— А что касается решения Фэндиса обратиться к Арло, Айрис, — сказал Мерлин, — то это было сочетание вдохновенной догадки со стороны Хоуэрда и отчаяния со стороны Дючейрна и Фэндиса. Хоуэрд был тем, кто убедил Жастина Киндирмина написать точный отчет о том, что случилось с сыном Арло и его женой. Я бы не удивился, если бы у него возникло искушение обратиться к самому старшему сержанту Макбиту, когда он набирал свой список потенциальных предателей, но он этого не сделал. Вероятно, потому, что он полагал, что у человека, который уже потерял своего единственного ребенка и ухаживал за больной женой, было достаточно обязанностей — и он достаточно страдал — без того, чтобы втягивать его в возможный переворот против инквизиции. Но он знал об Арло и его семье, и поскольку он передал этот отчет Ниниэн, он знал, что она знала о них. Фэндис тоже знал Арло — они служили вместе, — и твой дядя знал, что Анжилик сыграла важную роль в том, чтобы Арло стал лавочником в Зионе. Поэтому, когда он увидел, какую клиентуру она незаметно направляла в его сторону, он пришел к выводу, что есть отличная вероятность, что его завербовали в какую-то организацию, с которой она была связана. Это была одна из нескольких вещей, которые он обсуждал с Фэндисом, когда понял, что Клинтан приближается к нему и его друзьям... как раз перед тем, как он приказал Фэндису донести на него.
— И почему майор сейчас обратился к нему? — спросила Айрис с напряженным выражением лица.
— Из-за того, что случилось с Замсином Тринейром, — сказал Мерлин. — Не думаю, что они действовали из страха за свою собственную жизнь. Если бы они собирались это сделать, они бы уже давно что-нибудь сделали. Считаю, что наблюдаемое нами сейчас — это комбинация факторов. Смерть Тринейра — и угрозы Клинтана Дючейрну и Мейгвейру — убедили их обоих в том, что он готов уничтожить всю Церковь вместе с собой, вместо того, чтобы столкнуться с личными последствиями поражения. В то же время Зион превратился в скороварку. Когда вы объединяете новости с фронта с общими потерями, количество семей, потерявших кого-то, кого они любили, количество людей, которых инквизиция "исчезла" в столице, действия Хелм Кливера и то, как они предоставили подробные списки преступлений своих жертв, и то, как листовки, которые мы уже много лет расклеиваем по всей столице, категорически противоречат версии событий Клинтана, запас благоговения и благочестия, которые всегда поддерживали инквизицию, в значительной степени испарился. В Зионе много людей, которые больше не верят ни единому слову Жэспара Клинтана, Айрис. Их очень много. И есть гораздо меньшее, но все же значительное число людей, которые выступают против него, по крайней мере, пассивно. Это стало фактором успеха нескольких операций Хелм Кливера. Люди, которые могли бы дать информацию агентам Рейно, инквизиторам, часто этого не делают.
— Все сводится к тому, что Клинтан сохраняет свою власть через царство террора, и каждое сообщение, которое поступает из Тарики, или Клифф-Пика, или Саутмарча — каждое слово о фронте, которое появляется в одной из наших листовок, — это еще одно доказательство того, что Храм вот-вот проиграет джихад. Клинтан и его главные сторонники не желают этого признавать, но они, вероятно, единственные люди в Зионе — возможно, даже во всех землях Храма — которые не понимают, что война проиграна. И это забавно, Айрис. Люди испытывают сильное отвращение к тому, чтобы смотреть, как их сыновья и мужья гибнут на войне, которая уже проиграна, особенно когда они понимают, что им систематически лгали о причинах, по которым вообще была начата война. Это верно даже тогда, когда они не пришли к тайному подозрению, что Сам Бог находится на другой стороне.
— Итак, прямо сейчас контроль Клинтана ослаблен — возможно, даже больше, чем он осознает, — в Зионе в тот самый момент, когда он собирается обречь Церковь и всех сторонников Храма на апокалипсис, который убьет еще миллионы людей. Если Дючейрн когда-нибудь и собирается действовать, то только сейчас, и он не думает, что сможет добиться успеха, даже сейчас, исключительно за счет собственных ресурсов. Поэтому он послал майора посмотреть, сможет ли тот найти необходимую ему помощь.
— Итак, Фэндис был на рыбалке, когда подошел к мастеру Макбиту, — пробормотал граф Корис. — Он ничего не знал наверняка, и все, что у него было, — это то, что могло быть или не быть кодовой фразой, которую викарий Хоуэрд подслушал в разговоре более десяти лет назад. Это все?
— Почти, — согласился Нарман. — И это одна из причин, по которой оскорблена моя "профессиональная гордость". Это не та тщательно продуманная, изысканно скоординированная, блестяще отточенная стратегия, которой я горжусь, хотя она все равно нанесет чертовски большой ущерб Жэспару Клинтану.
— Это еще предстоит выяснить, — сказал Мейкел Стейнейр более мрачно. — Есть миллион вещей, которые могут пойти не так. И даже если бы их не было, мы на самом деле не решили, что собираемся оказать Дючейрну помощь, в которой он нуждается.
— Что? — Айрис резко выпрямилась на стуле. — Конечно, окажем! — Она оглядела изображения, проецируемые на ее контактные линзы, затем повернулась к Корису... и увидела выражение его лица. — Не так ли? — спросила она почти жалобно.
— Айрис, если мы поможем Дючейрну — и, я почти уверена, Мейгвейру, хотя Фэндис отказался назвать кого-либо, кроме Дючейрна, — мы можем саботировать нашу собственную конечную цель, — тихо сказала Шарлиэн. — Если Дючейрн, с Мейгвейром или без него, свергнет Клинтана и сумеет впоследствии сохранить контроль — что, как я понимаю, вряд ли является данностью, — он предложит нам все, чего Церковь Чариса требовала с самого начала. Он уже пообещал сделать это через Фэндиса, и хотя он, возможно, солгал Фэндису, Фэндис определенно не лгал Мерлину или Ниниэн.
Айрис посмотрела на изображение Шарлиэн с озадаченным выражением лица, и Корис вздохнул.
— Айрис, мы хотим свергнуть Церковь Ожидания Господнего. Дючейрн хочет ее реформировать. Он хочет искоренить ее злоупотребления, обуздать инквизицию, истребить коррупцию и продажных церковников и добиться как можно большего честного, прямого возмещения и компенсации за все зверства, совершенные Церковью в версии Клинтана. Если он предлагает сделать это, мы не можем отклонить это предложение. Мы не можем объяснить нашему собственному народу, а тем более Грейгору Стонару или всем другим людям, оказавшимся в ловушке этой войны, что нам нужно уничтожить всю религию, в которую все они верят. Мы просто не можем этого сделать по тем же причинам, по которым мы уже не смогли открыто объяснить это кому-либо. Так что, если мы поможем Дючейрну спасти Церковь вместо того, чтобы продолжать войну в надежде, что Клинтан в конечном итоге уничтожит ее, мы можем упустить наш лучший шанс выполнить истинную миссию Нимуэ Элбан.
— Но все эти люди, Филип, — прошептала Айрис. — Все те люди, которым, возможно, не придется умирать!
— И в этом суть проблемы, Айрис, — сочувственно сказала Шарлиэн. — Как далеко мы готовы зайти, чтобы достичь цели, о которой мы не можем рассказать никому другому? И скольких хороших и мужественных людей — таких, как майор Фэндис, — мы готовы бросить на смерть, пока делаем это? Потому что единственное, что я могу сказать вам наверняка, наблюдая за его разговором с Мерлином и Ниниэн, — это то, что независимо от того, поддержим мы их или нет, он и Дючейрн сделают попытку.
В коммуникаторе повисла долгая пауза, а затем Мерлин криво улыбнулся.
— Ты сказал, что это не одна из твоих блестящих стратегий, Нарман, — сказал он, — и ты прав. То, чем это является, больше подходит Мейкелу, чем тебе.
— Прошу прощения? — архиепископ приподнял брови.
— Это то, о чем ты говорил снова и снова, Мейкел — перст Божий, движущийся в сердцах людей. Подумайте о том, сколько людей было принесено в жертву, чтобы подвести нас к этому моменту, к моменту принятия решения. Подумайте о Сэмиле и Хоуэрде, подумайте о Жоржет и Маржо, о Дючейрне и Фэндисе, о сестрах и Хелм Кливере. Подумайте обо всем этом, а также о шансе, которым воспользовались Дючейрн и Фэндис, для начала просто связавшись с нами. А затем подумайте обо всех жизнях — жизнях наших солдат, а не только тех, кто находится на другой стороне, — которые мы могли бы спасти. Что мы могли бы спасти. Вы действительно думаете, что у нас есть выбор?
Он покачал головой, и голографические глаза Нимуэ Чуэрио встретились с его глазами через канал связи. Встретились и согласились с ними.
— Бог не дал бы нам эту возможность, если бы не хотел, чтобы мы ею воспользовались, — тихо сказал Мерлин. — Может быть, я ошибаюсь на этот счет, но знаете что? Если это так, то мне все равно. Прямо сейчас. Мы убили достаточно людей. Я убил достаточно людей. Мы не собираемся убивать больше, чем необходимо, на чьей бы стороне они ни были, и нам просто придется довериться Богу, чтобы он дал нам еще одну возможность где-нибудь в будущем выполнить миссию Нимуэ. Потому что, если Он не хочет, чтобы мы это делали, тогда Он все это время был Богом Жэспара Клинтана, а я чертовски хорошо знаю, что это не так.
.VII.
Великий лес Тарика, и
Чизуэйл, озеро Уэст-Уинг, провинция Тарика, республика Сиддармарк
Жвожью Пуян, граф Голден-Три, устало потер глаза. Это не очень помогло. Ему был шестьдесят один год, и эти глаза больше не могли спокойно воспринимать свет свечей. К сожалению, у него внезапно закончилось ламповое масло, что любезно обеспечил снаряд тяжелого углового еретического орудия, который приземлился прямо на бункер его штаб-квартиры. В то время его самого там не было, но большая часть его персонала присутствовала, и все его ламповое масло — и лампы для его сжигания, и фрагменты всех его личных вещей — были разбросаны в кратере, где когда-то был бункер.
Вместе с окровавленными кусками и частями тел персонала, который служил ему более двух лет.
Голден-Три не знал, чем, во имя Ко-янга, еретики сейчас наполняют свои проклятые снаряды, но, по крайней мере, некоторые из них били, как Ракураи самого Лэнгхорна. Одних только размеров оставленных ими кратеров было достаточно, чтобы кишечник человека превратился в воду. Фактическое наблюдение за тем, как один из них взрывается, и переживание этого опыта могут разрушить решимость даже самых верующих.
Он гордился своими людьми. Конечно, признавать это было бы неправильно, поскольку большинство из них были отбросами общества — в лучшем случае крестьянами, а в большинстве — призванными на военную службу крепостными. Но они стойко держались и упорно сражались за Бога даже после того, как еретикам удалось отрезать им единственную линию отступления.
Голден-Три тоже до сих пор не знал, как еретики это сделали. На самом деле, у самой Шан-вей было много вещей, которых он не знал... включая то, как Бог ожидал, что он вытащит свою команду из этой ловушки. Все, что он знал наверняка, это то, что восемь дней назад еретик Стонар каким-то образом завел одну — по крайней мере, одну — из своих огромных пехотных бригад достаточно глубоко в Великий лес Тарика, чтобы сокрушить его пикеты на реке Южный Тейрин. Теперь еретики контролировали его единственный путь снабжения... или бегства. И даже если бы они не удержали реку, только Бог и архангелы знали, удерживает ли все еще могущественное воинство другой конец большой дороги, где она выходит из леса. Последняя депеша графа Рейнбоу-Уотерса указывала, что Глисин все еще держится и что линия обороны, которую он протянул, чтобы прикрыть большую дорогу за лесом, осталась нетронутой. Но эта депеша была восьмидневной давности.
Голден-Три убрал руку от воспаленных глаз и взял обычную глиняную кружку, стоявшую на углу его импровизированного письменного стола. Он поморщился, делая глоток, и напомнил себе — снова — не спрашивать поваров, что они используют для "чая" в эти дни. Он был совершенно уверен, что ответ на этот вопрос понравился бы ему не больше, чем ответы, которые он уже получил на целый ряд вопросов.
Он отхлебнул еще "чая" и хмуро уставился на отчет, который читал. Или, во всяком случае, пытался читать. Почерк капитана пехоты Хияна был ужасен. С другой стороны, четыре года назад Зингхо Хиян был мелким лавочником в столице империи. Он никогда не ожидал, что станет солдатом, а тем более офицером, и тем более офицером, сражающимся с ересью, вероотступничеством и поклонением демонам. У него были свои острые углы, у капитана пехоты Хияна, и никто никогда не обвинит его в гениальности. Но когда его командир полка был убит, он принял командование полком и сражался с ним с большей отвагой и решимостью, чем Голден-Три видел у любого из своих других командиров, и это была очень высокая планка, учитывая, как великолепно сражалась вся его команда.
И все же от полка Хияна ничего не осталось. Уже нет. Вот как капитан пехоты оказался доступен, когда штаб Голден-Три погиб под снарядом, которого он каким-то образом избежал. И теперь, глядя на последний отчет Хияна о потерях, Голден-Три посмотрел правде в глаза.
Он вступил на позицию в Сейрмите с двумя почти полными отрядами пехоты, более сорока тысяч человек — ближе к пятидесяти, когда к ним добавились его артиллерия и инженеры. Они устроились в хорошо продуманном комплексе оборонительных сооружений под сенью массивных деревьев северного отрога неосвященного леса и были благодарны за глубокую, прохладную зеленую тень вечнозеленых растений. Это было все равно что жить на дне одного из декоративных прудов с разноцветными карпами у себя дома.
Теперь эти деревья превратились в сломанные пни. Теперь ветви, которые защищали их от солнца — и от еретических воздушных шаров, — исчезли или были обнажены и изуродованы еретическими снарядами. Теперь хорошо продуманные окопы были изрыты и разрушены, их периметр был усеян разлагающимися телами, слишком много из них были харчонгцами и слишком мало — чарисийцами или сиддармаркцами. И теперь склады снарядов и припасов, которые не были уничтожены сразу артиллерией еретиков, были пусты.
По состоянию на сегодняшний закат, по лучшим оценкам Хияна, у него оставалось двадцать три тысячи бойцов, а капитан пехоты подсчитал, что у артиллеристов было едва ли по дюжине снарядов на орудие. У его стрелков осталось по сорок патронов на человека, а ручных бомб было еще меньше. У него был паек еще на две пятидневки... если он будет кормить людей один раз в день. У его целителей закончился флеминговый мох, им пришлось кипятить любые тряпки, которые они могли найти для бинтов, — когда они могли найти топливо, и когда им позволяли изматывающие снаряды угловых пушек пехоты еретиков, — и они израсходовали все свои обезболивающие... и спирт и моющее средство Паскуале, чтобы сохранить свои хирургические инструменты чистыми от порчи.
Он отчаянно цеплялся, надеясь на колонну снабжения, которую граф Рейнбоу-Уотерс обещал пробить до Сейрмита... если сможет. Командующий могущественным воинством был человеком слова, и Голден-Три знал, что если смертные люди смогут доставить эти припасы, то могущественное воинство сделает это.
