Верхние в этом году в выборе Императрицы почти не участвовали.
— Они разве ходят? — непонятно чему Хейс удивляется.
— Представь себе, да. Устраивали у себя сначала какие-то выборы. Но не задалось, претенденток существенно меньше. Да и этот, диадем даритель всё больше снизу отирался. Потом выборы стали едиными. Это в этом году так странно прошли, из верхних только вы и были, объяви заранее — точно записался бы ещё кто-нибудь.
— Меня там и так уже запомнить успели. Не очень-то я нуждаюсь в их приглашениях!
— Не скажи, — замечает Софи, — Императрица главное украшение любой вечеринки.
— Точнее, то что у неё ниже шеи.
— Тут достаточно и ценителей твоей другой части тела.
Хейс опасно щурится. Яроорт бы узнал, так Хейс смотрела на Ленн, бросая той вызов. Но Яроорта здесь нет.
— Тогда почему эти ценители тут, а не там, — показывает в сторону моря.
Софи вообще-то тоже задавалась этим вопросом. И немало любителей пафосно рассуждать о патриотизме и ходе военных операций были ей посажены в лужу точно таким же вопросом. Софи хорошо умеет вопросы задавать так, чтобы побольше людей слышало. Не сомневается, врагов здесь нажить она уже успела.
— Сложно сказать, Хейс, люди все разные. Кто болен, у кого отпуск по ранению, многим ещё не подошёл призывной возраст.
— Больных что-то совсем уж зашкаливающий процент.
— Сама понимаешь, я не могу за всех отвечать, но из тех, кого знаю, никто не уклоняется, — вообще-то это далеко не так, только Хейс совсем не про всё знать обязательно.
— Это так, просто вспоминается, в Столице работник на оборону уже оскорблением является.
— Это павлинов так переименовали?
— Насколько я знаю, нет. Они сами эту фразу употребляют весьма охотно.
— Понимая, сам урод всегда лестно осознавать, есть кто-то более уродливый.
— Это не смешно, Софи. Страшно, скорее.
— Я и не смеюсь, — принцесса призадумывается, — Однако, странно слышать 'страшно' от Смерти.
— Я всего лишь человек. Меня только зовут так.
Хейс смотрит на светлеющее небо.
— Вряд ли ещё попаду сюда.
— Что так грустно? Чем бы ты сейчас ни занималась, у моряков это точно появится и будет здесь стоять. Уж если в структуре, где ты находишься, что-то важное происходит, ты в самом эпицентре сама-собой окажешься.
================ Глава 36. ====================
Глава 36.
От взгляда Софи ничего не ускользает, тем более такая новость, обязательно породившая бы в школе несколько вагонов сплетен. Верный друг бросил саму Херктерент! Причём, ради её же, надо думать, теперь уже бывшей, подруги. Даже странно, тела прятать не понадобилось, оба вполне живы и крайне довольны друг другом.
Марина не столь сияющая, ну да она вечно такое. Но вот неудовольствия никак не высказывает, что довольно странно.
— Быстро же у тебя верного оруженосца увели. Даже не ожидала, что таким нестойким окажется.
Марина угрюма. Хочется в глаз сестрёнке заехать, но понимает, пока незачем. Даже попытки стукнуть, Соньке достаточно будет, чтобы в собственной правоте удостоверится. Жирно будет!
— У. Меня. Никто. Никого. Не уводил, — раздельно чеканит Марина.
— А у меня глаз в таком случае нет, — часто-часто моргает Софи, словно стараясь подтвердить наличие органов зрения, — вот, думаю по спальням пройтись, проверить нет ли сломанных кроватей.
Марина энергично демонстрирует непристойный жест, Софи на всякий случай, отодвигается подальше.
— Решила ремонтом сломанной мебели заняться? Не знала, что ты ещё и столяр.
— Тебе далеко не все мои таланты известны. Хватит дурачится, Марина. Ты прекрасно поняла, о чём я.
— У Рэды всё хорошо, — скалится Марина, — у Димы — тоже неплохо.
— Так ты не ревнуешь? Он же, вроде, твой друг был, а теперь с Рэдой поддерживает близкие отношения.
— Кем он мне был, тем и остался. Мне ни к чему разрушать иллюзии первой любви Рэды.
— Даже так? Чего-то я не понимаю. Или ты решила придерживаться широких взглядов?
— Взгляды какие были, те и остались. У меня не настолько свербит в одном месте, как у тебя. Мне от определённых людей не надо определённых вещей.
— Рэду теперь больше уважать будут. Как же, у самой Херктерент парня увела! Ладно, одного из многих, а то единственного.
— Рэда первая в глаз за такое даст.
— Хочешь сказать...
— Я его сама отпустила, не собака на стоге сена. Пусть ко мне добрые чувства сохранит. Жизнь по-разному может сложиться.
— Только на Рэде он никогда не женится, — качает головой Софи, — Год, два, три — перегорит и бросит. Вернётся.
— Куда?
— К тебе. Куда же ещё? — пожимает плечами Софи, — Я однолюбов распознавать умею. Пытается клин клином вышибить. Только не выйдет у него ничего.
— Каков же смысл в твоих предыдущих шуточках?
— А такое вот я...
— Остропахнущее и в воде не тонущее?
— Рада, что у тебя настроение хорошее.
Эриде определённо нравится за развитием отношений наблюдать. Особенно, как узнала, Марина ни на кого не злится. Усиленно за ними таскается. Того и гляди, третьей лишней станет.
Нет, про взаимоотношение втроём читать приходилось, и картинки соответствующие находила.
Да и самцам человека разумного очень часто бывает мало одной самки. Но здесь ничем подобным и не пахнет, во всяком случае, пока.
У Эр набросков с парочками становится всё больше и больше. Большинство понятно на кого похожи. Есть уже и весьма откровенные. Причём сразу и не определишь, с натуры выполнены, или плод неуёмной фантазии разноглазой
Нос к носу сталкивается с бывшим главным воздыхателем.
Дмитрий дёргается, не зная в какую сторону отскочить.
Марина с интересом наблюдает. У неё никаких чувств к человеку нет, а вот его собственные скоро разорвут. Сам виноват, Херктерент честно предупреждала.
— Ну, что встал? Тут не горная тропка, можно разойтись.
— Марина я...
Пауза затягивается.
— Что я? Раз начал, так уж договаривай.
— Не знаю. Как-то не так всё в голове... Что я с ней... Как-то нечестно по отношению к тебе.
— Нечестно в чём? Мы не встречались, чтобы расставаться. Кто там что себе навоображал — их проблемы, но никак не мои.
Рэда молодая и здоровая, ты тоже не больной вроде. Вперёд! Только порадуюсь за вас. Рэде даже завидовать начнут — саму меня с носом оставила.
— Но...
— Что 'но'. Всё, что было в основном у тебя в мозгах происходило. Их чинить — я такого не умею и учиться не собираюсь.
— Тогда почему ты злишься?
— Я по жизни злая, мог бы и запомнить.
— Тебе Рэда нравится хоть немного?
— Нравится. Она такая...
— Обойдусь без подробностей, — по выражению глаза как у дурака всё понятно. Второе издание первой любви, притом совсем не на расстоянии. Тем более, характером номер два почти копия номер один, во всяком случае по характеру— Вкратце можешь описать?
— Не такая как ты... Нет, не хуже. Просто совершенно другая.
— Угу. И ещё сиськи у неё гораздо больше.
— Ей самой это совершенно не нравится.
— А не о ней сейчас говорим.
Прямой взгляд Еггты мало кто может выдержать. Дмитрий один из немногих, но тут и он отводит глаза.
— Не хочу чувствовать, будто предаю тебя.
— Предатель нашёлся! Начитаются всякого, а потом и сами придумывать начинают. Иногда я начинаю понимать, почему вредно всеобщее образование. Умных становится больше в арифметической прогрессии, а дураков в геометрической.
— Что, если Рэда ревновать начнёт? Со стороны видал — ревность крайне неприятное зрелище, превращающая человека в настоящее животное.
— Ногу сломаю, — пожимает плечами Марина, — опыт имеется. Только что-то я не уверена, что объектом окажусь именно я.
— Знай я тебя похуже...
— А представь, что это не я? Чтобы было? Ударил? Обругал? Убежал?
— Я бы остался человеком.
Из Марины словно пар выпускают.
— Хоть тут не ошиблась.
— В чём?
— В ком. В тебе.
Пытается схватить за руки, Марина змеёй уворачивается, отскакивая в сторону.
— Марина...
— Стой, где стоишь! Решил играть — так играй по правилам.
— Я подумал... Мне показалось...
— Я высоким грэдским прямым текстом сказала всё, что хотела. Когда надо, я говорю именно то, что что говорю, без намёков, скрытых смыслов и двойного дна. Так вот заявляю прямейшим текстом. Больше не смей трогать меня. Иди и Рэду ла... трогай!
— Разговаривать хоть с тобой можно?
— Я сказала ровно что сказала!
— Настолько сильно обидел?
— В своей голове сиди и копайся сколько угодно, только без меня. А нет, к Рэде иди, у неё поройся где-нибудь.
— Сама чего здесь и сейчас добиваешься?
— Ни-че-го!!! Ещё раз повторить?
— Я тебя не предам.
Как же любят в определённом возрасте высокопарные фразы! Марине сейчас хочется совсем не литературным грэдским выражаться. Знает, бесполезно. Дмитрий был искренним. У Марины всё в порядке с недосягаемостью, а Рэда куда ближе. Во всех смыслах слова.
Херктерент никогда не станет делать чего-либо просто из стадного чувства, раз у всех есть, то и мне тоже надо. Мода есть, с кем-то отношения поддерживать, причём степень глубины варьируется в широчайших пределах. Плюс возрастные изменения изо всех сил в голову колотят. Выкручиваются все кто как умеют. Парочки стремительно сходятся и столь же стремительно разбегаются.
Даже странно, что Сонька или Хейс только танцами ограничивались. Смерть честно сказала, ничего не было. Марина, как ей кажется, ещё не утратила детской способности чувствовать, когда врут.
У самой Марины всё, как всегда, наперекосяк. Ревность задним числом началась, хотя она сама всеми силами подталкивала этих двоих к сближению. Нечто вполне ожидаемое и произошло. Тем более, там у каждой из сторон есть на что посмотреть.
Только вот злиться сейчас Марина. Надо придумать дальнейшие действия. Только вот лезет в голову либо что-то совсем детское, либо тянущее на особо тяжкие преступления.
Только разошлись — тут Эрида словно из-под земли. Чуть со зла в лоб не получила. Не успела рта раскрыть, бросая 'Подслушивала?' Как та сама выдаёт со скоростью авиационного пулемёта.
— Ой, Марина, не злись, я случайно вас подслушала, надо поговорить.
Ещё одна любительница в чужих мозгах рыться.
— Говори. Случилось что?
— Не злись на Диму. Он вернётся к тебе, рано или поздно. Я знаю. Они разойдутся с Рэдой.
— Только не говори мне, будто приложишь все усилия.
— Нет. Тут ничего не зависит. Ни от тебя, ни от меня. Только от него. Он по-настоящему твой и только твой.
— Я не была с ним, чтобы он был моим, — вспыхивает Марина, хотя и так ясно, разноглазая опять услышала то, чего ей не говорили.
От Марины уже прикуривать можно, настолько на всех разозлилась. Попадись на дороге ещё и Рэдрия, ей бы точно Херктерент врезала. Ни за что. Просто по факту существования. Хорт бы зарядила в ответ. Но, к счастью, по дороге никто больше не попался.
Вообще-то, сначала Марина шла в тир. Но после всех этих разговоров сменила направление на бассейн с самой холодной водой. Пострелять не расхотелось, с точностью наоборот, хочется гораздо больше. Но больно уж велико желание начать представлять вместо мишени чью-то морду лица. Причём, совсем не Тима V. Нет уж, такие развлечения лучше отложить на потом, а то ещё по живым мишеням может возникнуть желание пострелять, а там уж и комната с мягкими стенами да одеяние особого покроя где-то рядом находятся.
Вблизи бассейна Соньки не наблюдается, что уже неплохо.
Скинув только обувь, Марина резко прыгает в воду. Холод пробирает аж до костей. Вынырнув и выругавшись, пересекает бассейн. Один раз. Потом снова и снова.
Сидит, свесив ноги в воду. Дрожь проходит медленно. Зябко. Всюду течёт, волосы слиплись, но Марине плевать. Опять не понимает, что с ней происходит. Ясно, что-то сходное с процессом очередной линьки личинки насекомого, когда из старой шкурки вылезает нечто белое, незатвердевшее, быстро становящееся чем-то совсем непохожим на старую шкурку. Это только после финальной линьки изменения больше не происходят. Понять бы, какая сейчас?
Ведь ничего и не произошло, Рэде сама разрешила пойти на сближение, с Дмитрием сама пару лет играла чуть ли не в Сонькиных традициях, то приближая, то отталкивала. Просто играла, решив в итоге совсем отпустить.
Ну и начались далее вполне ожидаемые вещи. Солнце, море, молодость, первые сильные чувства. Всё уже было сотни миллионов раз и ещё многие миллионы будет.
Вот только, что твориться с самой Мариной? Солнце начинает снова припекать. В тенёк бы пойти. Но не хочется. Злость, вроде, отогнана. Но вместо неё ничего не пришло. Что-то так ещё и не осознанное, куда-то ушло. В лучшем случае, просто отступило куда-то далеко. Вернётся ли? И надо ли это самой Марине?
Не знает, что делать, и учебников таких нет. Спросить у кого-то, пусть и у той же Соньки мешает гордость. Отстояться оно должно, что-то пока не до конца осознанное. Или наоборот, взорваться очень скоро, принося что-то непонятное.
Как-то бесполезно тут всё, известное ранее. В очередной раз осознаётся разница между теорией и практикой. Те разы разница между написанным и настоящим тоже куда как существенной была. Но там самое большее, ожогами ограничивалось. Да и то не слишком сильными.
Сейчас тоже словно кипятком или кислотой попало на кожу. Только обжигает и разъедает словно изнутри. Слова Димки, слова Эр. Почему жжётся именно сейчас? Кого из них не поняла или не услышала? Услышала и правильно поняла обоих? Или только одного? Или все неправы были, и должно быть, и будет нечто третье?
Софи за изменившимся характером отношений Димы и Рэдрии сначала с иронией следила. Надо же, как сестрёнка ушами хлопнула, такого упустив. Сама она похожего держала бы... Нет, не в первой линии, но уж во второй так точно, и уж точно бы не в резерве или обозе.
Потом оказалось, сестрёнка ничем не хлопала. Ей на самом деле никто не нужен, хотя с развитием во всех сферах полный порядок. Ну и глупенькая, пора бы уже понимать, её главное оружие не в кулаках и даже не в огнестреле. Но курс по искусству производить впечатление на противоположный пол Софи читать не намерена. Если обратится — подскажет. Попытки Марину учить безвредны только для лиц, имеющих разрешение на определённую профессию. У всех остальных здоровье может сильно испортиться.
Затем на эту парочку стало совершенно наплевать. Софи всё это уже видела, сама несколько подобных парочек свела или, наоборот, развела в разные стороны.
Самую малость покоробило, Димка несколько лет строго державшийся в кильватере Марины сначала резко вильнул в сторону. А потом и вовсе нового флагмана себе подыскал. Причём, дело тут совсем не во флагманских габаритах. Ну да, на столь активную сигнализацию на мачтах, чтобы к ней пристроились сложно не реагировать.
Тем более, Марина безо всяких сигналов продолжала переть по только ей известному курсу.
Сестрёнка ни на что не жаловалась, вроде бы вполне искренне иронизировала над развивающимися отношениями. Софи и не стала реагировать. В противном случае, обидевший Марину имел бы дело ещё и с ней.
