Кормить досыта

Впрочем, де Бройх не родная фамилия. Зандер той ночью сболтнул лишнего, и крепко перепугался, хотя и был пьян. Какое же имя он не смог произнести вслух? От какой судьбы бежал его дед? И кто теперь по прошествии стольких лет позвал Зандера на юг? Вопросы, вопросы... И нет на них ответов. Зато на другой дороге, из Ладжера в Шеан, возникает вдруг призрак давней возлюбленной, и произносит вслух непроизносимое... Господин Шазар... Лорд Неизбежность. Много лет Герт не касался этих имен даже мысленно, и сейчас не хотел вспоминать ни самого Шазара, ни того, что он сделал.

"Ад и преисподняя!" — ему хотелось закричать, но, разумеется, он не издал ни звука.

Зато кто-то другой передвигаться тихо не умел вовсе. Вернее, не умела. Герт уловил запах женщины и решил, что Судьба благосклонна к нему. Уж верно, Бебиа не просто так направляется в его сторону. И вот он способ проверить, так ли он влюблен в Зандера, как ему кажется, и насколько влюблен, если все-таки — да.

4. Поместье Шарандон, в трех лигах к западу от Шеана — столицы королевства Шеан, двадцать третьего первоцвета 1649 года

Случайная встреча переросла в приятное знакомство. Микулетта ар Иоаф графиня ле Шуалон оказалась щедрой и приятной в общении дамой. Как ни странно, Герту понравились ее грубоватые шутки, от которых, порой, несло казармой или портовым кабаком. К тому же его не могло не впечатлить виртуозное владение графиней всеми оттенками брани. И, наконец, ему импонировал ее циничный взгляд на жизнь. Нынешняя кавалерственная дама ничуть не походила на ту девушку, которую он любил в юности, и, по здравом размышлении, Герт решил, что любвеобильная Кулето должна остаться в прошлом. Та красавица принадлежала истории, а графиня ле Шуалон — настоящему. И, в этом настоящем, графиня путешествовала как раз в том направлении, в котором собирался двигаться Герт. Выехав из дома еще поздней осенью — а замок Микулетты, насколько понял Герт, находился где-то в окрестностях города Кхор, — графиня путешествовала, навещая старых друзей и дальних родственников в Норфее и Шеане. Сейчас она возвращалась в свои владения, поспешая без суеты, чтобы прибыть ко двору к началу весенних праздников, и, разумеется, успеть на Большой маскарад.

— Куда вы направляетесь? — спросила она у Герта, когда они добрались до Орешни-на-Шейне, и наступила пора прощаться.

— В Решт, — уклончиво ответил он.

— Тогда, нам по пути, — старуха смотрела на него чуть прищурившись, словно, прицеливалась . — Присоединяйтесь!

— К вашей свите, графиня?

— Ни в коем случае! — возразила она. — Скажем так, ваш статус, господин ван Холвен, и статус кавалера ден Агераха определяется моей личной симпатией.

— Хотите быть моим другом, кавалер? — протянула она Герту руку, затянутую в лайковую перчатку.

— Почту за честь! — поклонился он и, взяв ее руку, поднес к губам.

Предложение графини следовало считать удачей во всех отношениях. Два дворянина в свите, состоящей из трех десятков мужчин и женщин, — а поезд графини ожидал ее как раз в речном порту, — практически незаметны. К тому же Микулетта оказалась щедра, бросив мимоходом, что берет на себя все дорожные издержки. И еще одно, но отнюдь не второстепенное обстоятельство — вместе с графиней путешествовала ее фрейлина Бебиа ла Скарца, не позволявшая Герту забывать, что и в теле Карла женщины по-прежнему влекут его к себе куда больше мужчин. Мужчины, если честно, не влекли его вовсе, однако среди них был один... Увы, но выбросить Зандера де Бройха из сердца никак не получалось. Не помогла даже Бебиа, которую Герт вожделел, но, к сожалению, не любил.

— Мы почти у цели!

Последние пару лиг Герт ехал во главе поезда бок о бок с рыцарем Галавуаром, взявшим на себя труд знакомить спутника с наиболее впечатляющими особенностями местности и разбросанными на ней многочисленными достопримечательностями. Река, впадавшая ниже по течению в полноводную Шейну, водопад, и гора, сложенная из слоев породы всех оттенков красного. Гора, к слову, называлась весьма необычно — Кровь Отступников, и на ее вершине стоял вертикально поминальный камень. Такой большой, что его было видно издали, и такой древний, что, как утверждал Фома, врос в гору до середины длины. Под Кровью Отступников зеленела молодой листвой дубовая роща, близ которой располагались монастырские земли. В Шеане, как минимум, половина населения поклонялась Единому, так что церкви и монастыри здесь не редкость. Впрочем, вскоре дорога сделала крутой поворот, обтекая скальный выход, и вползла на холм, с вершины которого открывался чудесный вид на уютную долину, расчерченную неправильными фигурами полей и садов, изогнутое в виде полумесяца озеро, Божью рощу и храм Шанайны — богини плодородия и древней покровительницы земель в нижнем течении Шейны.

— Мы почти у цели! — Сказал Фома, и, приглядевшись, Герт увидел на противоположной стороне долины элегантную усадьбу, по традиции все еще имевшую все признаки укрепленного лагеря — стену с башнями и цитадель, — но построенную относительно недавно и в новом духе.

— Это и есть замок Шерандон? — спросил он из вежливости.

На самом деле, Герт здесь уже бывал. Приезжал сюда, чтобы встретиться с лордом-командующим ополчения Шеана.

"Сорок семь лет назад, а кажется, словно вчера..." — в этой мысли звучали ностальгия и удивление, но не гнев.

Получалось, что Герт переоценил меру своей ненависти. Ярость его, похоже, остыла, и на поверхность вышли совсем иные чувства и мотивы. Впрочем, он не заблуждался. Изучив себя за годы и годы так хорошо, как сделал это он, Герт не сомневался, что под пеплом сгоревших надежд и давних сожалений, угли его ненависти все еще хранят жар и готовы вспыхнуть, дай только повод.

— Красивое место! — сказал он вслух. — Замок принадлежит графине, или мы едем в гости?

— Замок принадлежит племяннику ее второго мужа.

— А кто, кстати, был ее вторым мужем? — спросил Герт, думая совсем о другом.

— Мне казалось, графиня рассказывала за обедом... Вчера... Или позавчера... Впрочем, неважно! — смутился рыцарь Галавуар. — Графиня была замужем за Иокимом ер Марном...

* * *

"Черт бы побрал художников!"

Он сидел за пиршественным столом, а прямо перед ним, на противоположной стене парадного зала замка Шерандон находилась фреска "Бдение в Си Джере", и Герт даже взгляда отвести не мог. Сидел и смотрел на самого себя, каким он был полвека назад. Художник, знавший ко времени написания фрески, чем все закончилось, и, по-видимому, когда-то встречавший Герта лично, ему не польстил. Напротив, при полной портретной схожести Герт был изображен так, чтобы и сомнений не оставалось — вот он, злодей! Одетый, словно шел в бой, он выглядел выкованным из темной стали, на которой играли кровавые всполохи огня.

"А ведь это всего лишь разожженный камин!"

Герт помнил. В Си Джер они с Иокимом прискакали ближе к ночи. Стояла необычно холодная для тех мест зима. Суровая и голодная... Но на то и война. В ставке Герт застал всех троих. Вот они на фреске. Князь Ги Торах Гарраган сидит, откинувшись в кресле. Он правящий монарх и предводитель армии. А еще он герой, который погибнет в сражении буквально через несколько дней после этой встречи. И зритель, даже если он не искушен в истории, видит перед собой поистине благородного человека. Рыцаря без страха и упрека, каким Ги, разумеется, никогда не был, хотя и отличался невероятной храбростью и известной долей вполне рыцарственного безрассудства. Художников, однако, правда жизни обычно не привлекает. Они заняты другим — творят новую реальность. И в этой реальности Герт и Ги — антиподы, и не важно, что, на самом деле, их связывали узы самой искренней дружбы. Ги — герой, а Герт — злодей. Они и формируют композицию, визуально и, конечно же, эмоционально.

"Отличный художник, ничего не скажешь!" — Герт не знал, кто бы это мог быть, но подозревал, что имя громкое. Однако к самой фреске и к истории, которую она иллюстрировала, прямого отношения это не имело.

"Правда искусства и правда жизни, две стороны одной медали!"

Герт все смотрел на фреску и не мог отвести взгляд.

Итак, он и Ги Торах находятся в центре композиции, а маршал де Бройх и Калвин Ланцан — командующие полками правой и левой руки — на периферии. Они стоят рядом и, словно бы, прозревают ужасающие картины будущего.

— Аж, мурашки по спине! — Бебиа наклонилась к самому уху Герта, и он не только слышал ее шепот, но и чувствовал на щеке жаркое дыхание женщины, ощущал аромат духов и терпкий запах желания. — Мурашки, Карл! Ты знаешь, что там случилось?

О да! Он знал даже то, что не изображенный на картине Иоким ер Марн стоит за портьерой справа...

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Герт.

— Какая-то война... Кажется... — вздохнула Бебиа, отстраняясь. Ее зеленые глаза сияли.

"Какая-то война... Кажется! Ад и преисподняя!"

Эта женщина жила в наивном неведении того, как, на самом деле, страшен мир!

"И, слава богам, что так! — решил Герт через мгновение. — Зачем ей все эти ужасы? И все-таки, она сказала, какая-то война!"

Но это была отнюдь не обычная война...

Как всегда все упиралось в политику. Однако разумные люди никогда не забывают, что не все в жизни сводится к политике...

Империя Вернов возникла всего лет двести назад. Ничтожный срок для формирования институтов власти и внутренней связности государства, однако, в том-то и дело, что юные империи не могут остановиться, чтобы переварить добычу. В этом они похожи на обезумевших хищников, утоляющих не голод, а страсть охотника. И они воюют. Без конца воюют, расширяясь до тех пор, пока могут. Экспансия Вернов, в этом смысле, являлась классическим примером того, что инерцию завоеваний крайне трудно погасить. Тем не менее, люди не боги, даже самые властные из них. Когда-нибудь они достигают предела своих возможностей. Случай, промысел богов или мужество людей способны бросить вызов даже безграничному могуществу. Так случилось и с Вернами. Экспансия на восток вдоль океанского побережья захлебнулась после захвата Фряжского княжества. Перейти хребет Дракона оказалось не во власти императоров. Здесь действовали древние силы, бороться с которыми империя была не готова, и легионы повернули на юг.

А на юге лежали земли, принадлежавшие Сапфировой короне. Княжество Чеан закрывало Вернам дорогу на запад к богатейшим городам Ливо, Решта и Кхора, но оно и само по себе могло стать превосходным бриллиантом в короне Вернов. Однако у чеанцев на этот счет были свои планы. Становиться частью чужой империи они не желали, и тогда, вспыхнула война, которую позже назвали "Войной Городов". Все это происходило почти сто лет назад, и к Бдению в Си Джере прямого отношения не имело. Однако чтобы понять ту войну, в которой участвовали Ги Торах, Калвин Ланцан и Герт де Бройх, следовало прежде узнать предысторию событий...

* * *

— Мой учитель рассказывал, что в "Войну Городов" империя и княжество воевали так долго и с таким упорством, что полностью истощили свои силы, — Герт вполне сносно изображал из себя образованного дворянина из Решта, так что небольшой экскурс в историю его не затруднил. К тому же мало кому из профессоров приходилось читать свои лекции в постели, имея в качестве аудитории обнаженную красавицу, успевшую, впрочем, утолить свою первую страсть, и потому готовую "немного поучиться"...

...Пир закончился далеко за полночь, но едва Герт добрался до своей комнаты, разделся и лег в постель, дверь, которую он предусмотрительно не запер, скрипнула, и в отведенные ему покои скользнула смутная тень. Впрочем, тенью Бебиа оставалась недолго. Единственная свеча, горевшая в изголовье, может быть, и была не в силах рассеять мрак по всей комнате, но уж осветить кровать могла вполне.

Женщина, скрывающаяся под темным плащом с низко опущенным на лицо капюшоном, приблизилась и встала рядом с Гертом.

— Ведь вы не спите, нет?

— Жду вас! — усмехнулся он, чувствуя обычное возбуждение. Все происходило, как и должно было быть. Женщина и мужчина. Ночь, желание, набирающая силу страсть.

— Вот она я! — Со смешком выдохнула женщина и одним плавным движением освободилась от плаща. Излишне говорить, что никакой другой одежды под плащом не оказалось.

Еще мгновение или два она стояла в неподвижности, позволяя Герту рассмотреть все, что искал его жадный взгляд, и вдруг прыгнула. Герт успел уже заметить, что Бебиа хорошая наездница, и что двигается она очень красиво. Но такого броска он от нее не ожидал. Длинные ноги чуть согнулись в коленях, словно женщина собиралась лечь рядом с Гертом, но в следующее мгновение она уже взмыла в воздух. Прыжок вышел поразительный. Не только сильный и изящный, но и рассчитан оказался замечательно. Герт едва успел увидеть и оценить мастерство женщины, а она уже сидела на нем верхом и, плавно двигая бедрами, играла своим лоном и его естеством.

— Что скажете?

— Ничего! — Он притянул ее за руки к себе и поцеловал в губы.

Бебиа не страдала худобой, — не толстушка, но, что называется, женщина в теле, — и губы у нее были полные. Герт почувствовал приятную тяжесть лежащей на нем женщины, ощутил жар ее тела, запах, вкус губ... И вдруг ему показалось...

"Срань господня!" — на мгновение ему удалось вырваться из наваждения, но, на самом деле, безумие уже овладело им.

— А вы, кавалер? — прошептал Зандер, с трудом переводя дыхание после долгого поцелуя. — Вы хоть знаете, куда?

— Даже и не знаю, что сказать!

— Тогда, молчите! — улыбнулся Зандер, снова садясь на Герта верхом и запуская руку под себя. — Я все сделаю сам!

В этом странном сне наяву Зандер оставался самим собой — высоким худощавым юношей, — но одновременно он был и женщиной, в том смысле, что между ног у него было то единственное, что по большому счету отличает женщин от мужчин. Но это к слову, потому что ни о чем подобном Герт даже не думал. Он переживал один из самых сильных приступов страсти, какие случались в его в жизни. Сильнее он желал, пожалуй, одну лишь Лелию, но, разумеется, рядом с ним появлялись и другие женщины, чьими телами он упивался, разделяя с ними наслаждение, а иногда и блаженство.

Страсть пришла, как волна цунами, накрыла с головой, но не убила, а, истерзав, выбросила на берег. Что бы там ни происходило в далеком прошлом между Гертом и его женщинами, Карл пережил бурю такой силы впервые. Казалось, у него не хватит сил даже дышать. Но так только казалось. Приступ страсти пришел и ушел. И вот Герт уже снова был самим собой, лежал рядом с нежащейся в любовной истоме женщиной, и никак не мог понять, что же случилось с ним между тем, как его оседлала Бебиа, и тем, как он вынырнул из этого жаркого морока? Ответов у Герта не было. Одни вопросы и недоумения.

Тяжело вздохнув, он слез с кровати и отправился на поиски седельной сумы, в которой на такой — или какой другой случай, — приберег бутылку виноградной водки.

— Это ты отдышаться не можешь, — ленивым голосом спросила с кровати Бебиа, — или переживаешь о чем?

— Переживаю!