— Кошмар! — высказалась Лена, озирая себя. — Марико, у тебя очевидный талант...
— Домо!
— ...уродовать людей. Напомни мне, чтобы я не брала у тебя уроки пользования терранской косметикой.
— Обязательно. А теперь топаем. Время летит.
Наше появление произвело фурор. Нас обстреляли вспышками наглазников, снимая со всевозможных ракурсов. Хина строго предупредила, что снимки и клипы не должны выходить за пределы личных окуляров до момента, как мы покинем Ниппон, а еще лучше — Терру. А еще лучше — вообще никогда, поскольку незачем самим сознаваться в соучастии в преступлении. А потом слово взяла Мотоко.
— Минна-сан! — сурово сказала она, обводя окружающих строгим взглядом. — Учтите, что мы не играми занимаемся. Если облажаемся, мы-то отделаемся строгими выговорами как максимум. А вот Арэкс-сан, Рэна-сан и Оксана-тян могут погибнуть или в тюрьму попасть. Отнеситесь к делу серьезно.
Все закивали.
— Ёщ. Наша задача — доставить гостей до Оосаки. Отоо-сан пообещал, что нас там встретят и помогут. Ведите себя естественно, не изображайте шпионов. Гоночная команда и группа поддержки едут смотреть трассу кубка, ничего больше. Приезжаем, передаем гостей и отправляемся на трек.
— Важно, чтобы никто не заподозрил, что за вашей вылазкой в Оосаку скрывается нечто большее, — добавила Хина. — В вашем возрасте иногда очень хочется отдать жизнь за великое дело. Так вот, мы очень благодарны за ваше участие и меньше всего хотим, чтобы вы пострадали. Если придется вас выручать, мы нарушим маскировку, даже если нас задержит полиция. Так что изо всех сил постарайтесь не попасться и не оставить следов.
— Время! — напомнила Марико. — Экспресс до Хиросимы отходит через полчаса. Пора паковаться.
И нас запаковали. Мы встали на две небольшие низкие тележки, перевели костыли в режим вертикального ожидания и позволили им устойчиво зафиксироваться в таком положении. Суппорты сильно, но не чрезмерно давили на ягодицы и загривок. Вот только сервоприводы чуть слышно повизгивали, компенсируя наши движения. Оставалось надеяться, что естественные шумы поездов замаскируют эти звуки. Потом нас сноровисто обмотали школьными баннерами, по высоте превосходившими нас на полметра. Страшно мешались свернутые комбезы, которые пришлось уместить под ногами, но в конце концов удалось создать внешние поверхности идеальной формы, не выдающие внутреннего содержимого.
— Готово! — приглушенно уведомила снаружи Юка. — Двигаемся.
О дороге до Оосаки рассказать особенно нечего, потому что все прошло на удивление гладко. Школьный транспортный фургон — вокзал — быстрая пересадка на экспресс, где нас лишь слегка потрясло на подъемниках — долгая пересадка на синкансэн на вокзале Хиросимы под аккомпанемент гула голосов и широковещательных объявлений — высадка в Оосаке. Вся дорога заняла меньше вчаса. Большую часть времени я просто дремал под еще не кончившимся влиянием снотворного. Все прошло настолько гладко, что я начал казаться себе неуловимым Джо из анекдота.
Проблема возникла в Оосаке. Мы очень тщательно планировали, как нас замаскировать, но совершенно не продумали, как извлекать из маскировки. Даже изнутри свертка я слышал, как вокруг кипела жизнь. Гул голосов не оставлял иллюзий, что можно легко найти приватное место для операции.
— Ищем место, — передала снаружи Оксана в одностороннем режиме. — Хотели в туалете, но там все заполнено. Сейчас с Мисси посоветуюсь.
Следуя указаниям Мисс Марпл, раздобывшей технические планы аэропорта, наша группа поддержки сумела-таки найти незакрытую пустую комнату, судя по интерьеру — склад принадлежностей для уборки помещений. Потребовалось два десятка проб, заканчивающихся контактом со служащими аэропорта или предупредительными звонками камер безопасности, но в конечном итоге операция увенчалась успехом. Я с облегчением вздохнул, переводя костыль в динамический режим и потягиваясь: тело кошмарно затекло, а места, где суппорты давили на тело, начали заметно побаливать и саднить.
— Живы? — поинтересовалась Юка, наблюдая, как мы одергиваем одежду и разминаем мускулы.
— Живы, — подтвердила Лена. — Но чтоб я еще хоть раз так куда-нибудь отправилась! Ну что, девочки, пора прощаться. Огромное спасибо за помощь. Без вас мы бы не справились.
— Нэ, нэ! — Каолла подергала ее за рукав, просительно заглядывая в глаза. — А можно мне к вам прилететь? В гости? У нас летние каникулы скоро начинаются.
— Разумеется, — улыбнулась ей Лена. — Дай только выбраться. Как окажемся в Поясе, пришлем контакты. Обсудим. Всех касается, не только Ка-тян.
— А мне ты этти задолжал, хэнтай-тян! — Набики обольстительно подмигнула. — Обязательно стребую, даже не надейся.
— Не догонишь. А впрочем... Посмотрим на твое поведение.
Я криво улыбнулся в ответ. Я-то, в отличие от них, прекрасно понимал, что в Поясе мы избавляемся лишь от опасностей, генерируемых терранским обществом. Угроза Стремительных никуда не девалась, и мы снова оказывались в ситуации перед бегством на Терру. И мы по-прежнему не имели ни малейшего понятия, откуда взялся и кому принадлежал тот десантный флот, что атаковал Утренний Мир.
И уж тем более мы не имели никакого понятия, сумеем ли выбраться с Терры живыми.
— Удачи, — махнула рукой Харука. — Если что, возвращайтесь. Мы так и не погонялись как следует на трассе. А еще я бы с удовольствием в невесомости попробовала.
— Попробуешь еще, не сомневайся. Ну, Мотоко, — я перевел взгляд на старосту нашего класса, — что дальше?
— Отоо-сама прислал сообщение, что ждет вас у статуи Годзиллы. Он... — только тут я заметил, что Мотоко выглядит слегка растерянной. — Он сам приехал. И еще с ним Накадзава Кэндзи-сан.
— Кэндзи? — поразился я. — Наш классрук? А он... Окей, понятно. Спасибо, разберемся. Что за статуя?
— Там, в главном холле стоит. Такая высокая, с ярко-зеленой бутылкой, с рекламой "Квантум-колы". Увидите, ее отовсюду видно.
— Понятно. Ну что, мы пошли?
Школьные друзья стояли перед нами плотной группой. Маленькая и необычно притихшая Каолла Су. Как обычно серьезная и сосредоточенная Мотоко Аояма, левая рука которой машинально сжимала у пояска шорт несуществующие ножны боккэна. Утратившая свою обычную ироничность широкобедрая и грудастая Набики Тэндо, выглядящая гораздо старше своих сверстниц. Тонкая изящная Марико Асигава, которой так шло классическое синее кимоно с белыми журавлями, в которое она сегодня нарядилась. Прирожденные гонщицы Юка Мацумото и Харука Хацукудзи с одинаково прищуренными взглядами, словно постоянно оценивающие трассу перед собой. И еще одна молодая девушка и три юноши, члены гоночного клуба, имена которых я так и не запомнил и с которыми даже никогда толком не общался — с восторженными и в то же время разочарованными взглядами детей, у которых отобрали только что показанную увлекательную игрушку.
А с другой стороны, словно отделенные невидимой прозрачной стеной, стояли я, Лена и инвалидное кресло Оксаны. Мы все еще находились рядом, но словно уже в другом мире. Я довольно плохо схожусь с новыми людьми и редко сильно к ним привязываюсь, но в тот момент чувствовал, что мне страшно будет не хватать соседок из нашего маленького дормитория. И не только их, но и толпящейся суеты и шума школьных коридоров во время перемен, терранского солнца, частенько слишком холодного или, наоборот, слишком жаркого, земного ветра в листве деревьев и смешных музейных домиков Кобэ-тё. Я находился здесь слишком долго для туриста и успел прикипеть сердцем к новому окружению. Меня по-прежнему давил постоянный вектор, и свинцовая кровь по-прежнему с трудом проталкивалась сквозь жилы, но я уже привык с ними бороться. Вряд ли я когда-либо смог бы стать настоящим терранином — но никто не мешал мне любить Терру, наведываясь сюда лишь изредка и с надлежащей медикаментозной терапией.
А потому во мне уже устоялось твердое убеждение: мой цирковой титул консула Конгресса Вольных Поселений рано или поздно станет настоящим. Я не могу знать будущего. Не могу знать, как сложится наша судьба. Но однажды я вплотную займусь политикой и связями внезов с Террой. Котодама, магия слова, дело тонкое и становится подвластной не всем. Но я научусь. Научусь и начну применять ее на практике. Возможно, когда-то я смогу убедить мир, что внезы и терране — пусть совершенно разные, но в то же время части одного и того же человечества. Что мы должны поддерживать друг друга, а не презирать и ненавидеть. И никакие интриги Стремительных мне в том не помешают.
— Идите! — решительно сказала Мотоко. — Синкансэн до Токё отходит через двадцать минут. И вообще, долгие прощания только на нервы действуют. Оку-тян, держись. Ты справишься, я знаю. Киоцкэтэ.
Оксана молча кивнула, развернула кресло и покатилась в сторону двери. Мы махнули руками в знак прощания, подняли с пола сумки с комбезами и двинулись за ней. Но перед тем, как выйти, Лена задержалась, оглянулась и сказала:
— О-сэва ни наримасита.
Я тоже оглянулся — и успел заметить, как Каолла отвернулась, пытаясь скрыть слезы. Я в последний раз улыбнулся всем на прощание.
За коротким коридором открылся огромный зал с колоннами, по которому во все стороны сновали люди. Мы остановились, чтобы сориентироваться. Красно-белая статуя какого-то ящера стояла на другой стороне зала возле гигантского табло с расписанием отправляющихся рейсов. В одной лапе ящер держал мерцающую голубым бутылку.
— Нам туда, — на мгновение Хина подсветила контур статуи. Оксана двинула свое кресло напрямик через зал в указанном направлении. Мы шли следом. Несмотря вызывающий внешний вид, люди вокруг не обращали на нас ровным счетом никакого внимания. Или делали вид, что не обращали, как диктовали местные традиции. Только полицейский, стоящий на высокой круглой тумбе, окинул нас внимательным взглядом. Его щека слегка дернулась в управляющем движении, на мгновение его взгляд сосредоточился на линзах наглазников, но он тут же отвел глаза. Очевидно, местная следящая система нас не распознавала, как и предполагала Мисси.
Наш классный руководитель неподвижно, словно манекен, стоял у подножия статуи в компании двух мано. Один из них оказался до боли знакомым. Сегодня Хироси Мори нарядился в длинные цветастые шорты, не менее цветастую рубаху и зеркальные очки, страшно походя на туриста из тех, на ком зарабатывал на жизнь. Ни тот, ни другой нас не узнали, зато узнали Оксану. Хиро с энтузиазмом замахал в воздухе руками и бросился к ней навстречуґ
— Оксана-тян! — от избытка чувств он даже хлопнул ладонью по спинке ее кресла. — Ну как же так можно! Ты ведь даже не попрощалась с сэнсэем! А где... а-а... наши друзья?
— Решили на гоночную трассу посмотреть, — хладнокровно заявила Окси, неожиданно демонстрируя чувство юмора. — Часа через два приедут. Коннити ва, Накадзава-сэнсэй. Коннити ва, Аояма-сан, — она слегка поклонилась незнакомому мужчине неопределенного возраста, носящего консервативный деловой костюм и наглазники с необычно тонкой оправой. Тот стоял рядом с Кэндзи и внимательно ее рассматривал.
— Как через два часа? — растерялся Хиро. — Синкансэн уходит через пятнадцать минут...
— Оксана Черемезова-сан шутит, — на хорошем английском без следов акцента сказал незнакомец, без видимого напряжения выговаривая фамилию и переводя взгляд на нас. — Алекс Дували-сан, Лена Осто-сан, хадзимэмастэ. Как правильно догадалась Черемезова-сан, меня зовут Аояма Мамия. Я отец Мотоко.
— Хадзимэмаситэ, — Лена слегка поклонилась. Я последовал его примеру. — Ёросику онэгай симасу.
— Алекс? Лена? — пораженно спросил Хиро. Кэндзи только усмехнулся и кивнул в знак приветствия.
— Осваиваете азы нашей вежливости, — в глазах Мамии мелькнуло одобрение. — Хорошо. Я вижу, Кэндзи-кун в ваш не ошибся. С вами и в самом деле можно иметь дело. Но времени в обрез. Идем на посадку. Поговорим в вагоне. Однако, Мори-сан, ты хотел о чем-то поговорить с Черемезова-сан? У тебя две минуты.
— Хай, хай. Оксана-тян! — голос Хиро стал укоризненным. — Сэнсэй... Морихэи-сан очень расстроился, что ты уехала, не попрощавшись.
— А ты все-таки настучал, — констатировал я.
— А как я мог иначе? — отмахнулся Хиро. — Оксана-тян, сэнсэй не смог до тебя дозвониться, так что отправил письмо. А на словах попросил передать, что нижайше извиняется за то, что не уделял тебе достаточно внимания, и очень хотел бы увидеть тебя вновь. Но он считает, что ты умная девочка и что удерживать тебя силой нельзя. Ты уже повзрослела достаточно, чтобы принимать собственные решения. Он просит не сердиться и хотя бы иногда присылать весточки.
— Спасибо, Хиро, — тихо сказала Оксана. Ее вспышка юмора прошла бесследно, и она снова выглядела скованной и смущенной. — Передай, пожалуйста, что я не смогу прочитать его письмо. По крайней мере, пока. Но я очень, очень сильно благодарна ему за все, что он для меня сделал. Я его должница. Я обязательно когда-нибудь отдам долг. И еще скажи, что я... что я люблю его, как отца.
— Обязательно, — Хиро кивнул. — А вам двоим...
Он запнулся и еще раз недоверчиво окинул нас взглядом.
— Ну вот ни за что бы сам не узнал, — пробормотал он. — А вам он просил передать, что сожалеет, что не нашел времени на общение. Но если внезам когда-нибудь понадобится место на Земле под консульство, в Кобэ-тё вы всегда найдете офис-другой совершенно бесплатно. Хотел лично обсудить, но не успел. И еще он желает удачи, что бы вы ни задумали.
— Время, — холодно сказал Мамия.
— Хай. Саёнара, Алекс, Лена, Оксана-тян. Саёнара, Хина. Надеюсь еще увидимся. Если захотите бесплатный тур по Хиросиме, только мигните.
Хиро низко поклонился и исчез в толпе.
Мамия Аояма повернулся и уверенно пошел через зал, не обращая внимания, следуем ли мы за ним. Мы переглянулись. Оксана двинулась первой, мы за ней. Кэндзи шел рядом.
— Мамия-кун довольно своеобразный человек, — сказал он тихо, чтобы наш проводник не услышал. — Жесткий. Прямолинейный. Привыкший приказывать, и не только слугам в своем поместье. Постарайтесь приспособиться, он может стать для вас очень ценным контактом.
— Кто он такой? — так же тихо поинтересовалась Лена.
— Сам расскажет все, что сочтет нужным. Сейчас могу только гарантировать, что пока вы с ним, вы под надежной защитой. Под настолько надежной, насколько возможно для людей.
— Рад слышать, — буркнул я. — Кэндзи, я, разумеется, рад видеть и тебя, но каждая персона из школы, что нас сопровождает, повышает риск раскрыться.
— Захотелось вас проводить, — усмехнулся наш классный руководитель. — Разве большой грех? Не беспокойтесь, все учтено. Так, сейчас нам надо пройти через билетный контроль. Давайте поближе к нему.
Действительно, мы уже вплотную приблизились к выходам на платформы. За несколькими отдельными проходами, какие я не запомнил при посадке в Миядзаки, начинался коридор, сначала горизонтальный, потом с полого уходящим вверх, движущимся полом. Мамия стоял возле одного из них, бесстрастно ожидая, когда мы приблизимся.
— Проходите, — он сделал движение рукой. — Черемезова-сан первая. Вы двое за ней. Потом Кэндзи-кун. Я последний.
