| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Рон также обдумывал кощунственный вариант "замены" Гермионы, нет не замены — это неправильное слово, а представлял кто бы ещё смог бы стать и другом, и любовью для Гарри. Среди их сверстниц он не видел кандидатур на эту роль. Даже его собственная сестра не стремилась узнать его, хотя бы просто поговорить с ним по душам, она стремилась в первую очередь приобщиться к славе мальчика-который-выжил-и-победил. Как ни странно, но практически единственной кандидатурой на "замену", в его понимании и представлении, оказалась Луна. Но после довольно долгих размышлений и она отпала. Главной же причиной стала, как ни странно, её слишком большая похожесть на Гарри. Слишком близкими оказались жизненные их перипетии, вот только Дурслькабаном для неё стал Хогвартс, ведь до знакомства с Гарри у неё не было друзей в замке, и относились к ней её соученики не лучше, чем Дурсли к Гарри. Даже Джинни избегала тесного общения с подругой детства. И поэтому не возникало ощущение взаимодополняемости, того, что их пара станет чем-то большим, чем просто сумма этих двух людей с их весьма похожими достоинствами и недостатками, что их возможный союз перейдёт в новое качество, как очевидно для всех почти мгновенно перешли в него Гарри-и-Гермиона.
Рон весьма быстро понял, что никогда не смог бы открыть Гермионе дверь во вселенную счастья, как это получилось у Гарри. И это было бы ужасно несправедливо. В таком случае, возможно, неосознанное ощущение нереализованности могло бы загасить внутренний огонь Гермионы, тишиной безразличия отравлять их теперь уже невозможную совместную жизнь. Не мерцали бы в её глазах искорки радости и не светилась бы на её лице лёгкая улыбка счастья, ведь не замечал хоть чего-то похожего, когда ему случалось быть с ней наедине даже в самой спокойной или романтической обстановке. Теперь-то собственные представления о совместной жизни с Гермионой вызывали только горький смех, звук которого даже не походил на человеческий, а больше всего напоминал горловой клёкот давно погибшей Букли. Та неоднократно так потешалась над регулярно попадавшими впросак мальчишками из Гриффиндора.
Если бы Гермиона осталась с ним, может быть она бы и не стала такой желанной мишенью и может быть у них была бы в будущем совместная жизнь. Но тогда неясно, откуда бы Гарри черпал силы для своей победы. Наверное, из присущего ему чувства справедливости и готовности в любой момент отдать за это всё, и свою жизнь тоже — он не считал это слишком большой платой. Такие рассуждения не меняли ощущение жути потери, не делали легче, но, наверное, честнее, оправданнее что-ли. Рон понимал, что во многих его мыслях противоречит сам себе, но такова реальная жизнь, в которой есть место и таким вот несовместимостям.
Вообще, после ослепительно яркого и тёплого света чувств Гарри к Гермионе кощунственна сама мысль, что их можно со временем заменить чем-то похожим, развить новое чувство к другой женщине. Этому другому чувству нужно суметь приблизиться, найти и затронуть в сердце Гарри струны, чтобы их мелодия заставила откликнуться его душу, разум и тело. А что, если не на чем играть, если все струны сгорели или лопнули?
И вот спустя три дня, Рон обнаружил себя стоящим около надгробия могилы со свежей землёй на одной её половине и покрытой месячной давности на другой. Тихое прощание с немногими приглашёнными избранными уже закончилось. Пресса лезла из кожи вон, пытаясь получить интервью от любого из Уизли или сокурсников Гарри и Гермионы. Статьи писались и печатались в сумасшедшем темпе. Смерть Беллатрикс удостоилась лишь небольших заметок на последних страницах, а всё остальное занимало самоубийство Гарри. Они вообще впервые написали правду о Гарри и Гермионе объявив, что он покончил с собой с горя от потери подруги. Каждый день статья за статьёй рассказывали об их невероятной любви и верности, заполняя собой всё газетное пространство. А вот тут, в подробностях, они уже почти во всём ошибались, выдавая собственные выдумки вместо фактов. Но они-то и не знали фактов. Никто из них. Всё что они знали, что Гарри с Гермионой любили друг друга, вместе воевали за лучшее будущее, что Гермиона пала в борьбе за общее дело, а Гарри убил себя, чтобы быть вместе с ней. Но они не знали подробностей. Как они полюбили, как сильна была их любовь и какими они были — любящие друг друга Гарри и Гермиона. Никто не понимал Гарри и Гермиону, и Рон не собирался делиться с миром своими лучшими друзьями. Все известные только ему подробности он решил оставить как есть, исключительно в своём, личном пользовании.
Рону хотелось рассердиться на Гарри, но не получалось. Он всё время знал, что всё закончиться Гарри-и-Гермионой вместе, в любви и навсегда. Надеялся, что это будет не трагедия, и он ещё увидит, как они состарятся вместе, как и он сам, когда станет дядюшкой и крёстным их детям. Но получилось по-другому, и бессмысленными стали все вопросы "А если?" Всё, они уже ушли и целуются где-то на небесах. Или перешёптываются в укромных уголках, сидят, обнявшись, в кресле и читают что-то интересное друг другу. А может даже занимаются любовью на подходящем облаке, нарушая покой других обитающих там душ. На краткий миг он удивился — что же подумает о них Сириус? Ожидал ли он этого? В памяти всплыли понимающая ухмылка на его лице, когда тот наблюдал разговоры Гарри с Гермионой или их бессловесный обмен взглядами, который частенько им эти разговоры заменял. А Лили и Джеймс? Гордятся ли ими? Считают ли они, что Гермиона идеально подходит Гарри? Уже ненужные по большому счёту вопросы. Невозможно повернуть всё вспять.
Вздохнув, Рон опустился на колени между могилами на основание их совместного надгробия. Он заменил одиночный камень Гермионы другим, общим для обоих. На чёрном мраморе только имена, даты рождения и смерти и лаконичная эпитафия: "Вместе они нашли покой." Его взгляд блуждал от одного имени к другому и обратно. Какие-то деятели в министерстве загорелись желанием забабахать что-то экстравагантное на его могиле, типа громадного мавзолея или мемориала, но Рон сразу же велел им отвалить. Гарри будет похоронен рядом с Гермионой под обычным надгробным камнем со стандартной надписью — имена и даты. Гарри никогда не хотел ничего величественного и сумасбродного для себя. Он наслаждался малым и уютным. И не хотел бы быть нигде, кроме как рядом с Гермионой. А на предложение сделать их совместный мемориал Рон чуть не порвал представителя министерства на месте. Он похоронил их рядом, и никто не посмел возразить. Его родители уважили просьбу Гарри и на похороны надели купленные им новые мантии. Он пытался всучить им ещё что-то, но получил отказ и решил перестать спрашивать, а просто давать им то, что считает нужным, игнорируя протесты и отказы.
Рон пока ещё тратил остатки денег, снятых Гарри перед походом за крестражами, не заходя в Гринготтс для улаживания дел по наследству. Он уже знал, что это большая сумма. Гарри получил деньги от родителей и ещё больше от Сириуса. Похоже он и Ремус стали богатейшими из живущих, особенно учитывая количество богатых чистокровных семей, уничтоженных под корень во время войны. Но деньги уже не имели такого значения для него как то, что он мог с их помощью сделать. Он мог помочь своей семье, хотят они этого или нет. Откуда-то вдруг возникли планы открыть пару магазинов. Первым книжный магазин с предварительным названием "Умные книжки", в котором будут продаваться и магические, и маггловские книги. Он собирался улучшить его интерьер от стандартного, чтобы Гермионе было бы удобно посидеть, развалясь, разбирая стопку толстеньких томиков. Будут удобные кресла, зачарованные стеллажи, все книги будут самосортироваться по жанрам и авторам. Тона убранства будут выдержаны в карминно-золотой гриффиндорской гамме со всем возможным уютом и комфортом. Ещё планировался магазин для квиддича, который он думал назвать просто — "Золотой снитч". Чтобы там продавалось всё для квиддича, а на стенах — картины Гарри-ловца, и чтобы обязательно была в продаже книга с описанием всех матчей Гарри, а также эпизодов из игр в Норе и тренировок команды Гриффиндора. Хоть он и питал надежды на магазины, но не расстроился бы и в случае коммерческой неудачи. Ведь он собирался их открыть не ради денег, а ради удовольствия сделать что-то посвящённое его лучшим друзьям и наверняка бы им понравившееся.
— Я надеюсь, что вы счастливы, — сказал он наконец и положил букет цветов. — Я это знаю... Ну типа того... Я имею в виду... ожидаю, что вы там вместе, это же невозможно, чтобы вы остались несчастны, когда вместе. Без вас всё не так. Более пусто и дышать труднее. Иногда мне кажется... может быть Гарри сделал правильный выбор. — Он втянул воздух со всхлипом, глаза жгло слезами, и он стал яростно моргать. — Но потом сразу представляю, как бы стала прессовать меня Гермиона за то, что я тоже умер, и поэтому я перестал думать об этом. Ну и с Луной рядом всё-таки полегче большую часть времени. — Он глянул через плечо на симпатичную блондинку, вместе с Джинни и Невиллом стоящую поодаль у деревьев. Они ждали его, чтобы вместе отправиться в Три Метлы — помянуть, утопив в пиве и огневиски воспоминания и печаль.
— Как же мне погано без вас, ребята. И, наверное, всегда будет, — признался он, кусая губы и глотая всхлипы. — Я понемногу оживаю, но пока всё, что я могу — это плакать и ощущать как рвётся сердце. Это очень больно — всё время чувствовать. Не знаю, как девчонки живут так всё время? — Он усмехнулся, зная как Гермиона ненавидит такие комментарии. С натугой вдохнув, он глубоко выдохнул и закрыл глаза. — Мне хотелось, чтобы вы знали, как больно понимать, что я неполон... без вас, но примерно представляю — почему. Теперь-то я уже и не вижу тебя, Гарри, без Гермионы. Это был бы чистый, по твоему, Гермиона, выражению, сюр, и мне бы это в конце концов не понравилось. — Он повернулся к могиле Гарри. — Знаю, ты тогда был бы ненастоящий. И... И я уже теперь и Гермиону не могу представить без тебя. — Он положил руки с нервно подрагивающими пальцами на колени. — Я должен это сказать... Я рад, что вы вместе, даже если я не могу быть рядом с вами, — он сбросил слезу кивком головы и медленно поднялся с земли. — Я встречу вас когда-нибудь. — Он оглянулся, и Луна легко улыбнулась ему. — Но это случится не сегодня и, наверное, не завтра. — Он ещё раз прошёлся взглядом по надгробью и печально улыбнулся. — Мы всё-же навсегда останемся трио. — И, внезапно подмигнув, добавил, — Забьёте мне местечко там, на небесах, ладно?
Повернувшись, от отправился проч от двух своих лучших друзей, чувствуя как спадает мучительная тяжесть и печаль. Они теперь где-то там, вместе. Неведомо как, но похоже весь этот месяц он чувствовал боль и Гарри, и Гермионы, их пронзительную боль одиночества. Гермиона, которой не о ком заботиться, и Гарри, за которым некому присматривать. Они пропадали друг без друга, и это просто неправильно для них быть поодиночке. Боль ещё не ушла. Помимо желания Рон просыпался теперь каждое утро с ощущением того, как одиноко ему будет без них. Иногда он всё ещё слышал порицающий голос Гермионы, хотя в последнее время его всё чаще замещал голос Луны. Он больше не вернулся на Гримо после того дня, но и в Норе его настигали воспоминания и видения, стоило только слегка отвлечься.
Уже подходя к Джинни, Невиллу и Луне, он обернулся взглянуть на могилы. Там, перед общим камнем — он мог поклясться в этом — стояли Гарри и Гермиона, взявшись за руки и улыбаясь. Сердце дрогнуло, и опять, на краткий миг захотелось быть там, вместе с ними. Гарри приобнял Гермиону за плечи, поцеловал её в лоб, она же улыбалась ему, а потом прощально помахала Рону рукой. Он было поднял руку махнуть в ответ, но вместо этого смахнул слезу со щеки.
— Рон, — услышал он голос Луны, — ты готов?
— Да, — тихо ответил Рон. Он всё смотрел на тающие в воздухе фигуры Гермионы и Гарри. — Я готов.
Готов встретить новый мир лицом к лицу. Где от Гарри и Гермионы остались лишь легенды и память. Мир, где он всё ещё жив, всё ещё может стать кем-то помимо воина. Рука Луны скользнула в его руку. Он отвернулся от кладбища и увидел, как Невилл и Джинни тоже держатся за руки, всем своим видом демонстрируя, что в этом нет ничего особенного. Да уж, некоторые вещи не меняются. Были бы тут Гарри с Гермионой, непременно бы сказали, что они и это предсказывали.
Они, скорее всего смотрят и улыбаются на нас, утешаясь тем, что они всё-таки вместе, и Рону уже нечего более желать для них, разве что жаль, что не могут они пойти со всеми в Три Метлы или отпраздновать окончание тёмных дней. Один день за один раз. Сегодня было тяжко, но завтра может быть лучше, в конце концов и вчерашний день тоже не вызывал восхищения. С каждым прожитым днём жилось всё легче, ведь он становится всё ближе и ближе к тому дню, когда наконец присоединится к Гарри и Гермионе. Но ещё лучше оказалось то, что он становился на день ближе к блестящему будущему. Тому, которое они желали для него. Он сможет, он добьётся. Ради них, ради себя, ради всех погибших за правое дело. Потому, что он выжил не для того, чтобы их смерть стала напрасной. Весь мир расстилался перед ним, готовый принять его, и он обязательно покажет всем нового, настоящего Рональда Уизли. Он сделает то, что ждут от него Гарри-и-Гермиона, и ни за что не подведёт их.
Конец
1
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
