-Да, только, пока что в них очень простые игры, змейка, галактика, бродилки разного рода. Та игра, которую вы видели сейчас, работает только на суперкомпьютере, а максимальные настройки графики требуют процессора на 30 и более мегагерц. Такие игры у обывателя появятся не скоро, к тому же код сложных игр гораздо сложнее и длиннее кода змейки и требует усилий большого числа профессионалов длительное время. Пока же я планирую нарастить выпуск оперативной памяти. Я сейчас работаю над этим, память станет дешевле и её будет больше. Пока что, основное препятствие это высокая стоимость, связанная с ручной сборкой. Но суперкомпьютер уже достаточно мощный.

-Насколько вы планируете дальше двинуться вперёд?

-Я сейчас работаю над унификацией портов и розеток, чтобы блоки разных компьютеров были совместимы друг с другом, хотя бы в пределах одного поколения, а что касается работы...

-Я здесь не просто так. Я хотел бы сделать гражданский заказ, я знаю, к вам выстроилась огромная очередь, но ряд научно исследовательских университетов хотели бы получить компьютеры. И сколько стоит такой процессор?

-Пока слишком дорого, я планирую оснащать научные центры, что ко мне обратились, более дешёвыми процессорами, они будут собраны по 16 микронной технологии, но их скорость составит 15 мегагерц, а не тридцать.

-Это всё равно довольно много.

-Да.

-Я хотел вас поздравить и увидеть это чудо своими глазами.

-Хорошо.

Президент ушёл, хотя я потратил на него несколько часов. А потом я занялся своими делами. Решив создать новое поколение ПК способное иметь процессор на 3 мегагерца и объём оперативной памяти рекордного размера, я подумал, сильное продвижение вперёд ПК поможет всем людям получить компьютер. К концу 1970ого года, было выпущено несколько тысяч особо дорогих ПК с процессором на 3 мегагерца и 512 килобайт оперативной памяти, каждый стоил около 4 тысяч долларов. Но их быстро разобрали себе крупные компании, а также военные структуры и просто богатые люди. Сами компьютеры, увы, для людей были пока недоступны. Зато тысячи игровых автоматов появились по всей стране.

На следующий год, достигнув рекордной миниатюризации, я всерьёз занялся разработкой роботов. Я решил попробовать управлять роботом через провод, разместив компьютер снаружи, и около полугода я занимался тем, что учил робот ходить и двигаться. При этом робот управлялся суперкомпьютером размером с небольшую комнату. Мои разработки в области робототехники двигались медленно, но я смог создать робота человека, который мог с трудом ходить, имея аппарат равновесия в виде нескольких маленьких гироскопов и устройства аналогичного ушной раковине человека, а также дальнометр эхолот высокого разрешения в качестве глаз. Однако, целых полгода усилий были потрачены зря, собранный мной робот, имея тело человека, и немного двигаясь, оказался очень тупым, и сильно мешали плохие органы чувств, точнее их отсутствие. Написать программу с помощью которой робот решал бы что делать несложно, но я столкнулся с большой проблемой для робота, он плохо понимал какие предметы его окружают и как с ними взаимодействовать. Робот знал, что такое бокал с водой, но я никак не мог научить его отличать бокал с водой от камня похожей формы. Поэтому навигация робота в обычной комнате обставленной разными предметами была большой проблемой. Даже имея представление о сущности предметов, крайне плохое акустическое зрение робота никак не могло понять, что это за предметы. Попытки обработать изображение с видеокартой также требовали наличия процессора сотни и тысячи мегагерц, и на это не способен даже суперкомпьютер. Поскольку камера должна работать с разрешением не менее 1200 на 900 и по два кадра в секунду минимум. И даже тогда задача роботу понять, что за предметы находятся в кадре и как они расположены, была порой непосильной. Гораздо более низкие разрешения, что мог осилить компьютер, не давали возможности различать предметы. Сильно спасало объединение дальнометра с видеокамерой, и всё равно с огромным трудом понимали, что за предмет у них перед глазами. Тогда я понял, что для создания робота симулирующего человека требуется во много раз более мощный компьютер. Хотя, используя пьезоэлементы, я научил робота осязанию и контролированию усилий. Робот, почти не падая, мог ходить по ровному полу, шевелить руками, не врезаться в стены, и иногда брать предметы. Несколько военных комиссий несколько раз приезжали сюда, и смотрели, как я учу робота быть человеком. Я думаю, они все были в шоке, наблюдая за тем, как искусственный человек на сервоприводах движется и выполняет задачи. Увы, блоки питания у робота тоже были снаружи, и питался он от розетки, не имея никаких устройств питания в себе. Энергопотребление робота было много выше, чем мог дать любой переносной источник питания, и питание было внешним. Аналогично, компьютер робота также размещался снаружи. В итоге, ни о какой автономности речи не было, но мне просто было интересно, а возможно ли научить робота быть роботом, а не куском металла? Тем более, я сохранял созданные программы, конструкции и алгоритмы, понимая, что в будущем смогу продолжить свои работы. А я знал, что источник энергии требуемой мощности существует, и компьютер я тоже рано или поздно смогу усовершенствовать, а на смену акустике придёт лазерный дальнометр и камера сверхвысокого разрешения.

Ближе к началу осени 1971ого года я снова занялся компьютерами, тем более, мои опыты с роботами позволили мне создать мини манипуляторы, имитирующие человеческие руки, уменьшая масштабы движения в 10 раз! Также, используя микроскоп, я мог видеть, как двигаются мои руки. И это была очень совершенная система, поскольку мои руки находились в пьезометрических перчатках, которые полностью копировали усилия, передавая всё в масштабе. Благодаря чему я мог полноценно работать руками с очень мелкими предметами, и при этом у меня создавалось ощущение, что я работаю с весьма крупным устройством, а значит, я мог осуществлять тонкие операции. А я очень нуждался в уменьшении масштаба работ. Манипуляторы копия человеческих рук, копирующие движение людей, это то, что надо. Используя эти манипуляторы, в течение полу года, я смог несколько раз собрать манипуляторы поменьше. В результате, я смог выйти на печать 10 микрометров, поскольку, новые мини руки позволили мне работать с устройствами необычайной малости с невероятной точностью. И надо сказать, военные вокруг меня так и вертелись, все эти компании, желавшие, чтобы я продал им самые лучшие в мире компьютеры. Поскольку многие авиационные, автомобильные и иные компании, разрабатывавшие любое оборудование, нуждались в мощных вычислительных машинах для разработки и проектирования любых устройств. Также, мощный компьютер это лучшее средство ведения документооборота для любой крупной структуры.

Итак, летом 1972ого года я приступил к созданию нового революционного процессора 10 микронной печати. При этом, оперативная память для него вообще штамповалась автоматом в огромных количествах. К декабрю 1972ого года, самый лучший из всех ранее созданных мной компьютеров был закончен. Он обладал процессором на 130 мегагерц, с кэш памятью на 32 килобайта, объёмом оперативной памяти на 256 мегабайт, и видеокартой для графических построений и игр, с процессором на 70мегагерц и 64мя мегабайтами оперативной памяти. Компьютер невообразимой мощности был закончен, и создание его обошлось мне всего лишь в несколько десятков миллионов долларов. И это притом, что многие тепловыделяющие элементы были собраны из золота и платины. А также смеси золота и меди.

С этого момента я сам стал понимать, что на какое-то время мне полностью хватит этого компьютера, и я позволил Юань выполнять на своём оборудовании заказы правительства. Юань на основании моих технологий создавала менее мощные суперкомпьютеры, которые продавались повсеместно, что решало целый ряд задач. Во-первых, правительство считало мою работу крайне полезной, обеспечивало финансированием и защитой спецслужб, во-вторых, я распространял по миру машины, которые потенциально в будущем смогу контролировать через сеть, при этом создавая себе огромный рынок сбыта в будущем, сажая весь мир на иглу микроэлектроники. К тому же, регулярные поставки моих электронных машин правительству США создавали у спецслужб и министерства обороны ложное ощущение того, что они меня контролируют. На деле это было не так, поскольку, люди, стучавшие наверх о моей деятельности, всё меньше и меньше понимали, чем же я на самом деле занят. Они уже не могли контролировать, что именно я программирую, является ли это программой для управления ракетами министерства обороны, компьютерной игрой или искусственным интеллектом роботов. Сам же я занялся разработкой с области искусственного интеллекта. Требовалось создать программу автоматизированного проектирования компьютеров и микроэлектроники. Поскольку я прикинул, что дальнейшее улучшение микроэлектроники увеличение числа чипов невозможно без помощи компьютера.

Весь 1973ий год я возился с искусственным интеллектом, пытаясь усовершенствовать его до предела. В итоге был получен электронный мозг, который не обладал разумом, но мог осуществлять средства глобального контроля, действуя по моей указке. Я также разработал для него новую систему поиска. Поскольку перелистывание всех файлов компьютера теперь могло занимать многие часы, а мне нужно было искать в информационной базе быстро и много. То я создал на каждое слово компьютера собственный список материалов и страничек, расположенных в алфавитном порядке, таким образом, база данных на несколько гигабайт информации, позволяла выполнить запрос по любому слову за доли секунды без больших затрат ресурсов. Работала она так, я вбивал слово или несколько слов, и компьютер просто обращался ко всем ячейкам этих слов, что были составлены и упорядочены заранее. Дальше в ячейках хранилась информация о том, где и в каком фале требуемая информация. Эта система легла в основы поисковиков будущего. И теперь любой сотрудник лаборатории мог найти научную информацию любого интересующего его характера за доли секунды. При этом каждый поиск записывался в лог, кто, когда и что искал, всё было под контролем, чтобы иностранные шпионы не могли у меня ничего украсть. А все люди кроме меня, работавшие с этой системой, не понимая принципов её работы, полагали, что, таким образом, они могут найти любую информацию, содержащуюся в памяти супер компьютеров. На самом деле всё было совсем не так, и многие секретные документы не добавлялись в поисковую базу вовсе. Что позволило мне эффективно копить знания, скрывая всю свою деятельность от спецслужб США. И теперь я начал обретать информационную свободу, я делал что хотел, и никто толком меня не контролировал. Тем более, теперь я мог вести опыты по конструированию любых устройств, делая вид, что я просто программирую. И я нередко ставил в своих микро лабораториях химические опыты, используя компьютер, и микро манипуляторы, а люди даже не догадывались, что я не программирую, а занимаюсь физикой либо химией.

К началу 1974ого года искусственный интеллект был готов. Он не был Скайнетом из терминатора, и не обладал разумом, но мог искать, понимать простые фразы, и проектировать те типы заданий, которые мне требовались, а также он контролировал потоки данных и связи. В итоге военные потребовали от меня такую же игрушку, и в конце 1974ого года в Пентагоне появился новый невообразимой мощности компьютер с процессором на 180 мегагерц, 256 мегабайтами оперативной памяти и сложной программой контроля всего и вся. При этом программа тайно подчинялась мне и имела множество лазеек, о которых даже не подозревали её пользователи. С этого момента, я смог получить доступ к Пентагону и всей системе обороны США и её союзников, включая морские корабли, денежные средства в банках на тайных счетах за рубежом и ядерное оружие. Стоит ли говорить, что я мог приказывать от лица президента тайным агентам ЦРУ, и с этого момента начал прибирать мировую власть к своим рукам. Внедряя в армию США всё больше и больше электронных устройств, которые становились всё умнее, и тогда это было только самое начало. При этом, никто походу даже не понимал, сколь глубока система моего контроля. Да, тайные спецслужбы США ещё с конца 1940ых годов знали о моём плане, и мы даже когда-то пошли на соглашение с ними, что когда будет создан электронный мозг, те без боя отдадут мне власть. Вот только они не понимали, что те времена уже совсем близко, а армия США, оснащённая единой системой глобального командования, уже развивала средства связи и обмена данными между сотнями компьютеров.

В это же время с 1974ого года я начал интенсивно продвигать создание единой сети обмена данными между всеми моими суперкомпьютерами, включая гражданские машины и устройства обычных пользователей. И уже к концу 1974ого года несколько десятков моих суперкомпьютеров по всей стране были соединены единой информационной сетью, и эта сеть, получившая название Интернет, стремительно расползалась по планете, подключая к себе всё новые и новые сервера. В этой сети любой компьютер мог по IP воспользоваться любыми выложенными данными, и там же найти что-либо через поисковик. Через Интернет также можно было обмениваться файлами и программами, а я мог залезть на любой компьютер, подключённый к сети, сделать что хочу, и никто об этом не узнает. Поскольку я был не единственным кто до этого допёр, то впервые стали создаваться примитивнее формы компьютерной защиты. И конечно лучшей защитой обладал мой центральный компьютер силиконовой долины. При этом, все системы защиты изначально имели код доступа для истинного владельца, и этот код изменялся и модернизировался из поколения в поколение, сохраняя право изначального создателя на контроль любой сложной программы.

А меж тем вместе с Интернетом, ползли по миру частные персональные компьютеры, число которых уже измерялось сотнями тысяч. При этом, в каждом даже самом маленьком городе США или Японии, всегда был свой зал компьютерных автоматов с играми для детей, и даже в СССР также стали создавать такие интерактивные игры. Впервые в продажу поступили приставки малой стоимости, около 50 долларов, они подключались к телевизору, и имели сверхслабый процессор и малый объём памяти, но для этих игровых приставок выпускались сотни игр. Также появились игры типа тетриса, маленькие переносные электронные устройства малой мощности. Эти первые игровые системы могли позволить своим детям даже бедные семьи. Я медленно и уверенно сажал весь мир на свою игровую удочку. И при этом, теперь уже компьютеры мощностью в несколько мегагерц не были редкостью или чем-то необычным и в любом обыкновенном магазине при желании, любой американец, скопив денег, мог купить компьютер с процессором около мегагерца.

Меж тем, градус холодной войны в мире стремительно спадал, и подвергался упадку ВПК многих стран, а вместе с тем и расходы на науку. Успехи космической программы конца 1960ых и начала 1970ых были успешно забыты. США отказались от полёта на Марс, понимая, что могут не суметь его осуществить в принципе. А неудача означала бы откат назад в плане космического престижа. Поскольку это уравняло бы США и СССР, из-за того, что обе державы не смогли послать космонавта на Марс. Космическая отрасль всё более и более ограничивалась запусками на орбиту спутников, которые теперь играли огромную роль. Поскольку вся орбита Земли была занята огромным числом спутников связи и инфраструктуры, многие из которых были долговременными, и я контролировал всю эту сеть. При этом, отдельные космические миссии по Солнечной системе продолжались, но космос пришёл в упадок. Чудовищная бюрократия и волокита, которые пришли туда, когда я ушёл оттуда, буквально уничтожили отрасль не хуже действий развитых инопланетян. Тупые и бесконечно тупые, переполненные спесью чиновники, не имевшие даже зачатков знаний, не работали сами и не давали работать другим. Подчас просто не пуская в отрасль тех людей, которые могли бы сыграть роль талантов и гениев науки. И эти люди не только не могли создать новые космические технологии сами, но даже не могли отличить новую технологию от старой, перспективную от бесполезной. Подчас чиновники от космоса даже не могли сказать, какой металл для ракеты лучше, тот у которого прочность 800МПА или тот у которого прочность 1200МПа. Не понимали элементарных вещей, как-то, зачем повышать температуру плавления металла, или зачем увеличивать у двигателя удельный импульс. Однажды, один великий учёный СССР, заслуженный сотрудник, доцент кафедры теории ракетных двигателей по фамилии Егорычев Виталий Сергеевич, вообще сказал лучшую крылатую фразу в истории освоения космоса всех времён и народов. Что охарактеризовала не только его как блестящего специалиста своего времени, но и всю современную космическую программу человечества, отразив всю её истинную, глубокую суть. "Зачем делать ракетный двигатель лучше? Если итак неплохо летает?". Лично я разобрал бы эту фразу на цитаты, чтобы наиболее полно охарактеризовать успехи космической программы человечества, и глубоко осознать качество научных кадров СССР и США этой отрасли. Которая за следующие годы, после моего полёта на Луну, не только не создала новых ракетных двигателей, но даже умудрилась оставить совершенно без изменений, и сохранить серийное производство двигателей разработки конца 1950ых годов. Впрочем, я понимал, производство ракетных двигателей непростая задача, с которой я сам то справлялся с трудом, включая наиболее взрослых и опытных долгоживущих СССР. И теперь, когда отрасль была наводнена смертными, которые даже не понимали, зачем вообще нужно хорошо работать, когда зарплату итак платят. Судьба отрасли была закономерно предрешена. И люди, которые по идее должны бы были заниматься созданием новых технологий, занялись согласовыванием друг с другом бумажной макулатуры. И кой кто, когда я пару раз пытался ненадолго встрять, даже сказал мне, что я ничего не понимаю в управлении крупном предприятии и создании новых технологий, без макулатуры то никак. И зачем создавать новое, когда ещё не согласованы все бумажные документы по производству двигателей начатому 50 лет назад. В возможности модернизации двигателей всё же были, может не такие глобальные, как требовалось, но были. Например, создавая двигатель на свободных радикалах водорода, или на атомарном водороде, конечно конструктор столкнулся бы с проблемой их хранения на борту в больших количествах. Но почему бы, не создать трёхкомпонентный двигатель, на кислород водороде, где в камеру сгорания подавался бы в количестве 1% от массового расхода атомарный водород. То есть, можно было бы создать насос ТНА на кислород водороде, а подавать в камеру свободные радикалы, которых на борту совсем мало, и это увеличило бы удельный импульс двигателя на 500 метров в секунду, что совсем не мало. Но до таких сложных решений мозг людей не дорос, и даже действующие ракеты производились с большим трудом. Тем не менее, несмотря на крах космических отраслей СССР и США, меня это волновало мало, мне было обидно, что теряется всё, что я создавал столько лет, но не более. Тем более, я сам отдал отрасль на откуп чиновничьему ското-быдлу, и итог был предсказуем. Я понимал, что сейчас и на современном этапе движение в космос невозможно. А в будущем я создам глобальную электронную систему, которая будет работать совсем не так как сейчас.