— А? Чего? — Пробормотала она, недоуменно поглаживая плечо. Женщина в недоумении смотрела, и не сразу смогла понять, что рана на плече не заживает. — Да ебись оно конем!
Она побежала.
— .ИРМУ — Скрежетало ей в спину, и по полу пронеслась черная волна... черноты, из которой начали выпрыгивать когтистые руки! Они рвали одежду, стремясь вонзить треугольные когти в плоть женщины.
— О, бля! О, бля!!! О, БЛЯ!!! — Беспрерывно скандировала Хиго, размахивая косой, буквально прорубая себе путь к свободе. Но, в какой-то миг, она замешкалась, и когти вонзились в её ногу. Она незамедлительно обрезала руку, но потеряла драгоценные секунды.
— .ЬШЕДЙУ ЕН
Хиго вскрикнула, упав, когда меч без сопротивления прошел сквозь её лодыжку. Десятки рук не замедлили этим воспользоваться, вонзая пальцы глубоко в плоть бессмертной.
— АА! Что это за херня?! Ублюдок, из какого ада ты вылез?!! — Прокричала она от боли и гнева. Человек в маске не ответил. — СУКА!
Рванув рукой и оставляя куски мяса в призрачных пальцах, Хиго отчаянно взмахнула косой. В воздух взлетел звук пронзаемой плоти: фигура, не глядя, подняла свою искалеченную руку и острие косы замерло в нескольких сантиметрах от её головы, увязнув в выставленной ладони. Затем пальцы сжались, заставляя металл натужно скрипеть и ломаться.
— Да ты, блядь, издеваешься! — Нервно рассмеялась Хиго, в панике мечась взглядом. Последние крохи бравады и самоуверенности исчезли, обнажая только страх и упрямый отказ верить в реальность. — Какуджа! Какуджа, БЛЯ! Я знаю, что ты где-то тут! Помоги!! Помоги мне! КАКУДЖА! КАКУДЖА-ЧА-А-АН?! Я ЗАПЛАЧУ ТЕБЕ! ДЕСЯТЬ! НЕТ — ДВАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ, ТОЛЬКО ПРИТАЩИ СЮДА СВОЮ ЖОПУ И ПОМОГИ МНЕ!!!
Тем временем фигура в маске наклонилась ближе к паникующей женщине. Фарфоровое лицо подернулось едва зримым туманом, а между разинутой пастью промелькнул призрачный язык, хищно облизывая клыки.
Словно насытившись паникой своей жертвы, одержимый человек вонзил меч в живот Хиго по самую рукоять! Вонзил, и потянул, буквально потроша женщину.
— .ТЕЖОМОП ЕН ЕШЬЛОБ ЕБЕТ ЬТСОЗРЕМ — Презрительно проскрипел человек в маске, глубоко вонзая окровавленную и искалеченную правую руку в кишки жертвы. Затем он потащил, с явным сопротивлением выдирая из тела дергающуюся и дико цепляющуюся за плоть душу женщины. — .ЕНМ ОКЬЛОТ ТАЖЕЛДАНИРП ХЫНТРЕМС ХЫВТРЕМ ИШУД
Завершив свои действия этими словами, он всосал безмолвно вопящую душу в свой рот.
— .НЕРАДОГАЛБ ЬДУБ .ЬШЕРМУ ЕН ЫТ САЧЙЕС .ЫЛИС ЙЕОВС ЙЕЛПАК ЯСЬТАВОЗЬЛОП ЕБЕТ ЮЛОВЗОД Я .КЕВОЛЕЧ ЙИКЬНЕЛАМ ,ОШОРОХ .ЬСОЛИШРЕВС — В последний раз скрипнул Шинигами, оставляя изможденное тело молодого человека.
Керамическая маска соскользнула с лица Каору, а следом рухнул и он сам.
* * *
— ..ру!.. к!.. пж..
Спать.
Я так хочу спать.
— к...ми... Ка..
Мн, показалось? Если это сон, то я должен спать. Просто, иначе, какой смысл?
— ж....в. п...лх.. кров..
Ну что за шум? Я же так устал. Дайте мне поспать.
— пж-лс... Ко... верн...
Да-да, что угодно! Только дайте мне поспать.
— К.. ру!.. по..
Да-да, Каору-чан здесь, десу. Пытается поспать!
Ага.
Спать...
Да.
Спать.
Глава 52
Даже открывать глаза было больно, поэтому я этого не делал. Тем не менее, несмотря на то, что у меня болело решительно ВСЕ, мой разум был чист и ясен. Я помнил все, каждую мельчайшую подробность, включая и одержимость Шинигами. И это было самое отвратительное чувство, когда моим телом управляли, словно марионеткой. Не было никакого шанса на сопротивление: наполнившая мое тело нечеловеческая Воля подавляла, овладевала каждой мышцей, каждой клеткой. Поистине мерзкое чувство — быть безвольным пассажиром в своем собственном теле.
И, конечно же, проклятый Шинигами не был нежен со своим временным вместилищем! Я более чем уверен, что около половины моих повреждений и сломанных костей — его вина. Тело смертного человека просто не рассчитано на такой уровень мощности, такую скорость. Даже просто прислушиваясь к себе, я могу точно диагностировать многочисленные разрывы мышц и массу внутренних повреждений. Дышать тяжело — как минимум, треть ребер в трещинах, и только тугие бинты не дают им рассыпаться от простого акта дыхания. Руки... на месте. Правую едва чувствую — но это и к лучшему, а вот ладонь левой руки периодически покалывает резкой болью. Чертов Шинигами — ему обязательно было ловить лезвие косы моей рукой?!
Тьфу.
Чувствуя, что не могу больше оттягивать неизбежное, я заставил себя открыть глаза. Свет в помещении был оранжевым, а солнце в окне застыло где-то в середине заката. Было тихо. Я находился в своей комнате, хотя тут был некоторый беспорядок, которого не было раньше: вещи разбросаны, а моя настольная лаборатория была в настоящем хаосе. Вокруг футона лежало много вещей, склянок, банок, бинтов...
Ах.
И были они. Все они — Фуу, свесившийся набок у стены; Гаара, свернувшаяся калачиком справа от меня; Наруко, положившая голову на край моего футона слева. Сейчас они спали, но я мог обнаружить на лицах своей семьи следы беспокойства — припухлости под глазами, нервные складки у рта... высохшие слезы.
Чувство вины сдавило грудь сильнее, чем можно описать словами. Я так виноват.
Не обращая внимания на резкую боль в ладони, я протянул руку и провел одеревенелыми пальцами по волосам девушки. Это было грубое, неуклюжее движение, которое побеспокоило спящую. Пошевелившись, Наруко сонно моргала, неловко подняв голову.
Наши взгляды встретились. Был краткий миг осознания, а затем её лицо стало палитрой всех эмоций: голубые глаза удивленно расширились. Затем — на лице расцвела улыбка счастья и облегчения. После этого — волна гримасы прошлась по её лицу, но губы девушки задрожали, все еще пытаясь сохранить улыбку. А после того — её большие глаза начали наполняться влагой, которая беспрепятственно выплескивалась на лицо неостановимым потоком. Плечи девушки задрожали, она судорожно всхлипнула, едва сдерживая бурю внутри.
— Прости... заставил... волноваться. — Прошептал я неожиданно хрипло. Казалось, что мое горло было сделано из наждачной бумаги и саднило от каждого изданного звука.
— Каааоо! — Хныкнула Наруко, и последние барьеры рухнули. Я на миг задохнулся, а в глазах потемнело, когда она бросилась ко мне, упав лицом на мою грудь. — УУААААА!!!! УУУУ!!
Наруко горько рыдала, выплескивая на меня все скопившиеся страхи и тревоги. Бинты на груди промокли, а от давления было больно, но я и не думал останавливать её. Я просто положил руку на её голову, позволяя ей исторгнуть эти чувства.
Наруко... все сильно волновались обо мне. Конечно, это была моя вина. Я не такой тактический гений, как Нара, у меня не было заранее подготовленного плана, не было ловушек, я был откровенно слабее своего врага, но все равно вступил в бой. Был ли другой путь? Возможно. Сделал бы я то же самое сейчас? Без сомнений. Что бы ни происходило, жрица Джашина была даже более опасна, чем предполагалось, и я бы не за что не оставил девочек сражаться с ней! Самонадеянно? Да. Эгоистично? Абсолютно. И все же — это было лучшее решение на тот момент.
— Ты дурак. — Ударили меня слова Гаары. Она, конечно же, проснулась от громкого плача Наруко, и теперь смотрела на меня с улыбкой облегчения и скрытым гневом, спрятанным под мокрыми глазами. — Я же сказала тебе не умирать. Ты почти это сделал.
— Прости. — Повторил я недавние слова, пока девушка аккуратно обняла мою голову, прижав лицо к своей груди. Мягко и тепло... ай! — Волосы!.. Гаара, мои вол.. а-та-та-та!.. Вырвешь! Вырвешь же!
— Твое наказание. Бестолочь! — Мне показалось, или она слегка всхлипнула? Но я не мог об этом задуматься, так как её нежные пальчики в данный момент орлиными когтями впились в мои волосы так сильно, что я буквально чувствовал, как каждый волосок начинает слабеть и отрываться.
— Заставил ты нас поволноваться, Брат! Не делай так больше, хорошо? Это наша обязанность — заставлять тебя волноваться, а не наоборот! — Пробился ко мне голос Фуу. Хотя я сейчас не мог его видеть, мне казалось, что он улыбается не своей привычной улыбкой.
— Да, я буду стараться. Простите за беспокойство. — Пробубнил я в грудь Гаары, разрываясь между болью и облегчением. Я жив. Они целы и здоровы. Мы дома.
Главное теперь, не потерять сознание. Это клише уже начинает надоедать...
Прошло немало времени до того момента, как все мы успокоились и смогли более-менее комфортно обсудить произошедшее. Хотя пришлось немного подождать, так как из-за суеты некоторые из моих ран были побеспокоены.
Гаара отпустила меня, таки похоже вырвав у меня несколько клочков... и эй, я теперь немного больше "Нагиса Каору", чем раньше! По крайней мере, волосы мои теперь точно такие же седые. Не "платиновые", не "молочно-белые", не "аристократически-серебряные" — а именно "серо-пепельно" седые, как у стариков. Проклятье, мне нравился цвет моих волос таким, каким он был! Ох, надеюсь это просто следствие стресса организма, и скоро они вернут свой прежний блеск.
Тьфу.
Как бы то ни было, игнорируя волосы, я более-менее легко отделался после стычки с Акацуки. Девочкам повезло больше: их сильно потрепало, но они дали достойный отпор и, в конце концов, смогли уничтожить несколько "сердец" Какуджи, вынудив её отступить. Да, жаль, что её не уничтожили, но девочки не могли рисковать разрушением половины жилого квартала и потенциальными потерями среди невинных людей, а потому не использовали самые дикие и разрушительные свои техники.
Ну, в целом, это лучшее, что мы могли получить от сложившейся ситуации. По крайней мере мы живы и в относительной безопасности. Девочки нашли меня и то, что осталось от джашинитки, и быстро покинули город. По пути домой они встретили обеспокоенного Фуу (потому что я, похоже, ненароком распечатал и его демона, чем немало его обеспокоил), после чего подняли все доступные барьеры и уже после занялись моими ранами. Хотя никто из них не владел полными навыками ирьёнина, я периодически давал им уроки первой помощи, так что ребята справились хорошо для своего первого раза. Они могли лишь чуть расслабиться, когда поняли, что моей жизни ничего не угрожало, но все еще находились в повышенной готовности на случай внезапного нападения и быстро паковали вещи для побега.
И так, под конец третьих суток, очнулся я.
Надо ли упоминать, что чувствовал я себя так, словно меня пережевали и выплюнули? Хотя было решено, что нужно сменить убежище как можно быстрее, нам придется ждать, пока моё состояние не станет лучше. Хоть шкуру мне попортило знатно, я все еще казался лучше, чем чувствовал себя на самом деле — под кожей вместо мяса у меня была только БОЛЬ. Хуже того, вселение Шинигами неслабо перекорежило мою энергетическую архитектуру, из-за чего я едва мог пользоваться чакрой и колдовством. И потому я не мог вылечить себя, что полный отстой. К счастью, дома было несколько активных шикигами, которые вполне могли помочь мне с физическими надобностями, дабы не беспокоить семью еще больше... и не смущать себя, да.
В общем, лечение должно было занять какое-то время. К счастью, моя лаборатория была буквально под рукой, а девочки и Фуу хорошо справлялись под моим руководством. Первым делом из хранилища были извлечены все кристаллы медицинской чакры, что я создал за все время. Затем они были измельчены в гранулы и смешаны с анестетической мазью из нескольких лечебных трав. Затем эта смесь наносилась на кожу в местах наибольших повреждений, и уже затем покрывалась бинтами. И, о чудо, мне становилось лучше! Медицинская чакра все делает лучше, это её основное свойство, а в твердом виде появляется масса способов её применить. Можно в очередной раз похвалить себя за разгадку тайны кристаллизации.
Так потянулось время. Я мог только лежать, глядя в потолок, медленно поправляясь, и все это время кто-нибудь всегда находился рядом. Такой уровень заботы был действительно... теплым. Разве что немного необычно и неловко.
Еще через несколько дней, благодаря тотальному опустошению моих медицинских запасов, я уже мог самостоятельно принимать вертикальное положение, а спустя еще пару дней — самостоятельно передвигаться. Медленно, бережливо, с поддержкой в виде кого-нибудь из семьи, но все же! Хотя дышать полной грудью я бы поостерегся, а думать о забегах можно было бы, в лучшем случае, через пару месяцев. Но самым раздражающим пунктом в моем плачевном состоянии были руки. Пока раны заживают, я был, фактически, бессилен что-либо сделать самостоятельно, а потому полностью зависим от других. К чему девочки, по-моему, относились с немного преувеличенным энтузиазмом, постоянно норовя покормить меня с ложечки, с рук или еще каким бы то ни было образом поухаживать. Конечно, это было мило, но, как я уже упоминал, они проявляли в том немного больше энтузиазма, чем следовало бы.
— Арф! — Окей, кажется я начинаю вырабатывать иммунитет к внезапным появлениям Посланника прямо передо мной.
— Ой, Ама-тян, откуда ты тут?! — Радостно приветствовал Фуу (сейчас была его очередь играть в сиделку), обхватив большую волчицу за шею, зачесывая пальцами белоснежный мех. Воплощение богини радостно замахала хвостом, к счастливому смеху парня вылизав его лицо.
— Ауу. Уф! — Фыркнула она, положив большую лапу на мою голову. И в этот раз я не согнулся пополам из-за подавляющей тяжести, а почувствовал себя так, словно... словно... Это было хорошо. Как мягкое поглаживание любящей матери перед сном. Как прикосновение Наруко или Гаары, только без того особого контекста, что мог быть только между парами. Как упрек меленькому ребенку за то, что он поранился, разбив дорогую чашку? Как... Как все это разом?...
Меня хвалили? Утешали? Журили?
— Спасибо, наверное? — Неуверенно пробормотал я, удостоившись ироничного фырка прямо в лицо.
— Уррр! — Волчица на миг показала клыки, без видимых проблем зажав мою голову в своей пасти.
— Я постараюсь! — Поспешно пообещал я, определенно точно поняв непрозрачный намёк.
— Умм! Уф!! — Довольно щурясь, божественная волчица со смаком обслюнявила мое лицо, а затем и руку, когда я попытался защититься! Фу, это склизко! Но... А?! Боль стала тише? И рука чувствуются лучше.
— Спасибо! — Прошептал я, аккуратно обняв теплую и пушистую шею Оками. Её шерсть пахла солнечным лугом, полным всех возможных цветов. Словно я действительно находился где-то там, греясь в лучах дневного светила в полдень. Это вмиг убаюкало меня. В самый последний момент осознания, мне на миг почудилось, что чьи-то неощутимые руки касаются моей головы. Наверное, это было просто воображение.
На следующий день я проснулся, чувствуя себя намного лучше. Чувствуя изменения, я кое-как стянул повязку с левой руки и увидел, что сквозная рана затянулась, оставив на своем месте свежий, но уже слегка бледнеющий шрам.
И хотя — Уйч! — все еще болит, у меня было ощущение, словно я, незаметно для себя, пропустил неделю-полторы постельного режима. Недостаточно, чтобы чувствовать себя здоровым, но вполне достаточно для того, чтобы больше не чувствовать себя покрытой трещинами хрустальной вазой. И, раз уж мое состояние (волей богов) резко улучшилось, мы решили не рисковать и быстро покинуть текущее убежище. И уже только после этого можно было вздохнуть с облегчением.
