— Принесли костюм для похорон? — будто на автомате интересуется доктор, глядя куда-то мимо. — Только предупреждаю: тело для захоронения вам не выдадут, — умерших от "короны" есть распоряжение сразу кремировать. — Врач взглянул на часы: — Через два часа прощание в нашем ритуальном зале и кремация. Свидетельство о смерти сможете получить в регистратуре, в специальном окошке.
— Послушайте, это какая-то ошибка.
— Не думаю, — почти не глядя на посетителя, пожал плечом Царнава, — пациент не был в бреду, когда его к нам привезли. — Он уверенно указал ваши данные, и сказал девочке в справочном, что вы его единственная родня. Так что...
— Но моя фамилия Лирин! И у меня нет родственников Михоэлсов.
В мутном от недосыпа взгляде реаниматолога появилась некая осмысленность, он с любопытством оглядел человека перед собой. Явился в мятом плаще. Немного неуклюжий, потерянный, но на самом деле кажется безобидный чудак, просто угодивший не по своей вине в нелепую ситуацию. И впервые доктор ответил с интонацией не бездушной машины:
— Ну, может... не знаю. Вообще-то девочки из приёмного отделения уже третью смену на дежурстве... — признал Царнава, и мрачно пояснил: — У нас половина персонала заболела, а те, что пока держаться, дошли до такого состояния неадеквата, что работают, как зомби. Вот и в вашем случае медсестра со слов больного записала в главе "родственники" слово "предок". — Доктор чуть задрал голову и прищурил глаз куда-то. — Насколько я помню там указано, что больной вызвал бригаду с жалобой на высокое давление, его сразу отправили на КТ, который показал 70% поражения лёгких, вероятно у него начался бред. Я исправил "предок" на "отец", чтобы сотрудницу не наказали.
— Мой отец умер в 1997-м, — мрачно сказал писатель.
Пока они разговаривали из дверей больничного корпуса то и дело выходили родственники с тёмными остановившимися лицами и стандартными пакетами, как близнецы похожими на тот, что держал в руках Чухонцев.
— Ладно, у нас тут сбоку есть свой магазин похоронных принадлежностей, — указал рукой врач. — А дальше сами решайте.
— Но я даже размеров его не знаю, — озабоченно пожаловался литератор.
Врач снова прищурился, глядя мимо собеседника, и выдал по памяти:
— Костюм берите...эээ 46, обувь стандартная 42, гроб тоже можете оплатить...Грим будете заказывать?
— Зачем? Вы же сами сказали, что через два часа его кремируют.
В груди сотрудника больницы что-то иронично просвистело, он с философской грустью проводил долгим взглядом кого-то в вышине и ответил так, чтобы чудаку сразу стало ясно, что его персональной заинтересованности тут нет никакой, и что лично ему-то всё равно:
— Вы ведь наверняка желаете проститься с отцом нормально? А то они у нас в ячейке, рассчитанной на одного человека, по девять штабелями лежат: холодильников в морге на всех не хватает...
Выяснилось, что вместо положенных трёх дней, родственникам приходиться ожидать выдачи тел по 10 дней. И даже неделями. Из-за очереди на вскрытие. В больнице не хватает реаниматологов, медсестёр, патологоанатомов, лекарств...
— У нас везде очереди... — с абсолютно ровной интонацией сообщил доктор. Продолжая держать руки в карманах халата, он стал нетерпеливо перекатываться с каблука на носок, и поглядывать на двери, из которых вышел, словно давая понять, что ему пора возвращаться к своим обязанностям. Однако он оставался довольно вежлив, чтобы оборвать разговор — вот так — на полуслове, а потому закончил свою мысль: — Все чего-то ждут... мы ждём аппаратов ИВЛ, которых катастрофически не хватает. Вновь доставленные тяжёлые больные в коридорах — ждут, пока кто-то умрёт и освободится койка в реанимации... многие умирают, так и не дождавшись своей очереди. Покойникам хотя бы торопиться некуда... однако за время "ожидания очереди" на вскрытие у мертвеца глаз может выкатиться, нос в сторону уехать. Так что лучше всё-таки заказать грим, а то бывает в обморок падают вдовы. Поэтому, если желаете, чтобы родственник при прощании имел приличный вид, то приготовьте 21 000 рублей за грим.
Глава 194 "Немолодой царевич"
Стоя на самом почётном месте у храмового алтаря Николай Крымов терпеливо слушал ведущего службу патриарха, хотя половину слов из его старославянских песнопений даже разобрать не мог; да и креститься успевал через раз и с оглядкой на других. Трудно переделывать себя в зрелом возрасте, да и настоящей веры он в себе пока не чувствовал... А уж если совсем откровенно перед самим собой, то полагаться в жизни он привык не на порхающих над головой гипотетических пупсиков с крылышками, а на силу банковских счетов и боеготовые дивизии у себя под рукой.
Если уж совсем начистоту перед самим собой, то христианство со всеми его первородными грехами, страшными судами, посмертными воздаяниями и прочим подобным реквизитом — штука сомнительная. Центральной мыслью христианства как идеи является справедливость. То есть чтобы не творилось, Бог за всем бдит, и в итоге потом раздаст всем сестрам по серьгам. Не впечатляет. Для делового человека с амбициями тут нет никакого пространства для манёвра. Вы можете че угодно делать, хоть лезть из кожи вон, но решаете не вы, Он. Некий пенсионер на облаке. С такой точки зрения удачи вообще нет. Более того, христианство прямо еë порицает, считая упование на фарт желанием хакнуть систему и получить всë на халяву. Нечего тут ставки на спорт делать, пашите и воздастся вам! Нет, не впечатляет.
Другое дело — игривая детка Фортуна. Вот у римлян всё как раз крутилось вокруг неё. Удача материальна, она не просто есть, она — один из основных драйверов мира. И тут главное приманить капризную девку, заставить её полюбить себя, чтоб потом долго и успешно кидать кубики. Римляне к этому очень серьезно относились, храмов Фортуны понастроили десятки тысяч, небольшой алтарь был почти в каждом доме. У него в своё время тоже имелся, и не один. Во времена Римской империи Фортуна входила в культ императора как Fortuna Augusta. По значимости выше неë разве что Юпитер и Марс, а по популярности она первая среди богов...
Другое дело, что в такой архаичной стране, как Россия, да при нынешней его должности, не уметь производить впечатление набожного и жутко религиозного — серьёзный тактический недочёт. И Крымов это понимал и старательно делал так как его учили специальные люди. И всё равно нет-нет да что-то забывал или делал не совсем так.
А вот свита за спиной — та наловчились хотя бы изображать из себя жутко воцерковлённых: и крестить себе лбы всегда успевают и при этом перешёптываться о чём-то. Впрочем, понять, о чём они там балаболят, совсем не трудно. Наверняка ликуют: "Й-йес! — и поздравляют друг друга. — Наконец-то мы заткнули эту гадину Запального, больше не будет его расследований!". Хотя вслед за шефом каждый из них тоже поставил свечку за упокой души раба божьего Алексея, но ничего кроме радости его гибель вызывать у соратников не может. Но ломать комедию, если надо, все они мастера. Вон, даже Феликс Свинцов стоит с печальной миной и бегло крестится по покойнику, и вздыхает. Крокодильи слёзы... Бытует легенда, что вслед за искренне раскаявшимся после очередного зверства Иваном Грозным его верный палач Малюта Скуратов тоже в храме каждый раз плакал и каялся за замученных им людей. Но палач так и останется палачом, и всегда будет жить с этим, сколько бы лет он не стоял со свечкой на Пасху в храме. Никто не просил этого садиста Свинцова убивать какого-то блоггера! Это он сам... всегда рад стараться, душегуб. А Крымову всегда претило насилие, и дело тут не в страхе перед богом... Ведь большую часть сознательной жизни вместо нательного креста он имел при себе партбилет. До сорока лет даже не знал, как правильно перекреститься. Лишь при Сончаке и Годуновском принял крещение, но в загробную жизнь так и не уверовал. Всё, что человек может получить от жизни, он может взять только в этом мире, а все сказки про райское блаженство — для неудачников и наивных. Ему же повезло. Лотошный барабан лотереи судьбы так провернулся, что мелкому отставнику выпал заветный шар и он может черпать от жизни всё без меры. Пока здоровье позволяет... Да и не лотерея это вовсе никакая, — он сам всё сделал для собственной судьбы, — когда она дала ему шанс, он его не упустил.
Вспомнилось Николаю Николаевичу, как только став президентом, однажды в храме он случайно услышал, как одна старушка сказала другой, с каким-то благоволением указывая на него: "Молодой царевич". Ему это очень понравилось. За это он благодарен церкви, — что учит народ благоговению перед помазанником божьим...
Глава 195 "Ярое око"
Неожиданно Крымова ощутил дискомфорт: справа появился какой-то мужик и таращится на него тяжёлым, неприятным и пристальным взглядом. До этого там стоял церковный служитель в золочёных одеждах, помогающий патриарху в служении, но служка отошёл, а на его место пристроился кто-то посторонний...и таращится в наглую. Преодолев брезгливость, Николай Николаевич повернул голову, чтобы взглянуть на нахала, посмевшего докучать ему своим разглядыванием, сейчас охрана всё поймёт по недовольному выражению лица шефа и вышвырнет его вон... Только не какой это не нахал оказался, да никто бы на такую дерзость не решился. Только деревянным глазам всё равно на кого смотреть в упор. С чёрной, будто закопчённой доски, на Крымова сурово взирал лик древнего святого. Странная икона. Недобрая какая-то. Зачем она тут? Зачем? С других — новеньких, нарядных — ласково и сочувствующе глядят изображённые сочными красками и покрытые свежим лаком ангелоподобные заступники; а этот будто и не святой вовсе, а инквизитор высшего трибунала. Глядит угрюмо со своей чёрной доски, словно голодный и злой бродяга-сектант, проникший в своём рубище на светское мероприятие, чтобы одним своим видом испортить приличной публике настроение и аппетит.
Крымов отвёл взгляд. Однако заставил себя снова взглянуть в тёмный лик, который смотрел на него особо строгим, проницательным выражением глаз, будто от Божественного ви́дения своего знал всю его жизнь со всеми помыслами, чувствами, намерениями, делами, словами. Страшное око, от которого ничто утаиться не может! Икона так и называлась "Спас ярое око". "Зачем она тут? — снова неприятно подивился политик. Надо бы уйти. Но это означает бежать и тем самым признать вину перед богом...в которого он всё-таки где-то не верит. Взгляд с потемневшей доски пронзал мужчину до дрожи, так что уйти, не объяснившись, он не мог.
— Напрасно сурово смотришь? — прошептал Крымов. — Не брал я греха на душу... Не я это... Да и невозможно править великой державой и не испачкаться в крови. Зато народ меня помянет добрым словом — за то, что Царство принял на краю гибели и спас Державу; приумножил её территорию в смутные времена. И церкви я всегда помогал. Чтил святых её — Александра Невского, последнего императора Николая, других.
Глава 196 "Свинцовые люди"
"― В кои-то веки представилась возможность убить хорошего человека и на тебе, не могли подобрать оружие, ублюдки!
― Люди.
― Нет, бездушные твари, я их сам кроил. Душу оставил только бургомистру, и то потому, что он душевнобольной. Для примера. Во, работник" — Дракон.
(Пьеса Евгения Шварца "Дракон", 1943 год)
*
Сразу после окончания службы к Крымову со смущённым видом подошёл главный чекист Феликс Свинцов. Глаза у него бегали. Оказалось, Запальный жив! Хоть и лежит в коме в реанимации. Что-то у людей Свинцова пошло не так. А теперь супруга Запального требует выпустить её мужа санитарным самолётом в Германию.
Крымову пришло на ум, что вот был такой римский император Калигула, так рядом с ним всегда ходил палач, котоќрый убивал любого собеседника своего хозяина, повинуясь лишь одному жесту императора или даже движению его брови. Надо сказать, это заметно упрощало процесс управления государством... Вот перед ним стоит его чиновник, который отлично знает, что за такой косяк ему может крепко не поздоровиться, и потому из штанов буквально выпрыгивает, чтобы объяснить, что дело далеко не провалено. А знал бы, что немедленно головы может лишиться за свою недоработку, так всё бы заранее сделал, чтобы не допустить осечки.
Николай Николаевич с недоумённым видом слушал своего штатного палача и решал, что с ним делать. А тот всё видел по глазам шефа, узкое сухое лицо иезуита и инквизитора побледнело, складки старческой дряблой кожи под подбородком подрагивали. Весь какой-то высохший, словно живая мумия, он выглядел хреново. Настоящим упырём, вылезшим из могилы и сумевшим избавиться от осинового кола. Крымову на стол регулярно ложились результаты тайной прослушки личных разговоров его основного силовика. Главный чекист конечно и подумать не мог, что его самого могут прослушивать. Но Крымов никому не доверял и должен был контролировать даже контролирующих других. И недавно получил стенограмму довольно необычного разговора. Там был момент, который Крымова удивил.
— А может мне в монастырь уйти?.. Пока ещё есть время... — глухо и сипло спросил кто-то сдавленным голосом. Николай Николаевич даже не сразу узнал на плёнке голос своего "Малюты". На записи Феликс Свинцов говорил медленно, будто выдавливая из себя слова, с длинными паузами, что было очень непривычно. Ведь обычно Феликс Лаврентьевич производил впечатление человека, которому не свойственны сомнения и душевные метания. На записи, как следовало из пояснительной записки, он обращался к своему сыну, но сам же после продолжительной паузы ответил себе: — Нет, пожалуй, мои грехи мне уже не отмолить.
Для Крымова это было неожиданно, он давно знал Свинцова. Человек производил впечатление абсолютного прагматика, никогда не отличался сентиментальностью, тем более религиозностью, а тут вдруг... Разговор происходил на даче главного чекиста, где он вёл беседу со своим старшим сыном с глазу на глаз.
"Ишь ты, — удивился Крымов, — хотел всю жизнь чёрную икру паломником хавать, и чтобы не замараться".
С Феликсом Свинцовым они были повязаны крепко ещё со времён совместной службы в резидентуре КГБ в ГДР. И связывала их не только общая работа...
*
Когда в последние годы существования СССР высшая партноменклатура начала тайный вывод так называемого "золота партии" на секретные зарубежные счета, по столице прокатилась череда загадочных смертей. 26 августа 1991 года из окна своего дома выпал управляющий делами КПСС Николай Кручина. Гибель главного казначея партии породила немало вопросов. Кручина считался близким к Горбачёву человеком и не имел никакого отношения к ГКЧП. Через месяц с небольшим аналогичным образом отправился в смертельный полёт давний соратник Брежнева Георгий Павлов, предшественник Кручины на посту управляющего делами. Эту должность он занимал на протяжении 18 лет. И Павлов, и Кручина, несомненно, были хорошо осведомлены о финансовых делах партии, её колоссальных богатствах.
Ещё через несколько дней из окна своей высотной квартиры "вышел" заведующий американским сектором международного отдела ЦК Дмитрий Лисоволик. Этот отдел был своеобразным аналогом прежнего Коминтерна и осуществлял коммуникации с заграничными компартиями. По сути отдел ведал тайными расчётными центрами в США, Канаде и на территории стран Латинской Америки, через которые шло финансирование местных компартий. Таинственная гибель сразу трёх высокопоставленных чиновников, хорошо осведомлённых о скрытой финансовой деятельности партии, была частью тайных операций верхушки КПСС, переправлявших активы на Запад в последний год существования СССР. Партийных финансистов в Москве в те жаркие августовские дни казнили по одинаковой схеме, вроде как маскируя под самоубийства. Но люди знающие всё отлично понимали. Это был почерк КГБ. Запущенная с Лубянки машина ликвидаций убирала тех, кто много знал и мог помешать; делалось это столь демонстративно жестоко чтобы запугать других — сделать сговорчивее. КГБ часто использовала эту схему. И до сих пор использует — с "новичком".
