Space Invaders

— Почти любую. Но я понял — согласен, — сказал Старос.

— Итак, Воронов, — я посмотрел на него, — отдохнул? Теперь давайте я включу вам видео — любительское, с ютуба.

— А у тебя есть? — спросил Воронов.

— Конечно. Архивировано всё — я как раз нашёл с десяток видео по теме — и все их придётся посмотреть товарищам. Правда, я сделаю оговорку — это не профессиональные видео — их залили обычные люди.

— Пускай, — сказал Старос, — тем интереснее посмотреть.

— Для твоего удобства, я сделал свой видеоархив в форме движка ютуба, — сказал я Воронову, — там больше тридцати миллиардов видео. Но не все — меньше одного процента от общего числа и хронометража. Дай компьютер...

Я открыл интернет-браузер, он коннектился через модем к системам моего корабля, открыл ютуб, и набрал нужные названия. Появились подборки — выбрал нужное видео и включил.

— Товарищи, — Косыгин заметил, чем мы занимаемся, — мы вам определённо мешаем. Прошу, используйте телевизор по назначению.

— Хорошо. Тогда вы можете пройти в кинотеатр.

— Это сарказм?

— Нет, это реальность — проектор я перенёс в гостиную на первый этаж — там и экран на стене, и звук есть, и управляется Алиной.

— Понятно. Спасибо, мы пошли. Давай, Саш, давай, видишь, людям экран нужен... — он поторопил Шелепина, который тянулся за закуской.

Через несколько секунд большого начальства здесь не осталось, а я включил наконец видео, перекинув видеопоток на телевизор.

"История ЭВМ", "История советских персональных ПК", "История видеоигр", "история MOS6502 и 8080" и наконец — история суперкомпьютеров.

Видео датировались разными годами с дифферентом в тридцать лет — поэтому начал с общей истории ЭВМ. По порядку — час двадцать.

Создателя видеоблога нельзя упрекнуть в незнании темы или незнании того, как работает компьютер, этап до нынешнего времени мы промотали и дальше оставшиеся сорок минут отсмотрели на одном дыхании. История советских аналогов вызвала уже больше негодования, зато история видеоигр немало повеселила товарищей.

Последнее видео смотреть не стали — потом. Тем более что про процессоры уже говорили. Всё это заняло три часа — а главное — дало товарищам картину, полностью переворачивающую их мировоззрение — те, кто не видел в этом перспективы — увидели показатели компаний, превышающие крупнейшие оборонные предприятия, кто не верил в персональный компьютер — развалился к концу показа окончательно — так как картинка из современного по меркам Воронова офиса, заставленного компьютерами и работающего почти целиком через них, разрывала сознание полностью.

Когда-то на полном серьёзе говорили, что компьютер — это двадцать пять тонн металла, и тридцать литров спирта ежемесячно — а значит персонального компьютера быть не могёт. Что ж, это было не просто заблуждение — это был чистый идиотизм, и полное непонимание, ввиду оторванности от потребительских реалий всего мира.

Когда серия видео закончилась, товарищи учёные крепко задумались.

— В принципе, я рад, что всё, что я отстаивал — оказалось правдой, — торжествовал Старос, — победа в итоге за компактными и дешёвыми машинами, максимально универсальными. Только у нас нет никаких возможностей такие делать — это уже вопрос не к разработчикам, а к производителям интегральных схем — нужен процессор в виде одной интегральной схемы. Весь, без дополнительных обвесов и блоков.

— Это нескоро, — вздохнул Пётр обречённо, — понимая, как в этом направлении всё застоялось — тут ещё работать и работать. Разделённая и раздробленная по принципу всех других индустрий, электронная промышленность хромает на обе ноги.

— Будь у нас такие чипы — мы бы разработали ЭВМ, — уверенно сказал Старос, — но пока что справляемся и без них.

— Будут. Обязательно будут, — обрадовал я его, — кое-какое оборудование я могу вам предоставить — из того, что нужно для производства таких чипов. Проблема только в человеческом факторе — это колоссальное непонимание важности и сложности работы — и отвратительная культура труда. Доведённая до абсурда.

— Её всегда можно подтянуть, — возразил Глушков.

— Не всегда... нужно разрабатывать с нуля не только ЭВМ, не только процессор, но и всю индустрию, начиная с основ, — сказал Петя, — но к счастью, на это есть политическая воля — а большего пока и не нужно. Итак, нам нужно начиная с малого, хотя бы с электронных часов или калькуляторов — наработать опыт создания микросхем, чипов, печатных плат и в конце концов ЭВМ. Но и сами ЭВМ это только материальное воплощение, так сказать — люди пользуются программами, а не компьютерами. Нужна отрасль разработки софта. И качественная — не просто однозадачные программисты, решающие каждую задачу отдельно.

— Для этого мы уже кое-что разработали, — вмешался я, — точнее склепали из деталей из будущего — компьютер-моноблок для написания софта. К счастью, эмулировать на более мощном компьютере архитектуру, команды и всё прочее от маломощных — не составляет труда.

— Кстати об этом, — Воронов порылся в карманах и передал мне... одноплатник, — он так и не пригодился. Нафиг я его взял вообще.

— Оставь себе.

— Зачем?

— Хотя бы потому что там есть эмуляторы.

— А это... — Старос заинтересовался.

— Небольшой компьютер. Сверхмаленький, для эмулирования разных игровых приставок... Кстати, Лео, сколько здесь флопсов то стоит?

— А, здесь впаян процессор снапдрагон из смартфона, двести шесть гигафлопс. Довольно мощный, кстати, у твоего ноутбука в пять раз менее мощный процессор.

— Охренеть... это зачем столько? — спросил Воронов.

— Для эмуляции. И тут же не только цп, но и видеопроцессор в одном флаконе. Встроенной оперативки всего полгигабайта.

— Хм. Ладно, — он повертел коробочку в руках, — и куда её...

— Отдай товарищу Старосу.

— Зачем мне? — спросил Старос.

— Дай сюда, — я взял у него из рук, воткнул в порт телевизора и попросил корабль доставить сюда пару геймпадов. Корабль доставил. Подключил питание, подключил геймпады, и включил телек.

— Вообще, графика с ЭЛТ-телевизора передаётся на жидкокристаллическом ужасно. Очень угловато — без естественного сглаживания. Но другого у нас на примете нет.

Я включил это всё, появился список эмуляторов.

— По порядку — это эмуляторы аркадных автоматов, эмулятор упомянутой денди, суперхита домашних приставок, геймбоев — похожая штука, но переносная, точнее карманная, плейстейшн, сега, это тоже разновидности. Но продаются не только системы, но и игры — а они дают выгоду. Понимаете? Давайте покажем геймплей каких-нибудь...

— Марио? — предложил Воронов.

— Начнём по порядку с атари?

— Лучше нечто вроде марио как минимум.

— Тогда начнём с аркадных автоматов — у них очень разнообразная графическая часть и с ними ещё работать...

Я включил эмулятор, выбрал игру — где пингвинчик прыгал по платформам наверх и кидался бомбочками — очень странная, но очень весёлая игра.

Старос попросил поиграть — я дал ему геймпад. С управлением освоился достаточно легко — всё под пальцами.

Через пять минут наигрался и попросил другую. Тогда я всё-таки поставил ему Марио — игра красивая, с минимальным порогом вхождения, и стильную. Он поиграл в Марио минут пятнадцать, но отложил джойстик только потому что другие его ждали.

— А что там в плейстейшене? — спросил Воронов.

— Держи. Сам посмотри — там есть кастльвания и несколько трёхмерных платформеров.

— Так выглядят игры вашего времени? — спросил Алфёров.

— Скорее времени детства Петра, — сказал я, — к примеру тот же марио запускался на денди — а она имела процессор, разработанный в семьдесят четвёртом году. Хотя сама игра конечно много более позднего времени. Но сам факт важен... секунду, если хотите посмотреть на прогресс в течении тридцати лет — то мне нужно подготовиться.

Я попросил корабль переслать мне демо-образец за номером семнадцать. Это была уже полноценная, тяжёлая, мощная игровая приставка. А именно — Иксбокс, мощный и хороший — и целая стопка игр к нему. Я взял первую попавшуюся, разобрав названия.

— В общем я во все поиграл — вы будете неприятно удивлены, но в лучшем случае игры будущего можно назвать жестокими — пацифизм в виртуальном мире не в моде.

— Он нигде не в моде, — заметил Старос, — хочешь продаж — добавь побольше стрельбы — аксиома кинематографа.

— В нашем случае геймплей многих игр построен на стрельбе и уничтожении врагов, собственно, это база. Редко можно встретить жанры и отдельных представителей без этого. Гонки, симуляторы, и так далее. А если экшен — то стопроцентно надо бить, рубить и стрелять. Люди любят выпускать пар — а игры им нужны не для того, чтобы они больше давили на себя и самоконтролировались. Людям нужно мочилово, апофеозом его можно назвать дум.

— Это же древняя игра, — сказал Петя.

— Шестнадцатого года, я хотел сказать. Вот этот. Его перезапустили.

— И как? — осторожно спросил Петя.

— С переменным успехом. Конечно откровением и шоком как первый дум он не стал — но всё-таки градус экшена и пафоса запредельный. Всё по заветам канона — больше стрельбы, больше монстров. А вот эту можно поиграть. Советую эту, эту и эту. А ещё stray, ori, ведьмак и бэтмена. А если готов к полному культурному шоку — бери вот это.

— Атомик Харт? — Воронов удивился, — и в чём же тут культурный шок?

— Во-первых — это игра отечественная. Во-вторых — она про альтернативную историю СССР. В третьих — она охренеть какая красивая даже по меркам отдалённого будущего. В четвёртых — она стала самой популярной отечественной игрой. Это как чебурашка.

— Чебурашка? При чём тут чебурашка?

Я на него посмотрел с любопытством.

— Фильм про чебурашку в том же году собрал кассовый рекорд.

— Хм. Это должно быть примечательным? — спросил Воронов.

— Ты не въехал. Он собрал больше, чем любой другой фильм за всю историю отечественного проката, порвал даже все самые популярные западные фильмы.

— Не верю. Быть такого не может.

— Ну, это была уже эпоха заката западной цивилизации, американцы упоролись по своим гомосексуалистам, неграм и прочим больным на голову людям, хуже чем в союзе в тридцатых годах пропаганда — и агрессивнее. И чего греха таить — за душой у них в общем-то не оказалось ничего существенного, кроме финансовой машины. Вот и закатились — а игры поиграй.

Он вставил в приставку диск с игрой и запустил. Это оказалась на его беду Хогвартс Легаси.

Игра очень графонистая — и Воронов таких вряд ли видел. Судя по нему скажу, что это вообще не того склада ума человек, который будет играть в игры — поэтому скорее всего его познания в этой области застыли где-то на уровне две тысячи пятого года...

И я не ошибся — Петя просто улетел в стратосферу больше, чем другие наблюдающие — через десять минут дошёл до сцены в Гринготтсе и выключил приставку.

— Ух... аж вспотел... не думал, что за десять лет игры так изменятся. Вроде всё узнаваемо — но чёрт побери — такого же не делали.

— Немного усовершенствовали графику и геймплей за тот небольшой промежуток времени.

— Немного — это слабо сказано. Очень кинематографично. А вы что скажете? — спросил он у товарищей учёных.

— Хм... Думаю не ошибусь, если скажу, что такого в мыслях даже не было. И вот получается вся эта игра такая?

— Вся. И там ещё много локаций, роликов, и очень впечатляющих моментов.

— Тогда это правда очень немало, хотя я немного не понял насчёт магии.

— Это игра по книгам, там ещё фильмы были — давайте как-нибудь на досуге устроим марафон и посмотрим Поттериану, — предложил я, — не скажу что все фильмы удачные — особенно некоторые, но в целом получилось неплохо. Очень популярные в своё время.

— Сказать, что игры прошли большой путь — ничего не сказать. А начиналось всё с атари и управления отдельными квадратиками, — сказал Воронов и встал, — Алина, включи свет.

Умные лампочки прислуга не выкрутила — и голосовой помощник включил свет. Воронов прошёлся по комнате, думая. Однако, дальше уже говорил Глушков:

— В общих чертах я понял. Игровые задачи — наиболее востребованы публикой — тогда как томительные научные расчёты нужны лишь учёным и в отличие от игр не дают прибыли. Спрос на производительность компьютеров у игр намного выше — на порядки выше. То, что нам нужны более мощные компьютеры — это конечно есть — но это лишь наши нужды. А игры нужны каждому — и за них платят деньги. Естественно, что производителю выгоднее производить не научные машины, необходимые десятку-другому лабораторий, а проекты, которые разойдутся миллионными тиражами. И денег принесут на порядки больше — а уже на основе их вычислительных систем строятся научные потребности. Дело не в важности или неважности, и не в нашем отношении — а в том, кто больше готов платить. И чем красивее и лучше игры — тем больше денег приносит продажа ЭВМ и игровых программ.

— Вы начали верно мыслить, — заметил Старос, — поэтому несомненно это будет одним из главных локомотивов прогресса в вычислительной технике. В советской экономике нужды людей рассматриваются как явление вторичное — если они не являются жизненно необходимыми, конечно. А что там хочет или не хочет — потерпят. Но даже если Советский Союз можно заставить работать по этой схеме — на мировом прогрессе это слабо отразится. В конце концов — он раздавит советский метод и останется только идти позади прогресса. Это попытка конкурировать с целой планетой не в электронике, а в том, что важнее, в задании стандартов важности отрасли.

— Справедливости ради, первые игровые приставки появились в семидесятых — когда появились дешёвые процессоры, и слишком дорогие вещи не имели большого спроса. Хотя... аркадные автоматы компенсировали это. Автоматы... — я задумался, — автоматы... золотая эпоха аркад — видеоигры доступные всем — но некоторое время. Это совсем другая плоскость — так как расходовала немало денег и нельзя было создать длительную игру — но нечто вроде простейших понг, тетрис, можно реализовать даже на современных ЭВМ, а дальше развивать это направление.

— Мне хотелось бы делать нечто большее, особенно на первых порах, чем просто аркадные автоматы. Но я понял то, что на меня возлагается.

— Интересно, а какой работы ждут от меня? — спросил Алфёров, — я же не разрабатываю компьютеры и просто делаю свои исследования.

— Вам, дорогой наш Жорес, — с улыбкой сказал Пётр, — ввиду вашей информированности будет предоставлено всё. Всё, что хотите — светодиоды на разборку, информация, компьютеры для работы, результаты ваших трудов имеют большое значение для развития отрасли.

— Светодиоды? — спросил он, — у вас есть?

— Они кругом, — улыбнулся Пётр, — например в этом телевизоре, даже лампочки, если я не ошибаюсь — светодиодные, — он посмотрел на люстру.

— Ты не ошибаешься, — подтвердил я, — не выкрутили — а забрать я забыл.

— Это было бы замечательно, — тише сказал Жорес Иванович, — Просто восхитительно... Так, а где нам работать?

— Нам? — спросил Старос.

— НИИ, в которое нас всех троих пригласили, — пояснил он, — в Москве.