— Есть еще варианты?
— Да, — кивнул Като, — самый сложный, пятый вариант. Я отправлю тебя к своему учителю, он кое-что понимает в этих печатях, больше меня самого. Там не самое приятное место, ты быстро поймешь, почему, но если ты выживешь и научишься контролировать джуин, это будет твой шанс. Вернувшись в Коноху, я скажу, что ты погиб. И, если тебе интересно, я собираюсь уничтожить текущего главу Корня. Когда это произойдет, ты сможешь вернуться и жить спокойно. Правда, ты будешь подчиняться мне, но ничего сверхъестественного я не прошу. Это самый сложный вариант, все зависит только от тебя, но это твой шанс, Рьюго.
Мальчик задумался, и просто для проверки спросил:
— А есть еще варианты?
— Да, последний, шестой вариант. Я могу убить тебя прямо сейчас, чтобы лишить всех страданий. Но мне этот вариант не нравится, парень.
— Я хочу немного подумать.
— Думай.
Като, так и не взглянувший на ученика, просто ждал. Рьюго долго лежал, принимая решение, но тюнин даже не сомневался в том, какой выбор он сделает.
— Сенсей, я выбираю пятый вариант. Я хочу получить шанс вернуться в деревню.
Като улыбнулся:
— Я этому рад.
Глава 2/32
Тсунаде вышла из резиденции и глубоко вдохнула прохладный вечерний воздух. Ну вот, наконец и она научилась заканчивать дела В тот же день, в который они поступили. Пусть было уже поздно, но не настолько, чтобы ночевать прямо в кабинете. Сопровождение держалось поблизости, всеми силами стараясь не отсвечивать, и женщина неторопливо пошла к своему дому.
Несмотря на приятный вечер, мысли Хокаге были совсем не веселыми. Учиха Саске вместе с двумя гэнинами из команды Като вернулся еще тем утром и доложил, что Укитака-Нара и самого Минакуро не встретил. Однако намекнул, что Като вернется, ситуацию он контролирует. От такой наглости Тсунаде даже слегка опешила, но проглотила. Были причины. Сколько много подозрений ни вызывал Като, до странного движения, что происходило в Конохе, ему было очень далеко. Что-то готовилось. Корень, клан Сарутоби, клан Инудзука — что-то происходило, они к чему-то готовились. Но ее люди ничего не могли разузнать. Не могли, а может, и не хотели. В этой ситуации Тсунаде полностью доверяла только Като, который, несмотря на все свои тайны, был верен именно ей. Даже АНБУ не имели в ее глазах достаточного доверия. Как же тяжело без собственного клана. Но вопросы с наглого тюнина это не снимало, и по возвращении Минакуро придется на них отвечать.
Сопровождение, как и положено, остановилось на входе в клановый особняк. Женщина вошла, устало выдохнув.
— Тсунаде-сан, очень рад вас, так сказать, чувствовать, — донесся из комнаты знакомый голос.
Костяшки пальцев хрустнули в сжатом кулаке:
— Като! Какого биджу ты делаешь в моем доме?! Как ты сюда проник?!
Она вошла в комнату, из которой донесся голос, и посмотрела на разлегшегося на диванчике тюнина.
— Вообще-то меня впустила Шизуне-чан, так что я сюда не проникал.
Хокаге подошла к наглому помощнику, чтобы нанести несколько телесных повреждений, чтобы быстрее успокоиться, но остановилась. Като и без того выглядел не лучшим образом, и дополнительные повреждения были в данном случае... неуместны. Он был сильно истощен и ослаблен, Тсунаде использовала технику для диагностики и приступила к осмотру. Хотя внешне Като был относительно цел, внутренних повреждений хватало.
— Ваш хороший знакомый с длинным языком и бледной кожей пользуется весьма экзотическими способами причинять вред ближнему, — витиевато высказался тюнин, — и можно вернуть мне слух? Я ничего не слышу, а компенсировать другими чувствами утомительно.
— Компенсировать? — удивилась Тсунаде, переключившись на уши. — Ксо!
— Что, все так плохо? — грустно ухмыльнулся Като.
— Ты попал под Предсмертный Рев? — вопросом на вопрос ответила Тсунаде.
— Вполне возможно, но так что там со слухом?
Гений медицины проверила, все ли составные части слухового аппарата находятся в пределах ушной полости, и переключилась на тело.
— Придется полежать в госпитале, потребуется несколько операций, чтобы вернуть тебе слух. Как ты вообще в живых остался? Да еще и сам до сюда дошел?
— Умение и толика удачи, — ушел от ответа Като.
Тсунаде закончила осмотр, убедившись, что в данный момент жизни тюнина ничего не угрожает, но лечиться ему долго.
— Итак, что там произошло?
Като улыбнулся, грустно:
— Вам все с начала и по порядку?
— И без шуток, — кивнула Хокаге, — ты хоть представляешь, насколько противоречивая информация о тебе ходила в последнее время?
— Знаю, — кивнул Като, — большую часть я сам же и пустил. Вы же знаете, что Корень к чему-то готовится?
Тсунаде как-то даже проглотила все свои претензии.
— Да, знаю.
— Я догадываюсь, к чему. Не думаю, что вас попытаются сместить, но вот подвинуть — это как минимум.
— И что ты задумал?
— Помешать, — коротко ответил тюнин, — Данзо во главе Корня меня вполне устраивает, пока. Но вот во главе деревни... Нет, спасибо.
— И для этого ты устроил встречу с Орочимару? Ты хотел заручиться его поддержкой?
Като хмыкнул:
— А так похож на идиота? Естественно, нет. Но, я хотел, чтобы Данзо поверил, что мы со змеей заключили сделку. Это заставит его корректировать планы, готовиться и отсрочить активные действия. Мне нужно время, но уже не так много.
— Время? Для чего?
Като улыбнулся, точнее оскалился:
— Чтобы убрать Данзо.
Тсунаде нахмурилась.
— Не поймите неправильно, Тсунаде-сан, это не личное желание и не месть или что-то подобное. Но этой внутренней грызней ничего хорошего мы не добьемся. Корень — достаточно серьезная организация, но слишком много Данзо завязал лично на себя. Убрать его, и его помощники уже не будут представлять такой опасности.
Хокаге устало выдохнула и отошла, чтобы сесть на кресло.
— Так вот, как это бывает, да?
— Вы о чем? — не понял Като.
— Интриги. Теперь мы будет сражаться в невидимой войне с Данзо, да?
Тюнин ухмыльнулся:
— Не "мы", а "я", Тсунаде-сан. Вам не следует углубляться во все это, нет смысла. У меня есть силы и возможности самостоятельно все провернуть, но нужно время. Если что-то потребуется, я обращусь к вам, но постараюсь, чтобы вас... не забрызгало всей этой грязью.
— Я не боюсь марать руки, Като.
Тюнин поднялся, пусть и с трудом, но сев на диване:
— Я в этом не сомневаюсь. Но есть важный момент. Тот, кто хотя бы раз делал что-то плохое, даже если сам он добр, в следующий раз он вполне может это повторить. Давайте все оставим, как есть. Я буду делать плохие, но необходимые вещи, а вы будете меня осуждать за это, но терпеть, потому что это необходимо. И, если когда-нибудь я по какой-то причине еще раз перешагну черту, то вы сможете вернуть меня на место, Тсунаде-сан.
Женщина нахмурилась:
— Уже переступал?
— Да, и не особо этому рад.
Хокаге внимательно смотрела на своего помощника принимая это решение. Оказалось, это не так-то просто.
— Хорошо. Я не дам тебе переступить черту.
Като кивнул:
— Как мои ученики? Их жизни ничего не угрожало, но все же...
— В норме. Завтра выйдут из госпиталя. А вот тебе придется там полежать, несостоявшийся самоубийца. То, что произошло в Реке...
— Я этого не хотел, Тсунаде-сан. Просто наш общий знакомый ни на грош не ценит чужие жизни. Впредь я буду аккуратнее.
— Что? У тебя есть еще подобные безумные идеи? С кем на этот раз ты хочешь договориться?
Като улыбнулся:
— Это будет маленький секрет... пока.
— А что случилось с Рьюго?
Като отрицательно покачал головой.
— Плохо.
— Да, — и вновь грустно ухмыльнулся, — не видать мне теперь звания дзенина.
На этот раз Тсунаде так же ухмыльнулась:
— А вот здесь ты не прав. Приказ уже поступил мне на подпись, можешь готовиться. Сразу после выхода из госпиталя официально получишь повышение.
Като не понял:
— За какие достижения?
— За такие. Да, один из твоих учеников погиб, но я отчего-то уверена, что твой отчет подтвердит, что твоей фактической вины в этом нет. А вот судьба двух других учеников тебе, наверное, будет интересна. Анко написала заявку на перевод Футабе Корохи в свое подразделение и лишь немного опередила в этом Ибики Морино, подавшего такую же заявку. А из Корня мне пришло прошение на одобрение перевода Инахо Темуи. Обычно АНБУ неохотно принимают новичков, только для того, чтобы как-то сгладить кадровый голод. Но чтобы сразу три заявки на двух гэнинов из одной команды... Сам понимаешь, в твоих преподавательских качествах сомневаться после такого достаточно сложно.
Като опешил, несколько секунд тупо глядя на Тсунаде, а затем сам улыбнулся:
— Жизнь полна иронии, да?
— Не без этого, Като. Так что после выписки ты уже не будешь капитаном команды, а твои детишки разбегутся по другим подразделениям. А теперь отдыхай, я вызову меднинов прямо сюда.
— А конспирация?
— К биджу конспирацию!
Глава 2/33
Инахо вышел из госпиталя и с некоторым облегчением вдохнул чистый уличный воздух. Он уже знал, что учитель вернулся в Коноху и что вернулся один. И что сейчас он валяется где-то в госпитале, оправляясь после операций.
— Рьюго погиб, — прошептал парень одними губами, пытаясь понять, какие чувства они у него вызывают.
Но ощутил лишь пустоту. Ничего. Никаких чувств, только сосущая противная пустота. Фу тихо плакала в своей палате, он слышал ее, когда шел мимо. Она очень хотела казаться сильной, и у нее это неплохо получалось. Они ведь все втроем сразились с теми тремя синоби. Все шло по плану. Они победили. А потом их застали врасплох, и все кончилось. Именно тогда Инахо в последний раз видел своего друга. Именно тогда...
Не желая стоять на месте, гэнин побрел домой. По пути он все пытался что-то нащупать. Ведь что-то-то должно быть! Должно! Он не может ничего не чувствовать! Но ответом была только пустота.
Дома родители обрадовались его приходу. Да, они были рады, потому что он выжил, точнее, ему повезло выжить. Отец как-то сказал Инахо, что удача тоже является частью силы синоби. Порой стоит рискнуть, положиться на нее или поблагодарить, как в случае с Инахо, ведь ему повезло выжить. А вот сенсей учил, что удачи не существует. Либо синоби контролирует ситуацию, либо ее контролирует его противник. Нет удачи или неудачи — есть закономерности. Если долго ходить по скрипучей ступеньке, в какой-то момент она сломается под твоей ногой. Если рисковать часто своей жизнью, то в какой-то момент ты умрешь, и это будет не естественная смерть. Если ты не можешь объяснить событие, это не значит, что оно произошло случайно, это значит, ты не знаешь всей информации. Инахо хмыкнул. Он достаточно пообщался с Като-сенсеем чтобы понимать, что бы тот сейчас сказал. Смерть Рьюго не случайность, даже не стечение обстоятельств. Это ошибка. И сенсей осознанно бы назвал это своей ошибкой. Этот подход Инахо полностью перенес на себя. Если что-то случилось, подумай, не ты ли сам в этом виноват и, если виноват, признай это. Если нет, подумай, кто действительно виноват. В этом смысл. Не прятаться за отговорками, полуправдой, красивыми словами, обманом, не важно, обманываешь себя или окружающих. Смотреть на мир широко открытыми глазами и видеть таким, какой он есть.
— Ксо! — Инахо прошипел это едва слышно, лицо исказила гримаса ярости, по телу прошла обжигающая волна чакры.
Мама ахнула, прикрыв рот ладошкой. Отец понимающе кивнул, потеря напарника и друга... Он мог понять, что это.
— Простите, я буду у себя...
— Инахо, — отец притормозил его, — я знаю, тебе сейчас тяжело, но ты должен знать.
— Милый...
— Он должен знать! — настоял отец. — Сын. Я знаю, в последнее время ты близко общался с моим братом, Кансуке.
Гэнин остановился, вопросительно глянув на папу.
— Сын. Он умер. В тот же день, когда вы ушли на миссию.
Сердце пропустило один удар и забилось вновь. На фоне смерти друга эта потеря как-то... смазалась. И боли так и не появилось. Инахо кивнул и поднялся к себе.
Упав на кровать, он смотрел в потолок, пытаясь осознать все, что произошло. Но мысли сбивались, не желали формироваться в стройный поток. Он то вспоминал прошедшие деньки, то миссии, то совместные тренировки. Думать не хотелось, только вспоминать. Под сменяющиеся воспоминания Инахо провалился в неспокойный сон...
"Перед ними возникает высокий стройный мужчина в сером плаще.
— Так, так, так. Как интересно".
На Инахо обрушивается поток боли и страдания, вырывая его из беспокойного сна. Сердце бешено стучит в ушах, будто желая разорвать грудную клетку. Он вспотел, кровать мокрая от холодного пота. Дыхание тяжело и прерывисто.
— Нужно успокоиться.
Гэнин поднялся и через силу начал дышать глубоко и медленно. Сосредоточиться на чакре, замедлить ее ток — это способствует успокоению. Придя в относительную норму, он выглядывает в окно. Глубокая ночь, холодная, с привкусом холодной влаги. Спать не хочется, как и оставаться наедине с ночным кошмаром. Одевшись, Инахо покидает комнату так, как это не раз делал сенсей, — через окно. Глупая привычка.
Куда идти? Он знает место. Полигон, где они всегда тренировались. Туда, может станет легче...
Полигон. Ночь. Влажная трава под ногами, холодный ветер. На бревне под деревом, где Като читал свои "лекции", на своем пеньке сидит Фу, забравшись с ногами и уткнувшись лицом в коленки. Помятая одежда, растрепанные волосы. Она плакала.
— Давно ты тут сидишь? — Инахо садится на "свое" место, так же, с ногами.
Девочка лишь промычала, покачав головой, все же подняв взгляд на напарника. Она даже в мыслях не сумела это произнести. Не смогла. Синоби не должны быть безжалостны к себе! Она должна быть сильной! Она должна!
— Рьюго умер, — прошептала она.
Его жизнь оборвана. Для него все уже закончилось. Он больше не придет на встречу с Инахо, как делал это всегда. Они вдвоем не подберут ее по дороге к администрации. Не будет обычного обсуждения сильных техник и приемов, в которые с жаром вступали друзья. Он больше не отпустит скабрезную подколку про ее чувства к сенсею. Всего этого больше не будет. Никогда.
— Убит, — поправил Инахо.
— А... Угу... — только и могла согласиться куноити.
— Убит по ошибке сенсея...
Инахо поднялся. Все эмоции, будто исчезнувшие в образовавшейся внутри него пустоте, хлынули наружу. Его друг, товарищ, напарник. Убит.
— Но Инахо...
— Нет! Ты знаешь сенсея! Ты знаешь, он умен, предусмотрителен. Он говорил нам: там не будет синоби. Но они были! Это его ошибка! — в некогда живых изумрудных глазах гэнина поселился холодный нефрит ярости.
Он был слаб! Они были слабы! Все должно было быть не так! Рьюго не должен был умереть!
— Ксо!
Инахо рывком оказался у дерева и со всей силы ударил по стволу. Чакра, повинуясь его ненависти, сама хлынула в руку. Кулак с треском пробил кору и углубился по самое запястье. Тонкий ручеек крови появился из вмятины и медленно пополз по стволу вниз. Инахо вытащил свою руку и посмотрел на нее. Все не так, как было раньше. Не сплошной камень, и кусочки, будто чешуя, складывались, скреплялись. Он сжал и разжал кулак. Никакого сопротивления, как это было при "каменном" покрове. Повинуясь вновь вспыхнувшим эмоциям, ярости, ненависти... тоске и боли, обе руки покрылись "чешуей" маленьких нефритовых пластинок. Удар, и кулак с треском погружается в дерево. Второй, третий.
