Марина первые сценки не для посторонних глаз ещё во 'Дворце Грёз' видала. В 'Сордаровке' с ними тоже полный порядок был, хотя из круга общения до недавнего времени в них никто не отметился. Что там дальше будет-то? Сильно ли Рэда с Димкой активно наслаждаться жизнью по всяким укромным уголкам? Пока наблюдения Марины ни о чём, сильно переходящим в разряд 'для взрослых' не говорят. Но есть и поактивнее наблюдатели. Причём, в школе в их числе окажется не только Эрида. Интерес к определённым вопросам ой, как у многих очень серьёзно повысился.
Не довёл бы, как в случае с Эорен до покушения на убийство. В школе не у всех с мозгами полный порядок. До беды бы не дошло.
Может, из-за той же Эриды ни до чего серьёзного и не дойдёт. В современной оптике, особенно фотографической разбирается блестяще. Обнаружив в женской раздевалке и душевых замаскированные камеры, собрала всех и продемонстрировала. Визгу и писку было много. Плёнки тут же засветила, аппаратуру, хотя и видела её высокую ценовую категорию, конфисковала в свою пользу. Хозяйки у камер, впрочем, сменились довольно быстро. Разбирательство начинать не стала, хотя на таких камерах, как на оружии, имеются серийные номера, и при возможностях разноглазой выяснить имена покупателей не составило бы труда. Марина тогда только хмыкнула, если верить Сордару подобные номера в своё время он проделывал более успешно, хотя можно не исключать возможность взаимной договорённости. Времена были построже, мест для обозрения красот противоположного пола было куда меньше.
Эрида тогда только намекала, если у кого-либо обнаружатся фото обнажённой натуры, сделанные без разрешения изображённой, то у снимавшего возникнут очень большие сложности. Кто у разноглазой отец, знают самые тупые. Как борьба с подглядыванием сочетается с любовью самой Эр смотреть, как другие принимают душ, знает только она сама. Свои камеры в душевые она точно не приносила без разрешения никогда.
Запрет разноглазой может повлиять только на наличие камер, но не иных оптических приборов. В её силах запретить снимать, если этого не хотят. Но намного выше её, и вообще человеческих, запретить смотреть. Десятки и сотни художников и поэтов самых разных времён это охотно подтвердят. Если уж даже в главный мирренский религиозный текст попали описания совершенной формы груди жены какого-то древнего правителя, предполагаемого автора этой части произведения. Всё бы ничего, но кроме этой у него ещё пятьсот жён было, и масштаб для сравнения точно имелся.
Тогда Марина пыталась разобраться, кто же это такой, чрезмерно озабоченный. Под подозрением были все, реальных фактов не нашлось ни на кого. Хотя, проводись полноценное расследование, виновника или виновников нашли бы очень быстро, довольно большая стоимость всех камер говорили, скорее о том, что их было несколько.
Своими силами выяснить не удаётся ничего. Отнекивались все, хотя некоторых Марина пыталась взять на клинок, предъявляя прямые обвинения. Вопрос-то в определённом возрасте самый животрепещущий. Человек — животное, и ради реализации основного инстинкта способен пойти очень на многое. Марина достаточно 'Белых книг' в библиотеке Загородного прочла, а там про то, до каких низостей люди опускаются — на каждой странице по две колонки мелким шрифтом.
Либо у кого-то совершенно железная выдержка, либо Марина чего-то не понимает.
Даже девушек подозревала, не только ведь у Эр мозги на определённые темы переклинены. Причём, у неё ещё в относительно безобидном варианте. Сладенькие парочки из двух девушек чуть ли не в открытую демонстрирующие свои отношения, далеко выходящие за пределы нежной дружбы, в школе имеются, это непреложный факт.
Но как раз они в весьма высокой степени трусоваты. Хотя и получше противоположного пола умеют просчитывать последствия своих действий. Фотоаппараты имеются у многих, причём, у немаленького процента, как раз от разноглазой полученные.
Даже заподозрила было саму разноглазую, решившую пошутить таким своеобразным образом. Никто ведь, в итоге, не пострадал. Для разноглазой это главное. У неё хватает и денег, и умений. Есть, кого послать за покупкой, дорогую вещь несовершеннолетнему не продадут, попросят документы предъявить. Тут ещё и вещь, считай, к оружию приравненная.
При здравом размышлении, от обвинений в адрес Эриды приходится отказаться. Факты вещь упрямая, а они оказываются резко против. Первая найденная камера стояла слишком высоко, Эриду подсаживали, чтобы она могла рассмотреть, что там. Потом её рослая выпускница вообще к себе на плечи посадила, так оказалось устойчивее всего на мокром и скользком полу. Сама она туда бы не залезла, а Эр, таскающая стремянку находится где-то за пределами представлений Марины о реальном мире.
Потом Эр несколько набросков сделала с девушкой на плечах у другой, пропорции тел кого-то напоминали.
'Жаль, никто не догадался нас тогда снять. Такой бы кадр был!'
'Так не надо было плёнки светить. Может, был у тебя такой кадр, да ты его сама уничтожила'.
'Не. Такого кадра точно не было. Там по часам включалось, и этого перерыва в счётчике не было — тогда меньше всего народу собиралось'.
Марина тогда в неё подушку запустила, естественно, промазав.
Чьи-то ещё познания могли показаться подозрительными, но не помешанной на изображениях девичьих тел, Эр. Ей и так бывало разрешали с фотоаппаратом в душевые заходить.
Приходится признать наличие в школе кого-то не только с понятными возрастными проблемами, таковых и так так большинство. Но и с железной выдержкой и стальными нервами, а значит, потенциально опасного для Марины. Вероятно, в наступающем учебном году предстоит новое столкновение с неизвестным. Только на этот раз при столкновении с чем-то, потенциально опасным для расследования сразу привлечёт подготовленных людей, а не будет резину тянуть.
Выбоины от пуль на броне танка специально велела красным отметить. Эорен тогда могла серьёзно, вплоть до новой урны в семейном склепе, пострадать. Дальше промедление, пусть и не проходящее по категории 'преступных' допустила уже Марина.
Человек, сумевший так запрятать камеры сумеет в случае необходимости так же запрятать и мину. Сама Эр, во всяком случае, так делать прекрасно умеет. Вот только не все умения станет на деле применять. И в первую очередь, самые опасные. Вот только кто-то может ни перед чем не остановиться. И нанести удар, а Марина уже не в первый раз в жизни может оказаться потенциальной целью.
Пока очевидно — под особым вниманием надо держать всех с доходами сильно выше среднего, привыкших к вседозволенности и вдруг оказавшихся в месте, где их деньги не играют особой роли.
В первый день плавания Марина оказалась полностью предоставленной самой себе. Софи отправилась знакомится с новенькими, прихватив с собой Эр, уже успевшую с одной из них подружиться. Именно подружиться, безо всяких намёков на что-то другое, иначе Марина ничего в словах и взглядах разноглазой не понимает. Угрюмая Динка, не отошедшая ещё от расставания с сестрой увязалась за ними, собиравшуюся сидеть в своей каюте Коатликуэ тоже с собой потащили. Очевидно, для некоторого снижения у новеньких страха от 'звёздности' гостей. С той же целью с ними и Хейс отправилась, хотя понятно же, после плавания, они в лучшем случае ещё несколько лет не увидятся.
Сладкой парочке, кроме как друг до друга, ни до чего нет дела. Тем более, законная возможность уединиться на несколько дней.
Вечером разноглазая сама зашла. Вроде бы, в норму пришла боле-менее. Интонации и взгляды, памятные по тем ночкам, куда-то подевались. Только изредка что-то такое проскальзывает.
— Зря с нами не пошла, очень интересные девочки.
Марина только скалиться в ответ.
— Зря ты так. Они очень много как раз про тебя спрашивали. Четверо отдельные твои поединки видели. Одна так и вовсе все.
— Мне только поклонницы и не хватало.
— Зря ты так, — зачем-то повторяет Эр, — они даже теорию выработать успели, почему ты с нами не пошла, а их и вовсе видеть не желаешь.
— А вот про это я послушаю!
— Я вроде бы точно запомнила, — прикрыв глаза, несколько секунд беззвучно шевелит губами, — Точно! Вот это! 'У нас говорят, песок — это навсегда. Не обижайтесь на неё. Песчаные все страшно гордые. После одного выигранного, бывает, зазнаются. Мол, кто не знает того же, чего и они — даже внимания больше не заслуживают. Даже на собственных младших начинают смотреть как на пыль придорожную. Общаются только с такими же, как они. Чем больше выигранных боёв — тем ранг выше. Ценится только это — и больше — ничего. А она, Марина Оррокост, кажется её зовут?'
— Сонька что при этом сказала?
— Представляешь, ничего. Дина хотела, но я её одёрнула. Хейс и так очень умная, а Коатликуэ сама про песок ничего не знает. Ты меня просила не говорить, я всё-всё помню.
Дальше она сказала 'А она взяла очень много. Не помнят, когда кто-то взял столько же за первый год. Говорят, в прошлый раз подобного только Чёрная Смерть в этом возрасте добивалась. Вот и зазналась она совершенно по-страшному. Знает же, никто из всех нас на песке вообще не был. Вот и являемся мы для неё чем-то совершенно внимания не заслуживающим. Мы ей навязываться не будем. С песчаными только другим песчаным их же статуса нормально. Все остальных они презирают по-страшному. Чаще всего это прямо в лицо говорят. Ибо не любят, а большинство и не умеет, притворяться'.
— Разумная девочка, — хмыкает Марина, — как там её зовут? Не поздно ещё, схожу, познакомлюсь.
Эр хватает за руку.
— Я скажу, только умоляю, не делай ей ничего, как Рэде тогда, — говорит, а в глазах памятная по тем ночкам паволока и оттуда же интонации.
Марина с лёгкостью освобождает запястье.
— Слово Еггта, не буду никого обижать.
— И над именем обещай не смеяться.
— После Р меня сложно чем либо удивить. Ладно, вторым пунктом к тому же слову, обещаю.
Эрида опускает глаза, словно в чём-то виновата.
— У неё папа ловлей медуз занимается. Вот дочку Медузой и назвал. А по документам — полное биологическое название этого вида. Медуза Корнерот Архипелажный Северный — такое её имя полное. Но она ненавидит, когда к ней так обращаются. Просто Медуза — ещё более-менее нормальное имя.
Марина хмыкнула.
— Вот уж не помню, когда у нас закон, запрещающий давать детям дурацкие имена, приняли. Если ещё до её рождения — то уже можно имя менять. Если после — то до совершеннолетия надо ждать с переменой, раз уж нашлись такие придурки, что такое зарегистрировали. Точно теперь пойду на этот корнерот глянуть. Обязуюсь обращаться к ней только так, как она мне представиться. Ляпнет — Корнерот Северный — так и будет зваться.
Про себя Марина решает не говорить, в честь какого моллюска, причём тоже полным биологическим названием, по документам зовут Чёрную Смерть.
— Слушай, ты так и не сказала, это стрекающаяся плавающая форма полипа часом не твоя новая подружка?
— Нет. Та Инри. Самая маленькая из них, — Марина чуть не заорала 'разноглазая, тебя ещё и на детей потянуло!?'. Сдерживается, вспомнив, с точки зрения закона из категории несовершеннолетних сама Эр тоже не вышла, на её Дом древнее право не распространяется, — Медуза, как мне показалось, самая умная из них. Ты таких любишь. Она тебе должна понравиться, — и не поймёшь, прежние интонации разноглазой, или завуалированная двусмысленность.
— Кого мне любить или ненавидеть, предоставь мне самой разбираться. Медуза-то тебе чем нехороша? Самой же, вроде умные нравятся.
— Нравятся, да. Но, понимаешь, — Эр щёлкает пальцами, — она слишком усреднённая. Я всё яркое, необычное люблю. А она словно картинка в книжке, где изображена типичная девочка её возраста.
— А с этим-то что не так? Вроде бы, в нашем возрасте у большинства с внешностью полный порядок.
— Не все, как ты думают. Но Медуза и здесь — самая обыкновенная.
— Была бы обыкновенной — не находилась бы сейчас на этом лайнере, — резонно замечает Марина на прощанье.
Стук в дверь.
— Не заперто.
Марина заходит. Незнакомая девочка в парадной школьной форме удивлённо смотрит на неё. Ну да, они все пятеро в такой на причале были. Действительно, внешне ничего выдающегося. Средненько по всем параметрам.
— Привет! Я Марина. Пришла вот взглянуть, с кем мне ещё какое-то время в одних стенах жить.
— Привет. Я тебя на песке видела. Я Медуза, — в голосе буквально сквозит, насколько ей собственное имя не нравится.
— И в какой день?
— Первый. И последний. На награждении ещё.
— Что скажешь?
— Ты про свою силу знаешь куда больше меня.
— Бои не слишком нравятся?
— Все ходят, хожу и я. Не особо разбираюсь.
— Думала, на этом тут все помешаны.
— Значит, я оказалась права, ты на самом деле, столичная.
— Вроде, и не скрывала никогда.
— Это мне знакомые взялись доказывать, что ты с Острова. Таких не переубедишь. Но я же видела, что ты не местная. Хотя, кто-то даже говорил, будто знает, в какой школе ты учишься.
— Более чем не местная, — хмыкает Марина, — так ты и не догадалась, что Софи мне родная сестра?
— Как сестра? — девочка теперь удивлена по-настоящему, — Ты же песчаная, а она принцесса.
— Я, представь себе, тоже. Ты даже мой титул в младших классах учила.
Недоумённо мотает головой.
— Принцесса. И песчаная. Невозможно.
— Мир переворачивается? Привыкай! Это ещё не раз будет.
— Да поняла я уже. Сначала экзамен, потом билет этот на лайнер. Родители уже хотели деньги занимать, чтобы дорогу оплатить, да и с собой денег дать. Ведь в столице всё дорого, а общему уровню надо соответствовать.
Марина хмыкает. Ох, Пантера-Пантера, хитрюга ты наша!
— Насчёт соответствия уровню — можешь не волноваться, тратиться на это тебе практически не придётся. Но соответствовать — будешь.
— Как так?
— А вот так. Приедешь — узнаешь. Если сестрёнка не разболтает раньше. Хотя, ничего секретного в этом нет... Да не смотри ты на меня так, в жизни не поверю, будто вы тряпки не обсуждали.
— Ты же можешь не обсуждать, почему же думаешь будто другие — иные?
— Потому что не думаю, а знаю, — Марине обсуждать достоинства и недостатки чьего-либо внешнего вида только с Диной и не доводилось. Все остальные время от времени предпринимали попытки.
Медуза зачем-то обходит Марину кругом.
— Что смотришь?
— Поверить всё равно не могу. Ты песчаная. И принцесса.
— На какую из них не похожа. Учти, на будущее, у меня, как и у всех остальных ещё с пяток разных образов для разных ситуаций имеется. Это только Эрида... Да ещё Дина, пожалуй, всё время такие.
— Песчаные всё время ножи напоказ носят. Прямо, как ты.
— Ну, а принцессы часто ходят с длинными клинками. Примерно из тех же соображений, что песчаные. Благо, ни те, ни другие холодное оружие почти не применяют.
— Всё равно, не верится.
Марина грохает локоть на стол.
— На браслет мой глянь повнимательнее. Он один в стране такой. Да и в глаза мне посмотри, как следует. В трёх принцесс ты сразу поверила. Неужели четвёртая так сильно от них отличается?
