Но это правило непубличности касалось и его. Только один раз его позволили официально сфотографировать — на приеме, когда Император объявил мальчика Наследником, и все. Двор и так знал его в лицо, многие офицеры — тоже, а остальные... Кого заботит их любопытство? Уж точно не Сидиуса.
Отдувался за всех Вейдер. По очень простой причине — доспехи. За маску не заглянешь, а изображения, да и сведения о джедае Энакине Скайуокере были давным-давно подчищены трудами Иссарда и его ведомства. Поэтому потуги Спинса вызывали только улыбку. При этом Люк не исключал возможности, что его узнают. Мало ли... Чем Сила не шутит. Однако помогать и давать подсказки он не спешил. Так было бы неинтересно.
— Нет, я все-таки его видел! — Спинс в сердцах треснул ладонью по столу, разбудив успевшего задремать Фела. Кореллианец в долгу не остался, дав парню подзатыльник.
— Да сколько ж можно... — простонал разбуженный, протирая глаза. Последние пять дней их зверски гоняли, готовясь подпустить новичков к истребителям, и курсанты жутко устали. При этом уменьшать количество изучаемых предметов никто не спешил. Соло зевнул и помотал головой. Практических занятий он ждал с нетерпением, как и все остальные. Пересесть с симуляторов на настоящие боевые машины — разве это не мечта?
Соло грезил космосом. Полет, вот что было его страстью. Он мечтал о небе все свое голодное детство и наполненную лишениями юность. Как только появилась возможность — записался в Академию, уцепившись за свой единственный шанс получить нормальное образование. Родня-то не спешит заключать его в любящие объятия. Равно как и все остальные. Надеяться и рассчитывать он может только на себя, а значит... Флот. Идти в армию — увольте! Маршировать строем — это не для него.
— Я вспомню! — злобно пообещал Мако, скрипнув зубами. — Честное слово, вспомню!
— Ну, удачи тебе, склеротик, — вяло пожелал успеха расслабившийся Хан. — Сообщишь.
— Как только — так сразу, — буркнул парень.
* * *
Люк открыл глаза, выныривая из сна. Подросток нахмурился, бросая взгляд на хронометр. Пять утра. Сна ни в одном глазу. Он поворочался. Еще можно целых полтора часа дрыхнуть, но организм был бодрым и засыпать отказывался напрочь.
Вздохнув, Скайуокер выбрался из кровати и направился в ванную, приводить себя в порядок. Когда он вошел в гостиную, его уже ждали Энсин с кафом и нервно бибикающий астродроид.
— Все в порядке, Арту, — вяло махнул рукой Люк, присаживаясь в кресло. — Просто сон... М-да.
Наслаждаясь первой чашкой ароматного напитка, подросток вспоминал зыбкий сон, пришедший под утро. Некто рослый, в длинном плаще, стоял в темном углу огромного кабинета, держа в руке нечто, похожее на глобус. Люк не видел лица, только общий силуэт, но ясно чувствовал угрозу, источаемую неизвестным.
Больше ничего не было. Только силуэт и чувство отсроченной опасности.
— И кто же ты? — Люк отставил чашку и встал, готовясь начать разминку. Пока что здесь, потом — в зале для тренировок. Потом — на занятия. Сегодня должно быть весело — курсанты в первый раз будут пилотировать настоящие истребители. Обязательно надо посмотреть на будущих звезд флота.
* * *
Нервничающие курсанты пожирали глазами стоящие на площадке машины. Истребители манили одним своим видом, заставляя облизывать губы. Многие курсанты не в силах были унять дрожь в руках. Соло возбужденно сглотнул, пытаясь хоть как-то сдержать затапливающий его азарт, рядом восхищенно сопел Фел, на которого парень не обращал никакого внимания. Что с того, что они оба кореллианцы? Этот фермер ему не ровня, он все-таки Соло, а не абы кто. И пусть здесь это никого не интересует и не волнует, он-то сам об этом знает!
Стоящие в отдалении Люк с Галеном и Корто переглянулись, подавляя улыбки. То, что для курсантов было исполнением мечты, для них давно являлось суровой обыденностью. Люка, к примеру, летать учил Вейдер лично. Темный Лорд оказался прекрасным учителем, которому достался не менее прекрасный ученик. К полету у Скайуокера-младшего обнаружился настоящий талант, на который наложилось желание летать. Тот первый полет на истребителе, подарок на день рожденья, произвел на Люка невероятное впечатление, и он пользовался любой возможностью повторить незабываемые ощущения, что Вейдер очень даже одобрял.
Так что учеба шла впрок, и к семи годам мальчик отлично знал, что, где, как и почему в истребителях самой разной конструкции, да и не только в них. Одним из любимых способов развеяться и снять нервное напряжение для Вейдера было полетать или как следует покопаться во внутренностях какой-нибудь машины. Любой, лишь бы интересно было. Люк по мере сил помогал, учась и теории, и практике одновременно. Естественно, починив машину, ее надо было проверить в реальных условиях, и тут Вейдер, добрейшей души ситх, с удовольствием пускал сына 'порулить'. Сначала — на его руках, позже — просто под присмотром.
Если учесть, что стиль полета сын с удовольствием перенял у отца... Картина вырисовывалась очень своеобразной. Когда об этом узнал Палпатин, Император долго смотрел на не понимающего, в чем он провинился, ситха, задумчиво барабаня опутанными крошечными молниями пальцами по подлокотникам своего любимого кресла. Люк, стоящий рядом, так же искренне не понимал, в чем, собственно, проблема. Папа — настоящий ас, плюс Сила, что в этом уравнении не так? Тем более, полеты и скорость — это наследственное. От дедушки. Который в молодости тоже в гонках участвовал. Да-да, Люк это точно знал, нашел записи в архивах.
Лица Вейдера и Палпатина в момент обнародования данного исторического факта надо было видеть. Император что-то неопределенно хмыкнул, вспоминая, после чего махнул рукой на одержимых небом потомков. Увы, весь азарт, который когда-то кипел в крови Палпатина, Дарт Плэгас перевел в более приземленные сферы. В политику. Впрочем, об этом Император не жалел.
Корто и Галена учили отцы, тоже прекрасные пилоты. Вообще, в Ордене имперских рыцарей навыкам выживания уделяли огромное внимание. Все его члены учились управлять всем, что шевелится, а что не шевелится — шевелить и тоже управлять. Рыцарь не должен был зависеть от кого-либо или чего-либо, что может помешать исполнить долг перед Империей, так что у подростков просто не было выбора 'учиться или не учиться' летать. Для них существовало только 'надо'.
Поэтому на курсантов все трое смотрели с легкой снисходительностью бывалых ветеранов, оценивая потенциал будущих звезд флота. Одной из множества задач, стоящих перед ними, являлся отбор пилотов, а также поиск одаренных. Полеты служили прекрасной лакмусовой бумажкой, позволяющей выявить спящие способности.
Первичный инструктаж и попытки подняться в воздух шли неделю. За это время инструкторы успели сорвать себе глотки, история Академии пополнилась самыми различными казусами, а Люк с огромным изумлением обнаружил того, кто стал, как он помнил, легендой вселенной Звездных войн. Хана Соло.
Долговязый парень чуть старше двадцати, будущая звезда на поприще контрабанды, летал так, словно родился именно для этого. На симуляторах он просто творил чудеса, за его виртуальными полетами и боями можно было наблюдать часами. Конкуренцию ему составлял еще один кореллианец, Сунтир Фел. Люк такого не помнил, но это ничего не значило. Его знания были ограниченными, тут ничего не поделаешь, однако и тех крох, что задержались в памяти, хватало.
Позволять Соло делать ноги из флота Скайуокер не собирался. Лишиться такого аса? С удачливостью одаренных? И с их же наглостью? Такого не будет. Тем более что угроза создания Альянса все еще существовала. Арманд, поддерживая прекрасные отношения с Наследником, часто делился с ним различной информацией, так что Люк знал, что Бейл Органа и Гарм Бел Иблис вновь начали активно переписываться и даже встречаться. С учетом ненависти к Империи, испытываемой мужчинами, ничем хорошим закончиться это попросту не могло.
Единственное, что радовало в этой ситуации Люка — он смог предотвратить вхождение в этот союз Мон Мотмы. Женщина была слишком умной, слишком амбициозной и слишком азартной. Тогда, шесть лет назад, когда он крайне аккуратно заинтересовал отца личностью автора 'Петиции двух тысяч', Люк рассчитывал максимум на то, что Вейдер распугает постепенно формирующийся вокруг женщины круг жаждущих изменения государственного строя личностей.
Арманд тогда превзошел самого себя, добывая сведения, и Скайуокеру очень не понравилось известие, что Мотма уже несколько раз летала на Альдераан. До того, как Император забрал Лею, и после. Конечно, женщина сделала все очень осторожно, но то, что эти визиты состоялись — факт. Активно заинтересовавшийся сенатором, неоднократно высказывавшей нелицеприятное мнение, Вейдер заставил разбежаться по темным углам некоторых из вьющихся вокруг Мон вомп-крыс, но не всех. Стойкими и упорными занялся Иссард, а самой Мотмой — лично Вейдер. И вот тут ситх отколол такой финт ушами, что Люк с Палпатином даже не знали поначалу, как это воспринимать. Он увидел в матером политике женщину.
То ли воспоминания о Падме так аукнулись, то ли Вейдер был любителем сильных личностей, не стесняющихся вертеть окружающими к собственной пользе — непонятно, но в одно не слишком прекрасное утро Люк с изумлением узнал, что общение Дарта Вейдера и сенатора Мон Мотмы вышло на новый уровень. Паранойя билась в истерике. С одной стороны — прекрасная новость. Теперь сенатор под очень плотным присмотром. С другой — она резко стала угрозой, змеей, пригретой на груди.
Однако, как выяснилось, Мотма была действительно умной женщиной. Ей хватило мозгов понять, что теперь вольности резко закончились. Малейший прокол с ее стороны — и в лучшем случае ее просто и незатейливо уберут, организовав очень несчастный случай. Про худший вариант лучше было и вовсе не думать: Палпатин выводы из так трагично закончившегося брака Энакина Скайуокера и Падме Наберрие сделал. И ситх не собирался допускать повторения истории.
Совершенно неожиданно сенатор получила приглашение от Императора на чашечку кафа. После длительной аудиенции — целого часа наедине с Императором и его Наследником — женщина вышла из кабинета трясущейся от осознания перспектив в дальнейшей жизни верной патриоткой Империи. А что еще ей оставалось?
Ничего.
С тех пор все контакты сенатора, её переписка и прочее отслеживались Армандом с неистощимым усердием, и результат оправдал усилия. Органа и Иблис отправили ей послание, которое внимательнейшим образом изучили в СИБ и тут же доложили о его содержании Сидиусу. Мотма же сделала выбор, доказавший её лояльность императорской семье.
* * *
— Он действительно не одаренный? — Инструктор по полетам, капитан Гастис, с болью в глазах следил, как заходит на посадку последняя группа курсантов. Двадцать истребителей пытались выстроиться двумя звеньями, как положено по инструкции, следуя за лидерами — Ханом Соло и Сунтиром Фелом. Что первый, что второй выполняли все маневры идеально, выгодно отличаясь от большинства.
Строй держал каждый третий, ровно летел каждый пятый, про остальное и говорить не хотелось во избежание перехода на командный матерный. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Почему-то каждый первый курсант считал своим долгом выпендриться, красуясь перед начальством. Каждый год происходило одно и то же: неуправляемая толпа пьяных в дупель бабочек-переростков на реактивной тяге пыталась поразить инструкторов своим талантом.
Капитан Гастис служил инструктором в Академии уже пятый год и охрип полностью, пытаясь донести до мерзавцев, что инструкции и техника безопасности не просто так придуманы и следовать им надо неукоснительно. Но все было бесполезно. Лихачи продолжали терзать его психику исполняемыми в воздухе кульбитами, выдаваемыми за фигуры высшего пилотажа (и это те, кто впервые сел за штурвал боевого истребителя, оторвавшись от симулятора), а нервы — гонором асов галактического масштаба и самомнением королей в изгнании.
Каждый год. Каждый проклятущий год. В этот раз ситуация была еще хуже — присутствие Наследника сказалось на поведении курсантов не лучшим образом. Самое странное во всей этой ситуации было то, что никто, кроме преподавательского состава, да и то не полностью, не знал имен присутствующих на некоторых занятиях подростков. Невзирая на все ухищрения любопытствующих, эта информация в массы не просочилась, однако курсанты явно что-то подспудно чувствовали, иначе почему они вели себя, словно на ярмарке вакансий?
Стоило гостям где-то показаться, как начинался цирк. Все учащиеся считали своим долгом продемонстрировать собственную крутизну и блеснуть знаниями. Подростки на это внимания не обращали, что только подстегивало азарт. Самое ужасное началось, когда курсанты приступили к полетам. Практическим занятиям.
Наследник присутствовал, внимательно наблюдая за происходящим, обсуждая что-то со своими сопровождающими, а также иногда отмечая какие-то моменты в датападе. Гастис только вздыхал. Набравшись храбрости, он как-то поинтересовался у подростка, не хочет ли тот показать класс. От своих друзей, служащих на 'Истце', мужчина слышал, что летать мальчика учил лично Дарт Вейдер, а тот считался лучшим пилотом Империи. И поговаривали, что сын отцу практически не уступает, разве что опыта поменьше.
— Возможно, позже, — улыбнулся Скайуокер, — не хочу облегчать жизнь сплетникам, — подросток хихикнул, указав глазами на подслушивающего Мако Спинса, делающего вид, что получает консультацию у стоящего рядом инструктора. Гастис тогда оторвался на наглеце, нагрузив заданиями до самого отбоя, после чего пошел и хорошо расслабился в компании своего друга-мозголома, жалуясь на одуревших курсантов. Капитан Ленди его выслушал, а после дал некоторые разъяснения. Правда, слегка иносказательно.
— Знаешь, Дорн, — капитан наполнил стаканы на палец кореллианским виски, — есть одна притча, которая хорошо описывает данную ситуацию. Однажды к одному королю прибыл странствующий священник, и король решил проверить, так ли тот проницателен, как говорили. Монарх встал между придворными, а затем священника попросили его опознать. Священник короля никогда не видел, но ткнул пальцем очень уверенно. Когда его попросили пояснить, каким образом он узнал монарха, тот ответил: 'Все придворные смотрели на короля. И только король ни на кого не смотрел'. Присмотрись внимательнее, и ты поймешь все сам.
Гастис последовал совету и понял, что до него пытались донести. Подросток просто источал силу, власть и уверенность в том, что эта власть и сила принадлежат ему по праву. Он не маскировался, не пытался вести себя не так, как привык, и капитан только подивился тому обстоятельству, что Наследника до сих пор не опознали.
— Он действительно не одаренный? — Гастис повернулся к стоящему рядом Наследнику, наблюдающему за посадкой истребителей. Подросток уверенно кивнул головой:
— Нет. Он не владеет Силой. Но в какой-то мере является одаренным. Как и Фел. Оба просто гении. Такой талант к полетам — это тоже дар.
Истребители приземлялись один за другим, машины тут же забирали техники, все шло штатно, пока не случилось то, что потом капитан еще долго вспоминал с благоговейным восторгом. И с ужасом.
