Лесовка (Завершено)

Оставшиеся кикиморы крепко держались, не теряя надежды схватить добычу. Клыкастые твари по-змеиному шипели и скалили зубы в негодовании. В глазах ясно читалось — пощады не будет.

Ураган стих также внезапно, как и начался. Оставшиеся в живых твари бросились на жертву. Разъяренные и безжалостные. Мелькнула зеленая тень, как яркий лучик солнца, среди серости и грязи. Вот, первая — особо ретивая старуха, лежит ничком и не шевелится. Тень, словно мощная струя воды, била нескончаемым потоком ударов. Она не двигалась, а перетекала с бешенной скоростью, появляясь и тут и там, перемещаясь от одной старухи к другой в сумасшедшем ритме, в боевом танце, едва уловимым простым взглядом. Зеленый вихрь сметал, сминал и брезгливо выплевывал болотных тварей.

Одна из старух сумела прорваться и кинулась к Константину и Ягодке, получив от последней корягой в лоб. Тварь вскрикнула и отпрянула, такого кикимора не ожидала. Помедлив секунду, она бросилась в новую атаку. Старуха успела сделать лишь один шаг, как на нее хлынул огненный поток, словно раскаленная лава. Миг и не стало старухи.

Все закончилось. Вихрь успокоился, а на поляне появилась лесовка в помятом зеленом сарафане с листиками.

Болотник

— Какая женщина! — восклицал Тоф, глядя за разворачивающимися боевыми действиями на болоте через блюдечко, по которому наворачивало круги яблоко, — точно женюсь!

— А она-то захочет? — ухмылялась навка. — Вона как человека защищает. Неспроста, видно приглянулся.

— Да ну, — отмахнулся болотник, — что за боломуть несешь?

— А с чего бы тогда ей законы нарушать, с чего она его вообще в лес завела супротив воли отца? — навка рассуждала и ходила вокруг Тофа, склонившегося над блюдечком.

Правитель болот все больше и больше хмурил брови, слушая, речи советницы.

— Видно, величество, что не хочешь принять истину.

— Какую такую истину, рыба бездушная? — проревел Тоф и стукнул кулаком по дубовому столу, отчего блюдечко подпрыгнуло и перевернулось, а яблочко скатилось на пол прямо в рот довольному колобку.

— А ну плюнь! Плюнь, окаянный, кому говорю! — кричал болотник и рвал на себе и без того не густую шевелюру.

— От проглот! — вскинула руками губительница душ и пнула сгоряча колобка босой ногой промеж глаз.

Тот подлетел под потолок и зычно шмякнулся о лавку, от греха подальше спрятался под нее, злобно зыркая из темноты.

— Может, мы его мало кормим? Ну, все добро уже съел, кашалот проклятый! Третье вещательное яблоко, оно же и последнее. Не так давно сжевал скатерть-самобранку, теперь казне лишние растраты на повара. Цветик — семи цветик схарчил, ни одного лепестка использовать не успели! Ух, жуть волосатая, все, сегодня вкусного больше не получишь!

— Я тебя спрашиваю, о какой такой истине толкуешь? — повторил вопрос Тоф, махнув рукой на надоевшего колобка, который рядом с Утопией почему-то был плюшевым и не кусачим.

— Да ясно все, как черна ночь. Василиска с пеленок была своевольна. Зря отец не порол ее! — покачала головой Советница. — Вот и вышла — бедова дочь.

— Не темни, говори, что на уме, — перебил болтовню навки болотник.

— Так я и говорю, замуж ей пора, сколько уж к ней свататься женихов приезжало, а ты так каждую неделю нос свой кажешь.

— Ближе к делу, язва!

— Думаю, отец ей наказал определиться с суженым, а она ему назло все, за ивашку замуж собралась. Завела в лес и испытывала. С чего бы лесовке зеленых кровей мараться за простого человечешку? Сам посуди. Только во вред батюшке. Из-за юного максимализму все!

— Складно складываешь, душегубка. Но и это нам на руку. Есть у меня один план, сразу две души затопим — и ивашку сгубим, и Василису мне в жены заполучим, да и Хозяину подлянку подложим. Век не забудет!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТЬ. ЗНАКОМСТВО

Удивительно, что может сделать

один луч солнца с душой человека!

Ф. М. Достоевский

— Кто это был? Что за жуткие создания? — спросил Константин у лесовки, которая уже не первый раз спасла ему жизнь.

Они шли по узкой тропке к зеленому лесу, все дальше удаляясь от болота.

— Кикиморы болотные, нечисть. Их величество — болотник Тоф узнал, что в здешних местах человек заблудился и хотел тебя к себе в рабство взять. Послал дочерей своих, они тебя заманили на болото и почти утопили. Ох, теперь у меня из-за тебя проблемы будут — получу же я от отца.

— За что? Ты же дело хорошее дело сделала — жизнь человеку спасла!

— Не имела права в чужой Чертог лезть. Не доглядела я за тобой, пересек ты границу, ушел с наших владений в болотные угодья Тофа. Значит, им и решать твою судьбу. А у них разговор один — погубят и забудут.

Василиса грациозно пробиралась по лесу, исполняя своеобразный кружащий танец. Она не шла рядом с Константином, а плавно ходила вокруг деревьев, появляясь то тут, то там. Все его попытки подражать походке лесовки заканчивались плачевно — падением. Она находилась рядом, скрывалась за деревом и возникала с другой стороны, появлялась из ниоткуда, бесшумно шагая по лесному ковру. Ни одна веточка не сломалась под ее босыми ногами. Константин издавал шум за целую армию, будто среди подлеска пробирался мамонт — с треском и сопением. Он комплексовал из-за своей неуклюжести и нервничал, отчего шум только усиливался.

Легкие и плавные движения девушки завораживали. Самойлов смотрел на нее и не мог отвезти взгляда, особенно от ярко-синих глаз. Он готов был идти за этой красотой, хоть на край света. Красотой естественной, сияющей, наполняющей душу легкостью и счастьем. Чистой и свежей, как горный воздух и родниковая вода. Нежной, как легкое дуновение теплого ветерка, как прикосновение перышка.

— Что за позерство! — подала недовольный голос кошка.

Она, как и Константин, шла по услужливо стелящейся тропинке. Ягодка с ее чутким кошачьим слухом, не могла понять, когда и откуда вынырнет лесовка. И это ее раздражало.

— Иди как все, неча по кустам шляться, аки тать, задумавший злодейство.

— Ой! Кто это? — лесовка появилась из-за очередной березки, заставив Ягодку в очередной раз подпрыгнуть.

Василиса оглядела Самойлова таким взглядом, будто подозревала в самом черном колдовстве или, чего хуже, в магии вуду.

— Это кошка, — произнес Константин, как что-то само разумеющееся, продолжая откровенно пялиться на лесную диву.

Синие глаза лесовки расширились еще больше. Она не замечала наглого разглядывания Самойлова, кинулась к кошке. Ягодка улыбнулась вовсю пасть, так казалось со стороны, и с радостью прыгнула в объятия лесовки. Прямо к лицу, выпустив остро заточенные когти, быстро сменив улыбку на счастливый оскал. Злорадно шипя, кошка летела прямо в широко распахнутые очи красы-девицы, которая даже не пыталась хоть как-то защититься. Просто стояла и диву давалась.

Константин решил спасать. Он отчаянно кинулся к лесовке, которая в этот же момент рванула в сторону своего спасителя, уходя от когтей-ятаганов.

Бамс!

Оба столкнулись лбами и разлетелись по разным кустам. Мимо них пролетела Ягодка:

— А! Леший тебя забери! — только и успела провопить черная фурия, вмазавшись в дерево.

Кошка охнула и заскользила вниз, снимая когтями стружку с дерева.

— У меня из-за тебя шишка будет, — причитала Василиса, поднимаясь с земли, — а магии из-за этих кикимор совсем не осталось. Как я в таком виде по лесу пойду!?

Кусты раздвинулись, появилась голова Константина.

— У тебя глаза очень необычного цвета. Цвета василька, — задумчиво пролепетал он.

— Поэтому Васей и зовут, — представилась лесовка, отряхивая платье.

— Кого? — прохрипел Константин, отчего-то ревнуя к неизвестно откуда наклевывающемуся конкуренту Василию.

— Меня зовут Васей.

— Странное имя для девушки, — пробормотал сбитый с толку Самойлов.

— Обычное. Раньше, конечно, чаще встречалось, но и теперь не диковинное. Неужели никогда не слышал имени Василиса?

— А! Так Вася — это производное от Василиса, сокращенно. Тебе очень идет это имя. Василиса Прекрасная. А я Константин. Приятно познакомиться.

— Ты странный, — сказала лесовка, краснея от смущения.

— Ха! Станешь тут странным, когда вокруг такое творится. Расскажу кому — не поверят.

— А вдруг поверят?

— Я бы в кикимор, гигантских пиявок и уж тем более русалок не поверил.

— А что в них особенного? Каждый день русалок вижу на озере. А Купава моя лучшая подруга. Водяной Озир лучший друг моего отца, — искренне удивилась Василиса, вот говорящая кошка — это невидаль!

— Не понял, а ты сама-то кто? С виду вроде человек, — настала очередь Константина раскрыть рот от удивления.

— Я дочь лешего, — ответила Василиса, секрета не тая.

Константин ждал чего-то подобного. О лешем он что-то когда-то слышал в русском фольклоре, но о его детях ни разу.

— Лешая? Лесничая? — гадал он вслух.

— Лишаем еще обзови. Я — лесовка, — сначала обиделась, а потом гордо рассказала о своей принадлежности к нечисти Василиса.

— Прости, я не знал, как правильно. В сказках ведь, про таких как ты ничего не написано.

— Как же?! А Василиса Прекрасная, а Василиса Премудрая? Все ж до одной лесовками были. Имя такое и нарекали им за цвет глаз. Как ты сам заметил цвета василька. У людей таких глаз не бывает, только это нас и выдает в человеческом мире.

— Ну, вертихвостка! — раздалось недовольное ворчание позади путников.

— Ой, она и вправду говорящая!? — Василиса развернулась к Ягодке.

Кошка изогнула спину и распушила шерсть, готовясь к бою.

— Заш-ш-шибу! Не подходи, змеюка лесная! — зашипела она и подняла лапу в замахе.

— Кисонька-лапонька, не пугайся. Я тебе плохого не сделаю, — прощебетала ласково лесная дива.

От звука ее голоса Константин растаял, словно лед под лучами полуденного солнца. Еще он обозлился на кошку, которая была так не почтительна к их спасительнице и сейчас угрожающе выпустила когти. И он решился на серьезный разговор с Ягодкой, в стороне от Василисы.

— Ягодка, ты чего взъелась-то? Посмотри, какая девушка милая, красивая, добрая, — отвешивал он комплименты Василисе, отведя в сторонку кошку, — может, завидуешь?

— Чио?! — возмутилась Ягодка, снова распушив шерсть.

— У нее такая фигура красивая, — продолжал нахваливать лесовку Константин, — а ты тол...

— Я не толстая! — перебила его кошка. — Просто очень пушистая.

— Ты меня не дослушала. Я хотел сказать — а ты только кошка.

— Ну, знаешь! — в конец взъерепенилась Ягодка. — И это твоя благодарность!? Я, видите ли, ему жизнь многократно спасала, свою не щадя. А он! Вместо спасибо тебе моя героиня, 'ПРОСТО кошка' бросил!

— Спасибо, конечно, — спохватился Самойлов, — даже и не знаю, как тебя поблагодарить за это...

— А я знаю. Возьмешь меня в столицу, дело большое там у меня, а то никого не знаю в Москве. Приютишь на время, а там видно будет. Я тебя не стесню. Обещаю чистоту и порядок.

— Хорошо-хорошо, меня дома-то почти не бывает, а если уж порядок обещаешь, живи, сколько влезет, — разрешил Константин, затем вспомнил, зачем отвел кошку в сторону и сменил тему разговора в нужное русло. — Но Василису больше не обижай, она ведь тоже меня выручила, если б не ее помощь, кто знает, во что бы я уже превратился.

— Да, она тебя на гибель и завела. Лешие — это их работа, обязанности лесные путников в глушь заводить, — злобно бросила кошка, — змею наслала в начале пути она, в лесу ты заблудился благодаря ее стараниям, и привидение натравила, и русалка тебя топила с ее науськивания. Насолил ты ей немного, вот она тебя и решила в расход.

Листья деревьев нашептывали Василисе разговор Ягодки и Самойлова.

'Что же делать? Он все знает! Теперь возненавидит меня. С чего меня это волнует? Отчего так сердечко сжалось в груди?' — думала про себя лесовка, услышав, как кошка все рассказала Константину.

'Может, не возненавидит', — дотронулся до сознания Колобоша, — 'Попробуй поговорить с ним, ведь, если б не обстоятельства, то и не встретились бы вы, никогда не узнали друг друга'.

Из-за ближайшего куста выкатился желтый, радостный комок. Теперь Боша красовался новым свежим боком — Антипка постаралась на славу.

'Бошенька, милый! Ты откуда здесь?' — Василиса искренне обрадовалась нежданному появлению любимца и сжала в нежных объятиях. В эту минуту ей нужен был кто-то родной рядом.

'Матушка отправила за тобой присмотреть. Чуяла, что в беду попасть можешь!'

'Ох, Боша, о болоте потом. Считаешь, мне стоит с ним поговорить? Думаешь, не обозлиться, не погонит?' — с надеждой спросила Василиса у Колобка, — 'жаль, что не можешь читать его мысли. Какой-то он особенный среди всех ивашек. Свела же нас нелегкая'.

'Да, мысли его не слышу, словно блок какой. Но эмоции не злые, скорее он растерян. Для него большим ударом стало известие о том, что это ты виновница всех его бед, но думаю, коли все на чистоту расскажешь — поймет и простит. Люба ты ему, краса лесная'.

На последней мыслефразе колобка лесовка залилась пунцовым румянцем.

'Как же я с ним поговорю, Ягодка настроена против меня, будет каждое слово против меня оборачивать. Послушай мысли кошки, если ее понять, то наверняка получится переманить на свою сторону'.

'Она хорошо ставит блок, точнее прикрывается Костиным. Чудеса какие-то с этими двумя. Но ты не волнуйся, Василис, кошку я возьму на себя, у нас с ней свои счеты'.

'Спасибо тебе, солнышко! Будь осторожнее. Леший с тобой!' — напутствовала любимца лесовка.

Ближайшие кусты зашуршали. Константин и Ягодка напряглись, ожидая новой волны чудовищ. Кошка принюхалась и встала в охотничью позу:

— Аха! Попался, блинчик! — крикнула она и бросилась в кусты за улепетывающим от нее Колобком.

Самойлов остался наедине с Василисой. Разговор не клеился. Каждый стоял в стороне и изучал рисунок на коре дерева напротив. Запомнив узор наизусть, лесовка решилась сделать первый шаг. Неизвестно ведь, когда представится еще такая возможность.

Колобок там рисковал жизнью каждую минуту, а она попусту тратила время. Василиса откашлялась, привлекая к себе внимание. Константин оторвался от наиинтереснейшего представления, где какой-то жук тащил неподъемную ношу по стволу, зачем то наверх, то и дело, падая. Самойлов посмотрел печальным взглядом на Василису. Правильные слова никак не хотели складываться.

— Знаешь, мне тут Ягодка кое-что рассказала, — Константин начал разговор первым, подойдя на пару шагов ближе к лесовке, — но я ей не очень верю, а тебя боюсь обидеть вопросом.

— Она не врала, — честно призналась Василиса, — все, что Ягодка сказала — правда, но у меня были причины. Если разрешишь, все объясню. Я очень виновата перед тобой.

— Постой, откуда ты знаешь, о чем мы беседовали?

— Я могу слышать, что происходит вокруг далеко от себя. Это мой лес, он мне шепчет.

— Так это правда? — нахмурился Константин, чувствуя себя глубоко несчастным от признания лесовки. — Но зачем? Разве я сделал тебе что-то плохое?

— И не только мне. Скорее всего, ты не понимал, что творишь, когда использовал зов Хозяина леса.