Дочь кузнеца

Ошейники на рабах купца Вароха были из толстой кожи, застегивались на простую медную пряжку с вырезанным изображением колеса и трех спелых хлебных колосьев — своеобразного герба этого богатого купеческого дома. Занила видела это "украшение" на других рабах. В последствие она много раз задавала самой себе вопрос, почему же она была так удивлена, когда одним из вечеров купец Варох вместо того, чтобы отпустить ее в горницу спать, остановил маленькую рабыню на пороге кухни и достал из поясного кошеля полоску сероватой кожи с тяжелой пряжкой на конце. Занила с недоумением посмотрела на вещицу в руках купца, а он, не дожидаясь. Пока рабыня сама поймет, что от нее требуется, просто приказал ей расстегнуть воротник платья. Уверенным привычным жестом, перекинул полоску кожи через ее шею и щелкнул замочком. Занила подождала, не собирается ли он сделать еще что-нибудь, но Варох убрал крошечный ключик в кошель к другим таким же и, казалось, потеряв всякий интерес к маленькой рабыне, сделал знак, что она может быть свободна. Занила подняла руки и ощупала украшение, поселившееся на ее шее. Мягкая кожа прилегала не плотно, замочек оттягивал ее вниз, оставался еще довольно длинный свободный хлястик: ошейник можно будет увеличить, когда рабыня подрастет.

Занила повернулась и пошла прочь с глаз купца, пока он не успел прикрикнуть на нее. Но отправилась она не в горницу. Девочка вышла на задний двор и опустилась на тщательно выметенные деревянные ступени крыльца.

Удивление постепенно сменялось горечью. С чего бы? Всего лишь полоска кожи. Она уже ничего не могла изменить в жизни Занилы.

Из конуры возле конюшни вылез здоровый грязно-серый и всклокоченный пес. Зевнул во всю свою немаленькую пасть, обнажая длинные желтые клыки, почесал задней ногой за левым ухом и отправился прочь куда-то по своим собачьим делам. На псе был ошейник, кожаный, с медной пряжкой и знаком на ней, удостоверяющим владельца.

Губы Занилы тронула горькая совсем недетская усмешка. Чего еще она ожидала? Все верно. Она рабыня, собственность купца. Могло ли все сложиться иначе? Был ли у нее другой путь? Занила убеждала себя, что в той деревне сама выбрала свою судьбу, шагнув навстречу княжеским дружинникам. Для нее это была единственная возможность попасть в княжескую столицу, найти Хозяина. Не льстила ли она себе, воображая, что могла бы поступить иначе?

Впрочем, сейчас это не имело уже никакого смысла: она в столице Махейна, и ее Хозяин здесь же. И высокие стены, окружающие двор купца, не помешают ей добраться до него. И кожаная полоска с медной бляхой не остановит ее.

Занила поднялась с крыльца, застегнула ворот платья, оставив ошейник внутри, и отправилась спать.

Ранним утром, поспешно проглотив свою порцию жидкой каши с куском грубого хлеба, Занила вместо того, чтобы, как ей было положено, отправится в подвал, проскользнула в сени, а оттуда вместе с несколькими рабами-мужчинами на двор. Поздний зимний рассвет только начинал разгораться на бледном небе, но в доме Вароха-купца уже вовсю кипела жизнь. Во дворе грузились две подводы — провизия, заказанная самим князем. Вокруг них сновали рабы, стаскивая мешки и круглые стянутые железными обручами бочки. Несколько мужчин взобрались на сами подводы, принимали и укладывали груз. Возле крупных мохноногих лошадей, уже впряженных в оглобли, прохаживался конюх. В морозном воздухе от разгоряченных тел людей и животных поднимался пар, золотившийся в первых лучах еще не взошедшего солнца. Голоса перекрикивающихся рабов, ржание застоявшихся коней, стук деревянных бочек о деревянные днища телег — все это сливалось в один общий гул, далеко разносившийся в неподвижном утреннем воздухе.

На маленькую рабыню, притаившуюся возле крыльца, никто не обращал внимания. Занила же оглядывалась вокруг: вот рыжеволосый племянник купца с неизменной восковой дощечкой в руках важно похаживает между подвод, приглядывая за рабами и отмечая каждый новый погруженный мешок. А вот и сам Варох возле ворот разговаривает с высоким человеком, одетым в богатый кафтан, перепоясанный перевязью с мечом в простых вытертых кожаных ножнах, служащих явно не для украшения, — человек князя.

И купец, и племянник здесь — это все, в чем хотела убедиться Занила, значит, на складе за погрузкой не следит никто. Юрким бесшумным мышонком она проскользнула между двух здоровых рабов, тащивших свой груз к телегам, и скралась на заднем дворе.

Подводы пойдут в княжеский детинец, значит, чтобы выбраться из них у нее будет совсем мало времени. Эта мысль мелькнула в голове Занилы, когда она по-прежнему никем не замеченная прошмыгнула в распахнутые настежь двери склада.

На дворе стояли предрассветные сумерки, но внутри просторного бревенчатого сарая было совсем темно. Только в центре мрак рассеивали два масляных светильника, свешивавшихся с перекладины. Под ними в кучу было сложено добро, предназначенное для погрузки, — мешки и бочки разных размеров (с медом, заморским вином или маслом для ламп). Рабы один за другим заходили в сарай, поднимали очередной мешок или бочонок и уносили свою поклажу прочь. Пока никто из них не обращал внимания на маленькую рабыню: у них была работа, которую нужно выполнить к определенному сроку, и не было времени, чтобы заниматься какой-то девчонкой. Но Занила понимала, что так будет лишь пока она просто стоит в сторонке. Она же просто стоять не собиралась.

Укрывшись во мраке предрассветных сумерек, Занила шагнула внутрь склада и тут же отступила в сторону от двери, вовсе растворившись в густой темноте внутри помещения. Рабы входили и уходили друг за другом. Между уходом одного и появлением другого проходило меньше минуты. За это время Занила вряд ли успела бы даже просто добраться от своего укрытия до сложенных товаров, не то что спрятаться среди них. Но она знала, что так будет не всегда: будет небольшая пауза, когда нагрузят одну подводу, и конюх будет выводить ее к воротам, чтобы освободить место для второй телеги. Но и тогда пауза не будет чересчур долгой.

Занила внимательно оглядела товары, сложенные посреди склада: она уже сейчас должна решить, где именно ей спрятаться. Мешки исключались сразу: любой раб, взваливший ее себе на плечи, сразу почувствует, что тащит отнюдь не зерно или овощи. Среди бочек была пара достаточно больших для нее, но у Занилы не было никаких инструментов, чтобы высадить дно, да и приставить его обратно было бы нереально. Занила двинулась в сторону, осторожно ступая вдоль стены, стараясь рассмотреть, что сложено с другой стороны кучи. Она едва не вскрикнула от радости, когда очередной раб поднял и унес свой мешок, открыв деревянный ящик. За недели, проведенные в доме купца, Занила успела узнать, что в таких ящиках Вароху привозят восковые свечи из далеких южных княжеств. Толстые свечи горели дольше масляных ламп, не коптили и распространяли по всей горнице аромат летних трав и солнца. Даже одна штука стоила дорого, а уж такую роскошь, как целый ящик, мог позволить себе, наверное, только князь. Ящик был, конечно, не большой, но, свернувшись калачиком, Занила вполне могла убраться там. Впрочем, это было ее единственным шансом, и раздумывать чересчур долго она не собиралась.

Последний раб уволок очередной бочонок и больше на склад никто не заходил. Занила поняла, что настало ее время действовать. Она подхватила с пола обломок какой-то железяки, сдернула с полки один из аккуратно сложенных приготовленных пустых холщовых мешков и стремительно бросилась на середину склада. Она не знала, сколько у нее времени, но время это исчислялось минутами.

Занила подняла железяку, даже не чувствуя ее тяжести, и резко опустила на металлическую скобу, удерживавшую крышку ящика. Скоба с резким звоном отлетела. Дрожащими руками Занила откинула тяжелую крышку и принялась лихорадочно, обламывая ногти, запихивать толстые восковые свечи в предусмотрительно захваченный мешок. Ни завязать мешок, чтобы свечи не высыпались, ни спрятать его как следует времени уже не оставалось. Занила лишь пихнула его в темный угол, надеясь, что никто не заглянет туда раньше времени, и снова взяла в руки железяку. Теперь ей нужно было распрямить скобу, погнутую ее первым ударом, чтобы, когда она закроет крышку, та аккуратно легла на место. Конечно, ящик будет открыт. Занила могла надеяться только на то, что никому не придет в голову проверить его или просто перевернуть.

Когда она в очередной раз подняла железяку над головой, ее руки уже не просто дрожали, они тряслись. Ей казалось, что она возится тут уже целую вечность. За шумом крови в ушах ей постоянно мерещились шаги приближающихся рабов, а удары железа об железо уже наверняка должны были переполошить весь двор.

Наконец скоба встала на место. Занила с облегчением отбросила железяку и, не раздумывая ни секунды, стянула с себя драный овечий полушубок: в нем она в ящик точно не влезет, а замерзнуть... Это точно не самое страшное, что может с ней случиться.

Полушубок отправился в дальний угол вслед за мешком со свечами, а Занила поставила в ящик сначала одну ногу, затем другую, присела на корточки, пытаясь сложиться покомпактнее, и, вцепившись пальцами в тяжелую крышку, опустила ее за собой.

Мир погрузился в темноту. Занила несколько раз моргнула, чтобы ее глаза привыкли, но все, что она смогла различить, была тонкая полоска света, проникавшего в щель под крышкой. Внутри ящика пахло воском долгое время хранившихся в нем свечей. Было тихо. Кроме лихорадочного стука собственного сердца Занила не слышала ничего. Почему никто не заходит? Заниле вдруг пришло в голову, что она ошиблась с расчетами, и загружены уже обе телеги, а эти товары так и останутся пока на складе и она вместе с ними. От этой мысли ее прошиб пот. Какое уж там замерзнуть!

Но вот послышались шаги сразу нескольких человек. Слабый лучик, проникавший в ее ящик, пересекла чья-то тень.

— Бери этот, что ли, — услышала Занила голос раба прямо над собой, звук поднимаемого мешка и уже откуда-то от двери зычное. — Освободи дорогу!

Погрузка продолжалась. Занила невольно вздохнула с облегчением, хотя прекрасно понимала, что радоваться еще слишком рано.

— Давай вместе этот ящик! — голос раба заставил сердце Занилы остановиться даже раньше, чем она успела осознать, что речь идет именно о ее ящике. Второй раб что-то неразборчиво буркнул в ответ и взялся за днище. Сердце Занилы лихорадочно заколотилось, когда два раба, хорошенько тряхнув ее, подняли ящик в воздух и понесли его.

Луч света, проникавший под крышку, стал ярче. Ее путешествие по воздуху продолжалось каких-то пару минут, потом мужчины резко опустили ее, сгрузив ящик на дно телеги. Удар об жесткое деревянное дно отозвался болью во всем теле девочки, но она вряд ли заметила это.

Занила с жадностью вслушивалась в оживленный гул двора, занятого отправкой товаров. Она слышала, как рядом с ней рабы опускали все новые мешки, и бочонки и могла только радоваться, что пока ничего не положили сверху на ее ящик. Вот погрузка, кажется, закончилась. Занила услышала шелест разворачиваемого полотна, промасленного, тяжелого, которым для надежности накрыли сложенные на телеге товары. Полотно прикрепили к бортам, потом телега качнулась из стороны в сторону, когда возница забирался на козлы, а затем раздался скрип отодвигаемого засова и открываемых ворот. Сердце Занилы радостно забилось: какой еще звук мог столь красноречиво говорить о свободе, как не этот?!

Телега выехала за ворота и не спеша покатилась по мощеной улице.

Чтобы выбрать наиболее удачный момент для бегства, Заниле нужно было видеть, где они проезжали, поэтому она, не теряя времени, аккуратно приподняла крышку. К счастью ее ящик был не слишком высоким, и между ним и натянутым над телегой полотном оставалось достаточно пространства. Занила приподняла крышку, не решаясь отбросить ее, и перекинула через край ящика ногу, перекатилась сама, свалившись на дно телеги, и осторожно поставила крышку на место, стараясь, чтобы она не стукнула. От сидения в скрюченном виде в ящике ноги Занилы онемели, и теперь их словно покалывали сотни горячих иголочек. Не позволяя себе ни на секунду расслабиться, Занила огляделась по сторонам, отыскивая, в каком месте полотно не прикреплено к борту телеги. Она почти сразу заметила, что возле заднего борта один его угол болтается совсем свободно. Занила уже хотела пробираться туда, но ее внимание привлекли голоса, доносившиеся с козел телеги. Оказывается, возница был там не один. Занила прислушалась, лежа навзничь на мешках с какой-то крупой.

— Что-то в этот раз светлый князь рано за припасами послал, — проговорил один мужчина. По заискивающим ноткам в его голосе Занила узнала возницу — одного свободного, работавшего на Вароха-купца. — Мы только через неделю ждали.

Второй мужчина, сидевший на козлах, хмыкнул. Даже сквозь полотно и отделявшее ее расстояние Занила смогла уловить недобрую насмешку над простым холопом, посмевшим сказать "мы", объединив себя и почтенного купца Вароха.

— Когда понадобились, тогда и приехали, — нехотя ответил он. Его голос был глухим, словно сорванным громким криком. Он не мог быть никем иным, кроме того воина, прибывшего от князя.

— Пир что ли какой затевает его сиятельство? — не унимался наглый возница. Человек князя решил ответить, поняв, что иначе от назойливого попутчика не отделаться.

-Был уже пир. Друга знатного, боярина Родослава провожали.

Боярин Родослав! Звук этого имени стегнул Занилу как хлыстом. Хозяин! Она даже забыла, где она и что она здесь делает, вся обратившись в слух. В ее голове молоточками стучала только одна мысль: неужели она опоздала, и Хозяин уехал из города?! Словно прочитав ее мысли, княжеский человек продолжил:

— Боярин теперь в свое поместье поскакал, в Догату.

Телега подпрыгнула на выбоине, заставив Занилу прийти в себя. Что ж, значит, ей просто нужно действовать быстрее.

Перекатившись через мешки, Занила добралась до задка повозки и, отогнув плохо закрепленный край холстины, осторожно выглянула наружу. Телега катилась по улице, постепенно просыпающейся княжеской столицы. Солнце уже успело взойти, и его бледно-золотой свет заливал крыши домов, но мостовая еще оставалась в тени. Из ворот домов, мимо которых они проезжали, уже начали выходить люди: женщины, направлявшиеся с ведрами к колодцу или на рынок за свежими продуктами, и мужчины, торопившиеся на заработки.

Занила посмотрела вокруг. Впереди улица резко изгибалась. "Сейчас!" — поняла Занила. Дальше тянуть было опасно. Еще больше отогнув край холстины, она свесила ноги с телеги и легко спрыгнула, почти бесшумно приземлившись на деревянную мостовую. Тут же вскочила и бросилась прочь, прижимаясь к заборам. Телега скрылась за поворотом дороги, но Занила не видела этого: она неслась вперед, не оглядываясь. Юркнула в проулок между домов, стоявших не вплотную друг к другу, и помчалась дальше.

Занила устало прислонилась к стене, пытаясь отдышаться, и подняла голову, взглянув на солнце, стоявшее в зените. С тех пор, как она спрыгнула с купеческой телеги, прошло уже несколько часов. Все это время она заставляла себя бежать прочь, не оглядываясь и почти не останавливаясь. Если бы все пошло так, как она задумывала, сейчас она бы уже выбралась за пределы города. Но Занила просчиталась в одном — она не знала княжеской столицы. Не знала ее совсем. В результате она несколько часов плутала по центру Северограда, не в силах выбраться из лабиринта кривых улиц, переулков и тупичков, то удаляюсь, то вновь приближаясь к княжескому детинцу, возвышавшемуся на холме. Заниле уже начало казаться, что он насмехается над ней со своей высоты. Она была близка к отчаянию. Только несколько часов спустя ей совершенно случайно удалось выбраться из этого лабиринта: она просто в очередной раз повернула и вдруг оказалась на широкой дороге, ведущей прочь от холма. Сейчас Занила добралась до выселок.