— Я буду участвовать!
— Хорошо. — улыбнулась мадам Бюстье и записала второго кандидата.
— Попала ты, подруга. — засмеялась Алья, видя, как Маринетт с потерянным видом плюхается обратно на свой стул.
Девушка лишь криво улыбнулась в ответ, стараясь не замечать испепеляющий взгляд Хлои. После окончания уроков, Дюпен-Чен выслушала поздравления от одноклассников и повела их в больницу. По дороге она заскочила домой и набрала выпечки, как для Питера, на случай, если он уже проснулся, так и для друзей. После этого они завернули в магазин и купили фруктов и сока. Спустя полчаса компания уже поднималась на нужный этаж больницы, который оказался совсем не тем, что был вчера ночью. На сей раз это была одиночная комната.
Разумеется, всех сразу в палату не пустили. Поэтому первой, по всеобщему решению, вошла Маринетт. Миновав дверь, она замерла на пороге. Питер все так же лежал без сознания, а рядом сидела на стуле и мирно спала, уронив голову на койку парня, Мэй Паркер.
С тетей Питера Маринетт общалась не очень часто. Женщина периодически наведывалась в пекарню и не только за выпечкой, но и для того, чтобы поболтать с родителями девушки. Сама же Маринетт в это время либо сидела в своей комнате, либо носилась по городу в пятнистом костюме, либо моталась по своим делам. Последнее случалось довольно редко, хотя с начала этого учебного года, стало происходить чаще. А в доме Паркеров Дюпен-Чен была всего несколько раз. Но даже за те недолгие минуты общения, что все же случались время от времени, Маринетт поняла, что Мэй очень добрая и чуткая женщина, которая любит племянника, как собственного ребенка, которого у нее не было. И, конечно же, она была здесь, чтобы быть рядом с непоседливым племянником, который опять во что-то влез.
К своему стыду, Маринетт за всеми событиями и переживаниями, совсем позабыла об этом факте, поэтому для нее стало неожиданностью увидеть здесь тетю Питера, хотя догадаться стоило бы.
Потоптавшись на пороге, Дюпен-Чен прикинула в голове варианты своих действий. Либо развернуться и уйти, либо подойти и, возможно, потревожить сон мадам Паркер. Покосившись на два пакета в своих руках, с выпечкой и с фруктами, она решила сначала оставить гостинцы, а потом тихо удалиться. Крабиком подкравшись к койке, Маринетт аккуратно поставила на стоящую рядом тумбочку поочередно оба пакета. Стоило пакету с фруктами утвердиться на твердой поверхности, как один апельсин, поколебавшись пару секунд, будто в раздумьях, скатился вниз и, перевалившись через податливый полиэтилен, устремился к полу. Едва сдержав крик, девушка резко нагнулась и подхватила цитрус у самого пола в последний момент. Бесшумно выдохнув от облегчения, она с довольной улыбкой выпрямилась и увидела, как весь пакет с фруктами грохается с тумбочки.
От поднявшегося шума, показавшегося невероятно громким после тишины, царящей в палате, Маринетт подскочила, затравленно уставившись на так же подскочившую Мэй. Женщина обвела все еще сонными глазами помещение, ища источник звука, и наткнулась на нового посетителя.
— Маринетт? — слегка хриплым после сна голосом спросила она.
— П-простите, мадам Паркер. — виновато поникла девушка. — Я не хотела.
— Ох, дорогая, — улыбнулась женщина, успокоившись и сев обратно на стул. — Я же просила называть меня просто Мэй. От обращения "мадам" я чувствую себя какой-то жутко важной старушенцией, вроде аристократки или главы преступной организации. — засмеялась она.
Маринетт, представив такую картину, невольно улыбнулась. Потом опомнилась, и бросилась ползать по полу, собирая убежавшие фрукты.
— Ты к Питеру пришла? — скорее утверждала, чем спрашивала Мэй.
— Да. Мы с одноклассниками решили навестить его после школы. Вот фрукты купили. — потрясла девушка пакетом, в который собирала все, что упало. — Почти все пришли.
— Похоже, у Питера много друзей. — улыбнулась женщина, встав и тоже начав собирать.
— Да. Все так обрадовались, когда им предложили сходить сюда. Он всем нравится. — Маринетт переползла по полу к остановившемуся у стены яблоку. — Всем помогает, если его кто-нибудь попросит. Поддерживает. Объясняет, если что-то на уроке было непонятно. Дает советы. Максу, нашему однокласснику, сделал какие-то механические щупальца для его проекта. Айвану, еще одному однокласснику, подсказал, как устроить романтическое свидание с его девушкой. — девушка, не переставая улыбаться, слегка покраснела, вспомнив сцену, которую случайно увидела в коридоре. Питер ходил из стороны в сторону, тараторя и запинаясь, то ли от избытка чувств, то ли от невозможности подобрать слова. При этом он активно жестикулировал, а Айван кивал с серьезным видом и записывал все в блокнот. — На следующий день Милен и Айван светились от счастья и витали в облаках.
— Он добрый мальчик. — кивнула Мэй.
— А еще рассеянный. — хихикнула Маринетт. — Когда к нам перевели нового ученика, Питер сказал, что видел его где-то, но никак не мог вспомнить, где именно. И это при том, что плакаты с лицом Эдриана висят по всему городу, а мимо одного из них он проходит каждый день по дороге в школу.
Мэй засмеялась, прикрыв рот рукой, чтобы заглушить смех.
— Питер всегда был ученым в душе. — отсмеявшись, сказала она. — А многие ученые бывают весьма эксцентричны в своих действиях. Повезло, что это просто рассеянность, а не что-то похуже.
Маринетт представила друга в образе доктора Брауна и тоже засмеялась.
— А... Каким он был в детстве? — спросила она, успокоившись.
— Ну, — задумчиво протянула Мэй, остановившись. — Тихим. Спокойным. Совсем неконфликтным. Малообщительным. Он мало с кем разговаривал. Из-за этого и из-за его ума, другие дети тоже не спешили с ним общаться, потому у него почти не было друзей. А еще он почти никогда не спорил со мной или Бэном. Исключение составляли лишь те случаи, когда Питер засиживался в своей лаборатории, которую обустроил в подвале нашего старого дома. Приходилось, чуть ли не силком его оттуда вытаскивать, чтобы заставить поужинать. Если это происходило посреди какого-либо эксперимента, то он начинал злиться. В остальное время он был тихим и спокойным. Сейчас же, — женщина обернулась и посмотрела на племянника. — Сейчас он начал попадать в такие вот передряги.
Маринетт, услышав ее тон, замерла с очередным яблоком в руках.
— П-простите. — сказала она, сжав фрукт обеими ладонями, будто пытаясь найти в нем опору.
— За что ты извиняешься? — удивилась Мэй. — Это ведь не твоя вина.
"— МОЯ!" — чуть не закричала девушка. Чувство вины, немного отпустившее ее вчера, вновь вернулось, стоило ей сейчас увидеть выражение лица и голос тети Питера.
— Я... Это из-за меня. — проглотив ком в горле, сказала она. — Питер думал, что акуманизированный злодей схватил меня и поэтому пошел за мной. Поэтому сражался. Поэтому... — у Маринетт перехватило дыхание, и она прервалась, чуть не закашлявшись. — Поэтому его ранили. Это моя вина, что...
— Не говори ерунды! — резко перебила ее Мэй. — Это было только его решение. Глупое, но его. И только его. Ты здесь ни при чем.
— Но я...
— Я не знаю, что там произошло, но он шел туда, чтобы спасти тебя, хотя мог этого не делать. Он мог просто подождать, пока тебя спасут герои или кто-нибудь. Он сам так решил. Ты ни в чем не виновата. Питер виноват лишь в том, что решил разобраться во всем в одиночку. Но больше всего вины лежит на этом... Бумажнике или как его там.
— Бражник. — хлюпнула Маринетт, вытерев непонятно когда выступившие слезы.
— Да без разницы! — отмахнулась женщина. — Виноват он и только он.
— Угу. — пробурчала девушка, уставившись в пол и судорожно вцепившись в яблоко.
Внезапно она почувствовала на своей голове мягкую руку.
— Не плач, Маринетт. — сказала Мэй. — С Питером все будет в порядке. Мне его врач сказал об этом. Он в любой момент может очнуться. Ты же не хочешь, чтобы первым, что он увидит, было твое заплаканное лицо?
Брюнетка снова всхлипнула и вытерла глаза рукавом.
— Успокоилась? — спустя минуту спросила женщина.
— Да.
— Хорошо. А теперь отпусти уже это несчастное яблоко.
Маринетт удивленно посмотрела на тетю Мэй и перевела взгляд на свои ладони. Разжав их, она увидела, как на пол падают куски раздавленного яблока. Хлопнув пару раз глазами, девушка потянулась, чтобы подобрать оброненное и ойкнула от боли. Только сейчас она заметила, что ее ладони свело судорогой из-за напряжения.
— Все в порядке. Я подниму. — сказала Мэй, помогая ей встать. — Иди, сядь. Это скоро пройдет.
Стиснув зубы и кивнув, Маринетт подошла к стулу, на котором ранее сидела Мэй, и аккуратно умостилась на нем. Покосившись на лежащего друга, она поспешно отвернулась, опасаясь, что эмоции вновь выйдут из-под контроля. Вместо этого, девушка стала разглядывать обстановку палаты. Комната выглядела довольно неплохо. Даже больше, чем неплохо. Просторная и при этом одноместная. Шкаф, стол, пара тумбочек, даже телевизор есть.
"— Это что за палата такая?". — удивленно подумала она.
Тем временем, Мэй собрала останки яблока, выбросила их в урну и, смочив водой из графина платок, принялась протирать несколько вынутых из пакета фруктов. Поставив их на тумбочку, рядом с койкой, она встала рядом и смотрела на племянника.
— Непривычно видеть его таким. — прервала женщина молчание. Маринетт посмотрела на Питера и перевела взгляд на его тетю. — Он никогда не лежал в больнице. Мэри, его мама, когда гостила у нас, говорила, что Питер часто болеет и медленно выздоравливает. Когда Ричард и Мэри... Когда Питер стал жить у нас, мы с Бэном боялись, что не сможем о нем правильно позаботиться. Мы ведь не были ни врачами, ни учеными, как его родители. И собственных детей у нас не было. Мы просто не знали, как заботиться о больном ребенке. У знакомых врачей просили совета. Бегали, суетились, тряслись над ним. А он за все то время, что прожил с нами, так ни разу и не заболел ничем, сильнее простуды. Ни разу. А теперь он... — голос Мэй задрожал.
Маринетт вскочила и мигом оказалась рядом с ней.
— Все хорошо. Я в порядке. — успокоила девушку тетя Питера, вытирая уголки глаз платком. — Что-то я совсем расклеилась. — женщина встряхнулась и более уверенным голосом сказала. — Так! Думаю мне уже пора. И так уже с утра тут сижу. А у меня лавка без присмотра. Как бы Бэн там ничего не натворил без меня.
— Я, наверное, тоже пойду. — тихо сказала Маринетт, разворачиваясь к выходу.
— Зачем? Ты же только пришла.
— Я ведь не одна. Там наши одноклассники ждут. Они тоже хотят его увидеть, а сразу всех не пускают.
На это Мэй только улыбнулась и вместе с девушкой вышла из палаты. В коридоре, попрощавшись, она ушла домой. Маринетт же смотрела ей вслед, пока ее не окликнула Алья.
— Кто это был? — спросила блоггерша, когда она обратила на нее внимание. Все остальные навострили уши.
— Это тетя Питера. — ответила брюнетка и двинулась к стоящим у стены креслам для посетителей.
Сев и оперевшись затылком о стену, она закрыла глаза и вздохнула.
— Ты в порядке, Маринетт?
Открыв глаза, девушка увидела Алью, Эдриана и Нино, обеспокоенно смотрящих на нее.
— Да. Я в порядке. Тоже не выспалась, наверное. — соврала она.
— Точно? — прищурилась Алья, садясь рядом.
— Конечно. — улыбнулась Маринетт.
Судя по взгляду подруги, та ей не поверила.
— Ребят, вы идите. — сказала Сезер парням. — Мы тут пока посидим.
— Ну, — Нино оглянулся на переминающихся у палаты одноклассников, что смотрели в их сторону. — Я так понял, что он еще не очнулся. — Увидев, что Маринетт кивнула, он продолжил. — Есть ли смысл тогда заходить? Только зря натопчем.
— А поддержать? — приподняла бровь Алья. — Пару слов сказать. Вдруг он слышит сквозь сон?
Подростки переглянулись и, посовещавшись, решили все-таки заходить по двое-трое на пару минут. Первыми зашли Ким и Макс. За ними очередь заняли Нино и Эдриан. Маринетт смотрела на это, лежа головой на плече Альи, которая чуть ли не заставила ее занять такое положение с приказом на отдых. В какой-то момент она закрыла глаза и задремала. Очнулась она от того, что подруга потрясла ее за плечо.
— Моя очередь подошла. — сообщила Алья.
Оторвавшись от мягкого плеча, Маринетт кивнула и сонно потерла глаза. На место вставшей блоггерши сел Эдриан.
— Если хочешь, можешь на моем плече поспать. — добродушно предложил он.
— Что? — до все еще сонной девушки не сразу дошел смысл его слов. — Чт?.. Н-нет! Я... Не стоит. Я уже... все... вот. — чуть не воскликнула она, под конец предложения перейдя на невнятный бубнеж из-за смущения.
— Чувак, подкат зачетный. — услышали они оба голос Нино.
— А? — удивленно посмотрел на друга Эдриан и, слегка покраснев от осознания того, как это выглядело, начал оправдываться. — Я вовсе не... Я не хотел ничего такого... — парень переводил растерянный взгляд с друга на Маринетт и обратно. — Я... Я просто пытался быть вежливым.
— Ну, конечно. — насмешливо хмыкнул диджей, садясь с другой стороны от девушки и демонстративно выставляя плечо. Увидев недоумевающие взгляды от обоих, Ляйф сказал. — Что? Я тоже пытаюсь подставить Маринетт свою "вежливость". — на последнем слове он поднял руки и обозначил кавычки.
Дюпен-Чен невольно хихикнула. Дальнейшее время до прихода Альи, которая была последней в очереди на посещение палаты Питера, Маринетт хихикала над дурачащимся Нино и краснела от внимания Эдриана. Оба парня тормошили ее, не давая погрузиться в нерадостные мысли.
— Я все. — бодро сообщила Алья, выйдя из палаты и встав рядом с ними. — Надо, наверное, уже по домам расходиться, а то уже темнеть начинает.
— Да, точно. — согласились одноклассники.
Маринетт тоже кивнула и встала. Посмотрев на подругу она замерла, заметив кое-что.
— Что? — чуть более бодрым, чем обычно голосом, спросила блоггерша.
— Ничего. — отвела взгляд Дюпен-Чен, решив не заострять внимание на том, что глаза Альи, и так красноватые от недосыпа, покраснели чуть сильнее после посещения палаты.
Когда одноклассники высыпали из дверей больницы на улицу, они все решили идти домой по проверенной схеме. Одной кучкой, провожая девчонок первыми. Маринетт, погруженная в свои мысли, почти не слушала о чем говорят вокруг, пока в уши не пробился голос Роуз.
— ...и он, кажется, шевельнулся, когда Джулекка с ним говорила.
На двух девушках сошлись взгляды всех подростков. Джулекка от такого внимания слегка смутилась и спрятала глаза за челкой. Роуз же наоборот, затараторила еще громче.
— Я тут подумала. А его никто разбудить не пытался? Мне это только сейчас в голову пришло.
— Не думаю, что это хорошая идея. — с сомнением сказала Милен, и Айван согласно угукнул.
— Почему? — удивилась Роуз. — Можно ведь было попробовать. Потрясти. Или сказать, что-нибудь такое, что разбудило бы его. Или, — глаза Левилен восторженно вспыхнули. — Разбудить поцелуем, как в сказке! — увидев выражения лиц одноклассников, она сказала. — Что? Вдруг сработало бы. Вдруг акума его заколдовала и только поцелуй истинной любви от прекрасной принцессы развеет чары! — от избытка чувств, девушка аж подпрыгнула, восторженно сложив руки перед собой.
