Самый главный тест

— Вы с ними воюете?

Штерн задумчиво потер подбородок.

— Ну, войной это вряд ли можно назвать. Случается, конечно, даем им по рукам, когда чересчур зарываться начинают. А по большей части даже помогаем. Время от времени оружие им подкидываем, транспортом, боезапасом да топливом обеспечиваем.

Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Охотники помогают оборотням?! Надо же... У нас к этой публике с давних пор выработалась стойкая неприязнь. Спросите любого каинита: кто такие оборотни? И вам ответят: грубые, жестокие убийцы, с которыми невозможен никакой компромисс. А кое-кто при этом добавит, что, мол, и не нужно искать с ними никаких компромиссов, увидел оборотня — тут же его убей. Не любят их у нас, ох, не любят. Не зря даже поговорка такая есть: 'тот оборотень не плох, который уже издох'. Я, правда, (как впрочем, и большинство наших ребят и девчонок) ни одного оборотня живьем не видела. Но ведь дыма без огня не бывает, верно? Наверно, что-то такое проявилось в моем лице, а, может, Охотник-уралец был неплохим физиономистом.

— Кира, — проговорил он, — я понимаю, что волки — ваши враги, и к ним вы относитесь, вряд ли лучше, чем к каинитам 'Шабаша'. Но поверь мне, волки — далеко не самое худшее из того, с чем приходится сталкиваться. С ними можно иметь дело, даже, несмотря на их вздорный нрав. Нельзя забывать того, что волки фактически в одиночку держат границу.

— Какую границу? — не поняла я.

— Как 'какую'? — брови Штерна поползли вверх, — С Китаем, конечно!

К нам подошел Владимир Игоревич. Встал рядом, стал слушать.

— И от кого же волки берегут нашу границу? От китайских гастарбайтеров? — хмыкнув, поинтересовалась я.

Мой вопрос вызвал улыбку Владимира Игоревича и смех дяди Юры и Штерна.

— Юрий Михалыч! — наконец посерьезнев, обратился к дяде Юре уралец, — Когда мы с вами последний раз виделись? Лет пять назад?

— Да вроде того, — кивнул дядя Юра.

— Если вы имеете ввиду последнее вторжение, то четыре года и восемь месяцев, — уточнил Владимир Игоревич.

— Слышала? — повернулся ко мне Штерн, — Нас в тот раз изрядно потрепали. Китайцы глубоко продвинулись, и даже успели организовать на нашей территории несколько опорных пунктов. Тогда сибирякам помогали и мы, и великороссы. А первый удар, самый тяжелый, самый страшный на себя приняли волки, и держались до подхода объединенных сил. Если бы не они, нам не удалось бы локализовать прорыв. Такие вот дела, а ты говоришь: гастарбайтеры.

— Я не знала, — смущенно выдавила я, — не знала, что здесь все настолько серьезно.

— Да уж серьезнее не бывает, — хмыкнул Охотник-уралец, — Мелкие прорывы часто случаются, но с ними волки справляются самостоятельно. Просто то вторжение оказалось самым глубоким за последние годы.

— По территориальному охвату и, главное, последствиям в случае нашего поражения, — вставил Владимир Игоревич, — оно было куда более значимым, чем, например, события на Даманском. Кстати, знаешь о таких?

— Обижаете, — буркнула я, — меня всегда интересовала военная история. Скажите, те китайцы... они не были людьми?

Ответил Штерн:

— Они были восточными вампирами, Кира. Их называют куэй-джины.

Куэй-джины. Что я о них знала? Честно говоря, очень немного. В курсе лекций по морфологии немертвых о них почти ничего нет — в прошлом с этим народом мы мало пересекались. А что вообще известно? Ну, начнем с самого главного. Хотя их и называют вампирами, к нам они никакого отношения не имеют. Они не являются потомками Первого Патриарха (в смысле Отца Каина) и, соответственно, не могут называться каинитами. (Вообще-то, на мой взгляд, и, кстати, не только на мой, все эти легенды о Первом Патриархе — туфта. Если считать библейского Каина нашим прародителем, то все люди соответственно — потомки Адама и Евы. Откуда тогда, спрашивается, взялось генетическое разнообразие человеческого биовида? Человечество просто не смогло бы возникнуть, имея прародителями всего одну пару. Ну, да ладно об этом. Священное писание вообще отдельная песня. Лучше вернемся к куэй-джинам). Появляются они не в ходе Обращения — это факт. Так что нам они действительно не родственники. По восточным поверьям, куэй-джин вроде бы дух вселяющийся (или возвращающийся?) в умершее тело. (Ну-ну, мы тоже по поверьям считаемся мертвыми. Ходячие трупы, понимаешь. Разлагаемся, блин, на ходу. Хотя, нет. Это же зомби разлагаются). Ладно, проехали. Вопрос на засыпку: нафига этим духам возвращаться в свои умершие тела? Ну, тут, насколько мне помнится, имеется несколько возможных вариантов. Например, незавершенные дела в земном плане существования. Какая-нибудь священная месть, или еще что-то в этом роде. Другие варианты? Пожалуйста. Дух мог поссориться с кем-то там 'наверху', и его не допустили до Колеса Сансары. А раз не можешь переродиться, лезь обратно в свое старое тело. Кстати, этот дух наверно мог и сам не захотеть перерождаться. В конце-концов для того и существует у разумных свобода воли. Честно говоря, все эти восточные теофилософии кажутся мне порядочной заумью. Я думаю, что на востоке люди сами превращались в куэй-джинов без всяких там Колес Перерождений, предначертаний и повелений свыше. А подводили себя к этому состоянию всякими духовными практиками. Зачем они это делали, уже другой вопрос. Может быть, причина тому — стремление к познанию, открытие для себя новых горизонтов, а, может, банальное желание избежать смерти. Ну, хватит философии, перейдем к практике. Где обитают восточные вампиры? На востоке, естественно, а, если точнее, в странах Юго-Восточной Азии. Впрочем, теперь в эпоху всеобщей глобализации их, наверно, можно встретить где угодно, в том числе и у нас. Не думаю, что оборотни прямо уж так намертво закрыли границу. Наверняка кто-то втихую просачивается. Да взять, например, ту самую поддельную СМ, про которую Иван говорил. Ее ведь, скорее всего не из Китая везут, а где-нибудь в Сибири и производят умельцы куэй-джинские. Так и проще, и дешевле, и с таможней не надо связываться. Кстати, а СМ им самим нужна? Тоже неясно. Вот оборотни, например, могут выйти под солнце без всяких спецсредств. Солнечный свет им неприятен, но не смертелен. А восточным вампирам? Ну, вообще-то, после смерти, также как и мы, куэй-джины превращаются в прах. Правда, не сгорают, а очень быстро, словно бы истлевают. И о чем это говорит? А черт его знает! Что еще мне о них известно? Слышала, что куэй-джинам высоких рангов для восполнения сил уже не требуется кровь. Они каким-то образом присасываются к энергокаркасу и вытягивают из жертвы непосредственно энергию. Представляете? Идет себе человек. Вдруг хлоп, упал и помер. Нервное истощение, общий упадок сил, все такое, и фиг докажешь, что его куэй-джин схарчил.

— Кира, о чем задумалась? — моего плеча коснулась рука Владимира Игоревича. От святости я поежилась, и рука тут же отдернулась.

— Извини, — сконфуженно пробормотал Охотник, — временами забываю, что ты не совсем человек.

Я улыбнулась этому 'не совсем человек'. Ага, самой малости не хватает. Политкорректность, блин.

— О куэй-джинах думала, — отвечаю, — пыталась в голове уложить все, что о них знаю, а знаю, честно говоря, немного.

— Много о них никто не знает, — услышав, усмехнулся дядя Юра, — Хотя, мне, достаточно уже того, что они враги. Можешь не сомневаться, они самые настоящие нелюди, они зло.

— Ну да, — хмыкнула я, — а мы, значит, люди и добро.

— Видишь ли, Кира, — вмешался Владимир Игоревич, — Обращение изменило вашу физиологию, но психологически вы по-прежнему не слишком отличаетесь от нас. Я в этом убедился, соприкоснувшись с твоим сознанием. Помнишь? У вас даже свои комплексы есть, совсем как у людей.

— Комплексы?

— Конечно. А чем еще объяснить, что так много каинитов, особенно молодых, 'отметилось' у отца Сергия? Вампирий Пастырь для всех вас стал по-сути психотерапевтом.

Действительно. После разговора с отцом Сергием я и в самом деле почувствовала себя по-другому. Казалось, некий, ставший уже почти привычным груз, вдруг взял и неожиданно исчез. Тоже самое я слышала от Сережки, да и другие наши о чем-то подобном рассказывали. Похоже прав Владимир Игоревич.

— Вы демонстрируете понятные людям реакции, — продолжал Охотник, — и уже одно это нас с вами сближает, делает возможным сотрудничество. Даже каиниты 'Шабаша' психологически куда ближе к людям, чем считают сами. Их ненависть и презрение к человечеству, по большому счету, вполне человеческие чувства. Куэй-джины не такие. Нельзя сказать, что они презирают людей, или, наоборот, уважают их. Скажи, забивая в доску гвоздь, плотник его презирает? А хозяйка? Уважает ли она белье, которое отправляет в стирку? Мы, люди, для восточных вампиров всего лишь ценный ресурс. Кто-то из нас пополнит их ряды, кто-то пойдет в пищу. Куэй-джин может помочь человеку, если посчитает нужным, или, походя, убьет его, решив, что это необходимо. И в том, и в другом случае он не испытает к человеку никаких чувств — ресурс, он и есть ресурс, пусть даже и ценный.

* * *

Пока я общалась с дядей Юрой и остальными, заметила в зале, поодаль от нас, группу каких-то людей. То ли Охотники, то ли форсеры. (Амулетов-оберегов и на тех, и на других хватает, а освященные боеприпасы к оружию форсеры тоже нередко используют). Фиг разберешься тут, кто есть кто.

Я бы на них и внимания не обратила, но, во-первых, эти типы, разговаривая меж собой, время от времени бросали на нас взгляды. Очень неприятные такие, неприязненные. А, во-вторых, один из них... Сначала я вообще не поняла человек это, или каинит. Потом уж сообразила — человек. Цвета его отражения постоянно менялись. Нет, их изменчивость — нормальное явление. Это зависит и от эмоционального, и от физического состояния того, чье отражение мы читаем. Изменения цветов как раз и дают возможность получать какую-либо информацию о носителе отражения. Просто у того типа все происходило не плавно и постепенно, как должно быть, а скачкообразно, рывками, да еще и хаотически. Пытаться понять что-либо совершенно невозможно. Ну, как если бы вы взялись читать книгу, а там вдруг буквы стали прыгать с места на место, слова перескакивать в строчках. Вроде и написано что-то, а что — не разберешь. Такая вот аналогия.

Показала Штерну на этого мужика.

— Что с ним такое? — спрашиваю.

— А что? — уралец непонимающе смотрит на меня, — Вроде все нормально.

— Да у него отражение... ээ... аура, по-вашему, неправильная она какая-то.

Рудольф Штерн вгляделся в заинтересовавшего меня типа.

— А-а, так это Семен 'глушилку' надел, — отвечает, — чтобы по ауре никто не догадался, когда он на уши лапшу вешать начнет. Ничего, ее один черт, снять потребуют, если он выступать полезет. Здесь ему не митинг.

Вот это да! Азбучная истина, которая усваивалась нами еще в период послушничества -ОТРАЖЕНИЕ СКРЫТЬ НЕВОЗМОЖНО, КАЖДЫЙ МОЖЕТ ЕГО ПРОЧИТАТЬ (и, естественно, проанализировать). Из этой аксиомы следовало несколько выводов. И, первым был тот, что окружающие всегда видят ваше отношение к ним. (Вы, понятное дело, тоже). А еще вам вдалбливали мысль: кого-либо обманывать глупо, так как любой без всякого полиграфа поймет, врете вы или нет. Уже потом, много позже, я узнала, что старые мастера-вентру (кто лучше, кто хуже) умели симулировать свои эмоции. В результате им нередко удавалось ввести в заблуждение окружающих. Устроить так, чтобы отражение не фиксировало твоих истинных эмоций сложно, очень сложно, но сделать его чтение вообще невозможным? Такого я и представить себе не могла. С ума сойти!

— Скажите, Рудольф, эта... 'глушилка' — какая-то новая разработка Охотников?

— Какое там! — отмахнулся Штерн, — Мы о таком и не думали. Это малкавианское изобретение. Кто-то из их сумасшедших ученых постарался.

Все верно, никому, кроме малкавиан, такое бы и в голову не пришло. Остальные-то знают, что глушение отражения невозможно. Любой трезвомыслящий каинит тысячу причин назовет вам, почему это сделать не удастся. Но, наверно, неизвестному мне изобретателю было плевать на все эти причины, а, может быть, тот малкавианин даже и не знал, что отражение невозможно заглушить. Не знал, и придумал 'глушилку'.

— Я, честно говоря, этими амулетами не очень интересовался, — продолжал Штерн, — но слышал примерно такое. Какой-то очередной малкавианский непризнанный гений (они же там через каждого второго гении, и все непризнанные) теоретически доказал возможность эффекта сокрытия ауры. Ну, и пошел к главе клана, чтобы тот, значит, выделил деньги на дальнейшие исследования. А у малкавиан, говорят, особенность такая: каждый только себя гением считает, остальные же — жалкие недоучки. Короче говоря, глава клана расчеты смотреть не стал, посмеялся, да и послал изобретателя куда подальше. Ну, а тот, не будь дурак, сунулся к форсерам, и нашел-таки кого-то, кто согласился профинансировать его работу. Так вот и получилась 'глушилка'. Говорят, за этот амулетик форсеры большие деньги выкладывают.

— Еще бы, — хихикнула я, — возможность скрыть свое вранье — вещь для политика нужная. А то, представляете? Выступает, допустим, какой-нибудь там кандидат в депутаты со своей предвыборной программой. Горы золотые обещает в случае избрания, а половина его избирателей сразу же видят: врет, зараза! Понятно, почему эта 'глушилка' пользуется популярностью у форсеров.

Все засмеялись.

— Скажите, Рудольф, — отсмеявшись, вдруг спросил Владимир Игоревич, — тот мужчина с 'глушилкой' и люди рядом с ним, они кто такие? Что-то не понравилось мне, как они на нас поглядывали.

Выходит, не одна я это заметила.

— Так я уже рассказывал о них Юрию Михайловичу, — отозвался Штерн, — Разве он не довел до вас? Это 'вертухаи'.

— Вы имеете ввиду 'Стражу человечества'?

— Ну да, ее самую...

Ух, ты: 'стража', да еще и 'человечества'. А я, как всегда, ничего не знаю!

— Господа, Охотники! Я тоже хочу услышать, кто они такие, если, конечно, это не тайна.

— Да нет тут никакой тайны, — поморщился Рудольф, — Лидеров ваших кланов должны были о них предупредить. Провокаторы это. Ты же представляешь себе 'Шабашников', знаешь, чего они хотят?

— Да, разумеется.

— А теперь представь себе человеческий вариант 'Шабаша'. Вот это и будут 'вертухаи'. Изображают из себя защитников интересов людей, а на самом деле мечтают подгрести под себя то, что им не принадлежит. Их идея-фикс — отобрать вашу собственность, а вас всех отправить за колючую проволоку в какие-нибудь спецпоселения. Себя же они видят надзирателями этих поселений, чтобы, значит, только они решали, кому вашу кровь давать, а кому от ворот поворот. И самое гнусное в том, что они тоже Охотники. В этой 'Страже человечества' состоят некоторые командиры страж-групп.

— Ну и уроды! Их поэтому и прозвали 'вертухаями'? — мне припомнилось, что так в местах лишения свободы заключенные называют охранников.

Штерн кивнул.

— Пусть обломятся, — хмыкнула я, — любой каинит, даже самый миролюбивый, предпочтет сражаться, но на такое никогда не согласится. Если эти поселения попытаются нам навязать, гарантирую: весь Урал на уши встанет!