— Несокрушимые стены-Руки! — закрылся техникой Земли шиноби Камня.
Плеть воды прорезала немного камень, в который превратились руки, и рассыпалась каплями. Баку отпрыгнул, и снова пустил дождь сенбонов, удерживая врагов. Краем глаза он видел, как Данзо, практически не сходя с места, режет камни и кунаи, которые в него пускала вторая дюжина атакующих. Буквально за пару секунд, почти не двигаясь, Данзо отразил все атаки и сам контратаковал.
— Порыв божественного ветра!!
Грудь Данзо при этом увеличилась чуть ли не вдвое, а выдыхая, он резко подался вперед. Удар ветра, не уступающего по скорости ураганам, как тараном пробил просеку в деревьях, повалил их, иссек листья, срезал кустарники, повалил и опрокинул тех шиноби Камня, что собирались сблизиться и атаковать Данзо с ближних дистанций.
— Шуншин! — и Данзо сам сблизился с врагами, моментально преодолев тридцать метров.
Клинок его проткнул ближайшего, и Данзо немедленно применил еще технику.
— Меч Ветра!
Чакра вытянулась и проткнула еще одного шиноби Камня, стоявшего в десяти шагах. Три трупа и четверо раненых из второй дюжины, а ведь с начала боя прошло едва ли пятнадцать секунд. Данзо, не давая врагам передышки, моментально добил еще одного раненого и снова атаковал.
— Вакуумные Пули!
Шиноби Камня синхронно закрылись единой техникой.
— Стена Грязи!
Тем самым замерев на месте и дав Фу применить Шинтеншин, технику переноса сознания, главный секрет и козырь клана Яманака. Вражеский командир попал в ловушку, и несколько долгих секунд не отдавал команд, борясь за то, чтобы выкинуть Фу из своей головы. Эта задержка оказалась роковой, потому что когда он все-таки отобрал назад свое тело, то обнаружил перед собой Данзо, который приподнимал бинты, закрывающие правый глаз.
— Спи! — приказал Данзо, и джонин Камня, Цуруги, не смог противостоять этому приказу.
Он упал на землю и моментально уснул, забыв обо всем.
— Вот так, — хмыкнул Данзо, опуская бинты и закрывая глаз с шаринганом, некогда принадлежавшим Учиха Шисуи.
Оставшиеся шиноби Камня не продержались и десяти секунд, пав под ударами Данзо, Торуне и Баку.
— В лагерь! — скомандовал Данзо, и трое шиноби Листа вместе с пленным джонином, переместились порталом.
Оставшийся наедине с трупами, Баку почесал в затылке.
— Правильно сделал, Ханзо-сама, что заключил союз с Листом, — сообщил он мертвым и сплюнул.
После чего подал сигнал генинам, предстояло обыскать трупы, спрятать их и вообще предстояла масса работы.
Оказавшись в полевом лагере, Данзо удовлетворенно выдохнул. Напряжение, требовавшее выхода, последние двое суток, наконец-то ушло. Спрятав клинок в трость, Данзо не спеша побрел к своей палатке. Предстояло много работы, и теперь он был к ней полностью готов.
11 января 79 года. Основная база Орочимару на границе страны Звука и бывшей страны Неба.
Орочимару покачал головой и поднес Кабуто кружку дымящегося травяного чая.
— Это поможет восстановить силы, — сказал он.
— Благодарю, Орочимару-сама, — Кабуто опрометчиво сделал большой глоток и закашлялся.
— Ну, не торопись, — добавил Орочимару. — Ты правильно сделал, Кабуто, что бежал сюда изо всех сил, но теперь тебе надо восстановить силы. Тебя не преследовали — это хорошо.
— Меня пытались преследовать по стране Огня, — покривился Кабуто, — потом потеряли. Наверное, из-за войны всех отозвали.
— Не всех, не всех, — усмехнулся Орочимару. — Джирайя и его отряд никуда не ушли, продолжают отрабатывать свои техники на моих постройках, и мне это не нравится. Остановить их сейчас не получится, нужно чтобы они сами покинули страну Звука и как можно быстрее. Собственно, все готово, я ждал только тебя и записи, Кабуто.
Орочимару кивнул на стол, на котором беспорядочно лежало два десятка свитков и записная книжка.
— Получив Гермиону, они уйдут, ку-ку-ку, — задумчиво пробормотал Орочимару, — уйдут, но потом вернутся.
— Вы считаете, что Коноха победит, Орочимару-сама?
— Конечно, ты же видел вещи, что делает Гермиона, с ними шиноби Листа быстро разгромят и Камень, и Песок. В последнее время все чаще думаю, что бывший учитель и Данзо сами подстроили все так, чтобы Конохе объявили войну. Теперь Лист победит, и никто не скажет, что Хокаге развязал войну. Нет, Лист лишь защищался, ку-ку-ку, вот так все будут думать, — сказал Орочимару. — И после этого Коноха опять попробует уничтожить меня, только уже некому будет мешать.
— Может быть, не отдавать им Гермиону? — предложил Кабуто, отхлебывая чай мелкими глотками. — Тогда Коноха если и не проиграет войну, то точно не сможет выиграть быстро.
— Ты прав, Кабуто, но одновременно и не прав, — ответил Орочимару. — Теперь мне в любом случае не избавиться от внимания Листа, что бы я ни делал. Но, при этом, мне нужно выиграть время, чтобы стать сильнее Конохи, и для этого нужно отпустить Гермиону. Не сомневаюсь, Третий и Пятая отлично поняли мой намек, и сразу же уберут Джирайю из Звука. Потом им будет не до меня, из-за войны, и это позволит выиграть время. Выиграть время, ку-ку-ку, Кабуто, отличная мысль — не дать Конохе выиграть быстро!
— Облако? — тут же уловил мысль Кабуто.
— Облако, Облако. Вспыльчивость Райкаге уже вошла в поговорку, и если правильно преподнести информацию об их драгоценной черепахе, то Кумо немедленно вступит в войну. Деревни еще подерутся, потом можно будет выдать информацию об Акацуки, и тем самым, еще выиграть время. Ведь мало пробудить риннеган, надо еще осознать его возможности, потренировать техники, чтобы не выходить на поле боя новичком. Тренировки с шаринганом, Кабуто, уже принесли плоды, о, тебе понравится, ку-ку-ку! Но это потом, сейчас нужно поговорить с Гермионой, и я даже знаю, как это сделать так, чтобы она не сбежала сразу!
Кабуто вопросительно посмотрел на наставника.
— Цукиёми, — объяснил Орочимару и плотоядно облизнулся.
Вокруг багрово-черная равнина, выжженная и пустая.
Глюки подсознания или уже того, с ума схожу от лекарств Орочимару? Странное равнодушие и вялость, надо бы топать ногами, ругать Карин, а еще лучше — попробовать куда-нибудь телепортироваться, но почему-то нет желания. Странно все это и подозрительно, надо бы собраться и понять, что происходит, но опять нет желания. Накачан успокоительными? Вполне может быть, в конце концов, лекарства местные меня вполне берут, в отличие от чакры.
Как чеширский кот, из воздуха возникает Орочимару.
— Добрый день, Гермиона, — улыбается эта бледная сосиска.
Телепорт не работает, так что рывок с места. Палочки нет, но на близком расстоянии магия должна работать. Орочимару растворяется в воздухе, магия не действует. Вообще никакая.
— Не надо, — говорит Орочимару из-за спины.
Рывок и попытка боднуть его головой, мимо, Орочимару снова растворяется. Какие-то психотропные препараты? У меня глюки или Орыч пытается залезть в голову, а подсознание так все причудливо интерпретирует? Почему не работает магия, и что это за местность вокруг? Похоже на это есть единый ответ, объясняющий всё, но надо еще сообразить. Нет желания думать, даже всплеск ярости, бросивший в атаку на Орыча, растворяется, проходит.
— Думаю, мы все же поговорим, так или иначе, — раздается голос сверху.
Поднимаю голову — никого. Говорит само небо, облака складываются в лицо Орочимару, луна из багрово-красной превращается в вертикальный желтый зрачок. Точно, психотропы либо Орыч все-таки нашел и подобрал гендзюцу, которое меня взяло, как вариант. Это объясняло бы, почему не действует магия и почему вокруг такой пейзаж — иллюзия она и есть иллюзия. Применить Окклюменцию?
— Предлагаю сделку, — громко шепчет небо. — Я помогу тебе, ты поможешь мне.
— А если я скажу, что нет?
— Это реальность, подчиненная моей воле, — шепчет небо, — здесь все будет, как я захочу.
— Цукиёми, ну точно! — хлопаю себя по лбу.
Техника высшего шарингана, в которую попал Какаши. Две секунды в реальном мире и трое суток внутри иллюзии, настолько реальной, что все происходит как в настоящем мире. Какаши, помнится, говорил, что, даже зная о Цукиёми, все равно испытывал настоящую боль от пронзающих его мечей. Ну, гипноз и самовнушение на Земле дают схожие результаты, но как выбраться из гендзюцу? У шиноби есть методы, но они опять же, основаны на чакре или на работе в паре: сильный удар прерывает гендзюцу, обычное, хмм. Даже если тело пытается применить магию в реале, то за пару секунд каста заклинания тут трое суток и пройдет, так что понятно, почему ничего не работает.
Что делать — совершенно непонятно, хорошо хоть спокойствие со мной.
Констатируем проблему — гендзюцу действует. Что с этим делать — непонятно, магические методы прерывания так и не выработаны, в связи с устойчивостью к обычным иллюзиям. Ага, обычные иллюзии, как и обычное лечение меня не берут. Зато техники Цунаде работают, хоть и в урезанном виде. Надо полагать, Цукиёми у Орыча тоже неполноценно действует, но что-то страшно проверять, так ли это. Не люблю, когда в меня оружием тыкают, да и больно, противно, мерзко, пусть это всего лишь иллюзия.
Может заслушать предложение Орыча, для начала?
— Так что за сделка?
Надо заметить, я ожидал услышать разное, от беременности до обучения Орочимару магии, но только не то, что звучит сейчас сверху.
— Ты же ищешь свиток Второго Хокаге, содержащий технику перемещения между мирами? Он будет твоим, — спокойно, почти ласково, шепчет и одновременно громыхает небо. — Взамен от тебя потребуется накачать энергией несколько деревянных вещей и одну печать. Ты делала это с Учиха Саске и многими вещами, видишь, все очень просто и несложно.
Признаю, это очень глупый вопрос, как раз примерно по уровню интеллекта на тот момент.
— А какие гарантии? — вопрошаю небо.
Небо в ответ тихо смеется, а луна внезапно становится снова багрово-красной, раскалывается и гаснет.
Как и предполагалось, иллюзия Цукиёми не продержалась долго и развеялась. Это как с медициной, действует — да, но вместо трех аспектов ирьедзюцу только один и только в руках мастера, вроде Цунаде. Так что можно уверенностью в три девятки утверждать, что болевой аспект Цукиёми не сработал бы.
Но проверять все же не стоит.
Большой зал, изрисованный печатями, по центру и в десяти метрах от меня Орочимару. Потолок низкий, давит, стены все того же мерзостно-фиолетового цвета, что и бантик-канат на Орыче. Фиолетовый Змей, едрить его через коромысло! В теле слабость, подташнивает, понятно, на лекарствах держал, да и паралич явно не сладкими леденцами вызван. Сосредоточиться и валить, в смысле телепортироваться отсюда, пока еще какой бяки не случилось. Обещание Орыча? Это всего лишь обещание Орыча, с чего бы мне ему верить? Опять же, если задержаться, так неконтролируемая злость полезет, и хрен знает, чем все это закончится.
— Эдо Тенсей! — кастует Орочимару, и прямо передо мной из пола вылезает квадратный ящик
Вертикально так вылезает, крышка распахивается и выходит Второй Хокаге. В зомби-виде, лицо потрескавшееся, глаза пустые.
— Подчиняйся Гермионе, — командует Орочимару. — Ответишь на все ее вопросы, выдашь технику перемещения между мирами.
— Да, хорошо, — тускло, невыразительно отвечает Второй.
Смотрю на его меховой воротник вокруг шеи, и тоска берет. Даже после смерти нет покоя, и самая горькая насмешка в том, что Второй и изобрел эту технику Воскрешения. Взять Свиток и свалить? Типа обмани обманщика? Или сделать ответный жест, ведь Орыч мог меня на лекарствах вечность держать. Конечно, эта доброта саннина из разряда "а мог бы и бритвой полоснуть!", но все же, все же. Сделать ответный жест, чтобы потом, при следующей встрече, с чистой совестью прибить Орочимару?
Почему бы и нет, такой вариант мою совесть устраивает.
— Мне нужен свиток, описывающий технику перемещения между мирами.
— Да, будет исполнено, — Второй берет огромный свиток, предусмотрительно лежащий рядом, и начинает стремительно чертить в нем иероглифы.
— А почему вы объявили технику запретной? — спрашиваю, наблюдая за стремительно растущим рисунком печатей.
— Мои клоны попадали каждый раз в разные миры, — отвечает Второй, — и в двух случаях из трех гибли, не прожив и минуты. Такая техника не нужна шиноби, и поэтому я объявил ее запретной, оставив только полезное изобретение — Теневых клонов. Насколько мне известно, никто не пытался улучшить или повторить эту технику, в отличие от Эдо Тенсей.
— Понятно, — несколько ошарашенно бормочу в ответ.
Такая непредсказуемость и смертоносность техники удивляет, хотя да, вряд ли Тобирама стал бы рассказывать подробности юной Цунаде. Эх, вот они нюансы мелким шрифтом! Второй заканчивает рисовать и закрывает свиток. Глядя на холст метрового размера, пытаюсь нащупать подсумок, и не получается. Понятно, Орыч забрал, сидит с хитрым видом и делает вид, что так и должно быть.
— Можно вернуть мой подсумок или хотя бы уменьшить свиток?
— Можно, — усмехается Орыч и делает знак.
Второй стремительно чертит печать на мелком свитке и запечатывает туда большой. Свиток в свитке, и мелкий свиток вполне можно прицепить к поясу, или засунуть в стандартный подсумок. Странная мелочность и крохоборство Орочимару в отношении артефактов удивляют, но решаю не заострять внимание. Спрятав и надежно закрепив свиток, спрашиваю:
— Ну что там нужно накачать энергией
— О, секунду, — Орочимару расплывается в улыбке и щелкает пальцами.
В зал входит Карин, бледная и еле стоящая на ногах.
— Я поставил ей свою печать, — объясняет Орочимару, — и теперь только ты можешь спасти ее от практически гарантированной смерти.
В глазах Карин боль и страх от осознания ситуации. Йоптель, вот так и знал, что будет подвох! Но ничего, сейчас подкачаем девочке печать, чтобы потом, потом, когда придем разбираться с Орычем, она была жива и здорова. Вот тогда и разберусь с ней за предательство, а пока что.
— Повернись и сядь! — командую Карин, после чего кладу руку на ее левое плечо.
Накачка энергии идет стандартно — никаких следов, Карин колотит, и она еле сдерживается, прикусив губу.
— Надеюсь, на этом все? — хмуро спрашиваю у Орыча.
— О, еще несколько деревяшек и все, — он машет рукой в сторону.
Там у стены сложены какие-то белые поленья. Ну, дерево ладно, там быстро все будет.
И назад в Коноху, пока еще есть силы сдерживаться от бесполезных попыток убийства Орыча.
Глава 7
11 января 79 года. Где-то в небе страны Огня, между Конохой и восточным побережьем.
