Спящая супруга, кажущаяся такой маленькой и беззащитной, вызывает в душе желание обнять и укрыть от всего мира. А ведь в то время как я и Грета блуждали в зазеркалье, именно она защищала Галлуса, и от её лапок погибло немало охотников, которые тоже считали грифоншу слабой...

"Ещё вопрос, кто из нас для кого является опорой", — улыбнувшись, осторожно трусь кончиком клюва о макушку крылатой хищницы, которой уже скоро нужно будет идти на урок к своим подопечным (а ведь она уже себе личных учеников подобрала, обойдя в этом меня как стоячего).

— Ммм... — веки Герды затрепетали, затем неохотно открылись и на меня посмотрели два сапфировых глаза, в которых стремительно таяли остатки сна. — Уже утро?

— Да, — поцеловав клювик жёлтой пташки, слегка отстраняюсь, чтобы окинуть её взглядом целиком. — Какие сегодня планы?

Грифонша зажмурилась, подняла голову и с явным удовольствием выгнула сперва изящную шею, затем и спину, после чего выбралась из-под моего крыла, поднялась на все четыре лапы и потянулась совсем как большая кошка, явно красуясь перекатывающимися под шкурой упругими мышцами, замаскированными тонким слоем подкожного жира, который придаёт формам большую плавность. Я даже залюбовался этой хищной грацией, подчёркивающей кажущуюся хрупкость и невинность, которые только подчёркивает игривый блеск голубых глаз.

— Я уже ревную тебя к твоим ученикам, — вздыхаю, чуть грустно добавляя: — Жаль, что у меня не было такой учительницы...

— Дурак, — ткнула меня коготком в плечо жёлтая пташка, затем покосилась на спящих Галлуса и Грету, и добавила на пару тонов тише: — Если уж кто из нас и должен ревновать, то это я.

— С чего это? — изображаю на морде недоумение, за что получаю укоризненный взгляд грифонши, усевшейся на задние лапки, передние сложив на груди.

— Рядом с тобой постоянно крутятся какие-то подозрительные пташки, — всё же ответила Герда. — И я от этого не в восторге.

— Да у меня и в мыслях не было... — старательно изображаю негодование, но под скептическим взглядом супруги, стушевавшись бормочу: — Ладно... В мыслях, может быть и было. Но только там.

— Верю, — удовлетворённо отозвалась усмехнувшаяся жёлтая пташка, наклонилась вперёд и, оперевшись на передние лапки, зажмурив глаза потёрлась лбом о мою шею. — Я тебя люблю, Жак.

— И я тебя люблю, — положив свою ладонь поверх лапки грифонши, встречаюсь взглядом с сапфировыми глазами.

— Ууу... — протянула Грета из-под моего крыла. — Могли бы хотя бы подождать, пока мы с Галлусом уйдём.

"Мелкая. Такой момент испортила", подняв крыло, которым укрывалась сестра, не глядя несильно шлёпаю её кончиком хвоста, заставив ойкнуть и обиженно засопеть.

— Ладно, — высвободив свои передние конечности, супруга подхватила с моей спины сына, а затем балансируя на задних лапах спрыгнула с постели. — Раз все проснулись, то давайте приводите себя в порядок и завтракать. Жак, я надеюсь, что ты не пропадёшь опять в какой-нибудь лаборатории на декаду?

Последние слова жёлтая пташка произносила обернувшись ко мне и скосив взгляд через плечо.

— Ничего не могу обещать, — растягиваюсь на кровати во всю длину, взглядом проводив бросившуюся в сторону уборной сестру. — Мне нужно к Роугу.

"Хотя, я бы с большим энтузиазмом уделил внимание молодой жене, нежели старому архимагу с дурным характером", — добавляю мысленно, прикрывая глаза.

...

Встреча с Роугом произошла не в его кабинете, а в одной из лабораторий последнего этажа Часовой Башни. В почти пустом прямоугольном помещении, все стены, пол и потолок коего украшали ломанные линии, нарисованные золотом, в металлических держателях стояло высокое зеркало, рядом с которым возился с какими-то железками чёрный грифон с золотыми глазами. Неподалёку от хозяина летал и посох с шаром в навершии, ну а свет лился сразу со всех сторон, при этом не слепя и не раздражая глаз.

— Опаздываешь, — не оборачиваясь на меня заявил архимаг.

— Это что? — игнорирую претензию, даже не собираясь пытаться оправдываться, сразу переводя тему разговора в деловое русло.

Роуг хмыкнул, что-то невнятно пробормотал, а затем встал на задние лапы, в передних удерживая сбрую из цепей с шипами.

— Это, "магистр артефакторики", частичное решение твоей проблемы, — с чувством собственного превосходства заявил архимаг, слегка встряхивая откровенно уродливой конструкцией. — Разрабатывали эту вещь несколько для другого... но теоретически, она вполне сможет сдержать нематериальную сущность, при этом не дав покинуть физическую оболочку. Ну а когда зеркальщица окажется во плоти... Тут в дело вступлю уже я. Тебе подробности лучше не знать. Объяснить почему, или сам поймёшь?

— Не нужно, — сдерживаюсь от того, чтобы раздражённо поморщиться, вместо этого задаю вопрос: — И откуда мы возьмём тело?

— Оттуда же, откуда берут подопытных и образцы для уроков, — пожал крыльями чёрный грифон. — Из казематов, разумеется.

А дальше мы начали подготовку к ритуалу, который должен будет решить одну мою проблему, возникшую в основном из-за незнания условий, а также планов императора. Перед зеркалом был уложен лист выкрашенного в белое металла, на котором мы вырисовывали рунные цепочки, помогающие работать с зеркалью (фактически, после подачи магии, частично сотрутся границы между материальным миром и отражением).

Спустя почти час, в лабораторию принесли тело кобылы-земнопони, с бурой шёрсткой и фиолетовой гривой. На вид ей было лет сорок, застарелые шрамы могли бы рассказать о бурной жизни, характерно развитая мускулатура намекала, что занималась она вовсе не фермерством.

На миг сознание кольнула вина за то, что мы собираемся сделать, но мне удалось задвинуть это чувство на задворки сознания. После того как на жертву была надета сковывающая сбруя, металл стал полностью прозрачным, из-за чего не отражался в зеркале.

"Надеюсь, что это сработает. А если "нет", то... Придётся положиться на Роуга", — бросив взгляд на чёрного грифона, замечаю его изучающий взгляд, будто бы он ждал от меня какой-то реакции, но не видел её.

— Может быть всё же воспользуемся моим планом? — предлагаю на всякий случай, прекрасно зная ответ, одновременно с этим отступая от пластины с жертвой.

— Дурацкий у тебя был план, — припечатал глава Часовой Башни, поднимаясь на задние лапы, чтобы правой ладонью схватиться за посох, тут же стукнувший пяткой по полу. — В нём слишком много переменных и разных допущений, которыми подобная сущность может воспользоваться. Так что, действовать будем по моему плану. Или же ты отказываешься от помощи?..

Слегка передёргиваю плечами, ощутив как в воздухе похолодело. Пришлось задавливать в себе очередную вспышку раздражения, убеждая себя в том, что архимаг имеет право на подобное... Пусть мне это и не нравится.

— Вот и чудно, — приняв моё молчание за согласие, Роуг развернулся к выходу. — Можешь начинать, когда за мной закроется дверь. Надеюсь, напоминать о том, что может произойти в случае провала не надо?

— Нет, — поправляю зеркальный плащ, затем накидываю на голову капюшон и, потратив пару секунд на то, чтобы привыкнуть к изменившемуся восприятию, добавляю: — Не надо.

"Мог бы и не напоминать", — на этот раз не сдерживаюсь от того, чтобы поморщиться (всё равно этого никто не увидит).

Дверь ведущая в коридор закрылась, отсекая меня от внешнего мира. Единственным выходом осталось только зеркало, буквально манящее зайти в зеркаль, но... сегодня у него иное предназначение. На самом деле, это даже слегка пугает, ведь я никак не рассчитывал на то, что решение вопроса с Дэйбрейкер будет найдено столь скоро, да ещё до того как мне удастся освоить знания, полученные от Селестии.

"Вот ещё одно доказательство того, что я — не центр вселенной, и даже не самая большая лягушка в местном болоте. Да и на избранного, которому подкидывают смертельные испытания, чтобы проверить "Выживет ли?", как-то не тяну. И... это хорошо", — переступив с лапы на лапу, подхожу к стоящему перед импровизированным алтарём зеркалу, затем поднимаюсь на задние лапы и, выпустив коготь из указательного пальца левой кисти, рассекаю плоть на указательном пальце правой кисти, алмазным когтем коснувшись алмазной же кости.

В голове одновременно всплыли две песни, подкинутые подсознанием из той, прошлой жизни:

На самом краю необжитого мира, где сходятся вечность и мрак...

А также:

Лихорадит душу: я обиды не прощаю...

Возможно это лишь результат моего волнения, но мне кажется, что частично и первая, и вторая песни подходят к сложившейся ситуации. Если в первой поётся о безумном волшебнике, создавшем чудовище, которое может уничтожить мир, то вторая повествует о человеке, который столкнулся с зеркальщиком (или мне только кажется?).

"Хватит тянуть. Нужно решаться. И лучше не думать о том, что произойдёт в случае провала", — решительно рисую символ призыва на стекле зеркала, затем направляю в него магию и, когда линии рисунка стали светиться, торопливо отхожу назад, почти рефлекторно заращивая ранку на лапе.

Прошла секунда, за ней — вторая и третья... И вот зеркало пошло рябью, а затем моему взору предстала картина, от которой кровь в жилах похолодела: высокая белая кобыла, красная грива коей стекает по шее и плечам, с витым длинным рогом и широкими лебедиными крыльями, прищуренным взглядом сияющих глаз уставилась на меня. Позади неё всё полыхало огнём, закручивающимся в бешенную спираль, похожую на огненную бездну...

— Так быстро? — прозвучал вопрос, заданный мелодичным голосом, а затем внимание кобылы привлекло бессознательное тело на алтаре. — Хм... Это не то, чего я ожидала, но... меня устраивает. Открой мне путь.

"Уже бегу", — зло рыкнул внутренний голос, в то время как мышцы буквально задеревенели.

Преодолевая панику, медленно подхожу к металлу, на коем лежит земнопони, кладу передние лапы на специальные символы и начинаю вливать в них энергию. Духовные каналы привычно покалывает, намекая на факт того, что поток для меня слегка чрезмерен, но... это наименьшая из проблем, которые меня сейчас занимают.

— Чудно, — стекло, отделявшее зазеркалье от нашего мира исчезло, а я задержал дыхание, ощутив нестерпимый жар, который исторг портал (аликорница же лишь вдохнула полной грудью, всем видом демонстрируя удовольствие, будто бы из душного дома вышла на улицу, где царит морозная свежесть). — После стольких сотен лет ожидания...

Передние копытца Дэйбрейкер переступили своеобразный порог, а вместе с ними из зазеркалья высунулась и голова, вооружённая острым витым рогом. Мне пришлось приложить немалые волевые усилия для того, чтобы не попытаться располовинить её, попросту закрыв проход, пока две трети её тела (ставшего прозрачным, будто у призрака) остаются по ту сторону. Пришлось напоминать себе, что даже в случае успеха, это даст небольшую отсрочку, но никак не решение проблемы... Да и продемонстрирует аликорнице моё к ней отношение.

Призрак полностью вышла из зеркала, встав над жертвой, а затем без лишних слов и спецэффектов втянулась в неё, распавшись туманом. Земнопони вздрогнула, распахнула глаза, выгнула спину и закричала, издав какой-то невообразимый вой. На моих глазах её шёрстка стремительно выцвела до снежной белезны, а грива и хвост налились алым. На лбу набухла шишка, которая росла и заострялась, пока не прорвалась под давлением острия рога, а на спине взбухли два валика, которым порваться не дали цепи, вновь ставшие видимыми.

— Закрывай портал! — взревел Роуг, врываясь в лабораторию, своим криком вырывая меня из созерцательного состояния.

Прыгнув вперёд, перелетаю через лежащую на металле пони, передними лапами ударяя по раме зеркала, роняя её на пол. Удержавшись в воздухе благодаря распахнувшимся крыльям, разрушаю создающие проход в зеркаль чары, из-за чего стекло возвращается на положенное ему место.

Новый крик и лязг металла, готового вот-вот разорваться, заставили меня обернуться, чтобы увидеть архимага, который держась за посох, потоками магии прижимает не успевшую до конца перестроить тело Дэйбрейкер. Та же в свою очередь пыталась воспользоваться огнём, который уже разгорался вокруг её рога.

— Зелье! — рявкнул чёрный грифон, бросая мне флакон с мутным содержимым.

Перехватив сосуд в полёте, приземляюсь на зеркальщицу верхом, правой передней лапой хватая её за гриву так, чтобы она запрокинула голову, открыв рот в крике ярости и боли. Клювом вырываю из горлышка деревянную пробку, а затем вливаю содержимое бутылочки в клыкастую пасть. Пони поперхнулась, закашлялась, попыталась выплюнуть алхимический состав, но мне удалось зажать её челюсти, стараясь перетерпеть жар, опаляющий плоть на кистях...

"Опять лапы... За что же вы их так ненавидите?", — стискиваю клюв, ощущая как в уголках глаз выступают слёзы.

С громким "Дзинь!", сбруя из цепей с шипами лопнула, а меня швырнуло в стену. Едва приземлившись на пол, ухитрившись сразу оказаться на лапах, поднимаю голову и вижу, как красногривая крылато-рогатая кобыла, ростом не выше обычной земнопони, худая до такой степени, что под шкурой просматриваются кости, стоит перед Роугом, с посоха коего льётся поток молний, натыкающийся на полусферу из золотого сияния. Несколько секунд продолжалась их молчаливая борьба, а затем... аликорница пошатнулась и упала, начав подёргивать конечностями. Вскоре она и вовсе замерла, лишь дыханием выдавая то, что жива.

— Всё? — в наступившей тишине мой голос прозвучал слишком громко, да ещё и резко (будто металлом по стеклу). — Что с ней?

— Всё, — подтвердил чёрный грифон, оседая на пол и отпуская посох, который тут же завис в воздухе рядом с хозяином. — Знал бы, сколько проблем ты принесёшь, сбросил бы с лестницы обратно.

— И не получили бы грифоны ни оружия, ни артефактов, ни союза с пони, — не выдержав, всё же огрызаюсь на архимага, с запозданием прикусывая не в меру длинный язык.

Бросив на меня рассеянный взгляд, Роуг только хмыкнул, после чего всё же снизошёл до ответа:

— Призраки, виндиго, умбры и прочие нематериальные твари, вроде зеркальщиков, хранят информацию в своём энергетическом теле. Однако же, обретая тело материальное, они не только получают все преимущества полноценно живых существ, но и их недостатки, к которым совершенно не готовы... первое время. Твоя подружка...

— Гха... — поперхнувшись воздухом, возмущённо смотрю на чёрного грифона, который на это вовсе не отреагировал.

— ...сильна не в меру — это да, — Роуг кивнул и ухмыльнулся. — Возможно, она даже сильнее Селестии... была. Только вот не учла, что повреждение мозга, для живого тела, гораздо более фатально, нежели разрушение части энергетической оболочки.

— Так она... — перевожу взгляд на тощую кобылу, словно бы выбравшуюся из голодного плена.

— Чистый лист, — объявил архимаг, тяжело поднимаясь на лапы. — А ты хотел превратить её в жеребёнка. Такой жеребёнок, пусть и был бы физически слабым, но за счёт магической мощи и памяти, половину Часовой Башни свернёт узлом. Единственный выход, если не считать убийство, которое нас полностью не устраивает — лишение личности. Причём действовать нужно было именно через тело, а не магию. Теперь понял?