Бо-Катан едва не задрожала от ярости, но не забыла коротко кивнуть сестре.
Переговоры продолжились. Мандалор кипела от злости. Харан безмятежно рассматривал Кеноби.
— Ему можно позавидовать. Умереть и возродиться вновь новым человеком. Впереди его ждет много нового.
Что под этими словами имел лукавый ввиду, Бо-Катан даже знать не хотела. Больше ее волновало, согласится ли Шу Май на парочку интересных торговых контрактов по случаю удачной сделки. Ведь Сатин, наконец, произнесла заветные слова:
— Что ж, замечательно! В таком случае, можно заключить договор. Я готова открыть Конфедерации Хайдианский путь.
Мейс Винду (14:7:20)
Магистр Ордена Мейс Винду. Эталон джедая, непогрешимый рыцарь, которого не в силах сломить Темная сторона. Но даже он не смог избежать осуждаемых Орденом привязанностей. У него была тайная страсть.
Он любил Республику.
Многие его ученики цитировали его слова своим подопечным: 'Джедаи не сражаются ради мира. Это всего лишь девиз, столь же неверный и сбивающий с толку, как и все остальные девизы. Джедаи сражаются за цивилизацию, так как только цивилизация создает мир и покой'.
Для Мейса Винду всю его жизнь, как и в жизни джедаев, что существовали тысячу лет, истинная цивилизация носила единственное истинное имя: Республика.
Он посвятил жизнь служению своей любви. Во имя любви он забирал жизни других и терял жизни невинных. Он видел, как тех, кто ему не безразличен, калечат, убивают или — что еще хуже — ломают страхом настолько, что у них оставался единственный ответ — навести еще больший страх на других.
И из-за этой любви здесь и сейчас слова Асоки Тано раздробили Мейсу сердце, сожгли осколки и развеяли пепел по ветру.
— Канцлер Палпатин и есть ситх. Он Дарт Сидиус.
Тогрута сидела на кушетке в покоях целителей. Сама она почти не имела ранений, зато принесенная ею Наат Рит живого места на теле не имела. Но еще более страшные раны были в ее душе и разуме.
Юные рыцари совершенно точно встретились с Тьмой. В этом не было сомнений. Однако беспрекословно верить словам ситха, в которого превратился Энакин, тоже не стоит.
Потому что, если это правда, то, значит, все, что делает Мейс, все, к чему стремился Орден и из-за чего страдал, все, пережитое Галактикой... Все напрасно. Потому что все это было сделано ради спасения Республики. Миллионы жизней, смерти целых планет, страдания, кровь и боль — все, ради одной цели. И ничего не вышло. Труп, который оборонял только Орден, ныне в руках повелителя ситхов.
Мейс Винду, готов был принять такой удар, не моргнув и глазом. Он был магистром Ордена и должен взвешенно подойти к проблеме. И сделать это без советов гранд-мастера Йоды.
— Это по-настоящему дурные вести, Асока. Ты выполнила свой долг. Теперь пришел черед магистрам выполнить свой, — немного подумав, разглядывая устало сгорбленную тогруту, Мейс добавил: — Я далеко не всегда и не во всем был согласен с твоим учителем. В том числе с твоим ранним возведением в рыцари. Однако жизнь показала, что я очень часто ошибался. Я рад, что в молодом поколении есть те, кому можно доверить бесконечное сражение за нашу цивилизацию. За нашу Республику.
Винду стремительно покинул целителей. Нужно было решить, как поступить дальше. Мчаться с полком клонов в 'ЛайМердж Энерго'? Посетить здание можно и нужно, но сомнительно, что там получится что-то найти после посещения башни Асокой и Наат. И рискованно сейчас использовать клонов, в свете данных об их происхождении после того, как Ти привезла сумасшедшего солдата, бросающегося на джедаев.
Как понять, когда врет ситх? Ответ: когда его губы движутся. Но проверить слова Вейдера необходимо. И у Мейса есть способ это сделать. Придется посетить Верховного канцлера вновь.
* * *
Рассвет озарял Храм. Мягкие утренние лучи солнца проникали под сень древних стен сквозь узкие бойницы, сквозь транспарасталевые галереи, через витражи. Храм был обителью света, и утром, когда солнце только выглядывает над горизонтом и заливает янтарем шпили Корусанта, это ощущалось особенно остро.
Лучи рассвета заливали посадочную площадку, неумолимой волной смывали мрак в коридорах Храма сквозь открывшиеся створки внешнего шлюза.
— Я бы чувствовал себя спокойнее, будь здесь Йода, — говорил магистр-алин, чей низкий рост и коренастое телосложение придавали схожесть с упомянутым гранд-мастером. — Он покинул нас так не вовремя...
— Как и Кеноби, Галлия, Пиел, Требор, Колар, Кот... Список слишком длинный. Повелитель тьмы забрал слишком многих, и мы не можем медлить. Не думайте о смерти, мастер Чой, эта обязанность легла на нас. Нас достаточно, — ответил ему магистр-иктотчи.
С его лба к подбородку, изгибаясь, сходили два длинных рога. Один недавно был ампутирован после повреждения в битве несколько месяцев назад. Бакта ускорила регенерацию, и некогда укороченный рог сейчас ничем не отличался от здорового.
— Мне же больше не хватает Кетанны, — сквозь лицевую маску сообщил третий магистр, кел-дор. — Сколь бы одиозной ни была она по представлению некоторой части Ордена, но велики ее познания в Силе и мощь.
— В крайнем случае, она буквально вернула бы нас к этому же разговору спустя несколько дней, — пошутил магистр-тисспиасец, припоминая выглядевшие фантастическими доклады с Джабиима.
Он, кажется, сидел на своем хвосте и в полной расслабленности разглаживал седую бороду.
— Нас достаточно, — повторил иктотчи. — Иного не дано.
— Угомонитесь, — сказал магистр-цереанин.
Сегодня его удлиненная голова не была прикрыта и он не скрывал свою принадлежность к виду цереан, как это делал на удаленных планетах. Ки-Ади-Мунди указал на двери в Храм.
— Винду идет.
Свет бил прямо на двери. Темнокожий магистр шел, опустив обритую голову и спрятав руки в рукава. По обе стороны от него шествовали безликие стражи Храма. Облаченные в белые робы джедаи сияли в рассветных лучах, узоры на их масках горели золотом.
— Мастер Ти и привратник Журокк справятся с защитой Храма, — произнес Мейс, приблизившись к остальным. — Мы отключили все навигационные маяки и сигнальные огни, вооружили старших падаванов, а все двери загерметизированы и заперты кодами.
Он скользнул взглядом по магистрам и в сопровождении стражей прошел между ними к челноку.
Остальные магистры многозначительно помолчали, затем Оппо Ранцизис кивнул своим мыслям и поднялся по трапу. Сейси Тийн скользнул рукой по своему отросшему рогу и последовал за ними. Ки-Ади-Мунди и Пло Кун без лишних слов поднялись в челнок.
— А я все равно чувствовал бы себя лучше, если бы Йода был здесь, — печально проворчал Цуй Чой и пошел следом.
Как только люк за ними закрылся, Храм опять погрузился в рассветную тишину, столь редкую гостью на шумном и суетливом Корусанте.
Солнце вставало над Сенатским округом Корусканта, словно лучик света проглянул сквозь распространившуюся на всю Галактику ночь.
День брал власть в свои руки, но Мейс чувствовал впереди тень. И тень чуяла магистров, приближающихся к Сенату, чувствовала их решительность.
Когда храмовый челнок совершал посадку на наружной платформе, Мейс ощутил холодок. Тень шевельнулась и большее не скрывалась. Темный владыка использовал Силу. Словно массивное здание при приближении проступает сквозь плотный туман, так впереди начинала нарастать недобрая, темная энергия. Не скрываясь более и уверенная в себе, она ждала.
Мейс был уверен, что тень знает... Тень слышит, как решительно шагают магистры ордена по играющей эхом обширной пустоте сводчатых коридоров, слышит стук их каблуков по алдераанскому мрамору.
Перед дверьми в логово тени стояла Алая гвардия. Короткий всплеск Силы, и Красные плащи падают безвольными куклами. Короткое движение, Мейс Телекинезом распахивает дверь.
Он видит тень перед собой. Тень смотрит в его глаза.
— О, мастер Винду! — произносит Палпатин. — Какой приятный сюрприз.
— Едва ли сюрприз, канцлер, — холодно ответил Мейс, глядя в лицо тени. — И ни для кого из нас не приятный.
— Прошу прощения? — очень натурально удивился канцлер. — Приветствую, мастер Кун, мастер Мунди, мастер Чой, мастер Ранцизис. Надеюсь, вы здоровы. Мастер Тийн, вижу ваш рог снова вырос, я очень рад. И... простите, с вами я не знаком. Что привело шестерых магистров в сопровождении стражей Храма в мой кабинет и в этот час?
Палпатин даже не сделал попытки встать из-за стола, только сложил пальцы домиком и прикоснулся ими к подбородку, изучающе разглядывая гостей.
— Нам известно, кто вы такой. Что вы такое, — бесстрастно произнес Мейс. — Мы здесь, чтобы взять вас под арест.
— Прошу прощения? Что я такое? Вчера вечером я был Верховным канцлером Республики, которой вы поклялись служить. Надеюсь, я неправильно понял слово, которое вы употребили, мастер Винду. Арест? Это попахивает изменой.
— Вы арестованы.
— Неужели вы серьезно, мастер Винду? По какому обвинению?
— Вы — ситх!
— Неужели? Даже если и так, то в чем преступление? Мои философские воззрения — мое личное дело. Кстати, когда я в последний раз читал Конституцию, там было написано, что у нас весьма серьезные законы против подобной травли, — было чувство, что Палпатин смакует каждое слово, словно играл в давно выученной пьесе, которые он так любит. — Итак, я спрашиваю еще раз, каково мое так называемое преступление? Как вы намерены обосновать ваш бунт перед Сенатом? Или вы собираетесь арестовать весь Сенат?
— Мы пришли не для спора.
— Нет, вы пришли взять меня под стражу без суда, — более жестко ответил канцлер. — Даже не прикрываясь законом. Так вот каков ваш план. Джедаи решили захватить Республику.
Ситуация начинала напрягать. Мейс взял себя в руки. Он знал, на что шел.
— Пойдемте с нами. Немедленно.
— Ничего подобного я делать не стану. Если собираетесь убить меня, можете сделать это в кабинете.
— Не пытайтесь сопротивляться.
Асажж Вентресс (14:7:20)
Челнок с магистрами на борту умчался в сторону Сената. Асажж задумчиво проводила его взглядом. Она даже не знала, что ее поражает больше: слепота джедаев или их самоуверенность.
Датомирка стояла на той же площадке, с которой только что стартовали джедаи. Просто прислонилась спиной к 'ком'рку', который подогнала к Храму, чтобы забрать Асоку. И никто даже не взглянул на нее. Это... удивляло. Всего несколько чешуек таозина, и для джедаев ты перестаешь существовать. Если бы Асажж только знала об этом раньше, то... То ничего не поменялось бы. Талика нашла ее по запаху.
Асоку датомирка почувствовала издалека. Благодаря Узам они вообще стали одним целым, поэтому знали, где находится их половина. Тогрута остановилась у дверей на посадочную площадку и тоже с тревогой посмотрела в след шаттлу, превратившемуся уже в черную точку в небе.
Тяжело ступая по бетону, Асока подошла к Асажж и извиняющимся тоном сообщила:
— Похоже, мне придется задержаться.
— Да, я знаю, — кивнула в ответ Вентресс.
Храм находился в осадном положении. Двери закрыты, все боеспособные поставлены в ружье. Маячок активирован, должны вернуться все, кто может. Собственно, поэтому посадочная площадка пока доступна — ждет вернувшихся рыцарей. И сейчас самое время Асажж вернуться в гостиницу, но какая-то нетипичная меланхолия держала ее.
— Они ведь не вернутся, — уверенно сказала Вентресс. — И сами это чувствуют. Они просто идут в ловушку.
— Они не могут иначе, — пожав плечами, ответила тогрута. — Тьма застилает взор, ставит завесы, но Сила все равно указывает путь. Великая Сила ведет джедаев.
— Ведет на убой?
— Нет! Я... Я сама не знаю все, но понимаю, что это не так. Не на смерть. А чтобы было равновесие. Учитель говорила, что Сила инертна и всегда ищет простые пути. А что может быть проще поединка?
— Ты бредишь, как какой-то икточи-провидец. Так же запутанно, и сама не понимаешь, о чем говоришь, — раздраженно припечатала Асажж. — Учитель говорила, что будущее статично, и оно уже существует. Так что я тебе авторитетно заявляю, что они идут на убой.
Тогрута только улыбнулась в ответ.
— И чего ты лыбишься?
— Ты назвала Талику учителем.
Ветресс только презрительно фыркнула в ответ. Как же еще называть ее? Учитель и есть. Именно Талика обучила ее, сделала именно тем, кто она сейчас есть. Не движимая местью и ненавистью кукла, а более-менее сносный член общества.
Датомирка закинула руки за голову и подняла взор к небесам.
Методы у этой сумасшедшей старухи были, конечно, рискованными и бессердечными. Однако иногда иначе просто нельзя. Темная сторона не понимает иного обращения.
— Кажется, кто-то из твоих братьев по Ордену уже торопится в Храм, — заметила Асажж, стараясь увести тему в другое русло.
Естественно пытаться скрыть свои мысли от того, с кем связан Узами — бессмысленное занятие, но попытаться-то можно. Тем более, что в небе и в самом деле показался одинокий челнок, чей курс несложно было просчитать. Шаттл заходил на посадку.
— Это 'ком'рк', — с какой-то странной интонацией произнесла Асока.
Уже собиравшаяся забраться в шаттл, Вентресс остановилась. Странная заторможенность в эмоциях тогруты заставила насторожиться. 'Ком'рк' и 'ком'рк', мало их что ли?
— У джедаев мало, — ответила на немой вопрос Асока, в чьей груди разгорался трепетный огонь надежды.
— Забудь, — устало сказала подруге Ветресс. — Бессмысленная надежда ранит еще больше. Поверь мне, уж я-то знаю.
Тем временем шаттл приблизился достаточно близко, чтобы можно было различить его окраску и увидеть пустое место там, где должен находиться бортовой номер. Это была точно не армейская машина. Добытый одним из джедаев каким-то образом 'ком'рк' уже пробуждает нездоровые чувства у тогруты. С этим точно нужно что-то делать.
— Послушай, ты же джедай, должна понимать, что смерть — это не конец...
Похоже, Асока вообще не слушала. Раздраженно сплюнув, Вентресс зло посмотрела на севший аппарат, борясь с желанием дать пендаля прилетевшему на нем джедаю.
С тихим шипением задний борт шаттла открылся, на покрытие посадочной площадки опустилась аппарель. Рассветные лучи падали на 'ком'рк' так, что вход в него оказался окутан густой тенью. Однако Вентресс и Асоке не нужны были глаза, чтобы увидеть прибывшего джедая. А когда из тени показалась высокая четырехрукая фигура, у Асажж и вовсе едва челюсть не отвалилась.
И именно в этот момент издалека донеслось эхо вспышки в Силе. Мрачное, зловещее, от которого Асоку бросило в холод, а в Вентресс настороженно заворочалась собственная тьма.
Новоприбывшей это эхо тоже не осталось незамеченным.
— Кажется, я как нельзя вовремя! — удовлетворенно кивнула Кетанна Талика, направляясь к ученицам. — Простите, что пропала на какое-то время!
Глава 33
Шив Палпатин (14:7:20)
Палпатин изучал свое лицо в небольшом зеркале на разрезанном пополам столе. Без отвращения, скорее, с любопытством. Канцлер протянул руку к уродливому ужасу, который видел в зеркале, пожал плечами.
