Хотя, зная младшую, при настоящей обиде она и с неверным, и с соперницей сама бы прекрасно расправилась. Ладно хоть она право собственности распространяет только на вещи, а не на людей.
Вот у Эриды к этой парочке пробудился совсем уже граничащий с патологией, интерес. Слишком часто пребывает в болезненном возбуждении. Чем и как оно снимается — как-то не хочется узнавать. Одними рисунками откровенной тематики дело точно не обходится. Над мирренскими книжками о вреде самоудовлетворения когда-то вместе хихикали.
Возле каминного зала у бассейна сидит Марина. Даже по спине видно, чем-то сильно недовольная. Судя по натекшей луже, сидит уже давно. После недолго размышления, пройти мимо или подойти, склоняется ко второму варианту.
Чуть не пожалела, что села рядом. Сестра глянула с самой высокопробной яростью в глазах. Хорошо знать надо, чтобы понять, затухающей. Затем и в ледяную воду полезла, бешенство вытравить, словно металл раскалённый в воду сунуть.
Вздыхает, и снова принимается на воду смотреть.
Подождав пару минут, Софи кладёт руку на плечо. Сестра дёргается, но не отстраняется. Кто другая бы сейчас разревелась. Но Марина никогда не плачет. Софи даже не уверена умеет ли она это.
Самый глупый вопрос сейчас 'Что случилось?' задавать не стоит. Софи и не задаёт. Почти чувствует, как вслед за водой с Марины медленно стекает напряжение и то состояние, оставившее на века в памяти 'Улицу Резни'. Еггты бывало на отвесную стенку с разбега взбирались. Потому что надо было крушить тех, кто за стеной. Про других говорили, и Марина к ним куда ближе, они эту стенку лбом просто прошибали.
Младшая всегда рвалась вперёд. Всегда действовала. Всегда старалась казаться старше. Доходило до смешного, прекрасно знающие Дни Рождения членов Императорского Дома, спрашивали Софи, не двойняшки ли они с Мариной.
Дело было именно во взрослости Марины. Слишком уж её поступки и рассуждения, да и общая злобность не соответствовали возрасту. Ладно хоть ума хватало, правда не у всех, не предполагать, что у них матери разные.
— Сказать хочешь что-нибудь?
Марина тяжко вздыхает.
— Совсем я запуталась. Во всём.
— Помочь распутать?
— Ты только вредить хорошо умеешь. Этого мне сейчас не надо.
— А что тебе нужно?
— Не знаю. Потому и злюсь.
— С тобой иногда забываю, что это я старшая.
— Угу. Только ведёшь себя со мной будто в матери мне годишься.
Софи усмехается.
— Так виртуозно меня старухой ещё никто не называл.
— Спасибо! И в мыслях такого не было.
— А что там было? Ты в одежде обычно не плаваешь.
— Тут одежда от купальника мало отличается.
— Ты его сама отпустила, насколько я знаю.
— Я никого не прицепляла, чтобы отпускать.
— Он всё равно только твоим останется.
— Ты с ним, что сговорилась?
— О тебе я с ним в жизни не разговаривала. Я тоже неплохо людей знаю. И в чём-то гораздо лучше тебя.
— То же мне воплощение жизненного опыта! Двух лет между нами нет разницы!
— Иногда нескольких дней хватает, чтобы в определённых вещах разобраться.
— Ну и мне что скажешь?
— Я пока вижу, что тебе плохо. И не совсем уверена в причинах. Тебя ведь не бросали...
— Попробовал бы кто!
— Ненавидишь, когда кто-то рядом просто счастлив? Не скажу, будто это какое-то хорошее чувство. Тем более глупо злиться, раз ты сама чего-то не захотела.
— Я не думала, что они так поменяются.
— Ещё не такое бывает.
— Тебе лучше знать.
— Это верно. Надумала что-нибудь?
— О чём? Ничего ведь не произошло.
— Марин, я тебя сильно не первый день знаю. Жизнь незнакомой стороной к тебе повернулась. И ты будешь не ты, если ничего не предпримешь.
— Я сама как-нибудь разберусь, какой мне быть, и что предпринимать.
— Плоховато это что-то у тебя получается. Ничего себе там не застудила.
— Сказать, куда тебе идти?
— Мне твои основные маршруты прекрасно известны. Предпочитаю гулять по каким-то другим.
— И почему-то в этот раз, в одиночестве, — хоть что-то привычное, ядовитый прищур Марины.
— Младшая, я, как и ты приехала сюда отдыхать. В том числе и от опрелённых людей.
— То-то я удивилась, кого ты позвала.
— Если уж на то пошло, несмотря на мою популярность, единственного мальчика сюда пригласила как раз ты. И теперь, похоже, жалеешь.
— Ни о чём я не жалею. Мальчик плюс девочка. Если просто дружат, значит кто-то что-то делает не так.
— И этот кто-то как раз ты.
— Подарить им что ли парочку предметов из солдатского рациона? Ну, эти для хранения патронов как раз в данном климате, очень подходящие.
— Надеюсь, они достаточно благоразумны.
— Ха! Самый ранний из известных медицине случаев успешной беременности был в семь лет. Правда, кто отец так и не выяснили.
— В заморских территориях наверняка, дело было. Южанки вообще быстрее нас развиваются.
— Как ты только догадалась? Дело на самом деле было в заморских, только не наших. А раз по фото она точно местная, то никто и не искал особо папашу. Эта подраса для них полу-люди.
— Наша наука не признаёт такого термина.
— Ты не волнуйся, они в полу людей скоро всех нас запишут.
— Или мы их. Если каким-то чудом фронты обрушим, придётся для мирренов какой-нибудь термин вроде неполноправных граждан придумывать.
— Миррены уже изобрели для особо отличившихся и даже принявших один из их легальных культов жителей колоний термин мирренизированные, прочие местные их ненавидят похлеще, чем настоящих мирренов. А сами миррены их тоже, в общем-то, чуть повыше собак ценят.
— Ты не забыла, миррены вообще-то, расисты. По-другому не смогут, даже если захотят. Что там у них в законах записано вообще дело десятое.
— Хорошо мы переехали с личных проблем на международную политику.
— Актуально и то, и другое.
— Мы только далеко не на всё можем повлиять.
— Но к совершенству надо стремиться!
— Оно недостижимо.
— Не скажи. Я, например, лучшего ещё не создала. Есть куда стремиться. Ты ведь знаешь, сильнее 'Гибели Кэрдин' тебе уже ничего не создать.
— Врезать бы тебе, — Марина вздыхает, — но я за правду не бью. Хотя, мало какой художник похвастать может, саму Софи Саргон уделал.
— Если и дальше будешь гордится только этим, можешь вовсе в безвестности помереть, чего ты больше всего боишься.
— А тебя наверняка в воздушном бою собьют. Небо не любит слишком ярких. Звёзды сгорают мгновенно.
— Марина, ты прекрасно знаешь, сколько звёзды существуют. То, что сгорает совсем по-другому называется.
— Зато, сверхновая рванёт, так рванёт! С другого конца галактики видать будет.
— Кто рядом окажется, тем не поздоровится.
— Ты, всё равно, не столь красиво сгоришь.
— Самой бы гореть не пришлось.
Марина пожимает плечами.
— Вполне возможно. Еггтов 'повелителями огня' звали совсем не прост так.
— Их пушки не взрывались почти никогда.
— Зато, чем там они врагов жгли до сих пор не разобрались.
— Какая же ты, временами, невозможная зануда!
— Стараюсь! — хмыкает Марина.
— Никого убивать или вредить, начиная с себя, сегодня не будешь?
— Вроде, не за что. Да и некого.
— Точно?
— Сонька, можешь прямо сказать, тебе надоело тут со мной сидеть. И хочется умчаться, дальше сердца разбивать. Иди! Я не держу.
— Я вообще-то, приехала сюда именно отдохнуть от этого рода деятельности. Но если ты настаиваешь, могу пойти попробовать кого-то у Рэды увести. Думаю, у меня получится.
— Это уже совсем по-свински будет.
— По отношению к кому?
— Ко всем.
— Хрю-хрю!
— Не смей!
— Я пошутила!
— За такие шутки...
— Сама знаю, — Софи воспроизводит любимый жест сестры, показав ей язык.
Марина отвечает тем же самым.
Кажется, мозги проветрить сестрёнке получилось. Другое дело, были ли они замусоренными, или это Софи просто показалось? Притворяться обе прекрасно умеют. Умение, в том числе, и друг на друге оттачивали.
Неожиданно всплывают в памяти холодные глаза-льдинки Кэретты. Глаза женщины, так и не научившейся любить. Лучше всех в Империи вышедшей замуж, родившей двух детей. Не любившей никого и не любящей никого. Ни мужа, ни дочерей, ни даже своих противных собачонок, хотя те преданнее всех хозяйку глазками ели. Женщина, приличную часть жизни потратила на достижение одной-единственной цели. Добившаяся. И неожиданно для себя, оказавшаяся бойцом, кто боролся ради процесса борьбы. Достигнув желаемого оказался совершенно не знающим, что с этой победой делать. Не собачек же разводить.
Интересно, что с собачонками стало? Штат 'Дворца Грёз' сильно сокращён, императрица там не живёт. Может, просто в лес выгнали, на радость лисам, совам да легендарным еггтовским змееядам?
Как-то раз одно раз одно лохматое недоразумение в усыпанном бриллиантами ошейнике пропало. Кэретта распорядилась искать. Несколько дней весь персонал кто искал, кто делал вид. Императрица осведомлялась о пропаже ежедневно. Первый и последний раз на памяти Марины мать хоть о ком-то проявила искреннее беспокойство.
Марина тоже искала. Кого стоит поблагодарить за пропажу пёсика. Ненавидя всю свору лютейшей ненавистью, и не испытывая иллюзий насчёт питаемых к ней чувств, на большее, чем пинки особо наглым особям она не рассщедривалась. Даже мысленно не опускалась, чтобы отравить кого-нибудь или всех оптом.
Кого-то пёсик, не входивший, впрочем, в число фаворитов Кэретты, разозлил куда сильнее, нежели Марину.
Даже думала одно время, искать надо не собачонку, а человека, позарившегося на дорогущий ошейник. Там камней — на несколько годовых окладов министерского чиновника, не то что персонала технического.
Потом всё-таки решила, люди не виноваты, ибо если таких ворюг берут на работу, весь кадровый отдел МИДв надо не разгонять, а расстреливать.
Слава о Марине по всем Императорским резиденциям гуляет. В том числе, о чуть ли не дружбе с техническим персоналом. По сравнению с Кэреттой, всех по именам знающей, но никогда и ни к кому иначе, чем по должности не обращавшейся.
Марине отдали ошейник, по её просьбе показали оставшееся от собаки. Попросила рассказать о происшествии. Потом смеялась очень долго. Позор собачьего племени был пойман, загрызен и частично сожран обитавшем около кухни огромным полудиким котом-крысобоем, видимо перепутавшим пса с лохматой жирной крысой. Недопсину по весу превосходил минимум впятеро.
К коту Херктерент прониклась немалым уважением. Нешуточной кошачьей храбростью надо обладать, чтобы жить в доме люто ненавидящей кошек Кэретты. Хотя, тут тоже без людей не обошлось, скотину подкармливали, зная о нелюбви хозяйки. Этакая подвальная салонная оппозиция. Егерям и охране было приказано отлавливать и отстреливать всех появляющихся на территории парка котов. Но ни одно животное не погибло, стрелки все до одного упёртые кошатники. Похоже и в МИДв хватает тех ещё шутников.
Марина, впрочем, тоже кошачьих терпеть не может, и это чуть ли не единственное, что у неё с матерью общее. Злит умиление большинства девочек миленькими и пушистенькими котятками, Херктерент видит прежде всего мелкого, хитрого и злобного, жрущего всё подряд, включая собственных детёнышей, засадного хищника, от жизни с людьми всё больше и больше превращающегося в обыкновенного паразита. По мнению Марины, кошки только на еду и годятся, с ловлей мышей, и, особенно, крыс, куда лучше справляются еггтовские змееяды. У Кэретты раньше случалось пробовать мясо рыси. Здесь как-то раз заказала себе жаркое из обычной кошки с гарниром из ананасов. Повар был, как всегда, на высоте.
Интересно, императрице, при такой ненависти каково пользоваться косметикой, содержащей переработанные продукты кошачьей жизнедеятельности?
Вариант 'не знала' Мариной даже не рассматривался, интеллект у матери очень сильно выше среднего. В школе кой-кого стошнило, после рассказа, что именно в духах содержится и ежедневно некоторыми на себя выливается.
Марина рассказала бы всё, что знает и вернула бы ошейник, но Кэретта вопросом её не удостоила. О судьбе пёсика стало бы известно, вздумай Кэретта кого-либо наказать вычетом из жалования или увольнением за пропажу собаки. У принцессы просто бы взыграло чувство справедливости. Но на нет и суда нет.
Ошейник так и валялся в вещах.
В ходе расследования несчастного случая с Мариной Кэретта вспоминает о пропаже пса. Сам именной ошейник к тому времени уже был найден следователями в вещах принцессы. Рассказывая о происшествии, девочка впервые после несчастья, улыбалась.
— Сама знаешь, окончивших мою прежнюю школу, берут на второй, а то и третий курсы офицерских училищ.
— Яроорт пошёл на первый, — замечает Софи.
— Это правило перед прошлогодним выпуском ввели.
— Дальше так пойдёт — при выпуске из школы офицерский меч давать будут.
— Семнадцатилетние генералы в прошлом бывали. Мне фактически приказано получить звание и поступить на военную службу. На военного юриста или в службу тыла вполне гожусь. У родителей сын не очень удачный получился — так пусть вместо него дочка за честь дома отдувается.
— Считаешь это неправильным?
— Именно так и считаю. Я только один раз в жизни смогла сама сделать выбор. Во всех остальных случаях у меня даже возможности выбирать не было.
— А сейчас?
— Наверное, есть. Решила — не буду возвращаться вместе с вами. Мне, по сути дела не к кому, да и незачем. Здесь останусь. Пойду в береговое командование. Звание и здесь получить можно. А когда всё кончится — просто останусь тут жить. Я не люблю столицу. Тамошний блеск как-то был не для меня.
Здесь же, наверное, впервые в жизни я была просто счастлива. Мне просто хочется обрести, наконец, свой дом. Свой полностью. Дом, куда мне будет к кому возвращаться. Мне кажется, это место находится где-то здесь. Нужно только поискать как следует.
— Когда знаешь, что именно ищешь, как правило, находишь. Вот только искать спокойствия в жизни на вулкане...
— Настоящие вулканы давным-давно спят. Всё остальное меня устраивает. На эти острова, по крайней мере, не сыпались пятитонки.
— Пока не сыпались. Это не значит, что их не будет впредь.
— Я знаю. Люди уже не говорят, 'когда мы победим', люди говорят 'когда это всё кончится'. Усталость накапливается везде и всюду. Это очень нехороший признак. Но пока ещё не слышен треск.
— Треск чего?
— Треск всего. Я ведь тоже могу быть совсем не тем, кем кажусь.
— Как-то не ожидала, что тебе захочется связывать жизнь с каким-либо командованием.
— Жизнь такова. Приличную часть прожила, подчиняясь твёрдым правилам. Так всё-таки проще жить. Если чем-то заниматься, то только тем, что хоть какую-то пользу людям приносит. Или хотя бы тебе самой нравится. Как-то не выработались привязанности у меня. Могу только служить. Выбора в такое время у меня нет. Моё имя тоже значит ещё что-то.
— Ты как мой брат говоришь. Мог бы в морском генштабе сидеть, но считает это недостойным. Был тяжело ранен, но так и не унялся. Я не хочу, чтобы он ушёл насовсем.
