— Хм, — гулан обвел Хлаша, Ольгу и Заграта задумчивым взглядом. — Наедине быстрее объяснить, конечно, но вы, друзья, тоже заслужили знание. Вам все равно нужно отдохнуть, потому что дорога у вас впереди дальняя. Вам еще домой возвращаться.
— Ага, домой, — буркнул Заграт. — То, что от моего клана осталось — женщины да котята, наверняка их кто-то уже к себе прибрал за столько-то времени. Куда возвращаться, в пустое стойбище?
— Семен, есть идеи?
— Целя куча, — усмехнулся Тилос. — Золотая Бухта, Талазена или одно из моих поселений на юге — такого шамана везде с удовольствием примут. Да и в чужой клан его возьмут без вопросов — сейчас взрослых мужчин в Орочьих лесах почти не осталось, каждый на вес золота. Не переживай, Заграт. Я знаю, как орки относятся к своим общинам, но твоя жизнь отнюдь не закончилась. Все еще впереди.
Орк тихо прошипел сквозь зубы, но развивать тему не стал.
— У тебя, Оленька, тоже все не так плохо, — продолжил Арбитр. — Жугличи не смогли полностью вырезать Всадников.
Девушка вскочила на ноги.
— Не смогли? — переспросила она отчаянно. — Мы их разбили?
— Не совсем. Всадники долго отступали под натиском кочевников, но все-таки сумели стянуть в кулак разрозненные силы. Шесть дней назад состоялась большая битва. Не победил никто, но продвижение жугличей остановлено. Вряд ли они двинутся дальше, даже если найдется возможность. Они и так уже откусили больше территории, чем могут защитить. Думаю, ваш конязь заключит с ними перемирие...
— Никогда! — звонко заявила девушка, сжимая кулаки. — Ни за что на свете! Мы погоним их назад, истребим их...
— Да-да, именно так многие у вас так и говорят, — Джао ничуть не впечатлила ее вспышка. — Однако у вас погибла половина войска, и жугличи в три раза превосходят вас по численности. Вы хороши в конной битве, но трое против одного — чересчур даже для вас. Конязь достаточно мудр, чтобы не испытывать судьбу. Перемирие сквозь зубы, раздел территории, потом политические браки и породнение... Глядишь, лет через пятьдесят Всадники и жугличи смешаются так, что и забудут о старых распрях.
— Никогда! — опять повторила Ольга. — Мы не склонимся! Конязь...
— Вот вернешься домой и выскажешь ему все в глаза, — Арбитр ухмыльнулся. — Меня уговаривать без надобности, я в ваши дела вмешиваться не собираюсь. Ты лучше подумай, как ребенка назовешь.
— Ребенка? Ох...
Девушка медленно опустилась в свое кресло. В бледном колдовском свете ее лицо побелело.
— Я уже и забыла... — прошептала она.
— Я помог забыть — до времени. Но плод никуда не делся. Он растет, и в положенный срок ты родишь мальчика. Или хочешь от него избавиться? Я могу убрать беременность так, что ты и не заметишь. Никто даже не узнает, что ты носила его под сердцем.
— А... от кого?
— От Теомира, разумеется. От настоящего Теомира. От меня понести невозможно.
— Тогда я рожу, — Ольга взглянула на него исподлобья. — Он — единственная память о Тёмке. Господин Арбитр...
— Джао.
— Джао, он... действительно умер?
— Да, он умер. Извини, Оленька.
— И... я... все время... с тобой... не с ним...
Арбитр резко поднялся из кресла и шагнул к девушке. Он ухватил ее пальцами за подбородок и заставил поднять лицо.
— Нет, не так, — сказал он мягко, но с напором. — Я не изображал Теомира. Я был им. Демиурги умеют на время становиться другими личностями. Я чувствовал, как Теомир, думал, как Теомир, и вел себя, как он. А как иначе я смог бы обмануть Камилла? Теомир предал Отряд, чтобы спасти его, и погиб, спасая вас — тебя — во второй раз. Он умер сегодня, и умер героем. Даже и не пробуй верить в иное.
Он выпустил подбородок девушки, и та съежилась в кресле, обхватив себя руками и уставившись в землю. Хлаш почувствовал укол жалости. Да уж, узнать, что под личиной друга и любовника скрывалось какое-то непонятное существо, а сам друг давно умер — тот еще удар. Как-то она перенесет? Сможет ли искренне поверить в предложенную сладкую ложь?
Или Джао на самом деле на время превратился в настоящего Теомира? Хм. Может, и так. Кто их знает, богов...
— Он умер героем, — повторил Джао. Демиург вытянул руку, и с нее сорвалось мягко светящееся облачко. Оно окутало Ольгу, и та с изумлением подняла взгляд.
— Я немного поддержал тебя, — пояснил Арбитр. — Тоска еще вернется, но я хорошо тебя знаю. Ты сильная, ты справишься.
Он отступил в свое кресло и снова опустился в него.
— А сейчас — объяснение для всех.
— Да-да, давно пора, — согласился Тилос. — Итак, что там с имитацией Тактика?
— Все просто. Видишь ли, я поместил тебя сюда с умыслом. У меня есть некая система мониторинга площадок, к созданию которых я так или иначе приложил руку. Уже триста планетарных лет назад Текира вышла в красную зону по продолжительности Игры. Три с лишним тысячи лет — необычно большой срок...
— Стоп! — Тилос изумленно поднял ладонь. — То есть как три с лишним тысячи? Сейчас шестьсот двадцатый год по исчислению империи Майно.
— А кто сказал, что нынешняя империя — первое государство, созданное Камиллом? Твоя Приморская империя — тоже второй проект на месте предыдущего, империи Кантоса, и летоисчисление там тоже в ноль сбросили, так что мог бы и сам задуматься. Империя Майно — четвертое государство по счету, до него была Катонийская республика, а до нее — еще несколько образований помельче. Как я понимаю задним числом, он сознательно позволял им распадаться, чтобы снижать счет и затягивать Игру. Так вот, когда в полный рост встал вопрос, что делать с умирающими от скуки бывшими Хранителями с Малии, с тобой в том числе, я решил поместить вас наблюдателями на несколько площадок с затянувшейся Игрой. Поскольку ты подавал наибольшие надежды...
— Спасибо, я тронут.
— Не за что. Я решил поместить тебя на наиболее подозрительную площадку — на Текиру. Камилл отнесся к просьбе с большим недоверием, так что в конце концов пришлось даже согласиться на чоки-тело для тебя вместо нормального фантома. Но продавить его неохоту все-таки удалось. Ну, а дальше ты в течение четырех терций своими отчетами подтверждал мои подозрения, что Камилл не собирается заканчивать нынешнюю Игру добровольно. Однако подозрения подозрениями, а твердых доказательств у меня не имелось. В конце концов я решил посмотреть на ситуацию изнутри — в сценарии, когда Камилл не мог не проявить свои истинные намерения. Всё остальное — серия провокаций, начиная с роли Тактика и специально выстроенного сценария, вызвавшего острое раздражение Камилла. Финал, правда, превзошел все ожидания. Я заметил грубые неумелые вмешательства в конструкцию Станции, в ее наблюдающие блоки в частности, но не ожидал, что он просто ее взорвет, вызвав шторм метрических флуктуаций и аннигиляцию пленочной границы. К счастью, у меня есть привычка закладываться на наихудший вариант, а потому я заранее закрыл планету стабилизирующим коконом. Одно из немногих преимуществ опытного Конструктора — проворачивать подобные финты так, чтобы никто не заметил.
— Но почему ты тянул так долго? Почему мне ничего не сказал?
— Во-первых, только по твоим меркам долго. По моим — неприлично быстро и слишком торопливо. Я до сих пор не уверен, что из-за поспешности ничего не упустил и действовал оптимально. Во-вторых, мне требовалось твое естественное поведение, иначе Камилл мог что-то заподозрить. В-третьих, уж извини, ты слишком сильно полагаешься на меня. Семен, ты давно не ребенок. Еще не полностью взрослый, еще не до конца утративший привычки смертного, но и не беспомощное дитя, в слезах бегущее к папочке, когда старший мальчик тебе нос разбил. Пора привыкать к самостоятельности. С чисто формальной точки зрения даже у Арбитра вроде меня возможностей воздействовать на Игру немногим больше твоих. А обстановку ты знаешь куда лучше. Так что надо взрослеть. Ты ничем не хуже меня, и действовать должен самостоятельно.
— Вот как? — Тилос наклонился вперед, его ноздри яростно раздулись. — И реакторы я тоже должен взрывать самостоятельно вместе с окружающими? Почему ты не предупредил меня хотя бы здесь? Или просто не обрубил мой интерфейс к нему? Я своими руками убил тысячи людей, веривших в меня как в бога!
— Твоих людей убил Камилл, не ты.
— Что? Он же сказал...
— Он солгал. Он применил отравляющий газ, а не усыпляющий.
— Камилл — и солгал прямо и недвусмысленно?
— Он Повелитель Лжи, — негромко напомнил Хлаш. — Так его звали по всему миру.
— Хлаш, ты не понимаешь! Камилл никогда не врет в глаза! Он умеет жонглировать словами и пускать пыль в глаза так, что может выдать черное за белое, но он не врет явно и беспардонно! Джа?
— Ты ведь сам недавно сказал, что он свихнулся, — пожал плечами Арбитр. — Ты просто использовал фигуру речи, но она, на мой взгляд, верна буквально. Сама операция по атаке твоей Цитадели выглядела полностью неадекватной. В ней просто не имелось нужды. И она, и множество других мелких деталей, не говоря уже про желание полной самоизоляции, свидетельствуют о нарушениях психики. Тот Камилл, которого я знаю — желчный холодный мизантроп, но перфекционист и истовый апологет изящной победы. Он гордится умением менять ситуацию в свою пользу точечными уколами с минимумом насилия и жертв. Он ведь действительно мастер Игры — никому другому не удалось бы так балансировать на грани выигрыша в течение даже не терций, секунд. И он действительно никогда не нарушает напрямую данное слово и не врет в глаза, не говоря уже про такую отвратительную штуку, как мучительное сжигание заживо не угодившего человека. Камилл просто никогда еще не опускался до подобной мелкой мести. Я не специалист, но ему, вероятно, предстоит полноценная реабилитация — снятие стресса, восстановление адекватности мышления, рекреационный сон и так далее.
— Как его реабилитация вернет Лесную долину?
— Не суди его слишком строго, Семен. Я ведь уже объяснял тебе — мы деградируем. Медленно, с учетом нашей природы, но деградируем. Он не первый и не последний Игрок, у кого маска приросла к лицу. У него проблема просто проявилась особенно ярко, как нередко случается с талантливыми людьми. Плюс в таких сценариях играет свою роль и упрощение — небиологическая часть психоматрицы отключается почти полностью, выпуская на волю изъяны биологической. Думаю, когда его вернут в норму, он еще извинится перед тобой.
— Да что мне его извинения!.. Ладно, Джа, я понял. Забыть не обещаю, но простить попытаюсь... когда-нибудь, лет через пятьсот. Но объясни, зачем тебе фокусы с маскировкой? Совершенно не в твоем духе.
— Совершенно в моем, ты просто меня плохо знаешь. Оленька, еще раз прости, — Арбитр слегка поклонился девушке, положив руку на грудь. — Гибель Теомира — моя вина, целиком и полностью. Я терпеть не могу Игру и никогда раньше не выступал в роли Тактика. В том бою я не учел, что волк совершенно иначе воспринимает мир, чем человек, отвлекся, запутался и упустил его из виду, позволив в одиночку броситься за врагом.
— У волка? Ты о чем? — недоуменно переспросил Тилос.
— Все еще не догадался? На первом этапе я использовал маску Грома, чтобы вытащить Заграта и быстро собрать Отряд — так куда быстрее и проще, чем с помощью точек принуждения. Да и лишний попутчик на вводном этапе оказался совсем не лишним...
— Ты? Гром? — не выдержал Заграт. — Ну, дела! Скажи-ка мне, крутой парень, не твоя ли вина в том, что я упирался против похода? Чтобы меня выгнали и я к вам присоединился?
— Кто знает! — подмигнул ему Джао. — Тебе как приятней думать?
— Мне приятней тебе башку разбить, — сплюнул орк. — Все вы... одинаковы. Что Майно, скотина вонючая, что ты сам. На одно лицо.
— Разумеется, — без тени иронии согласился Джао. — Надеюсь, ваш мир до такого маразма не доживет. Но моя история почти закончена. Бой у Тенистого леса устроил я. Он предполагался простым, тренировочным, чтобы вы приучались сражаться в команде, но я ошибся и не уследил за Теомиром. Он погиб, а я занял его место. Тактик в роли члена Отряда — допустимый прием, а с формальной точки зрения Отряд все еще не был сформирован и гибель кандидата не являлась причиной поражения. Все, собственно. В роли Теомира я немного провоцировал вас на нужные действия, но в целом вы прекрасно справлялись и сами.
— А в результате Серое Княжество погибло, — пробормотал Тилос. — И ты тащил Хлаша, Заграта, Ольгу, рискуя их жизнями ради потехи. И мне пришлось убить дочь старого товарища... Джа, ты сволочь. Безо всякой иронии.
— Да. Я Арбитр и Корректор. Я не могу поддаваться мелким эмоциям, когда на весах судьбы целой планеты. Даже три тысячи жизней твоих подданных — невеликая жертва в нашей ситуации. Благодаря ей я собрал нужные доказательства, и Игра завершена. И небо...
Демиург широким жестом указал вверх. Хлаш невольно проследил взглядом его движение, и его сердце снова защемило от вида сияющей пыли, усыпающей небосклон.
— Семен, друг мой, разве ты мог желать другого результата? Если бы я изначально назвал гибель твоей Цитадели ценой за подобный исход авантюры, разве ты отказался бы? Только не надо бросать на меня огненные взгляды. Ты прекрасно знаешь ответ, хотя он тебе самому страшно не нравится. За все приходится платить, и цена тем выше, чем сильнее изменение. Искусство Корректора заключается в том, чтобы снижать цену до минимума, и тебе придется его постигать, если не хочешь похожих событий в будущем.
Тилос не ответил. Он откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза.
— Ну и что дальше? — сварливо осведомился Заграт. — Языками болтать закончили? Идти уже можно? Как отсюда слезть, с верхотуры? Я не тролль, по отвесным скалам карабкаться не умею.
— Кто бы говорил о языках! — широко ухмыльнулся гулан, белоснежные зубы на фоне темной кожи. — У самого он без костей. В себя пришел после шока? Хлаш, я вижу, в норме, Онка тоже слегка оправилась, а вот с орками я раньше не работал, плохо эмоции понимаю. На ногах-то хоть стоять можешь?
— Да уж обойдусь без помощи всяких проходимцев! — огрызнулся шаман. — Раз все закончилось, нужно куда-то к людям выбираться. Ты-то, великий и сильный, небось, побрезгуешь с мелочью вроде нас возиться!
Джао тихо засмеялся.
— Я тоже тебя люблю, Заграт. Не беспокойся, я доставлю вас к людям, как ты выражаешься. Однако ты ошибаешься, думая, что все закончилось.
— Что, еще кому-то бошку открутить надо? Иди ты...
— Возможно, и открутить, — согласился Джао. — Мир у вас таков, что другие методы пока плохо работают. Ребята, поймите — с уничтожением Станции мир полностью утратил баланс, стал неустойчивым. Хаотичные процессы и в природе, и в обществе стали по-настоящему хаотичными. Магия по большей части прекратила работать, в том числе больше нет погодной и связной магии — они работали через Станцию. А то, что еще действует на локальном уровне, через личные эффекторы, в условиях новой физики долго не проживет. Да и отсутствие Камилла положение не улучшает. Империя Майно — прежде всего сам Майно. Камилл предпочитает микроменеджмент... в смысле, самолично влезает в каждую деталь вплоть до решения обновить брусчатку на городской улице. Семен уже рассказывал — органы государственной власти в империи в зачаточном состоянии, чиновники приучены к повиновению, а не к инициативе. Да и сама империя держалась вместе только благодаря ему.
