Сияние жизни

"ДААА!!!"

Сияние вокруг Ангела померкло, а вой твари взял чертовски высокую ноту.

— Аянами!!! Убей!!.

И тут взорвался болью левый бок. Синдзи заорал и сорвался на визг: его почка, желудок, боковые мышцы вдруг словно перестали существовать, а на экране в уголке вспыхнул сигнал: "Отказ левой турбины".

— Икари! Что ты?!.

— Синдзи-кун!

— Икари!

Давясь болью, Синдзи смотрел, как рвутся пущенные Рей снаряды, так и не достигшие цели.

"Конец. Все".

Ангел поднялся, ломая почти бессильные теперь стержни, и ударом морды отбросил от себя "Тип-01". Кроша зубы и разрывая мышцы, Синдзи впился в рычаги и удержал машину на ногах.

"На хера?! Все, ты спекся..."

"Тип-01" остался стоять в сотне метров от почти невредимого Ангела. Синдзи опустился на колено и активировал пусковые шахты тяжелых ракет: "Один черт — теперь я точно не убегу. Хоть взрывами задержу". Где-то далеко позади Аянами для скорости отстрелила свои тяжелые орудия и быстро шла к нему. Еще дальше орали Мисато-сан и доктор Акаги, первая грозила убить вторую, кажется.

А перед ЕВОЙ Синдзи Ангел уже закрывал собой все. С радостью сорвался с цепи страх, и Синдзи дал свой первый залп именно по собственной трусости. Тугие колонны дыма разогнали ракеты, и Икари счастливо вскрикнул.

"Я все еще сражаюсь!"

Он прислушался, чувствуя, как растворяется в ярости труп жалкого страха.

Аянами... Далеко, хотя быстро приближается...

Мисато-сан... Штурмовики идут на заход, немного задержат...

Акаги... Телеметрия, пытается понять, можно ли вернуть турбину...

Друг... Совсем близко.

"Друг?!"

Разнося в клочья склады, какая-то странная фигура, плохо различимая в дыму и мгле, навалилась на Ангела слева. Сверкнула странно удлиненная левая рука и немедленно впилась в бок твари. Синдзи вздрогнул от воя чудовища, а пришелец поднял толстую правую руку, и она расцветилась сполохами выстрелов. В загаженный воздух от Ангела полетели какие-то отрепья.

Икари обмер: плазменная защита врага таяла, мерцала и переливалась, сходя на нет.

— SHEISSE!!! — заорал кто-то в телефонах. — У меня сейчас кондеры погорят!! Ввалите ему чем-нибудь посерьезнее!!!

Не понимая деталей, Синдзи уловил общий смысл призыва.

Оставшиеся шесть ракет еще едва покинули контейнеры, а пальцы, почти ломаясь, уже давили на гашетки пушек. "Тип-01" одним судорожным приступом кашля выдохнул тучу смертей в лишенного защиты Ангела.

Справа полыхнуло, загремело, и к врагу потянулись толстые жгуты инверсионных следов.

"Аянами..."

Девушка прямой наводкой била тяжелыми ракетами мимо него, а неожиданный союзник поспешно отходил в сторону от рукотворного ада, огрызаясь вспышками с правой руки. Ангел взревел в последний раз и исчез в слепящем оглушительном грохоте.

Синдзи потряс головой: тонкий звон в ушах не проходил. Он осмотрелся: "Тип-00" вставал с колена, его плечевые пилоны курились дымом, а закопченные контейнеры "Типов-10-Чи" тяжело обвисли. Заслышав тяжкий мерный грохот, Икари посмотрел вперед: из мглы, мгновенно заволокшей поле боя, выходил спаситель — огромный черный механизм, очень похожий на ЕВУ.

Минимум навесного оружия, более мощные и длинные манипуляторы, вынесенная выше боевая кабина... Синдзи это увидел во вторую очередь. Все его внимание сразу приковала левая рука машины — двойной мощный клинок, растущий от локтя. Обугленный и покрытый окалиной, жуткий меч почти касался истерзанной земли. Мощная гидравлика в кожухах на плече этой руки, ракетная установка на правом манипуляторе... И клеймо " SfJgdEng-02" на правом бедре.

— ...Самоволка, Цеппелин!! Ты ответишь... — хрипел в эфире незнакомец с сильным акцентом, ему вторили Мисато-сан и Акаги.

Синдзи вслушался, и вдруг зазвучал тот самый голос, голос нежданного друга. Голос девушки — безмерно уставшей и злой:

— Зовите меня Сорью, герр оберст. Мы все же на японской земле.

— Да как...

Пшшшик.

— Nun, мы одни, господа японцы, — сказала девушка веселее.

Махина сделала еще пару шагов навстречу и легко подняла клинок.

— Позвольте представиться — обер-фельдфебель люфтваффе Аска Сорью Цеппелин. Пилот "Истребителя Ангелов-02". А вы?

— Младший лейтенант Синдзи Икари.

— Старший сержант Рей Аянами, — голос девушки слегка ломался.

— Хм. Старший по званию? — озадаченно произнес голос. — Это тебе Engel штыри повыдергивал?

— Мне, — угрюмо сказал Синдзи. Он облизнул языком губу и понял, что из-под пронзенных век стекает кровь.

— Дурак. Ты не мог напасть с фланга?

Он крякнул: "Непростое существо".

Позади нарастал гул тяжелой техники, а странный разбор сражения не утихал:

— ... И вообще, какой смысл держать вторую машину так далеко? Es ist...

— Госпожа Сорью, — твердо прервал ее Синдзи. — Мы с удовольствием обсудим с вами нашу тактику, как только нас извлекут отсюда. Мы с вами, правда, не увидимся, но поговорим.

— Не... увидимся? — в звонком голосе вдруг наметилась трещинка.

— Пока — да. От двух до пяти дней старший сержант Аянами и я не сможем ничего видеть.

— Так вы... Такие же? Вы как я, да?

Сквозь грохот приближающихся спецтанков и тягачей проекта "ЕВА" Синдзи едва слышал невидимую Сорью, но с удивлением понял, что в ее голосе звучали очень странные эмоции.

Горечь пополам с неверием в собственное счастье.

8,5: Межглавье

Бетонка была проложена вдоль побережья, и если с запада от нее все тонуло в глухой стене молочной взвеси, то с востока черные волны предгрозового океана рычали от бессильной злобы почти у самого отбойника, бесновались в напрасных попытках рассмотреть одинокий автомобиль, мчащийся на полной скорости по пустой трассе. Плоский бледный диск тоскливо разглядывал мир сквозь густые пряди облаков, намекая Земле, что уже полдень и пора бы проясниться, снять покровы мглистых сумерек, растащить по глухим углам туман. Безразличная и к намекам солнца, и к капризам погоды машина лишь снижала скорость на поворотах и вновь набирала ее на ровных участках.

— Проклятье. Снова заволакивает.

— Не переживайте, генерал, до базы к началу грозы дотянем.

— Дотянем, само собой. Кадзи, выкиньте сигарету. Будьте так добры.

— Простите, генерал.

Генерал Като держал обе руки на рукояти своего фамильного тати и с интересом посматривал на второго пассажира. Личный помощник командующего Икари оказался неряшлив, неаккуратен, мундир носил, как тряпки, и к тому же курил, что особенно раздражало туберкулезника Като. "Сначала господин, теперь этот позор армии, — размышлял генерал. — Похоже, на "Каледоне" и впрямь большая конференция".

Будучи военным атташе на второй по величине базе Атлантического фронта, Като был осведомлен о последних событиях крайне неудовлетворительно, и это беспокоило его. К примеру, о прибытии командующего Лоренца он узнал лишь за час до того, как летающая крепость фельдмаршала села на аэродроме. А уж личная просьба его превосходительства Икари встретить Редзи Кадзи вообще выходила за все рамки.

Като косил глаза на своего спутника и с некоторой обидой туго фантазировал. Старый вояка пытался представить, чем таким важным занимается этот не пойми кто, если за ним гоняют машину военного атташе.

Кадзи с безмятежной полуулыбкой изучал крышу машины.

Далеко в океане вспыхнула молния, аккуратно вырезав себе сияющий путь между небом и водой.

* * *

База группы армий "SEELE" "Каледон" всегда числилась вспомогательной и научной: полигон, испытательные площадки для нескольких проектов разной степени секретности, совместные исследовательские лаборатории, много японских и советских ученых. До 1953 года тут царила тишь да гладь, нарушенная вторжением Второго Ангела. Усилиями стратегической авиации вермахта враг был уничтожен, а заодно обращено в радиоактивную пустошь три четверти Ньюфаундленда.

Слегка раздвинув тяжелые шторы, командующий Гендо Икари изучал открывавшийся прямо за периметром лунный ландшафт. Толстые стекла с высоким содержанием свинца не сняли даже после дезактивационных работ в окрестностях базы, и теперь уже вряд ли снимут: совещание, что проходило за спиной командующего, решало в том числе вопрос консервации базы. Икари всмотрелся в невысокую гряду, выглаженную рванувшими пять лет назад мегатоннами: даже после сокрушительного удара Ангела "Каледон" уцелел. А теперь выход в эксплуатацию единственного проекта, простой росчерк ручки хоронит огромное поселение. Стекло едва слышно вздрогнуло: где-то над океаном прокатился гром.

Рядом деликатно кашлянули, и Икари отпустил тяжелую темно-зеленую ткань, отрезая себя от размышлений о былом.

— Икари, Като доложил о прибытии Кадзи.

Командующий обернулся к стоящему рядом Фуюцки и посмотрел мимо него. За спиной адмирала, в центре огромного зала за круглым столом сидела вся реальная власть этого крохотного мирка. Икари кивнул, поправил очки и пошел к собравшимся.

— И где ваш ферзь, Икари?

Фельдмаршал Кил Лоренц.

— Он прибыл?

Маршал Генрих Степанков.

Икари молча сел на свое место, складывая ладони перед лицом, и справа от него, опираясь на катану, встал верный адмирал. Тяжелая люстра, нависающая над пустой сердцевиной круглого стола, едва разгоняла глухой мрак затененного зала, но освещала изображенный на полу символ Объединенного Фронта Земли — нимб и крылья, пойманные в орбиты электронов. Гендо Икари, игнорируя собравшихся, смотрел на этот незатейливый знак сквозь очки и спокойно тянул паузу. "Это не раздел Европы, господа, — говорил он своим спокойствием. — Это дело, требующее терпения". Командующий группы армий "NERV" всегда молчал со смыслом.

Тяжелые двери далеко во мраке приоткрылись, впуская новоприбывшего.

— Господа, глава разведки моей группы армий — Редзи Кадзи.

Тяжелые и скупые поклоны. Небритый молодой человек с взлохмаченным хвостиком волос почтительно склонил голову. Майор-распорядитель подвинул ему стул, и Кадзи сел, с ленцой осматривая собравшихся. Икари позволил себе мысленно ухмыльнуться: за столом сидело еще два человека с похожим профессионально-небрежным взглядом — вроде как мишура, пустышка, сизая лень да праздное любопытство, мусор на водной глади, в которой таится очень острый плавник. Пикантный факт: двое других руководителей разведок были подтянуты, собраны и имели изрядно за пятьдесят, а неаккуратный Кадзи едва перешагнул третий десяток.

Появление колоритного подчиненного выиграло для Икари еще один раунд: собравшиеся испытывали смешанные чувства, анализировали "камни по кустам", искали ненужные смыслы. Икари сознательно упустил звание своего ферзя, добавляя абсурдных и потому надежных крючков в отвлекающие сети. Однако, переигрывать тоже не стоило.

— Три Ангела за месяц, — веско сказал он. — Полагаю, мы таким образом получили подтверждение.

Зам Лоренца чуть заметно вздрогнул, как и генерал-лейтенант Павлюченко. "Слабаки", — отметил Икари с сожалением: от стариков такие вещи тоже не укрылись, и вскоре эти фигуры заменят на менее предсказуемые.

— Да, Икари, — прогудел Лоренц. — Теперь очевидно, что Второй тоже явился неслучайно.

— Закрываем вопрос?

— Да. Пятая скрижаль верифицирована.

Икари кивнул, понимая, что Степанков пока вне игры. "Свой козырь? Договоренность с Лоренцом?"

— Хорошо, господа, — сказал он вслух. — Теперь наш главный на сегодня вопрос.

— Простите, но хотелось бы заслушать господина Кадзи, командующий, — неожиданно сказал генерал-майор Беликов. — Как мы все понимаем, именно от его доклада зависит этот вопрос.

"Так-так... С младшей карты, маршал?"

— Несомненно.

Икари скосил взгляд на своего начальника разведки. Кадзи встал.

— 27-го октября усилиями оперативной группы у штаба "Б" был задержан и обезврежен агент, пытавшийся радировать информацию по объекту "Табрис"...

— Какое это имеет... — поднял брови Беликов, но Икари проигнорировал его. Он смотрел в глаза группенфюреру Йотке, и ему очень нравилось то, что он там видит. Хищник в глазах райховского разведчика заметался, хотя вряд ли кто-то, кроме Икари, мог это точно разглядеть. Наконец, дав понять Лоренцу все, что нужно, командующий поднял голову и посмотрел на Кадзи:

— Полагаю, достаточно. Следующий доклад.

— 28-го октября...

— Достаточно.

"Вскрывайся, Степанков. Можешь выкинуть всю липу, что тебе прислали".

Маршал поднял руку, пресекая попытку кого-то из своих новых замов открыть рот:

— Мы поняли, командующий, — сказал Степанков. — Вы по-прежнему единственный, кто владеет всей информацией по показаниям "Табриса".

— Да, а еще вам пора реорганизовывать ваши разведки. Или прекращайте шпионить.

Командование Объединенного Фронта замерло: в голосе самодовольного хлыща словно добавилось два-три десятка лет. Перед собранием стоял опытный матерый контрразведчик с замашками агрессивного хищника. Икари обдумал это впечатление, оценил эффект и кивнул:

— Именно.

Командующий замолчал, накапливая сокрушительную паузу. "Сейчас".

— Поэтому мы можем ставить точку на наших прениях и разногласиях. Главное — сосредоточиться на операции "Прорыв".

— Советский конвой вышел к "Токио-3" по графику, — как ни в чем не бывало сказал Степанков. — Мы держим это обещание. Груз укомплектован по договоренности.

Икари кивнул: этот играл грубо и наверняка, а потому с достоинством принял поражение.

— "SEELE" вышлет все затребованное с Кубы, транспорты поплывут через Панамский канал. Погрузка идет по графику.

"А вот это неожиданно, — решил Икари. — Придется Кадзи еще поднапрячься. Похоже, у старого фельдмаршала есть планы на продолжение игры".

— Хорошо, — вслух сказал командующий. — А теперь, дабы подчеркнуть всю серьезность операции, я бы хотел сделать жест доброй воли.

Собрание безмолвствовало. Насладившись почти незаметным эффектом, он посмотрел на Кадзи.

— Прошу прощения, — обратился разведчик к майору-распорядителю. — Где у вас кинопроектор?

Пока Кадзи на пару с майором осваивали технику, Икари сосредоточено молчал: рассматривать в лицах командования уже было нечего: сегодня он переиграл их вчистую, а теперь добьет авансом на две-три встречи вперед.

Экран замерцал, когда конус света прорезал слегка пыльную тьму. Тусклая люстра медленно гасла, погружая во мрак все, кроме белого прямоугольника, а Икари вдруг ощутил скуку — тяжелую, гнетущую скуку. Он десятки раз смотрел эту пленку, ища в ней смысл, хоть какой-то, кроме явного. Он уже давно все понял в этой ошеломляющей истории, все скрижали открыли ему свой смысл. Плоские булыжники, отшлифованные и исписанные десять тысяч лет назад, бобина тридцатипятимиллиметровой кинопленки и его собственный сын сложились в одну потрясающую картину, имя которой — судьба мира. "Впрочем, одной частички этой картины собравшимся знать необязательно, а на остальное пусть посмотрят".