— Что ей нужно? — сурово осведомился царедворец, принимая вид недовольного и страшно занятого человека.
В руках ничуть не смутившейся служанки появился белый цилиндр папирусного свитка.
— Госпожа Ника Юлиса Террина просит вас передать это письмо её величеству.
Акций отступил назад, демонстративно пряча руки за спину.
Ещё в тот день, когда он посетил дом регистора Трениума, Докэста Тарквина Домнита ясно дала понять, что дальнейшая судьба Юлисы её совершенно не интересует. Более того, в последнее время императрица даже не вспоминала о девушке.
Хотя именно сплетни о свадьбах, разводах и изменах среди императорской знати всегда являлись излюбленной темой её бесед с придворными дамами и гостями. Принимая всё это во внимание, лекарь не собирался становиться тем человеком, кто напомнит её величеству о существовании девушки, которую та, судя по всему, уже успела забыть.
Вот почему он отрицательно покачал головой.
— Я не могу это взять.
Собеседница вздрогнула, словно от удара, и растерянно пробормотала внезапно осипшим голосом:
— Но почему, господин Акций? Госпожа Юлиса так надеялась на вас...
— Это нарушение придворного регламента, — надменным, не терпящим возражения тоном провозгласил царедворец. — Я всего лишь охранитель здоровья её величества. Если ваша покровительница желает подать прошение — пусть обращается в императорскую канцелярию. Это всё, что я могу сказать.
Развернувшись, он сделал знак внимательно следившему за их разговором ученику и решительно направился к воротам дворца.
— Господин Акций! — голосом полным боли и отчаяния вскричала отпущенница, рухнув на колени, и вцепилась в край его плаща. — Речь идёт о жизни и смерти моей госпожи! Только государыня может спасти её... И вы, если передадите письмо!
Поражённый подобной дерзостью, лекарь замахнулся, намереваясь отхлестать наглую служанку по мокрым от слёз щекам. Но его опередил Крис, ударом ноги заставив женщину отпустить одежду наставника. Однако та, словно не замечая боли и свалившейся в пыль накидки, резво встав на четвереньки, вновь рванулась к Акцию.
— Господин, помогите моей госпоже, господин!
— Пошла прочь, меретта! — злобно рявкнул ученик, явно собираясь нанести новый удар.
— Подожди! — неожиданно для самого себя остановил его врачеватель.
Блестящие от слёз глаза отпущенницы горели такой мольбой и отчаянной решимостью, что лекарь невольно заколебался, подумав с досадой: "Эта не успокоится. Даже если я откажу, попробует передать через кого-нибудь другого. Тогда ещё неизвестно, в чьи руки оно попадёт?"
Несмотря на то, что при их первой встрече Ника Юлиса Террина демонстративно при всех заставила его признать свою ошибку, Бар Акций Новум к немалому своему удивлению понял, что испытывает к этой девушке что-то вроде симпатии. То ли из-за того, что она не стала навязываться императрице, хотя та поначалу проявила к её истории явный интерес? То ли потому, что выказав гордость и немалое благоразумие, отказала принцу Вилиту? А возможно, благодаря тому, с каким пониманием отнеслась к его манипуляциям при осмотре? Или просто из-за её не бросавшейся в глаза, но явной непохожести на окружающих?
Как бы то ни было, царедворец не желал девушке неприятностей, поэтому решил уберечь от необдуманных поступков.
— Ну хорошо, — с видимой неохотой проворчал он. — Я передам письмо государыне...
— О спасибо, добрый господин! — запричитала служанка. — Да хранят вас бессмертные боги! Пусть пошлют они вам долгие годы довольства и...
— Но ты должна поклясться! — оборвав благодарственные славословия, врачеватель на миг замер, перебирая небожителей, но вспомнив, что перед ним бывшая рабыня, сразу отыскал нужное имя. — Карелгом, что уговоришь свою покровительницу больше не беспокоить государыню до тех пор, пока она сама её не позовёт!
— Ой, да как же так, господин? — залепетала женщина, растерянно хлопая ресницами.
— Иначе я уйду! — пригрозил лекарь.
— Клянусь! — вскричала отпущенница, но под требовательным взглядом сурового собеседника выпалила, чётко проговаривая слова. — Клянусь Карелгом, бессмертным сыном Питра, сделать всё, чтобы моя покровительница, госпожа Ника Юлиса Террина, больше не обращалась к государыне, пока она сама её не позовёт.
— Хорошо, — милостиво кивнув, царедворец протянул руку, в которую женщина, всхлипывая и вытирая покрасневший нос, бережно вложила запечатанный восковой печатью свиток. — Можешь идти, я всё сделаю.
— Спасибо, господин Акций, — служанка торопливо поднялась и, не переставая кланяться, неуклюже поправила сползшую накидку. Чувствовалось, что управляться с этой деталью одежды ей явно в диковинку.
— Убери, — негромко распорядился врачеватель, передавая папирус ученику. Кивнув, тот молча спрятал его в корзину с плетёной крышкой.
В мастерской они первым делом ещё раз внимательно осмотрели закупленные травы. Разложив их по стеллажам, Крис отправился в сад за свежими листочками, а его наставник, отыскав на полках свитки с нужными рецептами, вспомнил о письме Юлисы.
Выбрав самый острый из своих ножей, он очень аккуратно срезал печать и углубился в чтение.
Через несколько минут придворный с удивлением понял, что послание написано неожиданно толково, что странно было ожидать от девушки, выросшей на краю земли среди глупых варваров.
Прояви государыня хоть каплю интереса к судьбе внучки казнённого сенатора, он бы, пожалуй, передал это письмо по назначению и, возможно, императрица попыталась бы помочь Юлисе.
Несмотря на опалу, Докэста Тарквина Домнита обладала достаточным влиянием, чтобы расторгнуть свадьбу племянницы какого-то регистора с сыном отпущенника, пусть и очень богатого.
Только врачеватель, успевший досконально изучить не только здоровье, но и характер главной пациентки, знал, что ничего подобного та делать не захочет и даже не даст себе труда сохранить в тайне бесхитростное послание Юлисы. А если о нем станет широко известно, Итур Септис Даум подобного позора своей племяннице не простит.
Акций испытал нешуточную досаду из-за того, что такая незаурядная девушка достанется развратнику, покрывшему своё имя позором из-за пристрастия к недостойным для мужчины удовольствиям.
Но единственное, что мог сделать царедворец, это уничтожить письмо, не допустив появления сплетен.
Внезапно он услышал стремительно приближавшийся шум. Топот множества ног по каменной лестнице, крики. И вот уже массивная дверь задрожала под крепкими кулаками.
— Открывайте, господин Акций! Скорее! Принц Вилит ранен, срочно нужна помощь!
Вскочив, лекарь на миг заметался, не зная, куда деть всё ещё зажатое в руках злополучное письмо, а в голове одна за другой вспыхивали тревожные мысли: "Покушение? Случайность? Упал?"
Сунув листок под разложенные на столе свитки, он бросился к двери, из-за которой, хвала богам, вроде бы донёсся голос принца.
Едва врачеватель отодвинул засов, в мастерскую ввалилась галдящая толпа во главе с Налием Героном Рисусом, аккуратно поддерживавшим младшего сына императора под левое плечо.
— Да какая там рана от тупого меча! — ворчал тот, морщась и бережно прижимая к груди согнутую в локте правую руку.
Осторожно подведя Вилита к лавке, Акций обратил внимание, что на нём поверх туники из плотного сукна одет лёгкий бронзовый панцирь.
Видимо, молодые люди фехтовали, и принц умудрился пропустить чей-то чересчур увесистый удар. Убедившись в отсутствии крови и в том, что несмотря на некоторую бледность, держится Вилит достаточно бодро, лекарь сурово оглядел сгрудившихся вокруг приятелей принца и дворцовых рабов, за спинами которых мелькала испуганная физиономия Арса Фогоса Супта — наставника сына императора в воинских искусствах.
— Нечего здесь стоять! Теперь я сам позабочусь о его высочестве, а вы можете идти. Хвала Пелксу, я обойдусь без вашей помощи.
— Со мной всё в порядке, друзья, — подтвердил принц, натужно улыбаясь. — Разве можно научиться владеть мечом, не набив себе шишек?
— Давайте, давайте! — обернувшись к спутникам, Герон стал легонько, но настойчиво оттеснять их к выходу.
Захлопнув дверь, он прислонился спиной к косяку, демонстративно скрестив на груди руки.
— Вам тоже нечего здесь делать, господин Герон, — сварливо проворчал врачеватель, осторожно касаясь кончиками пальцев предплечья Вилита.
— Я останусь, господин Акций, — упрямо возразил молодой человек. — Если уж мне не удалось уберечь его высочество...
Бесцеремонность любимчика принца начинала раздражать. Но прежде, чем лекарь успел отыскать подходящие слова, чтобы отчитать нахала, августейший пациент буркнул:
— Идите Налий. Вы тут совершенно ни при чём, я сам пропустил удар.
— Но...
— Никаких "но", — чуть повысил голос сын императора.
— Я подожду за дверью, ваше высочество, — секунду помедлив, предложил юноша.
— Нет, нет, — покачал головой Вилит. — Лучше найдите государыню и передайте, что у меня всё в порядке. А то её, наверное, уже напугали. Небось наплели, что я при смерти.
— Да, ваше высочество, — кивнув, Герон вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Опасаясь, что снимая тунику, он причинит пострадавшему ненужную боль, Акций без затей разрезал рукав, обнажив мускулистую, но уже начавшую опухать руку с багрово-синим пятном между плечом и локтем.
— Попробуйте пошевелить пальцами.
Принц поморщился.
Врачеватель ещё раз очень осторожно ощупал поражённое место, внимательно наблюдая за его реакцией.
"Кость, кажется, цела, — с удовлетворением подумал лекарь. — Или только треснула".
Сообщив Вилиту диагноз, он добавил:
— Я приготовлю мазь. Но вам придётся на какое-то время забыть о гимнастике и воинских упражнениях.
— Надолго? — подозрительно сощурился молодой человек.
Собеседник выразительно пожал плечами.
— Делайте всё, что нужно, господин Акций, — вздохнул принц.
Оставив его, лекарь направился к уставленным горшочками и коробочками полкам, в душе досадуя на то, что так неосмотрительно услал Мела Криса. Теперь придётся самому разжигать очаг. Можно, конечно, использовать обычную мазь, но в данном случае в неё стоит добавить толчёных орешков варника. Вот только их перед этим придётся истолочь в ступке, а охранитель здоровья государыни успел отвыкнуть от подобной черновой работы. Но не ждать же возвращения ученика, когда в помощи нуждается член императорский семьи?
Пока Акций раздувал присыпанные угли в очаге, поджигал щепочки и аккуратно укладывал чурки под массивную бронзовую решётку, Вилит сидел смирно, баюкая ушибленную руку.
Сняв с полки горшочек, врачеватель развязал охватывавшую горловину верёвку и осторожно снял плотно прикрывавший её кусок кожи. В нос ударил резкий, горьковатый запах. Специальной костяной лопаточкой он наложил в бронзовую миску зеленоватую, тягучую, как мёд, мазь и поставил её на огонь.
Насыпав в каменную ступку мелких, похожих на горох орешков варника, уже очищенных от кожуры, лекарь принялся тщательно растирать их пестиком.
Тем временем пациенту, видимо, стало скучно. Поднявшись с лавки, он неторопливо прошёлся по мастерской, посмотрел в заделанное слюдяными пластинками окно, потом, шагнув к полкам, стал разглядывать миски, плошки, горшки, пучки сухих трав и кореньев.
Занятый своими делами, Акций не заметил, как принц, решив не ограничиваться поверхностным осмотром, потянулся к заинтересовавшей его керамической банке.
То ли Вилит, неловко повернувшись, потревожил пострадавшую руку, то ли просто оказался не слишком ловким. Только посудинка выскользнула у него из пальцев и чудом не разбившись покатилась, рассыпая по полу сушёные яйца муравьёв.
— Ваше высочество! — возмущённо вскричал хозяин мастерской. — Прошу вас ничего не трогать! Здесь есть вещи опасные для жизни, если не уметь с ними обращаться!
— Хорошо, господин Акций! — примирительно воздел здоровую руку молодой человек, и отойдя к противоположной стене, принялся рассматривать уложенные на стеллажах свитки.
Стараясь не показывать раздражения, врачеватель высыпал в стоявшую над огнём миску растёртые в муку орешки. Теперь осталось хорошенько помешать и поставить охлаждаться в чан с водой.
Развернувшись, чтобы вернуть на место ступку, Акций к своему большому неудовольствию обнаружил принца, сидящим в его собственном кресле и беззастенчиво перебиравшим разложенные на столе папирусы.
Кого другого охранитель здоровья государыни не медля ни секунды выгнал бы со своего места, но делать замечание Вилиту Тарквину Ниру он не решился.
"Желаете ознакомиться с рецептом снадобья от глист, ваше высочество? — усмехнулся лекарь, специальными щипцами снимая миску с решётки над огнём, и едва не выронил её, вспомнив, — о боги, там же письмо Юлисы!"
Опытный царедворец тут же сообразил, что вскрытое письмо, адресованное императрице, может вызвать очень нежелательные вопросы не только у Вилита, но и у его матушки. Поэтому, опустив плошку в воду, врачеватель не стал дожидаться, пока мазь остынет, и вежливо попросил:
— Подойдите, пожалуйста, ваше величество. Я перевяжу вам руку.
Увы, он опоздал.
Поднимаясь из-за стола, юноша внезапно замер, подняв к глазам лист с висевшей на краю восковой печатью, и удивлённо посмотрел на невозмутимого лекаря.
— Что это, господин Акций?
— Небольшая услуга автору письма и его адресату, — небрежно пожав плечами, тот сделал приглашающий жест, повторив. — Прошу вас, ваше высочество, мазь необходимо нанести не откладывая.
— Подожди! — огрызнулся сын императора, торопливо пробегая взглядом по корявым строчкам. — О боги, Юлису выдают за Авария!
— Видимо, да, — со вздохом повторил врачеватель.
— За этого лагира? — презрительно фыркнул Вилит.
Не услышав в его словах явного вопроса, собеседник счёл за благо промолчать.
Небрежно бросив листок на стол, принц подошёл к врачевателю, и усевшись на лавку, поинтересовался:
— Почему вы его вскрыли, господин Акций?
— Хотел убедиться в своей правоте, ваше высочество, — с прежней непринуждённостью ответил тот, осматривая руку.
— И как? — усмехнувшись, молодой человек зашипел, когда пальцы лекаря впились в отёкшие мышцы.
— Я угадал, — буркнул Акций, тронув мазь и с огорчением убеждаясь, что та всё ещё слишком тёплая.
— Вы знали, что Юлису собираются отдать за Авария? — удивился пациент.
— У меня были некоторые подозрения, — туманно ответил царедворец, решив не посвящать собеседника в подробности.
— Теперь, когда всё выяснилось, вы собираетесь отдать письмо государыне, господин Акций? — продолжал расспрашивать Вилит, морщась от осторожных движений, которыми врачеватель втирал мазь в кожу.
— Это не доставит ей удовольствия, ваше высочество, — сухо ответил тот, доставая из коробочки бинт. — Но может сильно навредить госпоже Юлисе. Вы же сами читали её предостережение.
— Да, — кивнул пациент.
— А мне бы этого не хотелось, — продолжил придворный.
— Думаете, с Аварием ей будет лучше? — усмехнулся юноша.
