— Это понятно, Бена, — мягко сказала Чаквас. — И ты не одинока. Я не буду уточнять, но очень многие нормандовцы чувствуют себя примерно так же. Для нас всех это вторжение — большая неожиданность, этого нельзя отрицать. И, тем не менее, мы успели узнать об этом вторжении заблаговременно. Поэтому скажу так: всё время до вторжения — наше. И каждый из нас постарается провести это время как можно лучше. Постарается, Бена.
— И...
— И, тем не менее, Бена, это означает, что ты не делаешь никаких ошибок. Это — твои взаимоотношения с Джоном. И только вам двоим решать, как они будут развиваться. Только, пожалуйста, Бена, если у тебя будут вопросы, любые сомнения, просто потребность поговорить — приходи в любое время.
— Спасибо, Кари. Я немного... успокоилась. — Бенезия встала. — Я обещала Джону, что я... отдохну. И я действительно отдохнула. Уже отдохнула.
— У Джона заканчивается время старпомовского обхода, Бена, — сказала Чаквас, поднимаясь с кресла. — Потом он заступит на старпомовскую вахту у Звёздной Карты. Я бы советовала тебе вернуться в свой салон и выспаться. А потом, как ты и планировала, ты придёшь к Джону в его каюту. И поступишь правильно, Бена. Не забывай, что Джон хотел, чтобы ты хорошо отдохнула.
— Намекаешь? — Бенезия впервые за последнее время несмело улыбнулась.
— У тебя всё с Джоном получится, Бена, — ответно улыбнулась Карин. — Всё будет так, как вы захотите оба. И скажу так: у вас всё будет хорошо. У обоих.
— Спасибо, Карин, — матриарх направилась к двери кабинета, сняла защёлку, вышла в коридор Медотсека, скользнула взглядом по опущенным жалюзи. Чаквас не спешила их поднимать, возможно, она откроет их только тогда, когда гостья выйдет из Медотсека. Не раньше.
Врач не провожала Бенезию взглядом. Ей было ясно: азари стремится освоиться в обычной жизни. Потому что возвращение из 'кокона' — опыт, который не только уникален, но и крайне сложен. Особенно — для разумного, кто постигает этот опыт на себе. Матриарх нервничает, волнуется, боится, опасается... Такой 'букет' ощущений и чувств, часто противоречивых, импульсных. Хорошо, что Бенезию спас именно Шепард. С Джоном рядом она будет счастлива. Только с Джоном. Пока — только с Джоном. Независимо от того, будут или не будут у них общие дети. А если Джона полюбит дочь Бенезии... Что-ж, это хороший вариант. Джон достоин того, чтобы его любили очень многие разумные.
Бенезия шла к своему салону. Шла обычным шагом, не быстрым, но и не медленным. И нормандовцы, которые обгоняли азари или шли ей навстречу, уже не смотрели на неё с беспокойством или настороженностью. Матриарх чувствовала их взгляды и радовалась: разговор с Карин удался. Карин выслушала её и сказала гораздо больше ценного, важного и нужного, чем Бенезия могла бы ожидать. Она смогла развеять острые, неприятные сомнения, поддержать желания и стремления. Карин смогла понять её намного глубже, чем это доступно любой азари. Человек, землянка поняла её настолько полно... Насколько же мало знают азари о людях. Насколько мало...
Дверь салона тихо открылась. Бенезия шагнула в привычный полумрак. Несколько секунд — и дверь встала на место, перекрывая проём. Старшая Т'Сони не стала включать свет, прошла к креслу, села, нащупала стоявший на полке пакет с пайком, положила пакет на колени, раскрыла. Пластиковые ложка, вилка, нож. Может быть, люди используют эти столовые приборы как-то по-другому, но сейчас для Бенезии это было несущественным. Сейчас она хотела перекусить и лечь спать.
Поев, матриарх сложила обёртки в пакет, вернула пакет на полку. Почему-то ей не сразу захотелось разжать пальцы. Она медлила и находила это промедление важным и необходимым. Сон — это хорошо, но бодрствование, свобода выбора и общение со столькими интересными разумными — ценнее и нужнее. Отпустив края пакета, Бенезия наклонилась вперёд, нащупала на столике часы, надавила клавишу подсветки, затем — клавишу настройки будильника. Цифры сменялись быстро. Их мерцание было приятным. Установив нужный момент срабатывания сигнала, матриарх отпустила клавишу подсветки. Теперь сигнал разбудит её тогда, когда у Джона закончится время старпомовской вахты.
Азари встала, наслаждаясь в который раз свободой движений, прошла к кровати, остановилась, повернулась к закрытому бронированной заслонкой салонному иллюминатору. Иден-Прайм. Планета, которая теперь навсегда для Бенезии стала важной и ценной. Здесь она, матриарх азари, снова обрела способность руководить собой, своим телом, своим разумом. Здесь она многое узнала о людях. Здесь она обрела новых друзей, подруг, знакомых. Среди них — немало тех, кого она с полным правом может назвать родными. И прежде всего — это нормандовцы. Если бы не они — матриарх осталась бы хаском. И кто знает, какие новые преступления она совершила бы по воле Жнеца. Несвобода осталась в прошлом. Впереди — встреча с дочерью, возвращение на Тессию. Да, она больше не религиозный лидер расы, она больше не работает в Совете Матриархов. Пусть. Взамен этого она получила нечто более важное, ценное, нужное для настоящего и будущего, а не для прошлого. Прошлое — не всё, конечно, должно остаться там, где ему и надлежит быть — в прошлом. Не всё следует тянуть из прошлого в настоящее. Далеко не всё.
Пройдут несколько часов — и она придёт к Джону в его каюту. Придёт, чтобы снова остаться с ним наедине. Пусть это и будет второе свидание, но на этот раз она постарается сделать всё, чтобы Джон 'оттаял'. Он тоже нервничает, тоже волнуется, тоже опасается сделать что-то не так. Если с виду он — спокойный и уверенный в себе старпом, ей ясно, что внутренне он — обычный человек. Да, с необычными способностями, возможностями, но — человек. И этого человека она, матриарх азари, любит. Не должность, не звания, не статус, а именно человека. Любит и готова к тому, чтобы стать матерью его детей. Почему она должна сдерживаться, если Карин не видит к этому препятствий, как врач?
Времени осталось мало. Очень мало. Цитадель, Терум, Тессия. Всё это время она будет рядом с Джоном. Да, не двадцать четыре часа в сутки, к сожалению, но — будет рядом с Джоном. Потому что она его любит. И он любит её. Никакие другие уточнения и основания ей не нужны. Дэйна — на Земле, а она, матриарх Бенезия — здесь и сейчас рядом с Джоном. Да, завтра с утра ей предстоит улететь в штабной городок ополченческой дивизии, а Джону — заняться частями противокосмической обороны Идена. Война — на пороге и к ней надо готовиться. Сейчас готовиться. Потом — будет слишком поздно.
Глаза азари привыкли к полумраку каюты. Контуры предметов интерьера стали чётче. Бенезия успокоилась. Не полностью, но в гораздо большей степени, чем могла успокоиться раньше. Подойдя к кровати, матриарх несколько минут потратила на взбивание подушки, поправила одеяло, расправила покрывало. Эти немудрёные совершенно обычные действия были сейчас важны и необходимы. Пройдёт не так уж много времени — и в салоне появится Лиара. Пятьдесят лет разлуки закончатся. И теперь дочь будет рядом с мамой. Почти постоянно. Да, она повзрослела, привыкла быть самостоятельной, автономной, независимой. Но для Бенезии она так и осталась маленькой азари. У людей, как помнила матриарх, родители тоже часто так воспринимают своих детей — сколько бы им ни было лет, были ли дети уже замужем или женаты, были ли у них уже свои дети — для родителей они навсегда остались маленькими детьми, нуждающимися в помощи, заботе, внимании. Наверное, хорошо, что у азари примерно так же. Да, в большинстве случаев в азарийском обществе принято предоставлять детям всё большую свободу, а затем — может быть даже излишне резко отпускать их, как сказали бы люди, в большой мир, в свободное плавание. Общение с Карин показало Бенезии, что действительно, не всегда следует ориентироваться на чрезмерно обобщённые представления. Всё на самом деле строго индивидуально. Для кого-то пораньше отпустить во взрослую жизнь подросшего ребёнка — вполне обычное и даже необходимое дело, а для кого-то — действо очень болезненное и сложное.
Наверное, когда Лиара появится здесь в салоне, они будут долго, часами разговаривать. На самые разные темы. Просто разговаривать. Им теперь есть о чём поговорить. Слишком многое изменилось вокруг. А в недалёком будущем — изменится ещё больше. Так изменится, как, наверное, очень мало кто из разумных органиков предполагал. Будут разговаривать. И наслаждаться возможностью поговорить без всяких Экстранетов и инструментронов. Наедине. Лично. Бывают в жизни разумных органиков моменты и времена, когда как никогда важно личное, непосредственное общение. Настоящая роскошь, имеющая постоянное, непреходящее значение.
Она обязательно расскажет дочери очень многое о Джоне. Остальное Лиара узнает и поймёт сама. Карин права — у Крылышка будут свои взаимоотношения с Шепардом, равно как и свои взаимоотношения с нормандовцами. Вряд ли фрегат от Терума будет лететь к Тессии на максимальной скорости. А за эти несколько суток пути... Лиара освоится на борту корабля. Не во всём, конечно, освоится полностью, но для неё этот корабль и его экипаж и команда перестанут быть чужими. А когда фрегат уйдёт от Тессии... что ж, если Лиара влюбится в Джона... пусть. Она — молода и в то же время — уже достаточно взрослая. Пять десятков лет она вела полностью самостоятельную жизнь, работала, руководила другими разумными, отвечала за них. И, наверное, продолжит работу в прежних направлениях, хотя, конечно же, когда начнётся война со Жнецами... дальние экспедиции станут невозможны и тогда... Тогда Лиара найдёт для себя предостаточно работы на Тессии — её родной, материнской планете. Она любит Тессию особенной любовью, она знает планету очень полно и глубоко. Хорошо, что дочь теперь будет рядом. Даже если придётся жить очень бедно, на социальное пособие, это будет не так тяжело, ведь рядом будет Этита. Время изменило многие обстоятельства. И Мятежный Матриарх вернётся в семью. Теперь Этите будет интересно с Лиарой, своей взрослой дочерью.
Помедлив, Бенезия расстегнула 'молнию' на комбинезоне, разделась до белья, села на кровать, откинув одеяло и покрывало в сторону. Сколько раз она это делала раньше, но сейчас она понимала — ей следует привыкнуть к тому, что совсем скоро она решится сделать это в присутствии Джона. Он поймёт её правильно. Да, он медлит, но теперь матриарх понимала причину его медлительности. Карин права: если у неё до сих пор могут быть дети, то Джон... он просто интуитивно это ощущает и не хочет, чтобы Бенезия забеременела не по своей воле. Да, она хочет ребёнка от Джона, понимает, что уникальные, необычные возможности Шепарда смогут подарить ей это счастье, но... Сам Шепард не будет торопиться, не будет спешить и... не будет настаивать. Это — только её решение.
Им обоим вполне хватит того, что несколько ночей... Не одну, а несколько ночей они проведут рядом. Да, в одной постели, да, будут обниматься и целоваться, но далеко, наверное, не сразу решатся на единение. Джон не будет торопиться, не будет спешить. Иногда язык такой бедный по сравнению с чувствами...
Впереди — первая ночь рядом с Джоном и даже если единения в эту ночь не будет — Бенезия обретёт новое счастье. А потом... потом будут ещё и ещё ночи.
Матриарх с наслаждением вытянула ноги — удобные и мягкие туфли она сняла, когда расстегнула комбинезон и несколько минут ощущала прохладу плиток пола салона, пока не решила перенести ноги на кровать. Прикрыв согнутые в коленях ноги одеялом, Бенезия помедлила — ей нравилось совершать привычные движения неспешно. Может быть, она менялась, изменяла своё восприятие времени. Когда-то несколько минут для неё, матриарха, были совершенно незаметны: минутой больше, минутой меньше, а теперь каждая минута была важна, ценна и наполнялась ясно читаемым смыслом — и не одним.
Азари обхватила колени руками. В салоне было тепло — биотическая дымка не проявлялась. Изредка сквозь дверь прорывались особенно громкие звуки, но они не беспокоили слух Бенезии, наоборот — успокаивали. Корабль жил своей жизнью, члены экипажа и команды 'Нормандии' занимались обычными, предотлётными заботами. Да, многие нормандовцы выполняли задачи вне корабля, но и на борту тоже предостаточно дел. Далеко не всегда громкий и резкий звук означает, что кто-то совершил ошибку, что-то сделал неправильно. Иногда без громких звуков не обойтись.
Матриарх радовалась, что она теперь — не одна, что ей достаточно встать с кровати, открыть дверь салона — и она увидит других разумных. И — не только людей, но и турианцев и протеанина. Да, она помнит, что турианцы тоже много времени проводят вне корабля, знает, что Явик остался на первой археоплощадке. Тем не менее, уже сейчас ясно, что экипаж корабля будет многорасовым. Люди всегда обладали уникальными возможностями по объединению разумных органиков в сплочённые коллективы. И сейчас на 'Нормандии' формируется коллектив воинов. Военный корабль, военный экипаж. По-иному нельзя, ведь впереди — война, какой ещё не знала, очень долго не знала Галактика и её обитатели.
Всё же надо поспать. Можно, конечно, просидеть вот так, в кровати, эти несколько часов, но лучше поспать. Если Джон увидит, что гостья утомлена... Он постарается обойтись минимумом. Да, они поговорят, посидят вдвоём за столом, но ведь в этот раз, в это уже второе свидание Бенезии хочется большего. Намного большего. И она знает, понимает и чувствует, что к этому большему она готова. Потому надо поспать, чтобы Джон не ограничивал себя, не медлил, не останавливался, не желая перегружать гостью.
Да, он, возможно, будет медлить, но теперь, после разговора с Чаквас, Бенезия возьмёт инициативу в свои руки. Это будет важно и нужно для Джона, ведь он не будет ни на чём настаивать, захочет предоставить азари полную свободу. Разнорасовость... Наверное, со своей соплеменницей Шепард был бы менее медлителен, менее несмел, хотя... нет. Он уважает право женщины отказаться от продолжения. Уважает — потому и не торопится. Не будет он торопиться и в этот раз, поэтому Бенезии предстоит самой решить, возможно — заранее, до какого предела она готова дойти в этот раз.
Задумавшись, матриарх замерла. А действительно, до какого предела она готова дойти через несколько часов? До 'рядом' или до 'рядом и вместе' или — до 'единения'? Наверное, всё же до 'единения'. По-иному и быть не может: она хочет ребёнка от Джона и только от него. Это значит, что она готова забеременеть от Джона и готова... стать его женой, официальной и законной супругой.
Этита... поймёт. У азари вообще такое принято и довольно широко распространено, так что проблем не будет. Лиара... Здесь, конечно, сложнее, но, по меньшей мере, теперь, спустя пятьдесят лет после разлуки она, её мать, уже не имеет какого-либо, пусть и морального права командовать дочерью и руководить ею в монопольном режиме в таких вещах.
Лиара — самостоятельная личность, она делом доказала свою способность принимать ответственные решения и воплощать эти решения в реальной жизни. Так что если Лиара полюбит Шепарда... наверное, Карин права, у неё будут свои собственные взаимоотношения с Джоном. Если она захочет стать его женой... то нет никаких объективных непреодолимых препятствий к этому. Дело вполне может дойти и до беременности Крылышка — у азари с этим по сравнению с землянами достаточно просто. Может быть, эта простота и работает в пользу общераспространённого представления о сексуальной доступности азари, но в случае с Джоном здесь нет никакого насилия и нет никакого превалирования мужского желания над потребностями и желаниями азари. Джон действительно любит всех, кого не считает врагом. По-разному, конечно, любит, но — любит.
