— Вот как? — вскинув брови, собеседник растерянно пробормотал: — Почему же вы так решили? Из-за следов, которых никто не видел?
— Их видели ваша сестра, ваша приёмная дочь и я, — нахмурился младший брат губернатора, весьма задетый столь пренебрежительным тоном, и спросил: — Барон же к вам сегодня заходил?
— Да, — подтвердил чиновник. — Мы обсуждали поимку злодеев.
— Он был один? — ухмыльнулся молодой человек.
— С господином Мукано.
— А вы обратили внимание на его сапоги? — хитро улыбнулся гость.
— А что не так его сапогами? — вопросом на вопрос ответил хозяин кабинета.
— То, что сегодня он обулся в обычные, с плоской подошвой, — с превосходством объяснил младший брат губернатора. — Но в парке замка Канако, где он разговаривал с Хваро, на нём были кавалерийские с каблуками!
— Вы в этом уверены, господин Нобуро? — подался вперёд начальник уезда.
— Да, господин Сабуро, — величественно кивнул тот. — Я тогда обратил внимание, что господин барон беседует с каким-то невысоким, пожилым воином, и хорошо его запомнил. Сегодня, когда мы встретились в воротах канцелярии, на нём была та же одежда, но совсем другие сапоги! Вы помните, господин Сабуро, как позавчера ваша приёмная дочь рассказала о том приметном следе?
Откинувшись на низенькую спинку кресла, хозяин кабинета машинально кивнул.
— Так и господин Хваро тоже слышал! — вдохновенно вещал гость. — И предупредил своего наставника, чтобы тот поменял обувь!
Воспользовавшись паузой в его речи, чиновник проворчал:
— Есть ли у вас ещё какие-то основания подозревать господина Мукано в этих преступлениях?
— Есть! — победно улыбнулся молодой человек. — Серьги и шёлковые ленточки!
— Вы их тоже на ком-то видели, господин Нобуро? — с плохо скрытой издёвкой осведомился собеседник.
— Вы зря иронизируете, господин Сабуро, — насупился молодой человек. — Ни один ваш торговец их не узнал. Получается, ленточки и серьги привезли издалека. Ваша сестра сказала, что, судя по одежде, та простолюдинка была служанкой. Только много ли богатых дворян приехало в ваш город сразу после эпидемии?
— Но, возможно, это всё же следы двух разных людей? — задумчиво проговорил хозяин кабинета, поглаживая холёную бородку, повторив своё избитое утверждение: — В империи не одни кавалерийские сапоги.
— Ваша приёмная дочь сказала, что тогда в лесу и сейчас на дороге она видела одни и те же следы, — напомнил гость.
— Повторяю, господин Нобуро! — поморщился хозяин кабинета. — Не нашли там стражники следов кавалерийских сапог!
— Зато я нашёл их в пещере разбойников! — повысил голос младший брат губернатора.
— Вы что же, господин Нобуро, предлагаете мне вести девушку в лес? — не на шутку возмутился чиновник.
— Совсем необязательно, господин Сабуро, — поспешил успокоить его визитёр. — Ей достаточно взглянуть на мой рисунок. Уверяю вас, я изобразил всё очень точно.
— Передайте рисунок мне, — предложил начальник уезда.
— Нет, господин Сабуро, — покачал головой молодой человек. — Я должен это сделать сам.
— Это ещё почему? — насупился хозяин кабинета.
— Мне нужно ей кое-что сказать, — охотно, но неопределённо ответил гость.
— Скажите мне, я передам, — предложил собеседник.
— Нет, господин Сабуро, — упрямо покачал головой младший брат губернатора. Ему очень хотелось увидеть, как странная девица отнесётся к тому, что её возлюбленный замешан в стольких убийствах?
— Только в моём присутствии! — не допускающим возражения тоном заявил чиновник.
— Разумеется, господин Сабуро, — покладисто согласился молодой человек. — Я ни в коем случае не хочу нанести урон репутации вашей приёмной дочери.
Джуо Андо едва не взвыл от обиды и разочарования. Человек, на которого они с матерью возлагали столько надежд, его просто проигнорировал! Причём с таким пренебрежением, которое задело даже привыкшего к унижению младшего писца.
А он всего лишь пытался предупредить о том, что начальнику уезда известно об их встрече в гостинице. Хотел рассказать о придуманном им объяснении, чтобы младший брат губернатора знал, как ответить, если Сабуро вдруг спросит, о чём они там говорили?
Однако знатный молокосос надменно прошёл мимо, даже не пытаясь выяснить, в чём дело? Хотя за время их знакомства Джуо Андо никогда не беспокоил его по пустякам. В душе вновь зашевелились сомнения, которые младший писец давно и старательно гнал от себя. Вот только подслушанный сегодня разговор Рокеро Нобуро с господином Окэдо заставил тлеющий огонёк подозрений вспыхнуть с новой силой.
Кажется, молодой человек не собирается помочь им с матерью наказать Бано Сабуро за все его мерзости, в том числе и за обман Сына неба, который приравнивается к государственной измене!
Похоже, рыжеусого болтуна интересует только барон Хваро, с которым тот поцапался из-за какой-то ерунды, а до всего остального ему и дела нет.
Младший писец вспомнил его очередное обещание "во всём разобраться" и зло ощерился. Они с матерью рассказали ему о подозрительной приёмной дочери начальника уезда. Но младший брат губернатора даже не сумел добиться начала официального расследования. Или он даже не пытался это сделать? А теперь, позабыв о своих посулах, пытается отыскать любой, самый абсурдный предлог, чтобы обвинить Хваро в каком-нибудь преступлении.
Раскопал где-то историю о мертвецах, найденных сестрой Бано Сабуро в лесу. Те люди, скорее всего, просто умерли от петсоры. После снятия "стены мечей" таких трупов находили много и в самых неожиданных местах.
Но начальник уезда слушал только свою полоумную сестрицу. Стражники, которых посылали в лес, потом рассказывали, что нашли только обглоданные кости и клочья одежды. С ленточками вообще всё понятно: бедняки купили их у бродячего торговца, или Амадо Сабуро просто принесла их из монастыря и про следы всё придумала, чтобы набить себе цену.
Ева услышав эту историю, младший писец сразу догадался, что те люди просто хотели спрятаться в лесу от петсоры, но не успели, заразились и умерли. Так что ни барон, ни его наставник тут ни при чём. Ну в самом деле: зачем им могла понадобиться смерть каких-то простолюдинов? Денег у них нет, угрожать им богатому землевладельцу нечем.
Джуо Андо успел хорошо узнать господина Хваро, никогда не замечая за ним бессмысленной жестокости. Тот скорее слишком мягкосердечен.
Мужчина воровато оглянулся. Внутренний двор по-прежнему оставался пустынным. Чиновники усердно трудились, с нетерпением ожидая обеда, а всех стражников ещё утром разослали с поручениями. Когда требуется как можно быстрее отыскать убийцу знатного дворянина и его дочери — не до занятий боевыми искусствами.
Пригнувшись, младший писец двинулся вдоль стены канцелярии к окну кабинета господина Сабуро. Сняв шляпу, он осторожно прижался ухом к бумаге и затаил дыхание.
Молодой человек и начальник уезда разговаривали тихо, но Джуо Андо прекрасно различал каждое слово.
По мере того, как до него доходил смысл их беседы, губы дворянина кривила полупрезрительная усмешка, а в душе поднималась чёрная волна негодования.
Ну кто в здравом уме станет убивать невесту с таким приданым? Живая дочь рыцаря Канако принесла бы барону больше пользы. Неужели мальчишка не понимает такую простую вещь?
Младший писец насмешливо фыркнул: "Тогда младший брат губернатора — просто глупец!"
"Только что же это получается? — растерянно подумал Джуо Андо. — Вместо того, чтобы помочь разоблачить и наказать Сабуро, он вступил с ним в сговор против Хваро? А как же мы с мамой?"
"Вот же мерзавец! — зло ощерился чиновник. — Да он с самого начала не собирался нам помогать!"
Зло зашипев сквозь стиснутые зубы, Джуо Андо нахлобучил старую шляпу и направился к лестнице. Поднявшись на веранду, он увидел, как с противоположной стороны с неё торопливо спускается Рокеро Нобуро.
Отворив дверь в комнату, младший писец постарался как можно незаметнее проскользнуть на своё место. Усевшись за стол, он положил перед собой лист бумаги, любовно расправил его и замер от молнией вспыхнувшей мысли.
"Что, если обо всём рассказать барону?"
"То есть, не всё, — тут же поправил он себя. — А только о том, что Сабуро и Нобуро считают его замешанным в убийствах."
Такие подозрения могут сильно попортить любую репутацию. Хваро молод, но богат и влиятелен. Он сделает всё, чтобы защитить свою честь. Тогда эти двое сильно опозорятся перед всем уездом, а в глазах губернатора предстанут некомпетентными служащими, несоответствующими своим должностям!
Младший писец даже зажмурился в предчувствии столь радостного момента. Конечно, это совсем не то наказание, которое заслуживает Сабуро за свои мерзости. Но пусть будет хотя бы так, чем он по-прежнему останется у начальства на хорошем счету.
"Вот только Хваро, кажется, приглянулась его приёмная дочь? — озабоченно подумал Джуо Андо и усмехнулся. — Но, может, барон уже потерял к ней интерес? И она всё-таки обычная девка, а тут речь идёт о чести рода. Хваро такие мелочи не остановят".
Ужасно довольный столь блестящей идеей, младший писец взял с подставки кисть и, прежде чем начать писать, окинул взглядом комнату.
Побросав все дела и даже позабыв об обеде, его коллеги, сгрудившись возле стола господина Окэдо, бурно обсуждали то, о чём сегодня, наверное, говорят в каждом доме уезда: о преступлениях и подозрениях.
Глава II
Некоторые вещи лучше не вспоминать.
Большой господин, лишь ты один
ясен, как зеркало, чист, как вода.
Ты всё поймёшь, ты правду и ложь
различишь без труда.
Гуань Хань-цин.
Обида Доу Э
Когда всадники удалились метров на двести, Ия с трудом подавила рвущийся из груди вздох разочарования. Хваро так и не оглянулся, чтобы посмотреть на неё.
"Стихи писал, — подавленно усмехнулась она. — В любви признавался. А тут даже ни разу не взглянул. Какие всё-таки мужики бесчувственные. Я же тут чуть не погибла. Или невеста ему так дорога, что сейчас он просто не может думать ни о чём другом?"
Последняя мысль неприятно царапнула душу. Но, едва подняв голову, Платина поймала такой недовольный взгляд супруги начальника уезда, что тут же обо всём позабыла и пролепетала скромно потупив глазки:
— Простите мою дерзость, старшая госпожа. Но я должна была предупредить господина.
— Довольно! — резко оборвала её женщина, многообещающе предупредив: — Дома поговорим.
— Да, старшая госпожа, — покаянно вздохнула собеседница.
С иронией наблюдавший за их разговором господин Сетошо обратился к десятнику:
— Господин Кимуро, как далеко ещё господин Томуро с городской стражей?
— Через час или полтора они будут здесь, — прикинув, ответил тот.
— Тогда не стоит их ждать, — заявил дворянин, вновь взгромоздившись на тележку. — Поехали.
Ия хотела возразить, напомнив, что люди устали, но под тяжёлым взглядом супруги приёмного папаши прикусила язык.
Слуги обречённо переглянулись, но без возражений взялись за оглобли, упёрлись в зад повозки, и после некоторых усилий та вновь покатила по дороге.
Платина пошла пешком, стараясь не обращать внимания на сжатые в куриную гузку губы госпожи Азумо Сабуро. К чести телохранителя её супруга, тот тоже не стал садиться на тележку, а шагал рядом, расспрашивая господина Сетошо о нападении разбойников.
С городскими стражниками они встретились уже на главной дороге. Выслушав господина Кимуро, сотник без колебаний выделил десяток подчинённых, чтобы те помогли добраться до дома семье начальника уезда. Измученные слуги наконец-то смогли немного перевести дух. Возчики и носильщики с недоумением таращились на влекомую людьми телегу.
Самые смелые пытались расспрашивать их о том, что случилось? Те поначалу охотно рассказывали о нападении разбойников на свадебный караван дочери рыцаря Канако. Однако господин Кимуро скоро пресёк болтовню, приказав слугам и стражникам помалкивать.
Уже в виду городских ворот им повстречался потрёпанный фургон какого-то дворянина. Пожилой, благообразного вида старичок уже знал о разыгравшейся трагедии и теперь горел желанием услышать подробности. Разумеется, ни господин Кимуро, ни господин Сетошо не смогли ему в этом отказать, из-за чего по прикидкам Ии они попали домой минимум на полчаса позже.
У ворот усадьбы супруга начальника уезда, церемонно поклонившись, поблагодарила спутников за то, что те согласились их проводить, пожелав на прощание всех и всяческих благ. Сетошо ожидаемо сослался на свой долг помочь семье благородного господина Бано Сабуро, высказав убеждение в том, что Вечное небо не оставит милостями их дом.
Войдя вслед за хозяйкой в распахнутые ворота, Платина торопливо устремилась в сторону уборной. Не то чтобы ей так уж приспичило, просто попыталась отсрочить неизбежную головомойку. Сейчас на старшую госпожу набросятся с расспросами наложницы и какое-то время той будет не до приёмной дочери мужа.
На лестнице главного зала девушку встретили Эгоро и Ошо. Но прежде чем те успели что-то сказать, Ия махнула рукой, выкрикнув на ходу:
— Простите, госпожи наложницы, но я очень спешу!
И, подхватив подол платья, вихрем промчалась вверх по ступеням.
Молодые женщины озадаченно переглянулись, потом одна из них что-то сказала другой. Дружно прыснув и прикрывая рот ладошками, они поспешили к главной жене своего мужа, неторопливо шествовавшей им навстречу в сопровождении целой толпы служанок.
В противоположных дверях зала девушка столкнулась с третьей госпожой наложницей. Прежде чем Платина успела проскочить мимо, та крепко вцепилась в её рукав.
— Ио-ли?! Почему вы здесь, а не в доме господина Хваро? Где господин и старшая госпожа? Что случилось?!
— Простите, Анно-ли! — скривилась приёмная дочь хозяина дома. — Живот скрутило, сил нет! Старшая госпожа тоже здесь. Она вам всё расскажет. Это ужасно!
— Что?! — вытаращив глаза и захлопав ресницами, пролепетала собеседница.
Воспользовавшись её замешательством, девушка ловко выдернула гладкий шёлк рукава своего платья из цепких пальчиков третьей наложницы и почти бегом бросилась мимо прудика к проходу на задний двор.
Слуги и служанки с удивлением смотрели на спешившую Ию, но останавливать и приставать с расспросами никто не стал. Пусть и самая младшая, но всё же госпожа.
Закончив свои дела, она поспешила в баню, где застала тамошнюю служанку за мытьём полов. Та помогла ей умыться, а девушка рассказала о том, что случилось со свадебным караваном дочери рыцаря Канако. Не на шутку перепуганная банщица убеждённо заявила, что это всё из-за петсоры, ибо до эпидемии в этих местах о подобных злодействах слыхом не слыхивали.
За то время, пока Платина приводила себя в порядок, старшая госпожа уже успела проследовать в свои покои, возле дверей которых толпились служанки, жадно ловя каждое слово, долетавшее сквозь тонкую дверь.
Рассудив, что там и без неё полно народа, Ия спокойно направилась в свою комнату, которую уже начинала считать домом.
