| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Иной (холодно): Нет. Просто котенок.
— Ну и вали нахЪ отседова, а то ща тебя также в печку сунем.
Далее — только нечленораздельные вопли ужаса и боли, шипение кипятка или перегретого пара, вырвавшегося из открытого крана или прорванной трубы.
Через некоторое время Иной возвращается. Он весь мокрый и от него идет пар. Паж передает ему трубу радиотелефона, но Иной его не берет. Паж вопросительно смотрит .
ИНОЙ: (необычно жестким тоном). Тот, кто способен по приколу мучительно убить котенка, заслуживает куда худшей смерти, чем убийца людей. И они были достаточно взрослыми, чтобы отдавать себе полный отчет в своих действиях.
Седьмая серия
День Пятый. Пятница. Утро. Иной. Лиля. Вокзал.
Эмский вокзал. Платформа. Утро.
Лиля сидит на чемоданах на вокзале и своим радостным видом бросается в глаза. Но мы смотрим на нее глазами Пажа. Иной тренирует его память ("помнишь ли ты, сколько ступенек ведет в зал ожидания"?), наблюдательность и аналитическое мышление: глядя на разных людей, мальчик должен сделать максимально полный анализ того, кто перед ним (так, как это описано в действиях Шерлока Холмса).
ИНОЙ: Теперь вот она...
Появляется Егор, меж ними трогательная сцена прощания, которую Иной наблюдает со стороны, продолжая о чем-то думать. Лиля рассказывает, как она будет жить в Москве, когда получит кучу денег. Косметика, одежда и алкоголь.
И мы слышим не то, о чем воркуют Егор и Лилька, а то, что шепотом говорит Паж. Сильно потаскана жизнью. Кого-то ждет, но не похоже, что молодого человека. Мысли более касаются будущего, а не настоящего. Судя по чемодану, ждет поезд на Москву, который вот-вот подойдет. Очень нервничает. Выглядит старше своих лет. Синяки под глазами как от недосыпа или алкоголя. Руку держит так, как будто ей недавно делали укол в вену и ей до сих больно. Постоянно касается папки с бумагами, которая спрятана у нее под курткой. Куртка, похоже, с чужого плеча.
ИНОЙ: Что еще можешь сказать?
Паж: не знаю... такое чувство, как будто старый дом раскрасили, расцветили, но это только фасад. А внутри все прогнило и состарилось. И какие-то очень серьезные проблемы с обменом веществ.
ИНОЙ: Купи шарик.
Паж без лишних вопросов покупает воздушный шарик.
Паж продолжает рассказывать, а Иной смотрит на Лилю.
На короткое время мы слышим их разговор
Егор: Я б бумаги выкинул. Их же искать будут и "синие" и.. эти. О том, что у крепости новый хозяин, весь город говорит.
Лиля: ну уж нет! Там компромата столько, что мне они за него штук 10 заплатят, не меньше. И не только про Колдуна, но и про Муракина. Про все эти фирмочки вокруг завода...
Егор: Лиль, ты ж вроде новую жизнь собралась начинать.
Лиля: Ага, скорее бы. Ох, как же достал этот Эмск...грязь эта, люди эти.
Но особенно Лилю нервирует человек со странным взглядом, который смотрит на них, "как гипнотизер какой-то", но герой ее успокаивает. Вон, поезд уже подходит. Давай быстрее, он тут две минуты стоит.
Тем не менее какое-то время Егор, естественно смотрит на А и их взгляды встречаются. А бесстрастен и на его лице гуляет тень улыбки. Егор напряжен, но не отводит взгляда.
Поезд прибывает на второй путь. На первом пути нормальный перрон, а на втором — плитки с большими щелями.
И вот Лиля уже окончательно прощается, спускаясь вниз на каблуках, и ставя чемодан на колесиках на съезд. Она торопится и нервничает. Когда ее каблук в очередной раз попадает в щель между плитками, А. щелкает по шарику, шарик лопается.
Лиля поворачивается, но падает из-за застрявшего каблука и кубарем вылетает прямо под колеса поезда.
А. смотрит им вслед и убедившись по крикам зрителей что исход летален, "уходит на закат".
(затемнение)
Иной и Паж идут прочь от вокзала.
Паж: А что-то иное было возможно? Вылечить ее?
ИНОЙ: Нет, мое предназначение это исключает ... (короткая пауза, явно для того чтобы правильно подобрать слова) когда я еще не до конца осознавал его, я пробовал. Но ничего хорошего из этого не получилось.
Я же говорил, что мой путь — не путь обычного человека. Даже следующего учению.
День Пятый. Пятница. День. Егор. Сон.
Егор влетает домой, осматривается. Бьет кулаком по подушке. Достает стакан. Некоторое время медлит. Наливает туда воды из чайника. Ставит будильник на 4-5 часов дня. Ложится, заворачиваясь в одеяло.
(затемнение)
И мы видим отрывки из сна, видим глазами Егора.
Непонятные темные коридоры с каменной кладкой, напоминающие средневековый подземный ход.
Странная комната с каменными сводами, просторная, но напоминающая бункер или рабочий кабинет.
Лицо Бабки: "Запомни, икона только хорошему человеку в руки дастся. Плохой и не увидит, где она".
Связанная Рита лежит на столе. Над ней занесена рука с дигугом.
Егор берется за нательный крестик и пытается "изгонять" фигуру, стоящую над "алтарем". Мы видим странное свечение вокруг его головы и горящие глаза, но не видим точно лицо. Впрочем, про общему абрису это Иной.
ИНОЙ: (улыбаясь) Дить-тё !Ты не понимаешь, как оно работает... я Этим не изгоняюсь. Иное дело, что Я не могу повредить тебе ничем Таким...
Из трости А вырывается молния, которая словно рассыпается об окружающий героя силовой щит.
ИНОЙ: Убедился?
Егор отбивается от А, но это выглядит как бой с демоном, который то исчезает, то появляется за спиной. Впрочем, судя по игнорированию законов гравитации, бой явно проходит в Матрице
Уворачиваясь от очередного удара, Егор в прыжке срывает со стены висящую в ножнах шашку.
ИНОЙ: О! Ты человек, которому даден Меч?
Трость в его руке тоже превращается в катану и бой начинается вновь. Впрочем, в ходе схватки оружие Иного как бы сделано из ртути и превращается то в меч, то в копье, то в рубящую плеть в зависимости от необходимости.
Наконец, они сходятся на встречных курсах. А ударом своего оружия перерубает клинок Егора, но тот уходит чуть в сторону и всаживает А обломок в бок по самую рукоятку. Тот словно вспыхивает и за его спиной мы видим свет, такой, как обычно рисуют исходящий от чудотворной иконы..
(затемнение)
День Пятый. Пятница. День. Егор. Рита. Пожар в музее.
Рита заходит к Егору, чтобы они вместе пошли на тренировку (а по сути, для того, чтобы увидеть любимого) и застала его в необычной для него депрессии. Для того, чтобы его растормошить, Рита тащит его в музей.
Виталий рад видеть Егора и Риту, хотя время позднее. Рита рассказывает, что, похоже, он был прав, и наставника отравили. Виталий полагает, что тогда дело гораздо серьезнее. Качественный яд, мягко говоря, есть не у всех.
Егору интересно, что нужно было Шмелеву от Виталия. Виталий рассказывает, что его интересовали катакомбы.
Рита говорит, что она не верит в катакомбы под церковью — им там нет места. Егор поясняет, что катакомбами называли систему ходов в командный пункт, который построили во время войны. Виталий согласен с этим и поясняет, что Шмелев искал схему бункера: он знал, что основной вход туда, ведущий непосредственно из церкви, после войны забетонировали, но скорее всего, там должен был быть запасной выход.
Егору интересно, может ли такой выход использоваться как вход. Виталий рассказывает, что запасной выход обычно открывался изнутри, а чтобы попасть туда снаружи, надо не только открыть сейфовую дверь, но и использовать ключ особой формы.
Егор говорит, что примерно представляет, о чем идет речь — такие запоры были типовыми и ставились на разные объекты. Он видел такой в армии.
Егор спрашивает, можно ли посмотреть выставку икон, привезенных Муракиным из Москвы. Виталий ведет их в зал, где они хранятся, но упоминание Муракина вызывает у него негативные эмоции. Он с возмущением рассказывает, как Муракин предлагал выплатить музейным работникам зарплату "натурой": ведь его "конверсионное производство" на 90% самогонные аппараты, которые он поставляет и на Север, и на Кавказ.
Егор спрашивает, мог ли Муракин заинтересоваться иконой. Виталий не уверен.
Внезапно окно разбивается, и внутрь влетает бутылка с бензином, заткнутая зажженной тряпкой, затем еще одна.
Виталий бросается к телефону, но, похоже, провода перерезаны. Егор ловит одну из влетающих бутылок так, чтобы она попала в горло старинной вазы и сгорела бы в ней, не расплескав бензин. Рита тушит вторую из огнетушителя.
Слышен звон разбитого стекла — похоже, "зажигалки" кинули и в другие помещения. На счастье это не выставочные залы. Виталий бросается туда и просит Егора и Риту вызвать 01.
Егор выбегает наружу в поисках телефона-автомата и натыкается на Вована с пустой канистрой в руках. За его спиной, — нарисованный из баллончика "символ секты". Сам баллончик с нитрокраской, используемой в основном для покраски машин, валяется в пределах видимости.
Егор: — ты чего?
Вован: да вот, погнался. Видишь, что они бросили? (показывает канистру). А черт, пока мы говорили, они уже ноги сделали.
Егор: не знаешь, где тут ближайший телефон-автомат?
Вован знает, и они вызывают пожарных. (Из-за этого здание не сгорает полностью, но ему нанесен серьезный ущерб. Есть жертвы, среди них Виталий).
Вован: давай-ка отсюда. А то еще увидят канистру, заметут нас, а на ней — мои пальчики. Слушай, ты вроде бы хотел на свалку сходить? Давай счас или вечерком! Кстати, ты слышал, что люди Калдуна наехали на Брюсова, а он их всех шестерок раскидал, поехал на разборку и навалял паханам?
Егор: Ого! Дядя Леня говорил, что бандиты и на Пересвет наезжали.
Вован: Дядя Леня пусть не беспокоится. Не наедут. За него есть кому слово сказать.
Егор: Кому?
Вован: Да хотя бы и мне. Мы тут сотрудничаем иногда, только, если что, я тебе ничего не говорил. Так, по мелочи, конечно.. я ж не Валет.. номера перебить, тачку перекрасить...
Егор: Тогда расскажи про Калдуна. Почему он Калдун?
Вован: Потому что Калдун! Ну вот понимаешь, решат менты его взять — а он уже знает, кто и зачем к нему идет. Или собирает братву и говорит — на этой неделе чистим там-то, и как раз туда деньги приходят большие. Ему даже по мелочам везет. Сам посуди — у ментов на него во-от такой зуб, а доказательств так и нету. Кинули ствол, да как подкинули, так и подобрали обратно.
...Он раньше у Куцего палачом был, а когда Куцего армяне замочили, а Татарина в бане взорвали, город взял — аккурат после того, как в Москве заваруха случилась.
Егор: То есть, я в армию уходил, а он уже весь город держал?
Вован: Да ты просто не в теме был! Ты ж только в зале и жил, а у меня тогда только вторая ходка кончилась.
Егор: а мог он Деда убить?
Вован: да запросто! Он такой, что слово ему поперек скажи — живьем в клумбе закопают и горшок с цветами сверху поставят. Только... если бы он взаправду на Деда взъелся, его б по-другому грохнули. Подстерегли б с арматурой и поломали б руки-ноги...
Егор: Дед бы их положил. Ты ж помнишь, он когда в Прибалтике служил, и не таких бандитов брал.
Вован. Тогда б его взорвали как Татарина. Колдун, он любит, чтоб все видели, что бывает с теми, кто на него болт кладет. Я думаю, это несчастный случай. Дед никому не мешал настолько, чтобы его убивать. Если хочешь, пойдем на свалку, машину посмотрим.
День Пятый. Пятница. День. Покушение на Брюсова.
Брюсов идет на тренировку. За пояс заткнуты нунтяку.
На подходе к школе, где он ведет занятия, он видит одну из "фактурных банд" — "Значки" Человек 20-30 с уличным оружием. Те явно кого-то ждут. Завидев его, оживляются и показывают на него.
Брюсов бежит на них, и противники расступаются. Создав из нунтяку защитное поле и раздавая удары направо и налево, он прорывается через кордон и забегает на принадлежащую школе спортплощадку. Враги бегут за ним, но он встает в проходе так, что противники могут атаковать его только спереди, в узком коридоре и по одному.
Идет классический бой в традиции фильмов с Брюсом Ли: разгон Человеком-Урамаваши мелкой пехоты, тем более что гопники боятся нападать на него группой и вынужденно атакуют по очереди. Общий стиль — классическое карате старого образца: "один удар = минус один противник". Техника перемещений, — не Джеки Чан. Не скорость. Скорее "Бьют рукой — ломай руку, бьют ногой — ломай ногу".
Враги пытаются держать его на расстоянии, разобрав часть забора на штакетины, но они длинные, тяжелые и неудобно лежат в руках. Брюсов отбивает их и даже забегает по самой длинной.
За боем из-за угла наблюдает Слоник с двумя-тремя подручными. Это такие же качки, как он. Сильные, но медлительные из-за перекачанных бицепсов.
Видя, что "Значков" оказалось недостаточно, он свистит. С другой стороны на помощь первой группе прибегает вторая — "Шапочки". Их еще человек 10. Часть перелезает через ограждение, часть начинает кидать в него камни. Брюсов выносит на пинках остатки "Значков" и отступает к проезжей части. Его кулаки разбиты об острые края значков, и потому он начинает активнее использовать ноги.
Последний из "значков" кидается на него с ножом. Брюсов блокирует, нанося ему удар ребром ладони по шее. Тот тоже блокирует, и рука Брюсова почти отсыхает — под его курткой "подольские углы" (швеллер, используемый вместо наруча). Брюсов делает обманное движение, фиксирует руки врага своими и с близкого расстояния пробивает маэ-гири, от которого его противник почти переламывается пополам.
На открытой местности Брюсов снова хватается за нунтяку, но теперь не столько крутит их, сколько бьет по конечностям или "выстреливает" прямыми ударами. Глава "шапок" пытается ответить самодельной нагайкой, более напоминающей кистень с шипастым билом. Ремень нагайки наматывается на нунтяку но прежде чем глава "Шапок" успевает сообразить, Брюсов резко дергает их на cебя, противник теряет равновесие и налетает на боковой удар ногой. Нунтяку, однако, тоже лежат на земле.
В это же время Слоник решает, что настал его час, и набегает на Брюсова с бейсбольной битой. Серией ударов Брюсов вырубает подбежавших "шапок" и разворачивается к Слонику и Ко раньше, чем тот успел подойти. Но для Человека-Урамаваши его подручные отличаются от рядовых гопников только тем, что на них требуется больше одного удара.
Большие шкафы мешают друг другу и потому, когда Слоник наконец получает пространство для маневра, он оказывается один. Брюсов перешибает ногой бейсбольную биту и добавляет кулаком. Слоник падает на месте, даже не отлетая.
Все это дело видит наряд милиции, который не вмешивается. У победившего Брюсова проверяют документы. Постепенно подъезжает еще несколько экипажей, растаскивают лежащих гопников. Проверить пульс в голову не приходит. Слоник не приходит в себя, вызывают врача, врач фиксирует смерть с кратким диагнозом "сердце остановилось" и подробным диагнозом "одним больше, одним меньше, какая вам разница".
Брюсову даже выражают уважение, а он отвечает репликой в стиле "вы б Своим делом занимались лучше". Хренов (он один из тех кто приехал) приказывает на живых гопников оформлять протокол за драку (доказать покушение все равно не удалось бы). Слоника оформить как "обнаружение трупа" и не криминальную смерть, чтобы меньше было проблем. Мало ли от чего у человека сердце встало. Добирающийся позднее Мануйлов поддерживает, — статистика так не испортится, и приказывает на каждого задержанного завести отдельное дело. Поскольку никто не захочет пойти за покушение на убийство, они с радостью подпишутся на хулиганство, и не будут возражать, если к их реальным эпизодам мы добавим давние висяки — чистосердечное признание, все дела...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
