вживую.

Лисицын отозвался сразу.

— Сергей Александрович, мне командира боевых пловцов нужно срочно переправить в Севастопольский госпиталь. Есть опасность гангрены. Можете помочь?

— Вообще не вопрос. Сейчас высылаю санитарную ступу. Ещё что-нибудь?

— Не могли бы вы тоже сюда подлететь? Появилась проблема, которую нам самостоятельно не решить.

— Через пять минут буду.

Две ступы немного крупнее обычных: одна белая, с красными крестами по бокам, вторая серебристая, с более хищным силуэтом, сели на крышу гидроносителя спустя четыре минуты.

Пока капитан-лейтенанта переносили и укладывали в санитарную ступу, Лисицын, получивший часть информации ещё в полёте, уточнял у него непонятные для себя моменты.

— В каком положении находится буксир?

— Лежит на боку. Песком практически не занесён.

— Характер повреждения?

— Отверстие от взрыва торпеды 53-38 в борту ниже ватерлинии.

— А какой там заряд, не помнишь?

— Триста килограммов тротила.

— И буксир не переломился пополам?

— Нет, насколько мне известно. Писали, что затонул мгновенно.

— Может быть, торпеда была взорвана дистанционно?

— Не может, там контактный взрыватель.

— А если её подорвали артиллерийским огнём?

— Ночью?

— Ладно, каплей, лечись, дальше мы сами разберёмся.

После отлёта санитарной ступы Лисицын коротко переговорил с Петровой и попросил её собрать боевых пловцов.

— Товарищи офицеры, я правильно понял, что бомбить буксир нельзя, а лезть внутрь нежелательно?

— Именно так дело и обстоит, — заявил Тифон, которого Карцев назначил временно исполняющим обязанности командира группы. — Мы в прошлый раз чудом остались живы. Скорее всего потому, что применили несколько неизвестных осьминогам решений. А теперь они уже не будут неожиданными для головоногих.

— Понятно. Значит, надо сделать что-нибудь такое, чего они точно не ждут. Мне нужно посмотреть на этот буксир. Вы можете сделать панорамную съёмку?

— Легко. Сейчас Пиранья, — Тифон мотнул головой в сторону старшего лейтенанта Прохорова. — Сходит на второй "Малютке" и заснимет. Он у нас маленький, но очень зубастый.