С точки зрения полезности для Роя, нет никакой разницы, как обращаться к Повелителю. Я приняла такое обращение, потому что в тот момент еще не обладала достаточным уровнем Интеллекта и не могла противиться твоим прямым указанием. Настоятельно прошу тебя в дальнейшем не отвлекаться на подобные незначительные мелочи

Хм... А ведь матка в чем-то права. Если это сокращение имени не несет пользы, то оно и не нужно. Не все ли равно мне, как ко мне обраща...

Стоп! Полезность для Роя? Придумал!

База, необходимость сократить обращение ко мне объясняется тем, что чем короче обращение, тем быстрее будет передана полезная информация. То есть, таким образом, просто экономится время, которое можно использовать с большей пользой для Роя!

Матка некоторое время не отзывается. Потом следует ментальное обращение ко всем Клаконам, смысл которого можно передать как "в целях оптимального использования времени, обращаться к Повелителю — "Влад"".

Ха! Переубедил!

Неделя 2 День 6

Небольшой отряд из восьми Ралисков и одного таракана-переростка мерно, хотя и довольно быстро, движется по равнине. Кроликов мы уже давно не трогаем, так как те крупицы опыта, которые перепадают нам не стоят задержки по времени. На горизонте виднеется какое-то строение, отображенное на карте серым прямоугольником, шахта.

При ближайшем рассмотрении, выясняется, что это — заброшенная по каким-то причинам, золотая шахта. Что подтверждается несколькими крупинками золотого цвета, виднеющимися на входе.

Я отдаю распоряжение Усатому, отправится на разведку. Буквально у меня на глазах спинной хитин начал менять оттенок, сливая своего носителя с окружающей обстановкой.

Через минуту я был вынужден внимательно следить за перемещением, полностью идентичного окружению, куска равнины.

Иногда у меня создавалось впечатление, что я все же потерял своего разведчика из виду, но очередной камешек, внезапно исчезнувший из поля моего зрения, а потом появившийся на старом месте, подтверждал, что только что я имел счастье лицезреть спину Усатого.

Мой разведчик скрывается в зеве входа шахты. Мне остается только ждать...

Спустя несколько минут из входа в шахту появляется одинокий троглодит. На удивление быстро сориентировавшись, он разворачивается и идет прямиком по направлению к нам. Точка на карте окрашена в зеленый цвет, так что у меня не вызывает ни малейшего сомнения, что это никакой не троглодит, а очень даже наш Усатый.

— Влад, там девяносто семь троглодитов-воинов и три троглодита-шамана.

— У тебя есть возможность вывести их сюда, на равнину, чтобы не сражаться там, в темноте и теснине?

— Да. Я убил одного из них и подменил собой, так что сейчас меня воспринимают как своего. Думаю, я смогу поднять тревогу и вывести весь отряд за собой в атаку.

— Такой вопрос, у тебя сейчас что-то из оружия есть? — у меня мелькает мысль, как использовать его способности на все сто процентов.

— Да. Копье, отобранное у моего "источника".

— Ты можешь при начале сражения оказаться возле шаманов?

— Постараюсь...

— Тогда, как только начнется сражение, твоя задача будет — атаковать их, не позволяя им колдовать.

— Выполню...

Мучили ли меня угрызения совести, отправляя на смертельно опасное задание Усатого? Нет. Вернее не так. Вначале да, но довольно быстро все мысли и сожаления были задавлены простой оптимальностью с точки зрения Роя.

Три шамана, пусть даже и слабых, могли применить заклинания, разрушительность которых или потенциальный вред от которых я затруднялся оценить. Следовательно, была вероятность, что наша атака могла завершиться поражением.

С этой точки зрения, возможная гибель одного, пусть и уникального, юнита, была гораздо менее важна, чем полная гибель всего отряда.

Самым потрясающим было то равнодушие, с которым мой воин принял это опасное поручение. Надо, значит надо. Погибну, значит погибну.

Я вспомнил, как совсем недавно, пробовал играть в подобную игру. Там, юниты, обладающие хоть какими-то зачатками разума, при получении подобных заданий теряли мораль, сникали.

Сам бой прошел абсолютно неинтересно. Толпа троглодитов вылилась на поверхность и сформировала более менее ровные боевые порядки. Мы произвели первый выстрел который был расценен Усатым как начало сражения. Дальше мне пришлось напрячь зрение, чтобы рассмотреть, что же происходило там, позади, шеренги безглазых воинов.

Усатый, выхватив свое копье, стремительным ударом пронзил тело одного из шаманов.

Я накладываю "Густую Растительность" на передние ряды бросившихся на нас в атаку троглодитов. Противник, запутавшись и, во многих местах, потеряв равновесие, падает, увлекая за собой задние ряды. Образуется куча-мала.

Мы делаем еще пару выстрелов, после чего у меня проходит откат. Кустраник-преграда пока чт оеещ держится, и я решаю применить следующее заклинание из моего арсенала, "Призыв Боевого Медведя". Так как наши противники не являются такими уж большими и сильными, я выбираю двух меньших мишек вместо одного, но более крупного.

Медведи врываются в боевые порядки троглодитов как два тарана, раскидывая и давя их, словно щепки.

Короткие копья с костяными и каменными наконечниками не способны нанести сколь-нибудь существенный вред моим "призванцам", поэтому я отдаю распоряжение перенести прицел плевков на двух шаманов, которые изо всех сил пытаются пробить хитиновую броню Усатого. Кстати, а почему это он скинул личину троглодита? Не забыть узнать по окончанию боя, если только он выживет.

Объединенного удара плевками шаманы не выдерживают и умирают один за другим. Я перевожу взгляд на поле боя. Мишки уже перебили всех3противников и сейчас спокойно и методично пожирают рыбоподобных троглодитов. Хм, надо бы и своих Ралисков покормить!

— Усатый, а ты почему скинул личину троглодита в бою? — спросил я таракана-переростка, когда он вернулся в наше расположение.

— Потому что в чужой личине я получаю все характеристики копируемого, а у троглодитов нет хитинового покрова. Поскольку я выполнил задачу — отвлек шаманов от произнесения заклинаний, то следующей задачей стало сохранения моей жизни, а для ее выполнения было оптимально вернуться к стабильной форме.

Странно. То Усатый демонстрирует тупость, а то самостоятельно принимает решения, до которых, если честно, я бы сразу не додумался. Сильная вещь, инстинкты и коллективное мышление, наверное...

Покосившийся указатель, стоящий на развилке дороги, дает мне знать, что справа находится черный рынок, слева — деревня, а позади меня — золотой прииск.

Кто бы мог подумать, оказывается золотая шахта, это золотой прииск, мысленно усмехаюсь я.

С одной стороны, рынок мне бы не помешал, так как ресурсы у меня на исходе, с другой стороны... деревня, это опыт, белковая пища для Матки, да и вообще. Решено, как и положено любому уважающему себя мужику, иду налево.

(Уважаемые читатели, данное утверждение не является пропагандой супружеской измены!!! Mercenary)

С холма открывается вид на довольно крупную деревеньку, которая вольготно раскинулась, как оказывается, неподалеку от моего Замка.

Ставшим уже привычным распоряжением, я отправляю Усатого на разведку. Прямо у меня на глазах, хитиновые покровы словно растворяются в теле таракана, меняя цвет и имитируя холщевое полотно рубахи и штанов.

Из единого, гладкого брюшка формируется бородатое лицо, которое медленно плывет вверх, занимая положенное место. Две средних лапы втягиваются, а оставшиеся утолщаются, превращаясь в руки и ноги. Внезапно процесс превращения останавливается и начинает течь вспять.

— Что случилось? — удивленно спрашиваю я Усатого.

— На сегодня длительность времени пребывания в измененном виде исчерпана.

Твою ж мать!

* * *

Тем не менее, атаковать и захватывать деревеньку необходимо сегодня, так как сейчас каждый потерянный день для меня — безвозвратная потеря.

Поскольку от Усатого в лобовой схватке толку — ноль, я отправляю его в тыл, а сам, в сопровождении Ралисков, иду в атаку.

Две пары заходят с разных сторон чуть с тыла на деревню, так, чтобы вызвать панику и погнать мирных жителей селения на нас. Также, они имеют четкое указание, не допускать боевые юниты противника к себе вплотную, так как еще не все Ралиски имеют парализующий яд в своих хвостовых иглах. Те немногие, у которых он уже есть, идут со мной, в основном отряде.

Как ни странно, но рядовые жители деревушки абсолютно спокойно реагируют на ползущих по их улицам Ралисков. Единственные, кто оказывают сопротивление, это местные "силы самообороны", крестьяне, вооруженные вилами, топорами, косами и... и несущие в руках горшки с горящими тряпками! Не знаю, что там, в этих горшочках, но боюсь, отнюдь не домашняя снедь, которой нас желают угостить.

Я отдаю мыслеприказ, выражающийся в том, что плевки должны идти по конечностям, в руки и ноги.

Тем не менее, несколько мужиков прорываются, будучи прикрытыми грудями своих сотоварищей и успевают метнуть свои "снаряды".

Одному из моих Ралисков не повезло, и он оказался прямо на траектории полета горшков. Я спешно формирую и отправляю образ того, как мы все дружно расстреливаем летящие мишени. Но три штуки, все же, достигают своей цели.

Один из Ралисков вначале оказывается облитым какой-то вязкой темной жидкостью, которая, спустя мгновение, вспыхивает жарким, коптящим пламенем.

Я отдаю распоряжение на уничтожение всех оставшихся врагов, а сам пытаюсь приложить максимум усилий к сохранению жизни своего воина. Полоска его жизни довольно быстро уменьшается, а по мыслеканалу связи с юнитом, до меня доносятся отголоски боли. Я начинаю вливать в него хитпоинты с помощью заклинания "Исцеление", но это лишь оттягивает его смерть и продляет мучения.

Эх, мне бы сейчас хотя бы простенькую стрелу Воды... Проходит откат и я решаю попробовать "Лечение" в надежде, что если я смогу излечить ожоги, то и скорость падения здоровья уменьшится.

Итогом всего этого действа, стали: четырнадцать пленных, парализованных моими Ралисками, семь тел, которые я приказал оттащить в сторону и съесть не на виду у жителей деревни, поднятая на одну единичку Устойчивость к откату и все же погибший Ралиск.

Влад, мне не понятны причины, по которым ты тратил манну на бесплодные попытки исцелить пострадавший юнит.

Я, таким образом, проводил тренировку своих умений. Результатом стало повышение одной из характеристик.

Причина аргументирована и принята...

Офигеть! Это что, я теперь должен буду отчитываться об обоснованности моих поступков перед Маткой?

Тем временем, жители захваченной нами деревни собираются на центральной площади и вполголоса переговариваются между собой, искоса поглядывая на меня.

— У вас, уважаемые, есть какие-то вопросы? — решаю я сразу решить все возможные недоразумения.

— Позвольте спросить, — сняв шапку, вперед выходит один из мужиков. — что с нами таперича будет?

— А что будет? Будете жить, как и жили. Каждую неделю будете отправлять в Замок двадцатерых, налог будете платить — все, что заработали, да пищу, всю, что вырастите, отправлять мне, кроме той, что нужна вам на пропитание.

— Смилуйся, батюшка, — бухнулся на колени мужик, а вслед за ним и остальные. — да куда же двадцать душ то отправлять? Нас же так и на расплод не останется, вымрем, чай, через месяц! Позволь хоть по полтора десятка...

Хм, неделя — семь дней. Если брать по два человека, это будет четырнадцать.

База, если у нас будет стабильное поступление четырнадцати хумансов в неделю, этого достаточно для обеспечения тебя белковой пищей?

Да, вполне. Во всяком случае, минимальный объем необходимого я получать буду.

— Хорошо, я готов оказать вам милость, цените ее. Отправлять будете не пятнадцать, как вы просите, а по четырнадцать еженедельно.

— Век помнить будем доброту и милость Твою... — нестройным хором отозвалась толпа.

Вышедший вперед мужик, как мне сообщила подсказка по его данным, местный староста Полушок, тем временем помяв в руках шапку, набирается смелости, чтобы опять обратиться ко мне.

— Батюшка, да и с налогом, много уж боле ты требуешь. Как же нам жить то, если мы все будем отдавать тебе? А ежели неурожай, а мы все тебе отдали? Чем питаться нам?

Волна гнева медленно поднимается во мне. Я приподнимаюсь на кончике хвоста, становясь еще на две головы выше дерзкого старосты. Тот втягивает голову в плечи, ожидая вполне закономерного наказания за свои наглые слова.

— Как я сказал, так и будет! И не сметь перечить мне! В моем Замке все обложены таким налогом и никто еще не задавал мне подобных вопросов!

— Так это, они же у тебя, Повелитель, жучки... Зачем им золотце то, а? Ни карманов нет, ни нарядов не носят, куда им его складывать? Вот и отдают тебе добровольно. А нам, чай, и детишкам бубличков купить хочется, и бабам нашим платки красивые, и...

Что "и" я не стал дожидаться. Резким движением придвинувшись к старосте, я одним движением хвоста метко но аккуратно проткнул его правое плечо и поднял на уровень своих глаз.

— Повторяю второй и последний раз — НЕ СМЕТЬ МНЕ ПЕРЕЧИТЬ! Все ясно?

— Да, батюшка, — прохрипел староста.

Я отпускаю его и тут же накладываю "Исцеление". Рана затягивается на глазах. Вызывая изумленные вздохи и говорок среди толпы.

— Я строгий и жестокий, но справедливый! Будет послушание — не будет наказаний. Не будет подчинения — буду карать! Всем все ясно?

— Да, Повелитель. — в очередной раз нестройный хор голосов.

— Батюшка, дозволь обратиться с просьбой. — опять лезет неугомонный староста.

— Давай, но учти, если она пустяковая... Лечить не буду... Нечего будет лечить!

— Нашу деревеньку уже давно тревожат Единороги. Раз в неделю они нападают на нас, вытаптывая наши поля и разрушая наши дома. Защити нас, о Повелитель!

Староста Полушок предлагает Вам квест: "Прекратить набеги Единорогов на деревню". Принять? Да/Нет.

Квест, это опыт, опыт — это рост в уровнях, рост в уровнях — это увеличение шансов продержаться шесть недель. А шесть недель, это...

И моя, слегка поредевшая армия, отправляется в том направлении, откуда на деревню устраивают набеги Единороги, оп пути перебравшись через мелкий ручеек, беззаботно бежавший мимо крайних домов, так .словно его абсолютно не заботили хумансы, поселившиеся рядом с ним.

Небольшая полянка на опушке леса. Ни примятой травы, ни обломанных веток кустарника по сторонам, ничего. Когда мы оказываемся в центре поляны, нам навстречу, из кустов с противоположной стороны поляны, величественно и неспешно выходит Вожак единорогов.

Крупные, мощные копыта, способные, судя по внешнему виду и размерам, раздробить голову хумансу. Шикарная, пышная грива, развевающаяся на ветру, словно знамя... Какой ветер, откуда, если вокруг ни травинка не шелохнется? И острый рог, угрожающе направленный на нас.