Раздумья праздного валяния в кровати прервал Эрдва.
— Эни, тебе начислили боевые.
— Сколько? — я не удосужился встать с кровати.
— Двести тысяч.
— Много, — я повернулся на пузо, — свяжи ка меня с Сином.
Через полминуты голопроекция адмирала появилась над дроидом.
— Ваше величество, — он поклонился, — чем могу быть полезен?
— Слушай, я по поводу вознаграждения. Сколько ты там начислил солдатам?
Син на несколько секунд отвлёкся, потом зачитал с планшета:
— Тем, кто не участвовал в боевых действиях, но прошёл обучение и оставался на Набу, около пяти-семи тысяч, десанту, высаженному на планету, но не участвовавшему в рейде, десять тысяч, участвовавшим — пятьдесят, пилотам, участвовавшим в бою по сто тысяч, не участвовавшим по тридцать, гвардейцам по двести пятьдесят, командирам эскадрилий по триста, семьям погибших по сто тысяч. Это всё.
— Дай угадаю, ты разделил оставшееся финансирование, что бы хвостов не осталось?
— Совершенно верно. Раз уж деньги были списаны, то и волноваться незачем.
— В таком случае можем ожидать финансового бума на планете. Всё-таки такие деньги отвалили гражданам...
— Это ненадолго, — спокойно ответил адмирал, отложив планшет, — деньги быстро кончатся.
— А результаты останутся. Ну, не надо говорить, что для четырнадцати-семнадцатилетнего пацанёнка, записавшегося в армию, это не деньги.
По понятным причинам инфляция в галактике редкость, по крайней мере, локальная, всё-таки всегалактический рынок один.
— Можем ждать бэби-бум через девять месяцев. Почти миллион обеспеченных набуанцев молодого возраста... — Син задумался, — я доложу об этом королеве.
— И о последствиях тоже. Так, теперь у меня вопрос по выводу войск.
— Улетаем на тех же транспортах. Закупленное остаётся местным, военную базу оставляем, транспорты подойдут завтра. Кстати, будут проблемы.
— Какого рода? — я поудобнее развалился на кровати, болтая ногами в воздухе.
— Награды. Королева скорее всего захочет наградить, вопрос о военных наградах она поднимала ранее, после захвата Энарка. Предположу, что лейтенант Хэния тоже не будет обделён какой-нибудь медалькой...
— Хм... — я задумался, — свою награду от королевы я уже получил. И, признаться, она получше любых медалек... — я пошло улыбнулся, заставив Сина закашляться.
— Ваше величество, в же не хотите сказать, что...
— Немного повстречались, немного познакомились... ну, ты понял, о чём я. Очень хорошая девушка. Я даже думаю, а не жениться ли мне?
— Это уже не мои дела, — ушёл от ответа адмирал, — ладно, что с вами делать то будем? Пойдёте получать награду?
— Вряд ли. Это Сабина заслужила, она всё-таки была ранена и круто повоевала, как и вся наша эскадрилья. Я ещё ребятам отсыплю премиальные за испытание боем первых образцов истребителей.
— Им бы отдохнуть, всё-таки прошли тяжёлый бой, а война закончена.
— И это тоже. Не забудь.
— Ещё кое-что, — посмотрел на меня Син, посерьёзнев, — пока мы тут воевали и пока вас не было, со стапелей сошёл последний тип корабля. СЗР.
— О как, — я подскочил на кровати, — где он?
— На данный момент уже укомплектован экипажем. Ввиду его размера, большинство систем автоматизировано, однако для полноценного боевого применения необходимо не менее пятидесяти тысяч человек.
— Ладно. Подтягивай сюда свою эскадру венаторов, с ними транспорты, и мы отправляемся.
— Есть! — Син отключился.
Эскадра по любому должна была подойти к нам. Сейчас их сменит милиция и юстиция, так что волноваться по поводу их ухода незачем, да и планеты закрыты наглухо. В операции участвовало пять венаторов и один авианосец, а так же несколько десятков фрегатов. Свою крейсерскую работу они выполнили, порвали противнику снабжение.
Пока было время, я пошёл прочь из комнаты, нужно было ещё многое сделать. Но, к моему сожалению, стоило мне отъехать от отеля, как пришло очередное сообщение. На этот раз официальное — приглашение на приём, завтра, званый ужин в связи с победой. Приглашали генштаб, то есть Сина и Хортада, гвардейцев, командиров, отличившихся в бою. До королевы, судя по всему, дошла информация о том, что мы вот-вот снимаемся и улетаем.
Подумав о СЗР, я всё-таки решил придумать уже названия кораблям, а то обозначены слишком схематично. СЗР — дура, размером чуть меньше палача, уступающая ему в мощности и вооружённости, но, тем не менее, предельно опасная. Убить такой корабль силами линейного и среднеразмерного флота невозможно, нужны другие аналогичные, а содержать их слишком дорого, купить невозможно, то есть количество вероятных противников близко к нулю. Флагман флота... — пока я ехал, думал, как же назвать корабль, вернее всю серию аналогичных кораблей. Пришедшая на ум мысль назвать в честь кого-то или чего-то, была изучена и признана годной. А если так, то пора напомнить о империи, название в честь планет империи вполне подойдёт. Название "Тайтон" подойдёт. Вообще, не принято заморачиваться с названиями, кораблям и классам всегда давали простые названия.
Вдогонку к официальному приглашению пришло и неофициальное, с номера "Корде". Корде просила встретиться в "том ресторане", как можно скорее. Пришлось отворачивать и лететь в нужное место. Началось.
71. Revelations
Падме сидела за тем же столиком, где мы впервые ужинали. Я сразу направился к ней — она уже заказала лёгкие закуски, так что не придётся отвлекаться на официантов.
— Добрый день, — я сел напротив, видя, как девушка волнуется, — долго ждала?
— Пустяки, — она протяжно вздохнула, осмотревшись, нет ли рядом кого. Не было.
— Кстати, мне тут приглашение пришло на приём завтра, во дворце, — я попытался немного разрядил обстановку, — как думаешь, стоит идти?
— А почему нет? — искренне улыбнулась Падме, — это же приглашение к королеве на приём, почётно...
— Ой, — я махнул рукой, — какая разница? Кому эти титулы и почёты важны? У мандалорцев отношение к громким титулам равнодушное, больше смотрят на человека.
Падме облегчённо выдохнула. Судя по всему, ей предстояло сказать мне пренеприятнейшее известие. Однако, прежде чем набраться смелости, она немного выпила и спросила:
— Скажи, а ты совсем не хочешь увидеться с королевой?
— Честно? — я поднял бровь, — мне как-то без разницы. Не думаю, что лейтенант-пилот настолько важен, да и я предпочту провести время с тобой, чем с толпой сослуживцев, пьянствующих в честь победы. Кстати, чем ты занята сегодня?
— У меня есть ещё работа во дворце, так что извини, не получится. Знаешь, я пригласила тебя, что бы... ну, я хотела кое в чём признаться.
Я подавил ухмылку, и ответил:
— Я тоже должен тебе кое в чём признаться. Причём трижды.
— Не сбивай меня, — она тряхнула головой, — я хотела сказать... я хотела извиниться, но я — не Корде.
Хорошая формулировка. Как привыкший к импровизации человек, могу построить на её основе хороший ответ:
— В смысле, Не корде? А где Корде? Кто тогда ты?
— Я хотела сказать, — она не запуталась, но сбилась с мысли, — что меня зовут не Корде, но я — это я.
— Вот как? Тогда это не имеет значения, если ты не замужем. Я вообще-то тоже хотел кое-что тебе рассказать... — я подначивал её перебить меня, что она и сделала. Так уверена в том, что её дело важнее, а дальше продолжать разговор после слома её речи не сможет, что перебила:
— Дело в том, что меня зовут Падме. И это я — королева Набу. — она опустила взгляд в тарелку с какой-то зеленью и ждала от меня реакции.
Её можно понять, простой человек испугается таких отношений, сбежит, скажет, что не хотел делать такое с её величеством, или просто обидится за обман. Но не в моём случае, я, усмехнувшись про себя, спросил:
— О, это очень интересно, — я кивнул, — тогда, приятно познакомиться.
Падме, казалось, даже обиделась на такую равнодушную реакцию, но, подняв глаза, так и не смогла ничего выговорить мне. Минуту мы играли в гляделки.
— Ты... ты не ушёл? — она удивилась.
— А должен был? Или у вас за секс с королевой положена смертная казнь? — я постарался показать иронию. Щёки Падме порозовели, однако, она держалась. Всё же, дипломатия в таких вопросах есть штука бесполезная, даже вредная. Полезнее просто относиться к жизни проще, со здоровой толикой пофигизма.
— Нет, что ты, просто я подумала, что это далеко зашло. Иногда я меняюсь местами со служанкой, что бы немного отдохнуть вне дворца. Не подумай, я не против наших... отношений, но всё-таки нехорошо было обманывать тебя.
— Это мелочи, — я опять одарил её пристальным взглядом, — наверное, я должен ответить тебе той же любезностью?
— Ты говорил... а это важно?
— Не знаю, сама подумай, — я улыбнулся, — ладно, начну с наименее острых признаний. Первое — у меня есть сын, хотя его матери давно нет в живых... — я немного взгрустнул, — если тебя это не отталкивает...
Падме отрицательно замотала головой, проникнувшись моей сменой радости на грусть:
— Нет, что ты... просто ты так молод...
— Да, знаю. Мне было шестнадцать, когда он появился на свет, милый мальчуган, сейчас ему девять лет.
— Понятно... — Падме улыбнулась. В силе я чувствовал, какая сумасшедшая буря эмоций прошла. По-моему, её признание далось ей едва ли не труднее, чем вся эта война. Только на моих заявлениях, что мне не важно происхождение, оно и прокатило — скажи я что-то вроде "такая честь, увидеться с королевой!" и она бы не решилась. Потом бы считала себя дурой, слабачкой, и так далее и тому подобное, но сейчас она прошла стадию эмоционального срыва и расслабилась, как после бурного оргазма.
— Второе признание — есть в нашей эскадрилье девушка, которая недавно призналась мне в любви. Я её не оттолкнул, но и не влюбился. Мы пару раз поцеловались, вернее она меня, но я с ней не спал. Она действительно хорошая девушка.
Падме напряглась, пришлось пояснить:
— Я не кобель, если уж на то пошло, то до тебя у меня много лет не было никого и ни с кем. Просто... я не могу запретить любить себя.
— Она... — Падме прищурилась, — она любит тебя? Или просто...
— Мы мандалорцы, Падме. Не думаю, что ты в курсе всех наших заморочек, но в мандалорском языке нет такого понятия как "флирт", мы очень прямолинейны в личных делах. Если мандалорец настроен серьёзно, он или она прямо заявляет о своих намерениях и чувствах. У меня есть новость, после которой ты, возможно, не захочешь слушать дальше.
— Говори, — Падме приложилась к бокалу вина и приготовилась слушать.
— О той же девушке. Я не хочу никого обидеть, но у меня нет любви ни к ней, ни к тебе, — чувствуя, как начала морально падать Падме, я её утешил, — знаешь, я своё отлюбил. Первая девушка, которую я любил, погибла, тогда нам было по тринадцать лет. Вторая, мать Шиая, моего сына, тоже умерла, — не слукавил я, ведь Тоси на данный момент уже давно нет, — после этого я много лет ни с кем не заводил отношения. Просто... мне трудно перестроиться на обычную личную жизнь и тем более то, что вдруг появилась ты, потом Сабина...
— Ты хочешь быть с ней, — Падме опять опустила взгляд.
— Я хочу сказать, что не хочу выбирать. Давай будем честными, я уже опытный в какой-то мере человек, а любовь такова, что не появляется внезапно. Возможно, я смогу полюбить тебя, возможно, Сабину, возможно, вас обеих. Но для этого нужно то, что намного важнее любви, взаимопонимание.
— Я тоже тебя люблю, — тихо сказала она, — ты говорил, что у мандалорцев принята прямолинейность.
— Я это уже понял, — я тяжело вздохнул, — прости, если ты не такого ожидала. И вообще, мне не нравится твой настрой, давай будем честными. Ты любишь меня, Сабина тоже, но я не одноразовый. И я не хочу делать выбор между вами. Тем более, что выбора в данном случае нет, вы обе мне глубоко симпатичны, выбирать — всё равно что ставить вопрос, которого из родителей ты хочешь лишиться, мамы или папы. Никакого не хочу лишаться, вот мой ответ.
На несколько минут зависла пауза. Падме боролась со своими чувствами. Я ей не мешал, как раз официант сменил закуски.
Сегодня Падме была одета в просторную одежду слуги, длинную юбку, кофту из местного, недешёвого материала и широкий пояс, за которым были спрятаны маленький пистолет и меч.
— То есть, ты не согласен делать выбор, — она тяжело вздохнула.
— Вернее, я считаю, в данном случае выбор будет неэтичен. Кому из двух, очень и очень симпатичных мне девушек, я должен разбить сердце? Никому не хочу разбивать. Самым этичным вариантом было бы просто уйти от вас обеих, что бы ни ты, ни Сабина, не думали, что меня увела конкурентка, и мне не пришлось всю жизнь терзаться муками совести. Поэтому, я поставил перед тобой и Сабиной один вариант отношений. Мы вместе. Все. Или не вместе. Я сразу сказал, любовь с первого взгляда — не моё. Я ищу взаимопонимания в первую очередь. Тем не менее, чувства возникнут или не возникнут, но моей симпатии к вам достаточно, что бы назвать своими.
Падме загрузилась очень сильно, долго. Молчала.
— И что она ответила? — королева посмотрела на меня с интересом и вызовом.
— Сказала, что она не из тех куриц, что ждут, когда счастье само приплывёт в руки и сдаются без боя, только услышав, что у мужчины есть кто-то.
— Смелая девушка, — прониклась Падме.
— Капитан Гвардии, командир эскадрильи, мандалорка.... Мандалорцы — воины по своей природе, в гвардию берут только самых-самых, а уж стать капитаном имперской гвардии может только по-настоящему храбрая и сильная женщина. Поэтому, — я усмехнулся, — поэтому она мне и нравится. Вы с ней просто противоположности.
— Хочешь сказать, что я трусливая? — притворно удивилась Падме.
— Нет, но ты мягкая, ранимая, чувственная, эмоциональная, дипломатичная, тонкая. А Сабина — прямолинейная как дюрасталевый лом, храбрая, смелая, привыкшая решать вопросы ударом в челюсть, а проблемы — пистолетом. Воин до мозга костей.
Падме прониклась:
— А она меня не... того?
— Нет, что ты, — я улыбнулся, — она по-своему добрая, честная, как и все мандалорцы, и принципиальная. Подлость это точно не черта мандалорцев, как и хитрость или интриганство.
— Интересная... — Падме закончила думать, — то есть, она не против наших отношений, но не сдастся до тех пор, пока ты не полюбишь одну из нас?
— Верно, — я кивнул.
— Тогда я ей не уступлю, — девушка кровожадно, насколько смогла, улыбнулась, — только... есть одна проблема, что скажут про такие отношения? Меня могут не понять, да и...
— В Империи это норма, — я вздохнул, развалившись в кресле и пригубив вина, — я не держу статистику в голове, но около четверти браков в Империи полигамные. Вернее, разрешён брак с двумя девушками, в исключительных случаях — с тремя. Это антикризисная мера, так как Империя очень молода и ещё не имеет достаточно населения, но, судя по проценту полигамных браков, это станет традицией на многие века. Я не за и не против этой традиции, если человек способен любить двух девушек, то зачем разбивать девичье сердце на законодательном уровне?
