Мерзкий старикашка

— Прекратите. — прервал я начавший разгораться спор. — Первый десятник прав, ваши жизни слишком ценны для всей Ашшории, и рисковать ими мы не имеем права.

Командир отряда Блистательных подбоченился — не каждый день простому гвардейскому унтеру удается утереть нос владетельному, — князь же впал в прострацию. С одной стороны, ему только что объявили, что он является государственной ценностью, а с другой — вынудили уступить солдатне безродной. Есть отчего получить разрыв шаблона.

— Однако и вы, доблестный Касец, не можете не понимать, что окружать себя толпой охраны для князей вовсе не характерно. Любому будет понятно, что мы ожидаем нападения и к нему готовы.

— И слава всем богам — трижды подумают, перед тем как лезть. — кивнул гвардеец.

— Это верно. — я благодушно кивнул, а Касец еще больше напыжился. — Но только для находников, а не тех, кто получил приказ и должен исполнить его любой ценой. Тяжело ли убить человека, окруженного толпой стражи?

— Гораздо тяжелее, чем одиночку. — первый десятник, похоже, заподозрил подвох в моих словах.

Правильно сделал, в общем-то.

— Для хорошего лучника — никакой разницы. — подал голос князь Тимариани.

— Вот. — я поднял в верх указательный палец. — А кого лучники будут в первую очередь отстреливать?

— Тех, кого явно охраняют остальные члены отряда и офицеров. — нехотя ответил уроженец Коренных Зубов, причем сделал это с таким лицом, будто адрес регистрации у него заболел.

— Вот князь, а ты мне в богатые одежды рядиться предлагал... — я усмехнулся, после чего вновь обратился к командиру Блистательных. — Но ведь устроить засаду из лучников, это несколько сложнее, чем навалиться на якобы не ожидающий нападения отряд, верно?

— Да, царевич. На нашем пути не так-то много будет для этого удобных мест. — согласился гвардеец.

— И каковы же будут ваши предложения по безопасности нашего передвижения, первый десятник?

Тот задумался на пару мгновений.

— Князьям бы поменяться одеждой с простыми воинами... Хотя нет, бороды они никуда не спрячут... Властительным, к моему сожалению, придется рисковать быть атакованными в числе первых, а вот ваше высочество я бы предложил переодеть в гвардейца. Тогда ваши шансы в случае атаки будут такими же, как у моих людей.

— В Ашшории даже разбойники богобоязненны. — хмыкнул я. — Ограбить монаха могут, а вот чтобы так запросто убить — мести богов побоятся. Моя сутана меня получше твоей кольчуги защищает.

— При всем моем почтении, те, кто могут против вас злоумышлять знают, что вы жили в монастыре, и...

— В жизни не поверят что царевич, после двадцати лет подвижничества, не скинул опостылевшее рубище при первой возможности. — хохотнул Софенский князь. — Всего и делов-то, одеть в богатый наряд четвертого всадника, и чтобы ехал вместе с нами.

— Дело говоришь, князь. — промолвил первый десятник. — Но кому-то из витязей тогда придется усы сбривать.

Повисло тяжелое молчание, продлившееся секунд этак пять — сословная растительность на морде в нашем царстве-государстве почти столь же священна, как и жизнь клириков.

— Я бы мог притвориться царевичем. — подал голос Тумил, все еще державший лошадь под уздцы.

А ушки — на макушке.

— Я еще не бреюсь. — пояснил он на недоуменные взгляды князей и десятников.

— А что же... — задумчиво проронил Зулик. — Князья и царевичи, они не только высокого роста бывают. Инитарский царь, так тот как бы и не ниже парня на пару пальцев.

— И думать забудьте! — возмутился я. — Он ребенок еще.

— Мне восьмой год уже идет. — надулся парень, но тут же спохватился, и добавил: — Ваше высочество.

— Ну надо же, взрослый какой. — язвительно отозвался я. — Брысь в седло. После Благой заставы решим, кого во что наряжать. Может вовсе и не потребуется цирк устраивать, если у меня к выезду из долины поясница отвалится.

Мальчик стрелой метнулся к своему коньку (брат Асмара расщедрился, выделил из монастырской конюшни — после моего развода князей на жертвы его даже жаба при этом задавила не насмерть, а так, слегка ногу оттоптала), а я высочайше дал свое соизволение на начало путешествия. Что называется, "Он сказал "Поехали", и запил водой".

Что можно сказать о моих первых шагах к трону? Лисапет, несмотря на свои старческие болячки, оказался в удивительно хорошей форме, видать непраздный образ жизни и здоровая экология дали о себе знать. Да и Репка действительно отличалась редкой плавностью хода — такое ощущение, что эту зверюгу специально всю жизнь растили с единственной целью: таскать на спине мои мощи.

По прямой путь из обители Святого Солнца до стерегущей перевал крепостицы расположен вовсе недалеко, буквально — рукой подать. Только царевичи-то птицы гордые, прямо не летают, а верхами...

В какие-то древние геологические эпохи Долина Ста Благословений, похоже, была глубоким горным озером. Или не очень глубоким — не знаю. Со временем, однако, вода нашла себе выход наружу — мягкие породы растворила, или приключилось землетрясение, тут уж без геологов не разберешься, — и вода схлынула, оставив лишь то озерцо, откуда я карпов тягал, да выходящий из него ручеек, петляющий по дну неширокого ущелья с высокими отвесными стенами, и представляющего в плане сплошную загогулину — единственный (если не считать козьих троп, по которым и не всякий каскадер проберется) путь в монастырь от Самского перевала, соединяющего коренную Ашшорию с полвека как отжатый у мирельцев Самватин. Феода командующего Правым крылом нашей доблестной армии и контрзаговорщика, между прочим.

— Князь Самватини только с тобой послание передал, или в свои владения тоже чего отписал? — негромко поинтересовался я у Зулика, поравняв Репку с его конем. — А то вдруг Касец прав, и нам придется куда-то удир... отступать?

— Крайне нежелательный вариант. — столь же тихо отозвался властитель Тимариани. — Мы рассматривали его исключительно как крайний случай, если придется собирать полки и созывать дружины, дабы отстоять ваши права, царевич, оружно. Я надеюсь, что до такого не дойдет.

— Да ясен... Солнце, что нежелательный. Если отвоевывать корону с опорой на Самватин, царь Мирелии не преминет поучаствовать в нашей внутренней сваре. И очень хорошо, если на моей стороне — ему вроде бы логичнее поддержать любого иного претендента на трон.

— Тут заранее трудно сказать. — задумчиво отозвался Зулик. — В восточных провинциях мирелов смута, якобы чудесно спасшийся царевич Удур объявился. К тому же асины окончательно подмяли под себя Скарпию — их наместник всем в стране распоряжается, а царь Гикамет и слова ему поперек сказать не смеет, — но этому алчному народу все мало. Если в этом году они сунутся в Парсуду, с которой мы граничим через Дадешку и Гелавань...

— Помню я, где мы и с кем граничим. Не выжил покуда из ума. — отозвался я. — Да, у царя Оолиса будет серьезный соблазн поделить северные земли парсюков с асинским Советов Первейших, это куш куда пожирнее Самватинского нагорья. А с другой стороны, тот еще в небесах журавль.

— А у вашего высочества, когда станете величеством, будет такой соблазн? — князь Тимариани спросил с неподдельным интересом, видать обещанное место Главного министра уже вполне реально на себя примеряет.

Нет, я не то что против того, что он заблаговременно прикидывает будущую государственную стратегию, но сомневаюсь что-то, что и ему, и мне позволят править самовластно.

— Там видно будет. — ответил я. — Ашшория когда-то была данником Парсуды и там это помнят, да... Но старое, хорошо известное зло лучше нового и непонятного, наподобие той же Асинии. Да и позиция Инитары в тот момент будет очень важна.

— Степняки с каждым годом все активнее пробуют на прочность наши пограничные гарнизоны в Оозе и Лиделле. — ехавший неподалеку Касец, оказывается, прислушивался к нашей с Зуликом беседе. — Ходят слухи о выборах кагана.

— Чушь. — мгновенно отрезал князь Тимариани. — Рода заков никогда не договорятся между собой по-хорошему.

— Не договорятся по-хорошему, так могут договориться по-плохому. — флегматично отозвался я. — Для степняков такой расклад даже привычнее, они одну только силу и уважают.

— Но их объединение в этом году крайне маловероятно. — попытался вежливо поспорить со мной Зулик.

— До недавнего времени то же самое можно было сказать и о моем восшествии на престол. — я усмехнулся. — Не стоит загадывать так далеко в будущее. Попервой, досточтимый князь, надобно до столицы добраться. Ну или до Благой заставы для начала.

До заставы, конечно, доехали без проблем, пусть и глубоко заполдень. Князья порывались покормить мое высочество в урочное время, однако я высочайше решил ехать до крепости — возле нее давно уже вырос небольшой посад, включавший в себя и пару вполне приличных постоялых дворов, — и обедать уже там. На довод первого десятника, что тогда мы засветло до следующей корчмы никак не доберемся я только и пожал плечами:

— Что за беда, многоуважаемый Касец? Там и переночуем — все равно выехали мы так, что сильно далеко от крепости нам не уехать, так давайте проведем эту ночь в нормальных условиях и мягких постелях. Несколько часов нам погоды не сделают.

А вот гонцу князя Тимариани — вполне могут.

— Как будет угодно вашему высочеству. — гвардеец поклонился.

— Моему высочеству, — вздохнул я, — угодно путешествовать инкогнито, и не привлекая внимания. Без явных признаков преклонения пред моей особой.

— Но ваше высочество!.. — попытался возмутиться князь Хатикани.

— Хочет еще немного пожить. — прервал его я. — Сам подумай, достопочтенный — если только человек не профессиональный соглядатай, он не станет считать отряд по головам и запоминать каждого в лицо. Кого простой человек запомнит в такой толпе, как наш отряд?

— Кого? — эхом повторил Шедад.

— Явных предводителей, то-есть вас, князья, и первого десятника. На прочих и внимания не обратят. Уже завтра никто и не вспомнит, что в кавалькаде вообще был монах — не велика невидаль, — если только спутники ему не будут оказывать каких-то особых почестей.

— Но...

— Довольно простой заботы о сильно пожилом монахе, вполне понятной со стороны солдат — они вечно под богами ходят, — а триумфально, князь, мы покататься еще успеем. После коронации. Господа, доведите информацию до личного состава.

— Хефе-каракол Благой заставы, коему было поручено... — Зулик на миг запнулся, подбирая определение, — ...поручено охранять в том числе и вашу безопасность, царевич, извещен о цели нашей поездки.

— Ну и прекрасно, что извещен. — ответил я. — Значит точно не станет нам препятствовать. Не станет ведь?

— Нет, разумеется нет. — поспешил заверить меня князь Тимариани. — Но если бы ваше высочество дали ему понять, что не гневаетесь за его честную службу...

Я наклонился в седле, и негромко спросил у него:

— Что, тоже родственник?

— Отдаленный. По линии мужа двоюродной сестры. — смутился Зулик.

Интересно, ему в этой стране хоть кто-то неродной, ну, окромя Лисапета, есть?

— Ну а что же? Вовсе не вижу причин, почему к нему вечерком не может заглянуть с богоугодной беседой монах. — я пожал плечами. — Опять же, по уставу царя Лендеда Блистательным надлежит остановиться в крепости, верно ведь? Дабы постоем мирных поселян не стеснять.

— Да, царевич. Если имеется крепость,укрепленный лагерь или казармы городского гарнизона, достаточные чтобы вместить воинский отряд, царь Лендед запретил требовать от своих подданных квартирный урок. — отозвался Касец. — Однако это относится лишь к коронным войскам, а не к дружинам князей.

— Вот я с ними на постоялом дворе и останусь. Строго в рамках закона.

— Но я тогда не смогу обеспечить охрану вашей особы. — встрепенулся первый десятник. — А если бы вы отдали приказ хефе-караколу принять весь отряд целиком...

— То это выглядело бы как нарушение с его стороны. — парировал я.

— Не слишком значительное...

— Кто же будет в Ашшории соблюдать законы, если их не соблюдает будущий царь? И не уговаривай, ничего я ему приказывать... Так! Минутку! Уж не хочешь ли ты сказать, что такие вот "незначительные" нарушения, как постой совершенно непонятно кого за счет гарнизонов — в порядке вещей?

— Долг гостеприимства... — заикнулся было князь Софенине.

— Не должен оплачиваться за счет казны. — отрезал я. — Вконец вас Каген на старости лет разбаловал! Тут того гляди война, а в погребах пограничных застав мышь повесилась!

— Отчего же... повесилась? — изумился Шедад.

— От голода! — ну, начал с "изобретения" книг с библиотечным каталогом, так отчего и вводом крылатых фраз в местный обиход не заняться?

Окружающие неуверенно заулыбались — уловили, так сказать, иронию. Тумил, привычный к моей манере разговора, так и вовсе тишком прыснул в кулачок.

А я пообещал, что всех научу Родину любить, и дискуссия затухла сама собой.

Хорошо быть царем — никто не спорит, никто не возражает... Нервов — сплошная экономия!

Ближе к заставе ручеек, вдоль которого мы ехали от самой обители, превращался уже в полноценный ручей локтя четыре шириной. Его бы и речушкой можно было бы назвать, да глубиной не удался — куры форсировали вброд в самом прямом смысле слова.

Пересекая узкий в этом месте Самский перевал он, обогнув основание старинной крепости из массивных каменных валунов, искрящимся водопадом обрушивался вниз с крутого обрыва, летел вниз, рассыпаясь каплями, превращаясь в радужную взвесь и где-то на полпути до раскинувшейся под обрывом долины полностью исчезал. Зрелище незабываемое — Лисапет его видел как-то. Когда с братом на богомолье ехал. Потом, по понятным причинам, полюбоваться больше не удалось.

Вокруг самой крепости давно уже вырос... Ну, не то чтобы городок, но поселок-то точно. А чего бы ему и не появиться здесь? Торный караванный путь из Мирелии и Самватина без трактиров, харчевен и просто постоялых дворов обойтись не может. Они по всем трактам Ашшории, даже вдали от заметных поселений, не реже чем через каждые полдня пути встречаются, а тут, на пересечении путей купцов и паломников караван-сараю вырасти сам Святое Солнце велел. Ну а где есть крепость и трактир (в который ходят отдыхать гарнизон), там неизбежно появляются и кузнец, шорник, плотник, портной и прочий люд мастеровой, домики их подмастерий, бордель — это непременно, а то при таком количестве мужиков, далеко не все из которых женаты (особенно все тот же оторванный от семей гарнизон) непотребство случается и человеки начинают себя с богами равнять, (пусть не в могуществе, а в распущенности, но все одно ересь), — и прочие блага цивилизации. Тут бы и город, наверное, вырасти мог, да только количество населения вокруг Благой заставы ограничивается местом внутри нее самой, где, случись враг, укрыться можно.