Явик... Он остаётся 'засвеченным', это правда и факт. Но главное, что рано или поздно протеанину придётся применить свои расовые возможности и способности. А это — серьёзная заявка на внесение изменений в окружающую нынешних разумных органиков действительность. Явик, без сомнения, будет сдерживаться. Но как ему сдерживаться, если он чужд нынешней обстановке, чужд нынешним разумным органикам. Чужд этому миру, столь серьёзно и сильно изменившемуся за пять десятков тысяч лет.
Вопрос о страхе. Именно том страхе, который обуял нормандовцев, а также многих иден-праймовцев и прежде всего археологов. С того самого момента, когда Явик пробудился от столь долгого сна в капсуле саркофага. Да, было любопытно и интересно посмотреть, как оживает без сомнения высокоорганизованный разумный. Но вместе с этим любопытством и интересом пришло понимание того, что Явик слишком отличается от любого нынешнего органика. Раньше всё было проще и в какой-то мере — легче. Были азари, были турианцы, были саларианцы. Триада сильнейших рас. Всех остальных — почти десяток — можно сейчас для простоты не принимать в расчёт и во внимание. Но... С появлением протеанина, одного единственного протеанина — у многих нынешних разумных органиков, безотносительно к их расовой принадлежности, пробудился страх, который был сродни религиозному. Ужас, совмещённый с пониманием собственного бессилия. А это уже — серьёзно. И понимается интуитивно, глубоко и полно вне зависимости от образовательного уровня или степени финансовой и материальной состоятельности.
Протеане были достойным противником даже для Жнецов: они сумели воевать с 'креветками' сотни лет. Да, отступать, но — не бежать, не трусить, не бояться. Даже Сарен Артериус, легендарный без всяких скидок, жестокий Спектр — и тот впадал в столбняк, когда чувствовал присутствие рядом Явика. Старые Расы ощутили дыхание Старшей Расы. Морозное, обжигающее холодным огнём дыхание.
Может быть символично, что удалось вернуть к жизни именно азари-матриарха — религиозного лидера расы. И вместе с ней — самого жестокого Спектра-турианца за всю историю Спецкорпуса Тактической Разведки. Душевный страх соединился со страхом физической гибели. И породил... Понимание бренности своего существования. Того самого существования, которое и нацелены прервать Жнецы.
Страх. Для одних он служит пропуском в небытие, дорогой к гибели — физической и духовной. А для других — мощнейшим стимулирующим фактором, заставляющим, в том числе, прыгнуть выше головы, открыть в себе дремлющие силы.
Боялся ли Шепард? Очень боялся. Потому что страх и боязнь способны предупреждать о грядущих неприятностях. О слишком многих опасностях и проблемах. Прямо не указывая ни на какие конкретные вопросы. Предупреждать и требовать понимания сути этого предупреждения.
Шепард получил не просто приказ-назначение, а боевой приказ. Да, возможно, цепочка военных чиновников и не отметила и не заметила, какой приказ она провела по бюрократической вертикали сверху вниз, но... Со временем они отметят и заметят. В том числе и тогда, когда с Идена спадёт информационная блокада и планета заговорит. О многом заговорит. О многом, предельно новом и страшном.
И тот страх, который, как понимала и чувствовала Таэла, уже испытала провожавшая Шепарда на 'Арктур' Дэйна, овладеет слишком многими землянами.
Люди... Молодая раса, а значит — очень восприимчивая и чувствительная. Сориентированная на множество самых разных изменений. Тогда, когда Дэйна смотрела вслед Шепарду, а она обязательно смотрела ему вслед, она, вне всяких сомнений чувствовала напряжение Джона. Физическое, нервное, эмоциональное. Какое угодно напряжение. Шепард держал себя в рамках, но для Дэйны он открыт предельно полно. Дэйна читала своего Джона свободно и страдала. Потому что сама чувствовала, как в ней поднимается волна страха. Другого страха, не индивидуального — коллективного.
Женщинам... дано чувствовать этот страх в гораздо большей степени, чем мужчинам. Потому, в том числе, что женщины порождают и выводят в мир новые судьбы, новые жизни. Женщины сориентированы на мир, на развитие, на поддержание баланса, а тут... Тут — дыхание могилы. Коллективной, а не индивидуальной могилы. Впрочем... Любая коллективная могила это всего лишь совокупность индивидуальных могил. Так или иначе, но — индивидуальных.
Немногим, очень немногим разумным органикам свойственно умение поднимать себя над своей собственной индивидуальностью. И — переходить на уровень понимания коллективности. А Жнецы несут не только индивидуальную, но прежде всего коллективную гибель всем разумным органикам. И термин 'высокоорганизованность' можно в данном случае трактовать весьма растяжимо.
Взяла обезьяна в руки палку — всё, она уже высокоорганизована, а значит — опасна и подлежит уничтожению. Сломал подросток Аленко руку здоровенному турианцу-отставнику — всё, этот ребёнок опасен, потому что отличается от других воспитанников именно способностью выйти за рамки.
Мудрые земляне — и не только они — говорили, что жестокость — в природе разумного органика. Они так же говорили, пусть и реже, что эту жестокость можно поставить в рамки, но постоянно удерживать в рамках — невероятно сложно.
Сравнивая нынешних разумных органиков с протеанами — не только чистокровными, Таэла ясно видела, насколько много предстоит сегодняшним поколениям узнать из того, что было хорошо известно протеанам. И как теперь всё это реализовать? Да, Явик, даже в одиночестве — очень силён. Он вполне в состоянии построить стройными шеренгами всё население Иден-Прайма и годами управлять всеми обитателями планеты коллективно и индивидуально. Не менее легко Явик может построить и заставить подчиняться своим желаниям всё население Цитадели. Протеане, особенно чистокровные, с детства обучались держать свои возможности и способности под строгим контролем. Потому даже в эпоху расцвета империи никто на всём пространстве, подвластном чистокровным протеанам, не знал, на что на самом деле способны те, кто десятилетие за десятилетием возглавлял властную пирамиду.
Не знал... А Жнецы, возможно, знали. Потому что наблюдали, потому что имели свои глаза и уши среди протеан — как чистокровных, так и нечистокровных. Те же мудрецы разных рас — и прошлых и нынешних — раз за разом говорили, что враг разумного органика не вокруг, не рядом, а внутри. К этому мнению, кстати, очень многие, да что там многие — почти все не желали прислушиваться. Потому что понимание этого мнения, истинное, глубокое и полное, выбивало из привычной круговерти бытия напрочь. И вернуться в колею было трудно. Потому — не каждому разумному органику по плечу. Вот и не пытались ни выйти, ни вернуться, ограничивали своё развитие, вводили его в дутые рамки. А Жнецы... следили, наблюдали и искали, а главное — находили слабые места. Готовили Жатву на протяжении столетий, которые очень многие разумные органики, обитавшие в Галактике, воспринимали не иначе, как время мира.
И сейчас ясно, что нынешняя галактика и её жители не готовы к столкновению со Жнецами. Ясно, что времени до вторжения осталось мало. Ясно, что сделать удастся немногое. И придётся ускоряться, уплотняться, совершенствоваться, напрягаться. Возможно, для этого эволюция дала возможность трансформироваться Шепарду и выжить протеанам. Многим, но не всем. Чтобы они, чистокровные имперцы, успели хоть немного пришпорить это сонное царство разумных органиков.
Да, это пришпоривание можно и даже нужно считать насилием, но без насилия нет развития, без преодоления не бывает новых достижений. И потому... Вполне возможно, Явику придётся проявить в новых, существенно изменившихся условиях многие расовые возможности и способности. Потому-то он и находится рядом с Шепардом почти постоянно, ведь он, как и Джон, не хочет, чтобы его посчитали монстром, на которого можно и даже нужно будет развернуть полномасштабную охоту, отвлечь для её проведения и для достижения успеха значительные силы и средства.
Крикнуть 'Ату его!' гораздо привычнее. Один раз, несколько раз привычнее. А вот раз за разом ежесуточно напрягаться, превозмогать себя... Нет, это — не привычно. И потому очень многие разумные органики с радостью согласятся поучаствовать в охоте на Явика или на Шепарда. Или на них обоих. Рядом с Джоном и Явиком уже стоят их сторонники. Не убоявшиеся того, что находятся ближе всего к столь необычным разумным и вроде бы должны стать по законам неведомых кукловодов их первыми жертвами.
Шепард любит всех разумных органиков, которые не проходят у него под маркой 'враги'. А Явик... он не стремится строить и подчинять всех и каждого встреченного им разумного органика, не желает сразу вводить их в жесточайшие рамки. Хотя, безусловно, может. Ему, воину, это привычнее. Ведь война — это, прежде всего, столкновение дисциплинированных исполнителей. Одиночек и групп.
Рано или поздно Явику придётся — и неоднократно — проявить свои расовые способности. Да, формально — это повтор мысли, но... Уже сейчас ясно, что протеанин не сможет очень долго сдерживаться. По сравнению с ним, с его уровнем нынешние расы... почти все, пусть даже в разной степени... вполне подходят под определение 'примитивы'. А для победы над Жнецами, не противостояния, пусть и длительного, а именно для победы будет нужно, чтобы каждая раса раскрыла свой потенциал в максимальной степени. Это — сложно и трудно, но будет необходимо.
Сначала, конечно, Явик поработает над уровнем развития нормандовцев. Впрочем, 'поработает' — не совсем точно. Он уже работает, начал работать и получил первые положительные результаты. Нормандовцы стали сильнее. Не только Шепард — все, кто составляет экипаж и команду фрегата. А потом... потом благодаря влиянию Явика станут сильнее иденцы. И пружина совершенствования начнёт раскручиваться.
Иден мог бы стать планетой, которую атаковали бы флоты Жнецов, планетой, с захвата которой началась бы Жатва. А получилось так, что Иден станет планетой, с которой начнётся формирование Галактического Сопротивления, планетой, ставшей начальной точкой отсчёта пути к победе над 'креветками'. Да, победа не будет быстрой, мгновенной, лёгкой. Но она обязательно будет. Потому что для этого будут ежедневно работать все протеане. Да, работать, оставаясь в тени, но помогая и своему оставшемуся 'на свету' соплеменнику и его друзьям и соратникам. Не факт, что протеане проявятся сразу после победы над Жнецами, возможно, они заявят о себе гораздо позже, может быть — спустя десятилетия после даты победы, но... они проявятся и вернутся.
Протеане живут долго. А сейчас можно сказать, что очень долго. Потому что раса протеан выжила. И будет развиваться и жить в новых условиях в старой и вечно молодой, постоянно изменяющейся живой галактики.
Явик... Да, он, прежде всего — воин, офицер, командир, военачальник. Но он — протеанин, разумный органик. Это — первично. И его встреча с человеческими детьми на берегу озера многое пояснила Таэле. Что особо скрывать-то, протеанка думала о детях от Явика. Люди — и не только люди — называют именно детей вершинами любви. Потому что сначала разумные органики очень долго идут к рождению детей, а потом — к тому моменту, когда выросшие дети покидают родительский дом, чтобы начать самостоятельную жизнь, а родители... Родители остаются одни, чтобы со временем ощутить радость заботы и общения с детьми своих детей — своими внуками.
Явик был очень добр с человеческими детьми, которые, конечно же, поначалу очень опасались и боялись воина древней расы. Их пугала неподвижность сидевшего на берегу протеанина, их пугала его непривычная боевая броня, их пугало многое другое — внешнее и внутреннее. Но Явик... можно, конечно, и не считать это общение с детьми иден-праймовцев своеобразным экзаменом, но нельзя отрицать, что он сумел поладить с маленькими иден-праймовцами, завоевать их расположение, любовь и уважение.
То, что эти дети со временем возглавят, вполне возможно, иден-праймовское детское Сопротивление... Что-ж, об этом тоже, может быть, сам Явик и думал очень подробно и полно, но главное — он давал этим детям выбор, сохранял за ними свободу решать свою собственную судьбу. Не настаивал, не заставлял, не проявлял ни грана насилия ни над телами ни над душами. Он... поверил им, а они поверили ему.
Он рассказал им о том, как жили древние протеане, показал многие знакомые и незнакомые маленьким иденцам планеты. Такими, какими они были очень много столетий тому назад. Показал и многое рассказал о материнских планетах своей расы.
И был вознаграждён. Ванесса... она первая поняла Явика гораздо глубже и полнее, чем он мог бы ожидать. Она разделила с Явиком боль и грусть от невосполнимой потери. Тогда, возможно, особенно резко понизилась уверенность Явика в том, что человечество в целом заслуживает такого ярлыка, как 'примитивы'. Этот ярлык мог быть и основанием для того, чтобы нагонять на землян страх перед единственным, оставшимся 'на свету' представителем Старшей расы. Страх безотчётный, интуитивный, многоуровневый и очень, очень ощутимый. Дети землян оказались способны читать протеан на удивление глубоко и полно.
Здесь, в общении Явика был один момент, который Таэла только сейчас поняла особенно полно, чётко и глубоко. Момент влюблённости, а точнее — любви Явика к азари Чейси О'Лин. Только сейчас, спустя пятьдесят лет Явик решился открыть Таэле доступ к своей глубинной долговременной памяти. К тем её закоулкам, которые много раньше так и оставались бы надёжно закрытыми для неё, становящейся уже тогда, когда Империя приближалась к моменту своей гибели, всё более близкой подругой Явика.
Портал крыла залов саркофагов остался позади. Таэла, чуть замедлив шаги, обошла первый зал, остановилась. Как всё же символично, знаково, что она подумала о подруге Явика... Возможно — первой подруге — именно здесь, в зале саркофагов. Первом зале из многих. Теперь здесь тихо и пусто, везде включён очень приглушённый свет. Несильный, но ощутимый ветер волнами проходит залы из конца в конец — работают системы кондиционирования и вентиляции.
Явик впервые дал возможность Таэле увидеть и почувствовать свою влюблённость, своё бытие рядом с Чейси. Потому что... потому что он поверил в то, что Таэла очень многое действительно, реально помнит. Поверил, что она сохранила чувства к суровому и немногословному командиру десанта. Возможно, когда нибудь позже, Таэла сможет подумать более подробно и полно о том, что открыл ей Явик о своих взаимоотношениях с Чейси. А здесь, среди саркофагов с погибшими соплеменниками Таэла была согласна, а возможно — и могла думать только об одном: о том, что Явик рассказал ей о той, роковой для Чейси, встрече с Явиком на Цитадели.
Сложно, очень сложно было Явику решиться открыться перед только что очнувшейся подругой. Он не был уверен, по-прежнему ли она считает его достойным своего доверия, числит в ближнем своём кругу. Может быть — в некоем списке кандидатов на особую благосклонность. Но всё же он рискнул рассказать. Часто бывает, что только подобный уровень доверия и открытости сплачивает пары крепче всех других обстоятельств и факторов.
