Астория действовала по настроению. Временами ходила за мной, даже сама этого не осознавая, утыкалась лбом мне в спину, когда я останавливался, и удивлённо хлопала ресницами, недоумевая, что она здесь делает, временами целенаправленно оккупировала меня, отгоняя остальных претенденток, а иногда и вовсе садилась в сторонке, надев свою пляжную шляпу с широкими полями, и читала что-нибудь на планшете, замаскированном — от маггловских глаз — под тонкую книжку, иногда от прочитанного вскрикивая в ужасе или начиная тихонько хихикать.
Мы купались, загорали, играли в подвижные игры и снова купались. Игры были маггловские — из девушек квиддичем никто особо не интересовался, а вот традиционные или современные маггловские развлечения оказались вполне ко двору. Поэтому мы запаслись инвентарём — кольца и шпаги для крокета, тарелка для метания, мячи и сетки для футбола и волейбола. В волейбол, правда, обычно играли девушки, разбившись на пары, предоставляя мне роль стороннего наблюдателя. Впрочем, глупо было возражать — я очень быстро понял, что они мне предоставляли прекрасный шанс полюбоваться стройными и гибкими девичьими фигурками в купальниках, тянущимися вверх, изгибающимися и прыгающими, и спокойно, без суеты, оценить и сравнить. Чем я и занимался, делая вид, что занят очень важным делом — веду счёт.
Поиграть в крокет или с тарелкой звали и меня, а вот футбол, наоборот, без меня не обходился. То есть, сразу это ещё не было очевидно, но когда я решил немного дать сачка, то сначала Лиза с Асторией продули с разгромным счётом, а потом, когда они разделились по-другому, Панси с Дафной отчего-то сцепились как две кошки, и мне показалось, ещё минута — и только шерсть полетит во все стороны. При этом в борьбе за мяч они ещё и умудрились больно стукнуться лодыжками, что не добавило им хорошего настроения. Упав на песок, они сердито смотрели друг на дружку, и из прекрасных глаз в четыре ручья безмолвно текли слёзы. Я достаточно быстро оказался рядом и протянул им руки, помогая встать.
— Пойдёмте, искупаемся, — предложил я.
— Пойдём, — вздохнув, согласилась Панси и с намёком подняла раненую ножку.
Притянув за талию, я подставил ей плечо, и она повисла рукой у меня на шее. С другой стороны я подхватил Дафну и практически понёс их к воде — они лишь успевали подпрыгивать на здоровой ноге. Астория повертела в руках мяч, глядя на Лизу, та ей кивнула, и они остались играть один на один, что было правильно — уровень мастерства всё-таки стоит повышать! В воде Панси с Дафной, став невесомыми, совсем на мне повисли, обвиваясь вокруг. Потом Панси отцепилась и двинулась вокруг меня, а Дафна, сделав то же самое, заключила подругу в объятья. Крепко прижавшись друг к дружке, они требовательно посмотрели на меня, и я поспешно обхватил обеих. Панси, которая, собственно, и заехала Дафне по ноге — совсем не по той, кстати, у которой был мяч — положила ей на плечо голову, а Дафна потёрлась о неё ухом. И что, спрашивается, на них нашло?
Мы выбрались на кромку воды и сели там. Дафна, наморщив носик, разглядывала ушибленное место на голени прямо над подъёмом стопы. Я взял её лодыжку в руки и поднёс к губам, целуя.
— Уже не так сильно болит! — с довольной улыбкой сказала она. — Не останавливайся, пожалуйста, продолжай лечение!
Я поцеловал ещё несколько раз, и она кивнула мне на Панси, которая тоже протягивала мне ушибленную конечность. С видом и энтузиазмом заправского целителя я принял на излечение новую больную. Ковыляя, подошла Астория и уселась рядом.
— Вот, — сказала она, поднимая лапку. — Только что подвернула!
— Ты на другую хромала! — заметила Дафна.
— И что? — спросила она.
— И ничего, — пожала плечами Дафна. — Я просто отметила.
— Правильно отметила, — согласилась Астория и подняла вторую ножку: — Вот, эту тоже очень надо полечить!
Пока я её лечил, попеременно возвращаясь к Панси и Дафне, в ряд с ними уселась Лиза, тоже протягивая ножку.
— И ты что-то подвернула? — с любопытством спросила её Панси.
— Не-а, — помотала она головой. — У меня это... меланхолия и затяжная депрессия на почве неразделённой юношеской влюблённости, вот!
— Страшное дело! — согласилась Панси. — Тут требуется вмешательство опытного специалиста!
После этого в футбол обязательно звали играть меня. Я брал в команду Асторию, и мы гоняли три на два. И тут меня уже удивила Лиза. В первый раз так вообще застала врасплох. Я как раз обводил Дафну, прокинул мимо неё мяч и перепрыгнул через запоздало подставленную ногу. В следующий миг я обнаружил себя в горизонтальном положении на распластавшейся подо мной Лизе. Упорные занятия физкультурой дали нужный эффект, я успел изрядно обрасти мышцами, — да и подрос тоже, — и она упорно старалась не морщиться от боли, хотя мне было видно, что дух я из неё вышиб. Хорошо, хоть успел одну руку выставить перед собой, а другой поймать её в объятья, когда она выскочила на меня из-за угла, и мои руки смягчили и её столкновение с песком, и последующее моё приземление сверху. В остальном, конечно, наше взаимное расположение было более, чем двусмысленным — особенно та моя рука, что оказалась между нами. Я искренне надеялся на две вещи — что, во-первых, никто, включая Лизу, не заметит, где эта рука лежит, а во-вторых... во вторых, я надеялся, что вставать прямо сейчас мне не придётся. И что Лиза, опять же, ничего не замечает.
— Интересно, ему так удобно? — послышался голос Дафны.
Они втроём обступили нас вплотную, заслоняя солнце.
— Думаю, что да, — задумчиво ответила Панси. — Турпин же не очень костлявая, правда?
— Похоже, как раз сейчас Алекс и пытается это выяснить, — авторитетно заявила Дафна.
Астория присела рядом на корточки, участливо заглядывая мне в лицо.
— Лексик, милый, тебе не больно? — спросила она, только что не сюсюкая. — Ты ничего не отшиб? Ответь, не молчи, я так волнуюсь!
Лиза наконец пошевелилась, чтобы прикрыть ладошкой рот, и начала мелко трястись.
— Руку убери, наглец! — шёпотом выдавила она сквозь смех.
Поняв, что меня застукали, я поспешно сделал, что мне сказали.
— Ему, похоже, не понравилось, — сочувственно заметила Дафна.
Уж кто бы говорил! По крайней мере, Лиза при этом не пытается меня прибить, как некоторые совсем недавно!
— О, ему понравилось! — уверенно возразила она. — Если я правильно понимаю, ему очень понравилось!
— Ещё громче об этом труби! — прошипел я, и она заливисто расхохоталась, приведя меня в ещё большее смятение.
— Погоди, — попросила она, — дай мне из-под тебя вылезти!
Я приподнялся, высвободил из-под ней руку, и она выползла, поправляя — о, Мерлин, дай мне сил! — сбившийся купальник. Я тут же плюхнулся обратно в песок.
— Чур, я следующая! — заявила Астория.
— У тебя ещё не выросло! — строго ответила ей Панси. — Следующая — я!
Дафна, как я и ожидал, участвовать в этом состязании не стала. По понятным причинам. Я развернулся и пополз в сторону воды, до которой, как оказалось, было достаточно далеко. Однако, то, что она была сильно прохладнее воздуха, помогло мне достаточно быстро, и я наконец смог сесть. Пришла Дафна, уселась рядом, — по грудь в воде, — и прижалась к плечу.
— Везёт же некоторым! — сказала она после пары минут молчания. — И почему у меня всё, не как у людей?
— Нам некуда торопиться, милая, — откликнулся я, целуя ей руку. — У нас с тобой вся жизнь впереди!
— Ты так говоришь, словно знаешь, что всё будет хорошо, — вздохнула она.
— Всё будет хорошо, потому что у меня есть ты, — улыбнулся я.
— И Панси, — поправила она.
— И Панси, — согласился я. — И Астория.
— И Астория, — кивнула она.
Несмотря на старания Панси, так же искусно меня подловить у неё не получилось — она вроде и подготовилась, и бросилась мне под ноги, но... пролетела мимо, свалившись на песок. Дафна тоже с этим не справилась, зато Лиза ещё несколько раз продемонстрировала мастерство, искусно заваливая меня на песок точнёхонько поверх себя, хоть я уже и был наготове и делал всё возможное, чтобы увернуться. Как мне показалось, Дафна с Панси, пытаясь проделать этот трюк, действовали более прямолинейно, в то время, как она моментально оценивала ситуацию и точно рассчитывала, где ей нужно оказаться в следующий момент. А может, у Панси с Дафной такого стимула не было, и интерес был чисто спортивным — я же и так уже их!
— Я переживаю за Белинду, — как-то пожаловалась Лиза, когда, опустошив выданную её тётушкой корзину для пикника, мы все отдыхали после обеда в тени большого зонтика, уткнувшись в свои книжки.
— В каком смысле? — спросил я.
— Ей шесть недель осталось, — вздохнула она, — а Сириус всё не желает просыпаться! Представляешь, родится ребёнок...
— Это Сириусу нужно переживать, что у него ребёнок родится в его отсутствие, — возразил я. — Белинда среди друзей и тех, кто её любит.
— Ей нужен Сириус, — откликнулась Лиза. — Никакие друзья любимого не заменят.
— Мама практически ничем, кроме противоядия, не занимается, — вмешалась Дафна. — Смешивает по полсотни новых составов в день, отсеивает те, что могут навредить здоровью, и оставшиеся десять скармливает Сириусу. Я нисколько не сомневаюсь, что до октября она обязательно найдёт наконец нужное зелье.
— Спасибо тебе, — с чувством сказала Лиза и потянулась, чтобы сжать ей запястье. — Спасибо вам всем.
— Да глупости какие! — проворчала Панси. — Не чужие же люди!
Самым ценным в этих недолгих каникулах была свобода. Родители решили, что мы вполне способны сами справиться с жизненными невзгодами, и поместье было полностью отдано в наше распоряжение — папа даже не появился, чтобы дать мне инструктаж по тому, что где искать, а лишь прислал длинное письмо с указаниями — саламандр кормить отборным антрацитом, ковёр-самолёт не топтать, груши-дички не рвать. Впрочем, последнее и так понятно — кому же охота, чтобы выросли уши, как у осла?! Кто-нибудь из девушек — включая, кстати, и Лизу — поднимался чуть раньше остальных и занимался завтраком. На меня обычно возлагались более мужские дела — к примеру, чтение утренней газеты и мужественное выпячивание подбородка. Дров не было, и я колол орехи. Голыми руками, вызывая, конечно, бурные восторги и просьбы потрогать бицепс. Я надувал грудь и сгибал руку под восторженные вопли поклонниц. Правда, как раз в этот момент меня обычно будили, не давая досмотреть, чем же заканчивалось ощупывание моих мышц, которые отчего-то после пробуждения оказывались не такими уж и большими. Эх!
После завтрака мы отправлялись на небольшую прогулку. Папа уже завершил свой проект, — поэтому мне и нужны были инструкции, — и поместье пересекала, живописно вплетаясь в овраги и рощицы, петляя между холмами и пересекая ручьи, миниатюрная железная дорога с почти что игрушечными семафорами, умильными стрелками, захватывающими дух мостами и парой красиво отделанных вокзалов, для которых даже выделен был отдельный домовой, теперь заносчиво требовавший именовать его станционным, и никак иначе. Девушки садились в специально приспособленный вагончик, в котором четыре кресла были размещены в один ряд с двумя столиками, по два кресла на столик соответственно. Я натягивал форменный картуз и особые железнодорожные штаны с широкими помочами, давал свисток и медленно трогал. Паровоз набирал ход, натужно пыхая двумя поршнями, а девушки приступали к утреннему кофе, пока я в поте лица крутил хвосты саламандрам в топке. Ах, ну да, отборный антрацит!
После первой недели очень бурного отдыха с заплывами и спортивными баталиями мы понемногу вошли в ритм, и вечером, когда добирались в Манчестер, ещё оставался незанятый вечер, и мы садились играть в карты. Вообще карточные игры — из тех, что немного более серьёзны, чем прочие — не очень приспособлены к тому, чтобы играть впятером. К примеру, в бридж играют четверо и только четверо, для игры в джин идеальное число — три, а в покер мы играть даже и не думали, поскольку денег нет, а играть на раздевание... хм... не все, в общем, оказались согласны. Хотя один смельчак и внёс предложение, за что и был нещадно бит подушками. В итоге, мы играли в вист, черви или пики с выбыванием по кругу. Требовалось немного изменить турнирную запись, но в итоге и так неплохо получилось.
За игрой и разговорами в основном и проходили вечера. Днём общаться было откровенно лень — жара иногда стояла такая, что, казалось, открой рот, и влага сразу начнёт испаряться прямо оттуда. Вечера же, да ещё и тремястами километрами севернее, приносили прохладу, заставляя девушек укутывать голые плечи в накидки и шали, — или подсаживаться плотнее мне под тёплый бок, — и одновременно располагали к беседе, которую мы вели за столом на открытой террасе в зеленоватом свете стоящей посередине лампы с парой сотен светлячков. Лиза рассказывала про своё детство в Корнуоле, про сестру, которая сначала мечтала стать великим зельеваром, а потом ни с того ни с сего вдруг подалась на курсы свах, про родителей, гостивших прямо сейча, к слову, в нашем доме в Лондоне. Мистер Турпин был знаменитым мужским портным, и, по словам Лизы, никто не умел снимать мерку шаговой линии лучше него. Миссис Турпин работала, как ни странно, в банке Гринготс. Оба такие характерные выпускники Рейвенкло с разницей в пару лет, сосватаны были ещё в нежном возрасте, и сейчас живут и души друг в друге не чают.
Панси, оказывается, собирала рассказы про своих родителей. Не про папу с мамой, а про тех... В общем, про Розье, а не про наших родителей. Чёрт, в общем! Как-то эти её исследования прошли мимо меня, а она, по её словам, после пропажи близкого человека стала искать следы остальных, с кем была связана её судьба. Эмилия, понятное дело, была очень красивым человеком... девушкой. Розье же совсем молодыми были, когда погибли. Оправдывать их глупо, да Панси и не пыталась — оба были самыми настоящими Пожирателями Смерти, ничем не лучше той же Нарциссы или Беллатрикс. Жаль было красивую пару, которая, едва успев обзавестись ребёнком — хорошенькой дочкой — тут же сгорела в том, что мы называем Первой Магической Войной, но по эпичности могло затмить лишь канувшую в глубину веков битву между двумя деревушками Вилларибо и Виллабаджо в итальянской глуши, где всё население, составлявшее около девяноста трёх человек, поголовно вымерло в результате кровавой драмы, развернувшейся, когда один из вилларибовцев вернул свояку из Виллабаджо плохо помытую сковородку.
