Отправьте заявку на семейную генетическую верификацию.
Она зашла так далеко. Пути назад не было.
Она прикоснулась к консоли рукой в перчатке, как и прежде задаваясь вопросом, будет ли этого достаточно для подтверждения ее генетических данных. Но вместо того, чтобы сдвинуться с места, дверь капсулы скользнула и закрылась за ней, а ее костюм зафиксировал приток воздуха. Как только давление воздуха достигло нормы, она сняла перчатку и прижала руку к стеклу. Что-то покалывало ее ладонь, как статическое электричество.
Генетическая верификация завершена. Путешествие начинается.
Чику снова надела перчатку.
Капсула мягко накренилась, оторвавшись от своих индукционных направляющих, и начала двигаться, ускоряясь так плавно и уверенно, как будто прошло всего несколько мгновений с тех пор, как она в последний раз перевозила пассажира. Чику устроилась на переднем сиденье настолько удобно, насколько позволял ее костюм. Скорость быстро нарастала, затем выровнялась. В капсуле не было передних огней, но периодически гладкий проход туннеля прерывало светящееся красное кольцо, вероятно, обозначая какой-нибудь люк для технического обслуживания или служебный воздуховод. Долгое время красные круги были идеально концентрическими, но затем туннель начал изгибаться, сначала плавно, а затем более резко. Куда это ее заводило? Вперед, согласно инерциальному компасу скафандра — ближе к переднему конусу вытянутого профиля "Занзибара". Скафандр подсчитал, что их скорость составляла где-то между ста пятьюдесятью и двумя сотнями километров в час. В таком случае нет смысла пытаться устроиться поудобнее. Куда бы они ни направлялись, они прибудут достаточно скоро.
Страх усилился. Если туннель резко оборвется, остановится ли капсула на самом деле? При той скорости, с которой они мчались, у Чику было всего несколько мгновений, чтобы среагировать. Она невольно напряглась и оперлась рукой о консоль.
Но капсула мчалась дальше, и тупика не было. Чику заставила себя снова расслабиться, положившись на судьбу. Туннель изгибался и выпрямлялся, заворачивался и изгибался, затем снова выпрямлялся. Красные обручи проносились мимо. И после пятнадцати минут полета она почувствовала, что капсула начала плавное, неторопливое торможение.
Все прекратилось. На консоли было написано:
Палата тридцать семь. Прибытие. Пожалуйста, приготовьтесь к обмену информацией об окружающей среде.
Воздух вернулся в свой резервуар. Когда снова был достигнут вакуум, дверь открылась. Чику выбралась из кресла и вышла из капсулы.
Она действительно достигла предела своих возможностей. Впереди три рельса заканчивались угловыми блоками, как это было в Каппе. Как и в Каппе, туннель здесь был шире, что позволяло передвигаться мимо капсулы с любой стороны. Нуждаясь в заверениях, что ее подвезут домой, Чику прошла в другой конец отсека. Она открыла дверцу и забралась внутрь. Ее ожидало идентичное расположение сидений и консоли.
На консоли появилось сообщение:
Камера Каппа. Продолжать?
Она была почти готова прикоснуться к нему. Возможно, на сегодня она сделала достаточно. Но она убрала руку и вышла из кабины. Еще раз проверив системы своего скафандра — все функционирует оптимально, все резервы близки к максимальным значениям — она направилась в туннель за капсулой, оглядываясь каждые несколько десятков шагов, чтобы убедиться, что капсула все еще там.
Она прошла по плавно изгибающемуся туннелю сотню шагов, после чего он расширился еще больше. От пола исходил голубой свет, а выше по стенам тянулись бледно-зеленые полосы. Чику поискала отпечатки ног или ладоней, свидетельствующие о том, что здесь побывал кто-то другой, но поверхности были безупречны.
Впереди, обведенный зеленым контуром на одной из стен, возвышался вертикальный прямоугольник двери. От прикосновения Чику зеленые линии запульсировали и засветились ярче, когда дверь опустилась обратно в свое углубление и скользнула в сторону. Мягкое янтарное сияние приветствовало ее. Лестница, с такими острыми краями, словно ее недавно вырезали лазером из мрамора, уходила вверх. Продолжать спускаться по туннелю казалось гораздо менее рискованным вариантом, но Чику должна была знать, куда ведет лестница.
Она поднялась. Лестница представляла собой пологую спираль. Она насчитала три полных оборота, прежде чем добралась до прямоугольного помещения наверху, размером примерно с небольшую ванную комнату. В одной из стен была вделана еще одна дверь. Преисполнившись уверенности, Чику открыла ее и шагнула в узкое пространство за ней.
Она была в воздушном шлюзе.
После того, как дверь за ней закрылась, комнату начал заполнять воздух. Шлюз вскоре завершил свою работу, и она вошла во внешнюю дверь в конце короткого коридора с грубо высеченными стенами из камня. За ним виднелась завеса зелени, пронизанная резким голубым светом.
Чику пошла вперед, наклоняясь и нагибаясь, чтобы не повредить свой костюм об острые края скалы. Пол туннеля представлял собой утрамбованную землю или грунт, и вокруг нее в изобилии цвела растительность. Она отодвинула в сторону свободно свисающую занавеску — путаницу веток и листьев, закрывавших проем, — и вышла в полное великолепие дневного света.
Она не знала этого места.
Это было неправильно и невозможно, но так оно и было. Она не просто рассматривала существующую комнату с новой точки зрения. Это было место, где она никогда раньше не бывала.
Камера была не особенно велика по меркам "Занзибара", но ни в коем случае не мала по человеческим меркам — до другой стороны крутосклонной долины, над которой она сейчас возвышалась, оставалось всего два-три километра. Помещение было значительно длиннее, чем в ширину, а потолок представлял собой изогнутую поверхность, расшитую гранями фальшивого неба. Участки прямоугольной темноты обозначали места, где кусочки неба перестали работать или упали на землю.
Здесь не было никаких признаков цивилизации: ни городов, ни деревушек, ни дорог. Но там была какая-то неровная, извилистая тропинка, зигзагами спускавшаяся от крытого входа через заросли деревьев и перелески ко дну долины примерно в двухстах или трехстах метрах ниже.
Еще раз проверив функции своего костюма — все было в порядке — Чику начала пробираться вниз по тропинке, все время следя за тем, куда она ступает. Слева от нее был крутой обрыв.
Участки отсутствующего неба — загадочные дневные созвездия — наводили на мысль о распаде, но большая часть неба все еще функционировала, и в этой комнате росли деревья. Время от времени все еще должен идти дождь, стекающий из тонкой сетки потолочных воздуховодов. Сам факт существования здесь экосистемы доказывал, что температура не может стать неприятно холодной или теплой. Это было чудо как надежной философии дизайна, так и элементарной живучести живых организмов. То, что это место сохранилось, было данью уважения как человеческому мастерству, так и естественной жизнестойкости деревьев, растений и экологии почвы.
В нескольких шагах впереди, там, где тропинка огибала небольшой скалистый выступ, что-то вырвалось из земли. Шок от этого заставил ее пошатнуться, размахивая руками для равновесия, в то время как сердце бешено колотилось в груди. Потом она начала смеяться. Это существо было птицей, вылетевшей из укрытия. Восстановив равновесие, снова уверенно держась на ногах, она смотрела, как она летит на фоне неба с черными узорами. Какое-то пухлое гнездящееся на земле существо.
Таким образом, экология в Тридцать седьмой палате выходила за рамки растений и деревьев. Конечно, многие птицы были насекомоядными. Она задавалась вопросом, насколько изолированным на самом деле было это место; было ли оно герметично закрыто с момента отъезда.
К Чику вернулось самообладание, и она возобновила осторожный спуск, в то время как птица кружила над головой. Хотя дно долины было густо покрыто лесом, здесь также были поляны и более широкие участки открытой местности. Когда угол ее зрения сменился, она мельком увидела мутное зеркало небольшого озера или пруда, обрамленного деревьями. Еще дальше она могла видеть странное, слегка неестественное на вид сочетание полукруглой поляны и отвесной скалы, гладкой и плосколицей, как надгробная плита. Краем глаза она заметила, как что-то исчезло в зарослях деревьев.
Медленное, тяжеловесное и серое, как валун на ножках.
Она моргнула. У нее не было никаких сомнений. Она видела слона.
Чику усмехнулась, качая головой одновременно с удивлением и недоверием.
— Хотя, на самом деле, тебе не стоило беспокоиться, — сказала она вслух восхищенным полушепотом. — У нас и так больше слонов, чем мы знаем, что с ними делать.
Чику приняла решение. Присутствие слона доказывало, что воздух пригоден для дыхания. Ей хотелось попробовать его на вкус, вдохнуть в легкие, сравнить с воздухом, которым она дышала с момента отъезда. Она протянула руку и отпустила регулировочный клапан сбоку от шейного кольца. Раздалось шипение, за которым последовал безболезненный хлопок в одном ухе. Чику сняла шлем с кольца и жадно вдохнула.
Воздух был на вкус разочаровывающе обычным.
Она сунула шлем под мышку и продолжила спуск. Но не успела она пройти и нескольких десятков шагов дальше по тропе, как услышала тонкий, искусственный вой. Он был на пределе слышимости — она бы никогда не услышала его в шлеме.
Чику остановилась. Птица уже давно улетела, но звук, казалось, доносился из воздуха. Она медленно обернулась, пытаясь определить источник шума. Звук превратился из жужжания насекомого в ровное электрическое жужжание, неизменное по высоте, но увеличивающееся по амплитуде.
И тут она увидела это. Справа от нее, скользя по склону долины, быстро приближался маленький летательный аппарат, серебристый или белый. Она наблюдала за этим с дурными предчувствиями. Нигде на "Занзибаре" не было летательных аппаратов. Она задавалась вопросом, был ли это беспилотник или игрушка, брошенная бесцельно кружить по комнате.
Она смогла получше разглядеть судно, когда оно накренилось, огибая утес. У него была одна большая пара крыльев спереди, пара поменьше сзади и вертикальный плавник, спереди — злобный жужжащий механизм.
Чику не могла пошевелиться. Это был не столько страх, сколько парализующая нерешительность. Кусты и деревья разлетелись в стороны, когда машина пронеслась мимо, почти касаясь крылом склона долины. Выйдя из своей неподвижности, она отступила назад, когда машина пронеслась мимо. Она продолжала лететь вверх по долине, затем резко повернула направо, изгибаясь над лесной подстилкой. Затем она выполнила крутой разворот и двинулась прямо на нее.
Чику подняла руку, предлагая сдачу или приветствуя, в зависимости от того, как это было истолковано. Машина зарычала, приближаясь, ее взбивающий механизм отбрасывал назад яркие осколки отраженного неба. Чику присела на корточки, представляя собой как можно меньшую мишень.
В спешке пригнувшись, она потеряла равновесие. Она удержалась, но только за счет того, что сбросила шлем. Тот упал в грязь и покатился по тропинке, ударившись о камень и исчезнув в кустах. Машина пронеслась мимо, теперь уже достаточно близко, чтобы ее крыло действительно рассекло подлесок. И в тот момент, когда она пролетала мимо, Чику увидела фигуру, смотревшую на нее через темное стекло пилотской кабины, спрятанной в тени крыла.
Машина помчалась вверх по долине, свернула влево, сделала еще один резкий поворот. Она возвращалась. Чику, пошатываясь, поднялась на ноги. Чуть дальше по тропе нависающий валун служил укрытием. Она бросилась к нему, гадая, будет ли у нее время найти и шлем тоже.
Она не успела добежать до выступа, как земля ушла у нее из-под ног. Ее нога подвернулась, и в одно мгновение она уже проваливалась сквозь кусты, склон становился все круче по мере того, как она падала. Не было никакой надежды замедлить себя. Пока ее взгляд вращался, она в последний раз увидела возвращающуюся машину. А потом ничего не было.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Не двигайся, — произнес чей-то голос. — Ты упала. Я не думаю, что что-то серьезно повреждено, но сначала хочу убедиться.
Чику позволила своим затуманенным глазам сфокусироваться. Она лежала плашмя на спине. Небо представляло собой сверкающее голубое лоскутное одеяло, испещренное поперечными штрихами областей геометрической темноты. Вдалеке виднелась густая завеса деревьев. За деревьями виднелась густая зеленая возвышающаяся местность, изгибающаяся обратно к небу. Она была где-то внизу, на дне долины.
Какая-то фигура наклонилась и прикоснулась рукой к ее лбу. Она рискнула повернуть голову. Это была женщина с хрупким телосложением.
— Кто вы такая?
— Не обращай на меня внимания. Как тебя зовут?
Ей пришлось на мгновение задуматься, но ответ был недосягаем лишь на мгновение. — Чику. Чику Экинья. Вы знаете мое имя по Ассамблее.
— Очень хорошо, — тихо ответила женщина. — А как ты сюда попала, Чику Экинья из Ассамблеи? Мне нужно знать, что ты помнишь.
— Я... приехала на капсуле. — Это была правда, но она не выдавала ничего жизненно важного. Пока она не узнала, с кем разговаривает, Чику сочла разумным держать свои ответы в секрете. — Я шла по тропинке. Что-то напало на меня. Я пыталась спрятаться. Это последнее, что я помню.
Женщина убрала руку со лба Чику и начала водить ею вверх и вниз по груди и животу Чику, пальцы напряглись, но на самом деле не прикасались к ней. — Несколько порезов и ушибов на голове и лице, растяжение мышцы на ноге. Но ты будешь жить. Почему ты запаниковала?
— Вы имеете в виду, когда эта машина пыталась убить меня?
— Я слишком приблизилась на самолете. Ты простишь меня. Я просто хотела получше разглядеть тебя.
Чику попыталась приподняться. У нее болело в груди. Она, кряхтя, приняла сидячее положение, осматривая конечности на предмет повреждений. На ней все еще был костюм. — Возможно, вы захотите пересмотреть свой распорядок приема гостей. Вы нашли мой шлем?
— Он не мог завалиться слишком далеко. Почему на тебе вакуумный костюм, Чику Экинья? — У нее было ощущение, что женщина уже знала ответ и ради этого затеяла игривый допрос. Чику снова посмотрела ей в лицо, пораженная теперь ощущением, что она все-таки знает ее, несмотря на первое впечатление. Это была африканка неопределенного возраста, изящно сложенная, с черными волосами, остриженными почти до макушки.
Она вернулась со своим собственным вопросом. — Вы знаете, где мы находимся? Как называется эта камера?
— Да, конечно, знаю. Тридцать седьмая камера — вот как они обычно называли ее, хотя, конечно, она никогда не была частью документированной архитектуры голокорабля. Обо всем этом знали менее двадцати человек. Сейчас мы называем это просто "палата". — Женщина остановилась. — Что-то случилось, не так ли? Несколько дней назад? Я почувствовала вибрацию, дрожь по всей ткани голокорабля. Как будто мы наткнулись на айсберг.
— Вы это почувствовали?
— Давай просто скажем, что у меня развился талант к таким вещам. Как ты думаешь, сможешь попытаться встать?
