— Босс! — оправившийся Леви-а-Тан запрыгнул одним прыжком на надстройку и стал на одно колено, протягивая руку. — Это кольцо Грозы. Пожалуйста, возьмите его.
Занзас даже не посмотрел в его сторону.
— Я не хочу. Ты показал себя дураком.
Это действительно было так. Это было отвратительно, когда, не сумев справиться со взрослым Ламбо, который все равно был младше хранителя грозы Варии, Леви отыгрался на шестилетнем малыше.
— Я убью себя.
Я так и не поняла, всерьез ли заявил это Леви-а-Тан. Конечно, вряд ли он шутил, не с таким лицом и тоном, но Занзас спрыгнул с пристройки, так и не посмотрев на него.
— Занзас! — нахмурился папаня, но его проигнорировали.
— Емитсу, лети в Италию, — посоветовал ему Реборн, — я волнуюсь о Девятом.
— Извини, Реборн, я доверю Тсуну и остальных тебе.
— Не волнуйся о них. Я знаю их лучше, чем ты.
Хех, а уел папаню. Человек, который прожил с нами всего год, знает всех нас лучше, чем родной отец. Скорей бы уже отпустил, Ламбо там лежит, подозрительно не шумит, и что-то никто не спешит проверять его состояние. При этих мыслях по затылку вниз прошелся такой холод, что я вспомнила — Емитсу после всего произошедшего должен отреагировать. Он должен был выгнать меня, чтобы я всего не видела, еще в самом начале. И если Ламбо мертв...
— Кира-чан, — будто услышав мои мысли, улыбнулся мне широко отец, отпустив меня на землю, но развернув к себе лицом, — хочешь поехать с папочкой?
Меня аж передернуло. Вот тебе и ответ. Он думал, я перепугаюсь и наделаю кирпичей, увидев кровь и жестокость Варии. Хорошо хоть пожалел психику ребенка и закрыл тому глаза, но увы, не закрыл уши. Типа, заберем тебя доченька подальше, в безопасное место, ага. Ну, а если кошмары будут мучать, можем и память подтереть. Только вряд ли я потом уже вернусь в Намимори когда-нибудь. Он меня запрет, как пить дать — запрет. А потом подгонит подходящего, по его мнению, жениха, может быть, даже кого-то из моих друзей, и прикажет жить счастливо.
К счастью, я успела увидеть, что Ламбо просто тихо сидит на полу и меня чуть отпустило. Только стоило поутихнуть тревоге, как проснулась мстительная злость.
— Я не могу, то-сан, — скопировала я его широкую улыбку, испытывая невообразимое желание сделать гадость. — Тому есть очень важная причина.
— Какая? — все еще дружелюбно улыбаясь, интересуется он.
— Меня ждет сви-да-ни-е, — по слогам произнесла я. — Понял? Свидание!
— С кем? — не понял папаня, нахмурившись.
— С ним, — указала я на спину уходящего Занзаса, который от такой честной наглости аж замер на месте.
Хе-хе, услышал же с такого расстояния. Папаня вовсе опешил, открыв от удивления рот.
— Но как же... — невнятно промычал он. — Ты вообще, как себе это представляешь? Да он не согласится!
— Согласится, — уверенно заявила я, продолжая строить идиотку. Хоть напоследок отыграюсь! — У нас взаимопонимание с первого взгляда!
— Емитсу, лучше не надо, — решил вставить свои пять копеек Реборн. — Женщины загадочные существа, а девочки-подростки вдвойне. Не думаю, что ты сейчас хочешь встретиться с истериками, ночами наблюдая за рыданиями. Добавь к этому еще и гиперинтуицию. Лучше потом.
Хм, а говорил, что нагнавшую меня ответственность я должна буду встретить самостоятельно. Но все равно, спасибо ему за помощь. Папаня прямо растерялся, представляя перспективы.
— Ладно, оставайся дома. Реборн, проследи, чтобы она к нему, — кивнул в сторону босса Варии, — не приближалась. К ее же здоровью.
— Можешь положиться на меня, — кивнул серьезно аркобалено.
Папаня кивнул, но все-таки, видно, ему было неспокойно, и он спросил:
— А у вас с Хибари Кеей все серьезно?
— С какой стороны посмотреть, — уклончиво ответила я, пытаясь понять степень угрозы.
— Он укусил ее, — неожиданно сдал нас Реборн.
— Что? — строго переспросил папаша.
— Наши отношения носят чисто платонический характер, — поправила я.
Папаня возмущенно уставился сначала на меня, потом на Реборна. Голос его не обещал ничего хорошего:
— Я же просил присмотреть за детьми.
— Не беспокойся, Емитсу, платонический характер только односторонний.
Реборн не то, что не занервничал, а весело поблескивал глазами. Зато взгляд Емитсу обещал кары небесные, настолько он потемнел лицом.
— Ага, я периодически выношу Кее мозг, — подтвердила я.
— Черт, ненавижу, когда вы шутите одновременно, — проворчал Тсуна, который первый все понял.
Папаня растерялся, но потом тоже сделал вывод.
— Хорошо, если все в порядке, — кивнул он, и голос его стал заискивающим: — Но все-таки, может, посмотришь на кого-нибудь другого? Более... мягкого. В смысле, он совсем не нежен с тобой! Вокруг тебя так много хороших мальчиков. Не обязательно выбирать только плохих!
Я едва не рассмеялась дьявольским смехом, глядя на явно смущенного разговором Емитсу. Видимо, жизнь его не готовила к тому, что ждет при наличии дочери-подростка. Спасибо, что он хотя бы что-то знает о подобном. А Реборн... К счастью, думал, что в моих словах нет ничего кроме шутки.
Папаня мялся, оттягивая момент, когда ему пора идти. В конце концов, он все-таки ретировался. Можно было выдохнуть. Даже если бы Емитсу захотел меня увести силой, я б не смогла сопротивляться. Он буквально только что немного продемонстрировал разницу между нами. Ну, а с Туманом, который придет, мы уж как-нибудь разберемся.
— Ну как? — спросил Реборн, подняв на меня глаза из-под полей шляпы. — Все снова, как раньше?
— Ага, вот, — не удержалась, беззастенчиво скрутив кукиш.
Пусть Реборн мне помог, но он же только что едва все не порушил. Действует только из своих соображений, как всегда. К тому же, Конрада я ему не простила.
Ламбо, который непонятно когда успел подойти ближе, дернул за штанину, отвлекая от Реборна, лицо которого не изменилось.
— Эй, как ты? — обеспокоенно кинулась я к нему, присев на корточки. — Лучше меньше двигайся, пока мы не доберемся до больницы.
Ламбо шмыгнул носом и утер его рукавом, продолжая смотреть в пол. На лице отчетливо были видны ушибы, которые грозили налиться синим цветом. А уж сколько этих ушибов должно быть по всему телу!
— Ламбо! — подбежал к нему братец, также обеспокоенный ранами.
Ребенок, как не поднимал глаз, так и не сделал этого.
— Ламбо, посмотри на меня, — потребовала я.
Малыш отрицательно замотал головой и отступил на шаг.
— Ламбо, подними голову, — попросила я, сделав голос помягче.
Он выполнил просьбу, продемонстрировав покрасневшие глаза, в которых стояли слезы, и поджатые губы, которые сдерживали рыдания.
— Кира, ты злишься? — икнув, выдавил он из себя.
— Нет, — сделала я непонимающий вид. — Ты ведь сделал, как я сказала, пусть и промедлил немного.
Зарываюсь рукой в жесткие кудри, успокаивающе гладя его по голове.
— Глупый. Главное, что жив остался, все остальное можно исправить. И все хорошо сделал, не переживай.
Такой трогательный момент был жестоко прерван громким криком, разнесшимся на всю крышу и заставившим меня подпрыгнуть от неожиданности:
— БО-О-О-О-ОСС!
Рядом приземлился запыхавшийся Конрад. Он, видимо, бежал, так как упер руки в колени и не мог отдышаться.
— Я услышал бой! — заорал он, диким взором осмотрев всех парней. — Кто тут Гроза?! Где он?! Я видел какого-то парня!
Хм, значит, он послушался меня и не стал появляться на месте проведения боев, только все равно откуда-то наблюдал. Это беспокоит. Получается, практически любой может наблюдать за боями?
— Леви-а-Тан уже ушел, — испугавшись напора, ответил ему Тсуна.
— Да мне не он нужен! — рявкнул рыжий на братца, отчего тот вздрогнул. — Хранитель Грозы со стороны Вонголы! Где этот парень?!
— Вот он, — поднялась я на ноги, подхватив на руки Ламбо. Гадостно улыбнувшись, добавила: — Перед ним у тебя просто нет шансов.
— Да я и не хотел вовсе драться... — стушевался рыжий. — Я так спросил... Ну мало ли...
— Да, я все поняла, — фыркнула в ответ.
Перепугался он, что ли, что появился какой-то новый парень, которого я могу утащить к себе на место хранителя? Ведь здравый человек Ламбо бы не выставил на бой. А бой не отменили. Да и вообще, не понимаю. Хранитель — это ведь высшее звание. Если так было важно присоединить Бовино Ламбо к Вонголе, то не обязательно было давать ему управляющее место. Будь я на месте Тсуны, то так бы и сделала — просто приняла бы в семью на правах младшего члена.
Стоп.
Это бы сделала я и... возможно, так я и поступила. Не Вонгола, не Бовино. Еще и то, что он говорил про своего босса. Ко мне взрослый Ламбо всегда обращался Кира-сан, а откуда это '-сан' взялось? Как я сразу-то не сообразила... Даже сейчас смотря на Ламбо, я отчетливо поняла, что не позволю ему присоединиться к Вонголе. Не с таким отношением к ребенку со стороны той самой Вонголы.
— Акира, ты разрешила ему прийти? — нахмурился Реборн.
Так, не нравится мне, когда Реборн находится поблизости от рыжего. Я сделала шаг, чтобы стать прямо перед Реборном вполоборота и спросила:
— Конрад, а где мороженое?
— А? — удивленно выпучился он, заметив все эти рокировки.
— Мороженое. Килограмм виноградного мороженного. Награда за смелость, — подмигнула я просиявшему Ламбо. — Короче, чтобы, принес мороженое прямо в больницу.
— Сделаю, босс! — оскалился сообразивший рыжий, быстро отправившись по новому поручению.
Я двинулась к лестнице, чтобы спуститься вниз, когда меня окликнул Рехей:
— Кира-чан, давай я понесу Ламбо.
— Семпай, ты еще не полностью оправился от ран, — заметил Ямамото и предложил: — Давай лучше я.
Удивленно посмотрев на него, я аккуратно передала малыша бейсболисту на руки. Все же шестилетний ребенок довольно тяжелый.
— Мо-ро-же-ное! — декларировал повеселевший теленок, который как всегда быстро перестал обращать внимание на боль.
— Сви-да-ни-е! — поддержала я его в тон.
— Что за идиоты, — проворчал нам в спины голос мрачного Гокудеры.
Завтра его бой.
Глава 51
Ламбо с виду чувствовал себя вполне сносно. Хоть ему достались побои, но ударов пламенем он избежал, а к синякам уже привычный. Сколько его пинали, что Реборн, что Гокудера. Кстати, стоит ли мне проверить, готов ли подрывник к бою? Пока все дружно идут к больнице, не расходясь, Гокудера плетется позади и вообще выглядит подавленным. Хандра нагнала?
— Что нам делать? — пробормотал Тсуна, тоже смотря себе под ноги. — С потерей моего кольца, мы в худшем положении.
— Одна победа, два проигрыша. Проиграем еще раз и все, — подтвердил Гокудера, явно находясь с братцем на одной волне.
— Правильно ли я поступил, вмешавшись в поединок? — спросил Тсуна.
Тут уж у меня кулак зачесался. Я и так обещала ему, но все-таки, в конце концов, братец вмешался в бой, а теперь я не смогла себя сдержать и врезала ему с кулака по лицу. Пламя не использовала, но этого было достаточно, чтобы Тсуна упал. Все замерли.
— Не смей так даже думать, — предупредила я.
— Все правильно, — добавил Реборн. — Вонголе не нужен босс, который бы бросил своих подчиненных.
— Зачем ты ударила Десятого?! — накинулся очнувшийся Гокудера, выскочив передо мной.
В руках его появился динамит. Если на босса напали, даже просто ударили, он обязан среагировать.
— Убери оружие, Гокудера, — донеслось до меня одергивание Реборна. — В данной ситуации, пусть решают все между собой.
— Я пойду вперед, — сказала, сунув сжавшиеся кулаки в карманы и развернулась, чтобы не натворить еще чего-то.
Медсестра, которая не раз видела, как я приводила Ламбо раньше, тут же сказала мне пройти с ребенком, а остальных остаться в коридоре. На осмотре мне хотелось провалиться сквозь землю от взгляда женщины. Под одеждой у Ламбо уже наливались синим огромные синяки. Один был настолько большой, что покрывал грудь, живот и бок.
Мне вновь дали бланк на заполнение, который обычно дают родственникам или знакомым пострадавшего. Пусть Ламбо внешне проявлял только вялость и слабость, его положили в больницу на дообследование, и все грозило расследованием, но я была уверена, что его замнут. В конце концов, я вышла к остальным.
— Можно расходиться, — дал команду репетитор, когда я рассказала, как дела у Ламбо.
Слова, которые роем пчел крутились на языке уже около получаса, сдерживаемые лишь тем, что я не хотела говорить это все при Ламбо, так и норовили вылиться из меня неприятным потоком.
Тсуна облегченно выдохнул, не смотря на меня. Ему уже успели наклеить пластыри на правую и левую щеки. Одну ударила я, вторую ранил тот самый камешек, брошенный Занзасом. Теперь выглядит, как надувшийся хомяк.
— Ладно Тсуна, — не выдержала я, едва все обернулись расходиться, — от него я другого практически не ожидала. Но вы-то чего стояли? Неужели кольца настолько важны, чтобы забыть о человечности?
— Человечности? — переспросил растерявшийся на какое-то мгновенье Ямамото.
— Да что ты понимаешь? — протянул Гокудера с привычными нотками раздражения. — Кольца — это не простые безделушки для девчонок.
— Разве в них вообще может быть что-то такое, что может оправдать убийство ребенка? — холодно поинтересовалась я, неожиданно быстро взбешенная словами подрывника.
— Тебе достаточно знать, что мы не могли подвести Десятого, — фыркнул Гокудера сразу же. — Если бы тупая корова из будущего не отвел свою атаку в последний момент, то его копия из нашего времени бы не пострадал. А так мы из-за него потеряли два кольца.
Взбешенная тем, что он во всем обвиняет самого Ламбо, пусть и взрослого, я не выдержала и схватила его за грудки:
— То есть ты хочешь сказать, что все произошедшее вина Ламбо? Будь на его месте ты, Гокудера, что, если Тсуна бы подождал, пока тебя изобьют до полусмерти, а потом вмешался в самый последний момент и сказал, что это твоя вина в том, что вы потеряли два кольца?
— Что тут такого? — с вызовом поинтересовался Гокудера, схватив своей рукой мою.
Изнутри поднялась какая-то гадливость. Этот парень в самом деле считал такое развитие событий нормальным. Боже мой, да это норма в мафии! Он же на полном серьезе готов отдать свою жизнь во имя чего-то там и ждет того же от других!
Данный факт отрезвил, но то неприятное чувство так и не исчезло.
— А то, что это не по-человечески, и я не знаю, какой мразью надо быть, чтобы так поступать.
Гокудеру перекосило от злости, и он бы непременно что-то рыкнул в ответ, но тут между нами вклинился Ямамото. Он оторвал мои руки от рубашки итальянца и взял мои ладони в свои, пока ему в спину что-то ворчал Гокудера.
— Кира, да ладно тебе, все ведь закончилось хорошо, и никто не умер, — сказал он с успокаивающей улыбкой.
— А если бы вы все подождали еще секунду, и кто-то все-таки умер, Такеши? — с убийственным спокойствием поинтересовалась, смотря ему в глаза.
Глаза Ямамото и до того были серьезными, а сейчас вообще превратились в две льдинки. Он ничего не смог ответить, только губы поджал и весь напрягся. Его пламя, попытавшееся секунду назад облить меня потоком спокойствия и сонливости, приутихло и не имело уже той силы.
