— Да, и это тревожит Роланда. Получается, половина Академии в заговоре.
— Совсем не обязательно. Это была чистая высшая магия, заметить ее мог только высший. И воспользоваться тоже.
— Постой, но тогда... Значит, Роланд ошибается, ты должна сказать ему!
Веллита снова откинулась на спинку кресла и улыбнулась.
— Значит, все-таки рассказать?
— Пусть заодно узнает, какой у него пробел в образовании! — усмехнулся Алекс, представляя себе, как удивится его величество, обнаружив, что самая обыкновенная попытка его убийства, как две капли воды похожая на множество других подобных историй, обрастает столь живописными подробностями.
Веллита захлопнула книгу и с трудом подавила зевок. Оба спорщика сразу вспомнили о времени.
— Тут еще кое-что интересное, но давай посмотрим завтра? Я оставлю закладку, — сказала волшебница.
— Завтра — так завтра, — согласился молодой человек, бегло просмотрев "кое-что интересное" и решив, что написано, пожалуй, красиво, но снова больше смахивает на сказку из тех, которые рассказывали ему в детстве зимними вечерами у камина.
Вечер закончился, и сожаление не заставило себя ждать. Алекс улыбнулся собственным мыслям. Все было просто и даже забавно, как в пошловатом анекдоте — две девицы с двумя кавалерами коротают время, уединившись в лесу, и не нужно быть ясновидцем, чтобы предсказать ход событий, неизбежный хотя бы в их воображении. Вон как Роланд сразу пошел на поправку, стоило только оставить его на денек в компании с Адельгейдой, даже удивительно. А Веллита... Она вроде бы не завлекала Алекса, даже не пыталась, но он и не чувствовал никаких преград, настоящих или выдуманных, которыми так увлекаются манерные дамочки из "приличного общества". Возможно, все дело в том, что она и в самом деле верит в существование "другой стороны", для нее все запреты и дозволения их мира — как театральный задник, который можно отбросить или заменить, но история, рассказанная на его фоне, все равно останется прекрасной, если она и в самом деле прекрасна. Ему вдруг захотелось задать маленькой волшебнице вопрос: "А для чего еще найдется место в твоей истории? Для кого?" Он бы не рискнул сам угадывать ответ. Уже слишком поздно, или, может быть, слишком рано — трудно разобраться, когда за окнами непроглядная темнота. А по ту сторону темноты сине-зеленые волны беззвучно разбивались о пустынный берег, и пьянящий нездешней свободой ветер гулял среди бесконечных миров.
Жизнь в лесу не баловала разнообразием, да и погода радовала солнечными днями гораздо реже, чем полагалось в начале лета. Но это не мешало Роланду выздоравливать. Вскоре он почувствовал себя вполне готовым к тому, чтобы всерьез задуматься о новом путешествии. Взявшись помогать Веллите раскапывать в оставшихся в наследство от бабушки бумагах следы загадочных сведений об опасности, угрожающей королевскому роду, Алекс отвлекся от другого, не менее важного занятия — помогать королю восстанавливать былую силу и ловкость. Утро под звон клинков, обычную разминку на поляне перед домом, вошло уже в привычку. Но в остальное время, свободное от дел вроде охоты или помощи дамам в работе по хозяйству, той, которая требует большой физической силы, общество леди Делари увлекало его куда больше, чем общество Роланда. Поэтому Адельгейда нисколько не удивилась, в один прекрасный день увидев Роланда на крыльце с ее же собственным мечом в руках. Он протянул клинок владелице:
— А мне ты покажешь, что умеешь?
Она задумчиво приподняла бровь и надменно кивнула.
— Хорошо. Только переоденусь.
Когда Роланд сходил за своим оружием и вернулся, леди Эсперенс ждала его на лужайке. Вместо платья она надела свой прежний костюм и заплела волосы в косу. Бесцеремонно разглядывать даму — это, конечно, дурной тон, а вот разглядеть противника — бесспорное право, и король не замедлил им воспользоваться. Она была довольно высокой и длинноногой (захочет пнуть — далеко достанет). И не все дамы при дворе даже на охоту отваживались надевать такие костюмы, какой был на этой девушке. Их вполне можно понять — пышные юбки скрывали несовершенства фигуры куда надежнее, чем узкие штаны. Но Адельгейда, похоже, считала, что ей стесняться нечего, и Роланд готов был немедленно с этим согласиться.
Она помахивала дорогим, сделанным по особому, личному заказу мечом, не слишком тяжелым и, разумеется, идеально подогнанным под ее руку. Ее излюбленное оружие уцелело во всех передрягах и, как уже знал король, недавно впервые обагрилось кровью. Стать убийцей — не лучший опыт для девицы, но вряд ли это ее расстроило. К тому же в азартно блестящих глазах, с не меньшим любопытством глядевших на короля, не было ничего, что наводило бы на эти мрачные воспоминания.
— Приступим? — пригласила она.
— Приступим, — кивнул Роланд.
Противники, мягко говоря, недооценили друг друга. "Дохлый" — высокомерно подумала про короля Адельгейда, а он снисходительно назвал ее "девчонкой", правда, только в мыслях. Взаимное удивление не заставило себя ждать. Еще недавно король ходил по дому, держась за стенки, а теперь оказалось, что его мышцы налились почти прежней силой. А еще девушка поняла — ей встречались разные мастера фехтования, но все-таки лучшие из них учили Роланда. У него была превосходная техника и отточенное годами мастерство. Кроме приемов классической школы он знал множество таких штучек, когда увернуться от клинка ей помогала только отличная реакция. Но она сразу согласилась признать — в настоящем бою он, пожалуй, измотал бы ее и убил. Можно догадаться, как дорого обошлась заговорщикам попытка добраться до короля в ночь переворота. Не удивительно, что при встрече с ним они так поспешно хватались за арбалеты.
Открытие Роланда было иного свойства, но захватило его куда сильнее. Его противница казалась стройной и гибкой, но ни эта незамысловатая одежда, ни пышные бальные наряды из прошлой жизни не выдали бы ее тайны — за изящной видимостью таилась стремительная сила. Сражаться ее учил кто-то очень толковый, тщательно создавая индивидуальный стиль. Она проиграет в силе многим соперникам-мужчинам, зато в скорости и ловкости фору даст кому угодно. А выучиться так затейливо ругаться, не вспоминая при этом слишком грубых и уж тем более нецензурных слов, было, пожалуй, потруднее, чем виртуозно махать клинком. Знать бы еще, где она научилась как бы невзначай наводить соперников-мужчин на шальные мысли о том, что клинки — это последнее, что они хотели бы с ней скрестить. Постыдно пропустив несложный удар, Роланд вдруг понял. Никто ее не учил, она, наверное, и не догадывается ни о чем. Просто все в нем бунтует против этого нелепого занятия, когда в пространстве между ним и женщиной звенит железо. Особенно такой женщиной, как эта.
— Ты спятил! — совсем не верноподданнически напустилась на него Адельгейда, — Я могла тебя покалечить!
Ты прекрасна, хотел сказать Роланд, но промолчал. Эта восхитительная ручка влепит ему пощечину, не дрогнув. Уж он-то мог отличить, когда дама ждет его внимания, а когда и малую вольность сочтет смертельным оскорблением. Она почти равна ему по рождению, она наследница гордого древнего рода, а не развеселая горничная, для которой шлепок по заднице от первого встречного дворянина — изысканный комплимент. Меньше всего ему хотелось обидеть ее, разрушить то осторожное доверие, которое между ними возникло.
А она отлично поняла, где витало его воображение, и нисколько не удивилась. Король молод, уже вполне здоров и... просто так привык. Сама виновата — неуемным интересом к личной жизни коронованных особ навела его величество на игривые мысли. Но это не страшно, скоро они снова окажутся в большом мире, где множество женщин с радостью ответит на призыв его неотразимых глаз, и тогда все изменится, она перестанет казаться ему единственным желанным существом в целом свете. Кстати, а почему не Веллита? Она хорошенькая, да и знакомы они дольше... Ох! Догадка была бесподобна — да он же уступил волшебницу Алексу! Не зря, наверное, короля в народе называют щедрым и великодушным. Только интересно узнать, что думает по этому поводу сама Веллита, да и брат тоже.
Адельгейда коварно усмехнулась. Какая утонченная интрижка, светлый повелитель! И это все, на что вы способны? Она не заметила, как сама нарушила важнейшую заповедь — не отвлекаться на посторонние мысли — и уже у нее из рук вылетел клинок. Роланд успешно опробовал очередной изощренный трюк, не поленившись сообщить:
— Вот так противник обезоружит тебя!
— Так — не обезоружит!
Они обменялись ослепительными улыбками, двусмысленными до неприличия, и снова взялись за оружие.
Время до ужина пролетело, как одна минута, особенно после тренировки. Адельгейда захватила в свое полное распоряжение комнату с дубовой бочкой и чуть не задремала, разомлев в теплой, почти горячей воде.
Судя по разговорам короля и брата, скоро предстоит отсюда уехать, так что неизвестно, когда в следующий раз доведется помыться с комфортом. Да и с тренировкой на сей раз вышел перебор. Она так и не сдалась, но самой себе можно признаться — поганец Роланд загонял ее до обморочной усталости. Может, она и согласилась бы остановить поединок и признать ничью, но ровно до тех пор, пока этот нахал не предложил закончить дело "полюбовно". А когда услышал отказ, заявил, что не примет капитуляцию, пока не увидит белый флаг, и даже между ударами ухитрялся советовать, какие именно предметы одежды можно вместо флага приспособить. Пока, наконец, не поскользнулся и не растянулся на траве (может, специально, кто его знает). "Так тебе и надо!" — сказала леди Эсперенс и гордо тряхнула головой, пользуясь случаем красиво выйти из игры. И надо же было через пару шагов так позорно споткнуться прямо на ровном месте! Но и на заплетающихся ногах она опередила взмокшего противника на пути в заветную комнату, где над очагом уже грелась вода — заботливая Веллита постаралась, снисходительно глянув с крыльца на упорную парочку. Собственно, Роланд не пытался обогнать даму, и неблагодарная решила, что король вполне может зачерпнуть холодной водички в колодце. Ему в самый раз, пусть остынет.
Выбравшись из воды и завернувшись в полотенце, Адельгейда разворошила стопку свежего белья на лавке (шиш тебе, а не белый флаг, остряк коронованный!) и принялась одеваться. Волосы сохли невыносимо долго, не вытерпев, она просто скрутила еще влажные пряди в тяжелый узел на затылке. Вообще-то даме появляться на людях с мокрой, кое-как уложенной прической неприлично, но король как-нибудь стерпит, а Алекс не в счет, он ее и не с такой головой видел.
Почему-то вспомнилось, как однажды, когда ей едва исполнилось одиннадцать, в жаркий летний день брат якобы случайно спихнул ее в речку с мостков, и ужасно веселился, помогая мокрой, облепленной зеленой тиной сестрице выбираться на сушу. Шматком водорослей по голове он схлопотал незамедлительно, но самая страшная месть свершилась на следующий день. Злопамятная сестра и ее подружка насобирали в ближайшем лесу увесистых сочных грибов-переростков, а потом дождались, как только брат уединится на сеновале с одной бойкой вдовушкой, и устроили ему инсценировку штурма крепости в лицах. Визгу получилось много — сначала вдовушкиного, а потом — Адельгейды, которая оставшиеся полдня просидела на самом высоком дереве в округе.
Улыбнувшись невинным детским воспоминаниям, девушка вышла на террасу. Аромат грядущего ужина, приготовленного волшебницей, витал в теплом вечернем воздухе как безмолвный упрек кулинарным талантам некоторых присутствующих, но мужчины еще не поддались его чарам и о чем-то разговаривали у крыльца.
— Прямо в город портал не открыть. Да и откуда нам знать, что творится в Лакуаре? Может, то же самое, что в замке Эсперенс, — сказал Роланд.
Алекс угрюмо кивнул, вспомнив собственное недавнее возвращение домой:
— Да уж, Вилария — не здешняя глухомань, там нас наверняка ждут. Тащить с собой девушек — идея хуже некуда.
— Веллита утверждает, что в Амилар ее пропустят, бабушка оставила ей амулет мага-посредника, — продолжал король, — и тогда можно оставить наших дам в безопасном месте.
— Вот как? — встряла Адельгейда, — Это нечестно, я не согласна! Все самое интересное как всегда пройдет без дам?
— Да, например, толпа подонков пустит по рукам какую-нибудь другую упрямую дуреху вместо тебя! — неожиданно резко пресек препирательства брат, — Извини за грубость, разумеется...
Он, как всегда, приготовился к долгим спорам, но на сей раз шутить не собирался. Впервые сестра поняла, что с некоторых пор, пусть это и случилось помимо его воли, Алекс — глава рода Эсперенс, и отлично об этом помнит. Отец никогда не злоупотреблял правами главы Дома, да и брат не из тех, кто любит устраивать демонстрацию собственной власти по каждой мелочи, но если речь пойдет о ее жизни, Алекс не постесняется перестараться. Но ведь дело не в упрямстве, она просто не хотела думать о том, что брат уйдет на верную смерть, а она останется в каком-то якобы безопасном месте!
— Если мы не пройдем вчетвером, как вы собираетесь пройти вдвоем? И без мага? — спросила Адельгейда.
— А мы и не пройдем, я почти уверен. Но если все, что мы знаем, правда, то в Амиларе нам сумеют помочь. Наверняка там знают, как обстоят дела.
Получалось, что решение принято, а дамы о нем ничего не слышали! Вернее, только некоторые избранные дамы. Веллиту как раз спросили, это вообще была ее идея. Не у дел осталась только Адельгейда, хоть брат и заявил, что она в это время просто где-то гуляла. Зато теперь ее ждали два удивительных открытия. Первое — безопасным местом, в которое предстояло отправиться в поисках поддержки и помощи, оказался вовсе не какой-нибудь отдаленный замок. Король намеревается поехать, ни много ни мало, в вымышленный, невероятный Забытый город, общину Темных снов, куда нет хода простым смертным, если только они не сошли с ума. И собирается сделать это так запросто, будто скататься в соседнюю провинцию по делам. А вот вторым открытием стало то, что Роланд и раньше знал об Амиларе, в том смысле, что этот город — не выдумка и не груда старинных развалин. Сам король в день коронации встречался с высшим магом-посредником, как когда-то его отец встречался с прежним посредником, Айриной Делари, и подтверждал обещание, данное первым королем из Дома Вейс — оберегать тайну общины Амилара и защищать ее, если потребуется. В виде ответной любезности он может рассчитывать на помощь, не военную, но такую, которая иногда посильнее всех армий мира.
Глава 5
Вопреки мрачным ожиданиям, дорога к Забытому городу оказалась самой спокойной и безопасной из всех, по которым довелось путешествовать с тех пор, как за спиной осела пыль от разбитых ворот столицы. Патрули если и появлялись, так только местные, поисками подозрительной четверки не озадаченные, да и всяких — разных личностей, похожих на соглядатаев, здесь не встречалось. Чем дальше к северо-востоку, тем безлюднее становилась местность. Последнюю деревеньку, захудалое селение на десяток дворов с философски-многозначительным названием Дыра, проехали еще утром. Видно, местный землевладелец то ли пошутить любил, то ли не стеснялся называть вещи своими именами.
