Легенды Ассиора. Война

Ощущение было такое, словно открыли люк, за которым полная комната воды. Такое он видел только в кино. Но теперь, ощутил водяной удар, во всем его великолепии и силе. Труп, который держал посох, вынесло прямо на Федора. Так приступим к разграблению могил — подумал он, отстегивая с трупа ремень и забирая из рук второй посох с острым металлическим четырехгранным концом. Воды в промоине, на этот момент, уже было по колено, и она продолжала прибывать, кроме того слышался подозрительный треск, лед явно начинал лопаться. Надо было убираться, чем быстрее, тем лучше.

Установка второго посоха, зацеп упор, так, а где остальные, спасают свои шкуры. Впрочем, сейчас не до них, надо двигаться, искать точку опоры, на покрытом водой льду. Нож, воткнуть в лед, опереться, первый посох, воткнуть в лед опереться, подтянуться, второй посох....

Что-то, громко ударило по голове. Откуда такой звук, ах да, шелом. Что ударило? Веревка, с металлическим крюком. Крюк на посох, двумя ремнями пристегнуться, подняться на втором посохе в рост:

 Тяни!

От резкого рывка носом в лед, а дальше как на санках, пока дотащили до края промоины, похожую на дуплет куртку, из дорогого саольского бархата изорвали в клочья.

На краю промоины сгрудились все, нарты остановились, но, ни кто пока не собирался в них садиться. Сунильда строго оглядела Федора, со всех сторон, и спокойным голосом, еле слышным, из-за нарастающего тугого ветра, сказала:

 Цел ну хорошо, а вот надолго ли. Совсем скользко княже, собачки упряжь не разгонят, потонем скоро.

Еще не отдышавшись, Федор осмотрелся. Равнина пока не была покрыта водой, на поверхности еще был лед. Все три упряжи стояли рядом, каюры с трудом удерживали собак, которые не лежали, как обычно после такого забега, а нервно переминались с ноги на ногу, насколько позволяли ремни упряжки. Ветер, лед, скорость, блин, идея.... И уже обращаясь к Ворону:

 Либо потонем, либо нет, веревки есть?

 Есть.

 Спусти человека, пусть еще один ледоруб возьмет.

 Какой ледоруб?

 Вот, — и Федор протянул обалдевшему Ворону найденный им посох, там еще один во льду торчит. Быстрее мать вашу.

 Собак из упряжей и отпустить, каждый спасается сам.

В течение получаса, конкретных указаний на русском матерном и самостоятельной работы, результат был достигнут. Перед Федором стоял парусный ледовый буер в форме катамарана. Парус и мачта его были сделаны из матерчатого покрытия и остова третьей упряжки. Две матерчатые люльки, составляющие две первые упряжки, стояли на полозьях и были скреплены с помощью веревок, обломками третьей. В качестве руля управления, использовались два найденные Федором посоха, с трехгранными острыми окончаниями. Их вручили двум каюрам, которые сели назад, остальные погрузились в люльки, стараясь пригнуться и не застить им видимость. Федор сел посередине, и натянув веревку, поднял треугольный парус.

С какой скоростью может двигаться перегруженный ледовый буер, при минимальном, в сотые доли единицы, коэффициенте трения скольжения?

Федор не мог себе представить, что, преодолевая давление воздуха, ему придется вцепиться в мачту, не смотря на то, что он привязался к ней двумя ремнями. Буер несся, постоянно набирая скорость, и непонятно как огибая только самые крупные препятствия. Федор почти не управлял им с помощью паруса. Он просто не успевал ориентироваться в темноте. Что-то делали каюры с палками, но, тем не менее, управление летящей с дикой скоростью конструкцией, было весьма относительным.

Малые препятствия вроде трещин и глубоких луж, буер просто перепрыгивал, большие, неизвестно откуда возникшие ледяные торосы, с большим трудом удавалось обходить, но единственным достоинством конструкции, была все нарастающая скорость, благо ветер был попутным.

Мрак уже рассеялся, но управлять, несущейся с бешеной скоростью, связанной веревками, качающейся и дико скрипящей колымагой, легче не стало. А с первыми лучами солнца, когда они уже просто летели, разбрызгивая полозьями воду, Федор, исполнявший роль впередсмотрящего, явно увидел в паре километров от себя, красную породу местных гор, желто-зеленую полосу и башни крепости, символизирующие окончание пути, и огромную промоину, куда стекала талая вода, уходя из долины.

 Тормози! Мать вашу... . — Заорал он не своим голосом, прикинув скорость и расстояние.

 Снижайте скорость, упирайте палки в лед, иначе мы разобьемся. Быстрее, — орал он, видя недоуменные лица друзей и перерубая ножом веревки, на которых держался парус.

Сам Федор был пристегнут ремнями к мачте, поэтому мог двигаться только вверх и вниз. Усевшись на перекладины буера, он перерубил веревки на парусе, призвал меч и стал безуспешно упираться лезвием в летящий под ним лед. Парус, матылявшийся на веревках нижнего крепления, попал под полозья правого борта, отчего буер не опрокинулся, а завертелся винтом. Именно по тому, что их крутило и вело вправо, буер миновал гигантскую промоину, с неправильной формы краями, в которую, по старому руслу, неотвратимо стекала вода, образуя реку Курею.

Словно на последнем усилии, он миновал гладкую чашу, которую образовала талая вода, вокруг уже существующего русла реки. И перевалив ее барьер, еще имея какую— то скорость, вылетел, и грохнулся с метровой высоты на заросли синей плесени, символизирующей границу долины, подняв фонтан сине-зеленых брызг.

 Приехали б... — только и смог сказать Федор, еще не прейдя в себя, после удачного приземления.

* * *

К ним никто не бежал, хотя люди были со всех сторон, огромное количество людей. Они были везде, у края плесени, на стенах крепости. Но больше всего народа, смотрело, как блестя брызгами, и создавая радугу, в первых солнечных лучах, примерно метров с двадцати, из пещеры в скале бил водопад. Он еще не набрал силу, но уже не ручей, а поток, выпадал с каменного карниза, образуя внизу небольшое бурлящее озеро, из которого брала начало река Курея.

 Где воевода, — спросил Федор, выбираясь из зарослей мха, которые теперь, при обилии пресной влаги, превратились, а настоящее болото. Вопрос был обращен к стоящему у края плесени мужику, явно деревенского жителя.

 Так Славича ждет, тот через пару часов быть должон, — степенно ответил ему тот.

 Какого Славича?

 Дык, который долину расколдовал, он на золотой лодке зараз и приплыть должен.

Федор тоскливо посмотрел на 'золотую лодку', на которой прибыл, подмигнул Ворону, который по своей привычке, начал хохотать, цепляясь за Ворота. А Ворот выйдя из такой перипетии и чувствуя серьезность момента, продолжал сохранять серьезную мину.

Федор оглянулся на своих спутников, да, они походили на кого угодно, только не на свиту славного волшебника, расколдовавшего долину. Оборванные, отрезанные рукава курток, из которых вязали колья буера, когда кончились веревки. Все мокрые, по колено в болотной жиже, с лицами в крапинку, от той же жижи. Торжественной встречи не предвиделось, и черт с ней, ждали их, не представляя ситуации в долине, еще через пару часов.

 Ладно, добрый человек, а найти воеводу где?

 В лагере, а там за скалой, что творится? — до мужика видимо стало доходить, кто его спрашивает, гости прибыли оттуда, из тающей долины.

 Скзывают там мертвецы встают, вон слышь, Славичь с ними бьется.

Из долины действительно донесся громкий звук, скорее треск, это лопались вековые пласты льда. Во время сумасшедшей гонки, Федор не слышал иных звуков, кроме воя ветра. Теперь же он содрогнулся, представив, что было бы, если бы лед лопнул перед ними или, спаси бог, под буером.

 Так, где воеводу искать? — рявкнул он, не выдержав словоблудия мужика, поняв, что тот способен просвящати их сирых, до бесконечности.

 Да вон в лагере, вишь шатер ставят.

 Ну и спасибо, добрый человек — закончил Федор затянувшуюся беседу.

С трудом, выбравшись из болота, группа побрела в указанном направлении. На них просто ни кто не обращал внимания, все ждали пришествия Славича, великого и могучего. Сунильда кроме всего прочего, тащила всю Федорову добычу, шелом и два ремня, шла усталая ведьма, опираясь на два посоха сразу.

* * *

Минут через пятнадцать, они доковыляли до лагеря, где их встретили два часовых, перекрестивших алебарды перед их лицами. Федор поднял глаза и тихо сказал:

 Один бегом за воеводой или Секачем, другой ни кого не подпускать, — и устало сел на землю.

Вои оказались его спецушниками, начальство узнали в лицо. Один вытянулся по стойке смирно, второй умчался, оставив алебарду прислоненной к стоящей рядом коновязи. Через пять минут, к ним бегом примчались Секачь и Коваль, в сопровождении трех десятков воев. Всех аккуратно подняли с земли, и на руках понесли в лагерь. При этом все лыбились и молчали.

Усталых путников поднесли к небольшому деревянному зданию, из трубы которого валил дым. Прямо возле двери раздели, не считаясь с полом, чинами и званиями. Из открытой двери, пхнуло густым вязким ароматом, который бывает только в одном месте, что в том мире, что в этом. Их всех сразу, просто занесли в парилку, и разложили по лавкам. Оказавшись в густом, как кисель, горячем пару, Федор понял, что ему уже ничего не надо. Но так только казалось.

Через несколько минут, когда их мышцы только начали расслабляться, в парилку зашли десяток воев, одетых только в куски материи вокруг бедер и банными вениками в руках.

Федора повернули, словно куклу, уложили на живот, и стоящий рядом вой, мягко, медленно провел веником по спине, сверху вниз. Горячими, мокрыми, ароматными, распаренными дубовыми вениками!

Тепло прокатывало по телу мягкими волнами, нет, они не просто били веником по спине, оставляя кровавые отметины, как это было принято в общественной бане, у него на родине. Сначала мягко, потом все сильнее, меняя направление и специфику ударов. Вои добились того, что Федор не чувствовал веник, он ощущал, как по его телу прокатывались два горячих вихря, то обнимая, то упираясь основанием в наиболее напряженные участки мышц. Когда его подняли, он не помнил. Просто, когда его окатили ушатом ледяной воды, он осознал, что стоит в предбаннике, без посторенней помощи. Кровь ударила в голову, моментально прояснив сознание, а приятная ледяная волна, пронесшаяся по всему телу, вернула его к прозе жизни. Есть и пить захотелось зверски. Большую кружку кваса, и пять минут расслабленного отдыха, затем опять парилка, где там те вои.

После третьего захода, покрытый розовыми и белыми пятнами, одетый в легкую холщевую рубаху, широкие матерчатые штаны и мягкие сапожки на завязках, он с сотоварищами, сидел в своем шатре и подводил итоги, дожидаясь окончания подготовки к пиру. Перед каждым стояла изрядная кружка кваса, на тарелках лежали небольшие кусочки хлеба и розовые пластинки ветчины. Все прибывали в том замечательном, упокоенном настроении, которое бывает, только после хорошей баньки.

 Долину расколдовали, и еще от одной головной боли избавились, — вещал Ворон.

 От какой, извиняюсь, — спросил Федор, которому даже соображать было лень.

 От магистра Южной школы, теперь на плато есть только одна дорога, по которой может пройти караван, и сидит теперь там магистр, как в западне. Одна большая шайка разбойников, создаст такие проблемы, что...., а уж регулярное войско.

 Слов то, каких нахватался, — улыбнулся Федор, — ты хоть знаешь, что такое регулярная армия?

 Ну, профессионалы, те, что наемники.

 Ладно, проехали, — вздохнул Федор, дальше, кто что думает.

Следующей, взяла слово Сунильда.

 Ты княже впредь думай, что в таких местах хватать, а то схватишь чего, потом век не отцепишься.

 Вы о чем, уважаемая? — не понял Федор.

 Да вот притащил ты из долины, два колдовских посоха шелом, да два пояса, а что притащил, где взял, и в голове не держишь.

 А, что не так, — всполошился Федор, вспомнив историю с серебром.

 А то, вот создал ты нам кровные мечи, думаешь, что создал что-то необычное. Такие мечи не у каждого, но встречаются, правда, такой хорошей работы почти нет. Ну да ладно.

 А мой меч?

 Твой песня отдельная, да и не о том я. Вот есть у нас вещи, которые делают их владельца великим, например воином, или магом. Что-то досталось нам от древних, что-то принадлежало богам, а что-то создали мы сами. В Арейские войны, таких вещей хватало, сейчас не много. Все они описаны, все известны. Правда владельцев мало, такие вещи находятся тогда, когда в них нужда есть.

 И..., — процедил сквозь зубы начавший понимать к чему идет дело Федор.

 Просмотрели мы с магистром кое-что, пока ты в баньке парился, я старая, мне одного захода хватило, да и он не молод.

 Не тяни, — одернул ведьму Федор, — что я, на этот раз из долины приволок?

 История говорит о двух братьях близнецах, магах рассвета. Они создали два посоха, один без другого не существует. Эти посохи, дают владельцу небывалые возможности в магии стихий и почти полную неуязвимость в магической битве. Вот только погибли братья одновременно и прозаически, просто замерзли в долине льда. Это было самое ценное, что лежало под панцирем льда этой долины, — начала объяснять ведьма.

 И вот ты, уважаемый, притаскиваешь из ямы два посоха, что нам оставалось думать, — вмешался в беседу магистр.

 Проверили?

 Проверили.

 Они?

 Они.

 Нда, блин, покатались, — резюмировал Федор, — и что с ними делать?

 Либо пользуйся сам, либо кому-то вручи, но не насовсем, эта штука, может стать талисманом твоей семьи.

 Так тому и быть, берите себе.

 Мне нельзя, в силу моего, так сказать, естества, — заявила Сунильда, — это ты с мужиками решай, а вот пояски, я бы взяла.

 А что за пояски? — зная женскую природу и ухватистость ведьмы, заинтересовался Федор.

 Да при знании конкретного заклинания, эти пояски позволяют человеку летать, например, или менять личину, да много всякого мелкого колдовства. Для серьезных магов мужчин игрушка, а для женщин — сокровище. — Пояснил магистр.

 Бери, а с шапочкой как.

 Да там все просто, обычный защитный шлем с наговором, в общем одевшего его магия не берет, не вся конечно, но многое из того, чем владеют современные маги, просто сползет с этого шлема, например любая заменительная магия. Ты собственно и смог управлять ледовым парусником, по тому, что видел все, как оно есть. А мы без твоей шапочки, на краю долины, такого насмотрелись, что вспоминать тошно.

При этих словах магистра, Сунильда только презрительно фыркнула.

 Зря усмехаешься ведьма, сказал магистр, остаточная магия, очень сильно искажает восприятие. Это одна из причин, по которой, в эту долину, еще пару лет никто не полезет.