— Ну конечно! Неужели ты забыла наш разговор? Неужели поверила, что я так просто сдамся?
— Прости меня, прости, — дорожки слез прочертили ее лицо сверкающими линиями, — но ты был так убедителен там, что я…поверила…
— Глупенькая, — скрипнув зубами от боли, я приподнялся, чтобы обнять плачущую Соу, — мне пришлось сыграть эту роль до конца, чтобы использовать оружие последнего шанса. А ты… могла бы и не играть в благородство в такой обстановке. В конце концов, я знал, на что иду, когда одевал это кольцо.
— Нет, нет, это не игра. Я не стану тратить твою жизнь для себя. Не стану, потому что ничего не могу дать взамен.
— Разве нужно отплачивать за подарки? Которые принадлежат тебе еще и по праву?
— Останови свою щедрость, пока не поздно, мастер. Жизнь слишком дорогая цена за что бы то ни было.
— Иногда и она соразмерна, тем более что я отдаю тебе не ее, а лишь время.
Соусейсеки затихла, уткнувшись лицом в плечо, а ее слезы жгли свежие швы… и сердце. Глупая кукла, почему она с таким упорством отказывалась принять то, что я готов был отдать? Неужели ей казалось, что годы старости, болезней и воспоминаний о ней предпочтительнее более короткой, но настоящей жизни? Более того, и ею можно было бы пожертвовать — при необходимости выбирать. В конце концов, без Соу она была бы совсем тоскливой.
— И все же, почему ты решила сразиться с Суигинто сейчас?
— Я пыталась поступать так, как ты, мастер.
— Не понимаю. Разве я бросаюсь на более сильного врага, если есть другой путь?
— Нет, я не об этом. Я пыталась поверить.
— Вот как. Поверить в свои силы, чтобы получить их?
— В моем Н-поле нас было всего трое. Я думала, что наша вера сможет ослабить ее и мне удастся победить.
— Тогда я должен просить прощения за эту неудачу. У меня была только надежда на то, что ты сумеешь устоять, не более.
— Не извиняйся, мастер. Ты прав в своей оценке, да и сама я не верила до конца. Но скажи мне, как все-таки тебе удалось одним ударом ошеломить такого противника? Чем было твое «оружие последнего шанса»?
— Я… я показал ей черные глубины человеческой порочности. Отдал то, о чем хотел бы забыть сам.
— Наверное, мне еще много придется узнать о людях.
— Лучше бы тебе не пришлось этого делать. Тебе ли не знать, какими могут быть люди, садовница душ?
— Даже во снах они способны скрывать многое за непроницаемой пеленой метафор. Впрочем, я вижу, что тебе непросто говорить об этом. Забудем.
— Нет, чуть позже. Знаешь, мне сейчас жаль Суигинто, хоть она и получила по заслугам. Все-таки это было… грязным приемом. Ни одна из вас не заслуживает такого.
— Только не говори, что хочешь помочь ей.
— Не скажу, ведь ты и так поняла. Но не сейчас — слишком опасно.
— Я… я не буду тебя останавливать, мастер. Ты действительно удивителен.
— Ох, не стоит воспринимать это так. Может, я просто тряпка и не могу проявить нужную жесткость даже к врагу.
— Нет, не говори так. Жестоки только трусы, слабые сердцем, а ты, жалеющий врага, стал гораздо сильнее.
— Ну, ну, я вот даже сижу с трудом. Ты должна будешь помочь мне, Соу.
— Что я могу сделать, мастер?
— Ты же понимаешь, что подобный трюк теперь годится для любой из вас?
— Но ведь я даже не знаю, о чем ты.
— Неважно. Помоги мне забыть — навсегда.
— Ты уверен, мастер? Что бы это ни было — сегодня оно нам очень помогло!
— Абсолютно уверен. И… еще просьба… не смотри.
— Не хочешь, чтобы я приберегла этот прием? Ну так и быть, не буду.
— Просто покажи, как. Дальше я справлюсь сам.
Эксперименты с памятью все же пришлось отложить. Мы слишком устали, да и подлечится было просто необходимо. Красный растекся по ранам, пульсируя теплой болью в такт сердцу. Глаза закрывались, но сон упорно отказывался унести меня в свои чертоги. Я думал о том, что мне пришлось сделать, и о том, как все исправить.
Заслуживает ли такой противник жалости? Не совершаю ли я ошибку, собираясь помочь ей — да и нужна ли моя помощь? Но вдруг подобное со временем только придаст ей сил, которые она и без того черпала в ненависти?
Нет, стоило попробовать обратить ситуацию в свою пользу. Если она забудет случившееся, быть может, мир будет восстановлен? Ведь она не собиралась нападать первой…или собиралась?
Слишком много вопросов. И единственный ответ — нужно пробовать. В конце концов, мы не слишком рискуем, ведь у нас теперь есть повод верить в ее слабость. Пронесет, не впервой. И медлить не стоит — несколько часов для нас многого не изменят, а для нее это, наверное, схоже на несколько часов в аду. Но сможем ли?
— Соусейсеки.
— Что, мастер?
— Пойдем, попробуем помочь твоей сестренке.
— Как, сейчас? Ты же на ногах не стоишь! Да и что, собственно, ты собираешься делать?
— Встану, не в поход же идем. Нет времени ждать, пока все заживет.
— Почему это нет? Мы в безопасности, Суигинто, наверное, не скоро оправится от поражения…
— Боюсь, все на самом деле сложнее. Я должен забрать то, что показал ей, иначе… последствия непредсказуемы.
— Вижу, спорить бессмысленно. Ты уверен, что нас не ожидает еще один бой?
— Не полностью. Но вероятность невелика. К тому же, теперь вера на нашей стороне.
— Не думаю, что стоит так на нее полагаться. Все же подумай еще раз, действительно ли ты хочешь помочь такой… как Суигинто.
— Тогда, в начале, я показал тебе не все, что знал. Было еще кое-что.
— Вовремя вспомнил, мастер. И что же?
— История появления черных крыльев.
— Мне ли не знать ее?
— Розен не создавал ее такой, какой она стала сейчас. Хотя…если быть честным, он вообще не слишком тщательно с ней работал.
— Говори начистоту — бросил недоделанной.
— Но теперь-то доделал и признал, верно? Быть может, в ней есть часть Алисы, а?
— Вот уж не знаю, что, кроме Розы Мистики, там можно найти хорошего.
— Я готов поискать. Просто это же можно было сказать и обо мне.
— Ошибаешься. Ты никогда не был злобным, иначе преуспел бы в жизни. А она была — и есть.
— Пойдем, я расскажу кое-что по пути, — сказал я, стараясь подняться и не потревожить ран.
— Хорошо, будь по-твоему, мастер. Я слушаю, — Соусейсеки открывала проход в Н-поле.
— Когда я был маленьким и у меня болел зуб, я не мог вести себя, как обычно. Все вызывало раздражение и злобу, и я сжег бы мир, если бы это прекратило боль.
— Хочешь сказать, у Суигинто зубы болят?
— Хуже. Она постоянно мучает себя воспоминаниями. Ей кажется, что ее всегда пытались оскорбить или унизить — изначально. Даже Отец отвернулся от нее, оставил на полке, в забвении. Человеку, ведущему себя так, наши врачи сказали бы, что у него комплекс неполноценности.
— Это все правдоподобно, но что ты предлагаешь делать?
— Да ничего.
— А зачем идем в Н-поле?
— Ты там шляпу обронила.
— Мастер!
— Ну хорошо, хорошо. Я попрошу тебя помочь мне с серебром.
— Это может быть непросто. Я разбиралась в твоей памяти с помощью красного, но мы устроены иначе.
— Тогда можешь запечатать воспоминания сегодняшнего дня где-нибудь в глубине.
— Поможет до первого сна в чемодане, а там ее настигнут кошмары.
— Еще варианты?
— Учитывая то, что ты просил меня не смотреть, у меня выйдет не так уж и много.
— Уточни, пожалуйста.
— Я могу соединить вас, но тебе может прийтись несладко. Вообще не хочется так рисковать.
— Посмотрим, что еще удастся придумать.
Мы нашли Суигинто под одним из витражей. Она не напала на нас, да и вообще, кажется, не заметила. Сидящая в углу, уткнувшись лицом в колени, укрываясь крыльями, теперь она казалась совсем не такой опасной, как при первой встрече. Её волосы растрепались, черное платье посерело от пыли. Казалось, ее оставили здесь много лет назад и так и не вернулись.
Соусейсеки явно нервничала, когда я приблизился к Суигинто. Мне и самому было страшновато, но знаки придавали некоторую уверенность. Осторожно коснулся ее серебром, но реакции не последовало. Неужели было поздно? Опустившись рядом на колени, я, затаив дыхание, убрал скрывавшие лицо пряди — и она дернулась, словно защищаясь от удара. Плохо было дело.
Я собрал остатки самообладания и попытался сконцентрироваться. Получалось плохо.
— Соу, помоги.
— Все-таки иногда я не понимаю тебя, мастер.
— У нас еще будет время для этого, обещаю.
— Надеюсь… надеюсь.
Соу привычным жестом влила в меня силы Розы Мистики, но, пошатнувшись, сама чуть было не упала. Я успел подхватить ее, но у нее не оставалось сил даже на столь привычные ей слова благодарности. Определенно, сегодня был дурной день.
Сидя в полумраке Н-поля, с обессилевшей Соусейсеки на руках, я впервые по-настоящему засомневался. Но отступать не было смысла.
Закрыть глаза. Сосредоточиться. Представить…
Тихий голос поющей Мегу… Нежность пальцев Розена… Его взгляд, каким он мог бы быть на самом деле… Легкая мелодия, обещавшая покой… Сон, в котором наконец-то все будет хорошо…
Серебро порхало вокруг Суигинто, звеня тончайшими колокольчиками, пульсируя и переливаясь в каком-то ритме, и к Соу протянулись паутинки. Сквозь этот своеобразный транс я ощутил, что все получилось.
Куклы спали.
Я поднялся с коленей, чувствуя, что еще придется заплатить за такие шутки со своим здоровьем. Машинально поднял нитями шляпу Соу. Подумал, что не смогу унести на руках обеих сразу — о том, чтобы обращаться с ними, как с куклами, и мысли не было. Суигинто спала, как ребенок, расслабившись и тихонько посапывая. Ей определенно стало лучше — но надолго ли? Я сумел заколдовать их своим представлением о их счастье, пусть и иллюзорном, а вот как быть дальше, не знал.
Какое-то время можно было удерживать Суигинто во сне, но лишь пока я сам не свалюсь от усталости.
Но прежде всего стоило выбраться из Н-поля. Одиночке в нем совсем неуютно, хотя и угрозы ждать не приходится. Что поделаешь, я все еще был трусоват, наверное.
Всем серебром я потянулся к Суигинто и неожиданно легко поднял ее, даже не потревожив. Теперь, с Соу на руках и ее противницей в нитях, можно было уходить.
— Какое трогательное представление, сэр медиум, — раздался знакомый голос из сумрака, — впервые за долгое время я вижу настоящего рыцаря на этом поле боя.
— Мне тяжело будет беседовать с вами, Лаплас, я несколько устал за сегодня.
— Ваша скромность — это просто нечто, сэр! Я позволил себе насладиться сегодняшними событиями, но пришлось подождать, чтобы иметь возможность побеседовать тет-а-тет.
— Был бы вам очень благодарен, если бы вы помогли мне понести одну из…
— Нет, нет, я вынужден отказать. У меня обет — не взваливать на себя чужую ношу.
— Понимаю. Тогда, быть может, поговорим позже?
— Боюсь, другой шанс представится нескоро. Кстати, мне интересно — кого из них вы бы мне доверили, если бы я согласился?
— Это так важно?
— Очень важно, сэр. В кои-то веки у вас появился выбор, который может сыграть немалую роль во всей этой истории.
— Не уверен, что правильно понял вас, Лаплас.
— Сильнейшая — не побоюсь этого слова, сильнейшая из Дочерей Розена сейчас у вас на поводке. Неужели вы не оценили ее по достоинству? Не спешите возражать! Я же видел, как вы на нее смотрели. Она прекрасна!
— Вы увлекаетесь, Лаплас. Я уже заключил свой контракт.
— Как можно, сэр! Совесть не позволяет мне вас недооценивать! Даже малыш Джун оказался способен быть медиумом двух кукол, что же говорит о вас? Или вы не рассматривали такую возможность?
— Суигинто уже связана контрактом и вам это известно, не правда ли?
— Более любопытно то, откуда это известно вам. Но впрочем, это не проблема. Полагаю, используя это… чародейство, которым вы ее сразили, можно заставить ее расторгнуть контракт — хитростью или силой.
— Не вижу поводов делать это.
— Ну зачем же вы меня разочаровываете? Я ведь знаю, что вы к ней неравнодушны — иначе бросили бы здесь, а потом добили и забрали уйму полезных вещиц, вроде Лемпики. Вместо этого вы уносите ее в свой дом, убаюкивая сладкими грёзами, и что я должен думать?
— Тем не менее, придется вас разочаровать. Второго контракта не будет.
— Ой-ой, не будьте столь категоричны. Обстоятельства часто играют с людьми злые шутки.
— С кроликами все обстоит так же.
— Как грубо! Но на этот раз я склонен не принимать это близко к сердцу — все же нелегко стоять здесь с таким грузом и оставаться джентльменом. Простите, что задерживал вас — и до встречи!
— И вы простите, Лаплас. Увидимся.
— Всенепременнейше, сэр!
— Одну секунду.
— Я вас слушаю.
— Почему вы перестали называть меня «юным»?
— Ах, вы заметили! Все просто — вы выросли в моих глазах, сэр. До свидания!
Серебро не хотело отпускать Соусейсеки из сладких грёз. В другое время я не стал бы настаивать, но сейчас медлить было бы слишком опасно. Пока что спящая на моей подушке Суигинто оставалась врагом.
— Мне…мне привиделись хорошие сны, мастер. Это то, чем ты коснулся ее?
— Да, пришлось постараться. Если хочешь, я могу показать тебе их снова — когда закончим с делом.
— Н-нет. Сны должны оставаться снами, не более. Иначе к ним можно привыкнуть.
— Понимаю. Ты в порядке? Справишься с серебром?
— Этот вопрос стоило бы задать мне. В конце концов, не я иду в гости к Первой.
— Во сне я более в себе уверен. Да и отступать некуда.
— Хорошо. У тебя должно получиться…хотя это все же напрасный риск. Ты хочешь заполучить союзника, но она не из тех, кому стоит доверять.
— Быть может, это даст нам время на то, чтобы вернуть тебе силы.
— Да, мастер. И… удачи.
— Если что… береги себя, Соу.
— Не будет никаких «если что». Приступим?
— Действуй.
Я успел отметить, насколько увереннее Соусейсеки обращалась с нитями на этот раз — с трудом удавалось следить за плетущими пальцами. Легкость и дрёма стали проникать в измученное тело — серебро начинало действовать. Соу плела, и все меньше нитей удерживало грёзы в действии. Я постарался собраться и приготовиться к переходу — и когда последние из них покинули волосы Суигинто, от очарования не осталось ни следа. От живота к горлу поднялся тугой комок, глаза попыталась открыться шире, и наши взгляды встретились — серый и фиолетовый, встретились и скрестились в поединке. Но и Соу была начеку, и не успела Первая и пальцем двинуть, как серебряное клеймо с тянущимися к нему нитями скользнуло у нее по шее и впилось в затылок. Тяжелый удар, который, наверное, сломал бы мне челюсть, я получил уже во сне.
