Русский хан

Видно, что Семен еле сдерживается от мата.

— Ладно, не терзайся, нам ведь не столько помощь их нужна, а само присутствие.

Семен похлопал глазами:

— Не понял, хан?

— Они будут свидетелями нашей блистательной победы. Сия весть быстро разлетится по Руси.

— А нам как раз на руку — закончил он. — Ну, ты, хан, голова.

— Не перехвали, сначала необходимо Батыя сделать. — Наливай по последней, нужно хорошо отдохнуть с дороги.

Выпили на посошок и разбежались. Я наказал Василию, без важной причины раньше десяти не будить. Упал на кровать и отрубился напрочь. Разбудил меня Сынок — лизнул в нос, да что за дурацкая привычка, как малый котенок, ей Богу. Отпихнул тигра и погрозил ему пальцем — предупредил, если возьмусь за его воспитание, ему мало не покажется. Сынок на предупреждение только вздохнул и неожиданно с грохотом рухнул у кровати, причем задницей ко мне. Таким макаром, он выражает свое недовольство или обиду. Я мысленно плюнул и начал одеваться.

......

С утра пораньше, пришли мои будущие инженеры — Никита с Юрием. Вызвал через адъютанта. С ними двенадцать молодых парней, смущенно переминающихся у крыльца. При моем появлении принялись кланяться, я быстро пресек поклоны и пригласил в терем — в большой зал.

Ребята — будущие оружейники и им осваивать мудреные станки. Чуть не насильно пришлось усаживать их по лавкам, затем объяснил суть учебы и предупредил о неразглашении ее методов. К гипнозу прибегать не хотелось. Надев шлемы, парни приступили к обучению — занимался с ними целый день. На прощание сказал:

— Азы знаний вы получили и теперь учителями будут Никита с Юрием.

Кузнецам вручил солидную пачку учебников и справочников.

— На месте, в оружейных мастерских организуете учебу, нужную мебель вам завезут, что неясно или нужда какая — обращайтесь прямо ко мне. — Да, с завтрашнего дня — мастерские под вооруженной охраной. — У адъютанта получите пропуска на себя и строителям.

После ухода кузнецов, Василий доложил о приходе просителей — говорят по важному делу. Я вышел на крыльцо, глянуть на челобитчиков и заодно подышать свежим воздухом.

У крыльца стояли два мужика — булгарин и русич, оба явно ремесленники. Их просьба и предложение были настолько актуальны, что я немедленно гаркнул адъютанта. Василий понял меня с полуслова и приволок на подносе штоф с вином, с тремя чарками. Ведь что просили предприимчивые мужики. Моего ханского дозволения, разрешить им постройку кирпичного завода, ни больше, ни меньше. Адъютант тут же настрочил грамотку, капнул сургучом, а я шлепнул сверху своей печаткой. Несмотря на приличный налог — тридцать процентов с прибыли, мужики от радости бухнулись в ноги, явно не ожидали такого быстрого и удачного исхода дела. Они ведь по простоте душевной, не сознавали что сделали.

Они построят первый завод в тринадцатом веке. Весь кирпич здесь делали кустарным способом, в каких-то сарайчиках, на личных подворьях.

Строительство — дело очень хорошее, но мне в дальнейшем нужны специалисты другого плана — экономисты, физики, химики, медики, учителя, металлурги и т.д. Список можно продолжать долго. Все в перспективе, сейчас основная цель — орда, так размышлял я в обществе Сынка, сидя в кабинете. Он сменил гнев на милость и опять терся возле меня, как вся кошачья порода очень обидчив, но быстро отходит. Сынок легонько толкнул меня и покивал башкой в сторону спальни — пора, мол, отдыхать.

— Подожди, мне нужно кое-что сделать.

В большом зале для приемов принялся на синтезаторе по списку производить книги для общественной библиотеки. Работа довольно трудоемкая, не всякая книга доступна для восприятия нынешнего читателя, потому и провозился долго. Сынок давно храпел, уткнувшись в мое плечо. Четыре тысячи томов, хватит на первое время.

Народонаселение, в большинстве своем, грызут гранит науки, а точнее в приказном порядке, обучаются грамоте. Здание библиотеки почти готово, а книг нет — здесь целиком моя вина. За круговертью дел и событий — упустил сей важный момент.

— Все, пора спать.

С утра отдал распоряжение о вывозе книг в библиотеку, адъютант отдал список мебели для изготовления. Мебель пойдет в оружейные мастерские.

— Василий, не забудь плотникам наказать, сделать полки для книг в библиотеку.

Вызвал по рации Карчи, поинтересовался о библиотекаре, он заверил, что человека нашел.

Я хотел успеть сделать, как можно больше важных дел, мало ли как все повернется с монголами — безопаснику из будущего до конца не верил.

Вместо зарядки устроил игру с тигром в пятнашки на обширном дворе будущего Кремля. Хоть я передвигался в скоростном режиме, тигр мало мне в чем уступал, а доволен — не описать. Под конец так расшалился, что встав на задние лапы, полез обниматься, ну и, конечно, шмякнулись на траву. К нам бежала встревоженная охрана и телохранители — я всех успокоил, игра у нас такая, балуется пацан. Они только головами покрутили и хмурясь отошли. Действительно, зрелище не для слабонервных, зверюга чуть выше лошади, катает по земле человека

— Ты чего охрану пугаешь, люди на работе — шепнул я на ухо тигру, он только легкомысленно заурчал и лежа пузом кверху, пытался поймать меня лапами. — Все, пойдем завтракать, хватит придуриваться.

Услышав о завтраке, Сынок вскочил и помчался на кухню.

По связи вызвал Карчи — пригласил на трапезу. В столовой мы были одни, телохранителей выставил за дверь — не для их ушей разговор. После плотного завтрака пили чай из золоченых пиал. Чай поставляемый из Китая редкость и потому дорог в цене. Мало кто мог позволить себе такой напиток.

— Карчи, давай наконец внесем ясность с третьим глазом. — Не выйдешь отсюда, пока не скажешь правду.

Шаман с шумом допил чай и уставился в потолок. Я подлил масла в огонь:

— Натравлю Сынка, он тебе всю морду оближет.

— Не надо меня лизать, все скажу, Светлый хан.

Карчи скривился как от стакана касторки — он один раз уже испытал на себе такое удовольствие — на какой-то пирушке опрометчиво почесал тигра за ухом. Передернувшись от воспоминаний, шаман стал излагать информацию. Оказывается старое пророчество рассказали не полностью — о причинах не стал допытываться.

— Прости, Владимир, что сразу все не выложил, а в пророчестве мне многое не понятно. — Дословно сказано так — .... "он станет великим воином и повелителем многих народов, белый зверь будет следовать за ним повсюду. Человеку не из нашего мира дано обладать тайными знаниями и способностями исчезнувших. Своим третьим глазом проникнет он в суть вещей и людей".

Карчи закончил монолог. Помолчав, спросил:

— Владимир, что такое третий глаз?

— Сам не знаю, ответил я, вертя пиалу в руках.

Ничего особенного не услышал, понял одно, сюрпризы от "прививки атлантов" последуют в будущем.

— Светлый хан, может поделишься тайными знаниями? — Спросил он с лукавой улыбкой. Вот ведь обормот, да что с нехристя взять.

— Карчи, сейчас тебе покажу один фокус, а ты сам разбирайся тайные знания у меня или что другое.

Я взял книгу и поставил ее на маленький столик, стоявший у стены столовой, отошел на десять шагов. Постоял немного — концентрируя энергию, а затем резко выбросил вперед правую руку с раскрытой ладонью. Книгу смело со столика и впечатало в стену. Шаман рухнул на колени и заголосил:

— Прости меня, хан Владимир, не руби мою глупую голову. — Ой, бай, я червь ничтожный перед тобой, пыль под твоими ногами, как я посмел шутить и т.д.

Я оторопел, раньше за ним особого чинопочитания не водилось, ясно видел — не врет и говорит что думает. Поднял его с колен:

— Перестань, что с тобой?

Карчи упрямо пытался встать на четвереньки, пришлось малость встряхнуть и вылить ему на голову ковш холодной воды. По-собачьи передернувшись, шаман с испугом глянул на меня.

— Все нормально, старина, не обращай внимание на фокусы.

— Я не знаю слово фокус, но, Светлый хан, простой смертный не может делать такие вещи, а колдовство ты не применял, я мало-мало в нем понимаю.

— Ладно, забыли, потом разберемся. — Ты лучше скажи сколько раненых насчитал? — Насколько помню, восемь тысяч четыреста двадцать с чем-то. — Так вот, в строй вернуться не более половины и каково калечным воинам дальше жить?

— Ты прав, Светлый хан.

— Тогда, слушай мой указ — всем моим бывшим ратникам, пострадавшим на ханской службе или ушедшим на покой по старости назначить пенсион, на всю жизнь. — Размер ее должен соответствовать среднему достатку. — Потом посчитаете в канцелярии, оплата из ханской казны. — Калечных, что могут нести нестроевую службу — определить унтерами, для обучения молодых воинов. — Тем, кто не годен к службе в армии, подыскать работу сторожами или смотрителями — всем, кроме пенсиона, платить жалование. — Службу и работу предоставлять с их согласия и возможности здоровья. — Василий, написал? — Давай печать поставлю и подпишу. — Карчи, сделать несколько копий, разослать по ханству и зачитать моим подданным. Семьям погибших и родственникам деньги отправили?

— Да, Светлый хан, только не всем, о некоторых ничего не знаем. -Кому слать? — И списки погибших не готовы полностью, хуже с гвардейцами — вся родня на Руси. — сейчас выясняем где кто.

— Василий, допиши в указе, пенсии полагаются всем, кто пробыл на ханской службе тридцать лет. Бывшим воинам пенсион на четверть больше остальных служивых. Размер — не меньше прежнего жалования. При выходе на пенсию, каждый получает пособие в размере полугодового жалования. Указ мой на все времена и менять его не дозволено никому из моих потомков.

Я зачитал указ вслух, все присутствующие слушали с открытым ртами. Их понять можно, ничего подобного здесь не было и до подобных реформ как минимум лет пятьсот-шестьсот.

— Указ зачитать в войсках и населению города, указ вступает в силу с октября сего 1236 года от Р.Х. — Сделать приписку в указе — в случае потери кормильца, состоявшего на ханской службе — пенсион выплачивать его семье. — Карчи, твоя канцелярия в курсе, сколько поголовья скота у булгарский и половецкой знати?

— Известно, Светлый хан, у некоторых до ста тысяч голов табуны, а овец в несколько раз больше, но не у всех, конечно.

— Василий, пиши указ.

Я, хан Владимир булгарский и половецкий, повелеваю — у всей знати моего ханства конфисковать крупное и мелкое поголовье скота, оставив хозяину конфиската до двух тысяч голов разного скота. — Из конфискованного поголовья — половина на нужды ханства и армии, остальное раздать моим беднейшим подданным. — В случае неповиновения — смерть. Указ действует со дня подписания.

г. Казань 10 июня 1236 г. Р.Х.

Печать Подпись.

Все в кабинете сидели с очумелым видом. Наконец Карчи переварив содержание указов и дождавшись ухода Василия, осмелился спросить.

— А казна выдержит? — Прости за вопрос, хан, и не взбунтуется ли знать?

Я налил в ковш холодного кваса и осушил одним глотком.

— Карчи, неужели я похож на дурака?

Шаман негодующе замахал руками.

— Моя казна пополняется ежедневно, торговля в ханстве с каждым месяцем увеличивается. — Ну и главное Урал, вот где моя основная сокровищница. — А на счет местных беков и богатеев, тут и говорить не о чем. Выдам тебе одну историческую фразу, она довольно известна в моем мире — кто не с нами, тот против нас. — Я, бля, покажу местным олигархам как наживаться за чужой счет. — Ты вместе с Семеном организуешь из воинов отряды — сабель по пятьсот, с их командирами проведешь инструктаж. — Действовать жестко, неповиновение пресекать на месте, ты понял меня?

Шаман кивнул и чиркнул большим пальцем по горлу.

— Совершенно верно, Семена я отдельно проинструктирую, все, иди.

Он откланялся и исчез, тут же возник адъютант:

— Светлый хан, переселенцы собрались, глянешь на них?

— Обязательно. — Вели кресло на крыльцо поставить

Вышел из терема и увидел толпу — человек пятьсот в кольце охраны.

— Василий, пусть подходят по одному или семьями.

Из открытой двери притопал Сынок и упал рядом с креслом, отчаянно зевая и обнажая свои огромные клыки. Толпа охнула и подалась назад.

— Не пугайтесь, люди добрые, он ручной. — Василий, вызови Скуратова.

— Уже сделано, а вот и он

Сеня с гвардейцем нахально пер к крыльцу. Поздоровавшись, пригласил принять участие в приеме переселенцев.

Потихоньку дело пошло, радовало большое количество ремесленников и молодых парней и даже несколько ратников. На воинскую службу удалось набрать сто человек. Следующие шли ремесленники, многие с семьями. Писарь вел список, сообщая где им получить подъемные, условия работы и места проживания. Семейные крестьяне составляли примерно половину вновь прибывших. Всех переселенцев, кроме будущих ратников, отправляли сначала в канцелярию. В конце очереди перед нами встали два мужика — представились гончарами.

— Семен, что о них скажешь? — в полголоса спросил я.

Он нахмурился — вроде ничего особенного, но мутноватые.

— Молодец, начал разбираться в людях, они душегубы и тати, руки по плечи в крови.

Подал знак охране — те повязали плохишей.

— Повесить немедля — вынес я вердикт.

Сеня закрутил головой:

— Я все удивляюсь, Светлый хан, как ты мразь сходу вычисляешь?

— Я, Семен, сразу вижу сущность человека, не отвлекай от процесса.

Очередь вскоре подошла к концу.

Адъютант доложил:

— Светлый хан, к тебе семь человек на суд праведный.

— Василий, переселенцев отпусти и давай кого там на суд.

Пару споров разрешил легко, а вот с последним делом призадумался. Коротко суть дела такова: жена в порядке самообороны убила мужа, были с ее стороны свидетели. По нынешним законам, за убийство мужа, жен живьем в землю закапывали. Домострой пока не ввели. Кроме Пскова и Великого Новгорода, женщины нигде не имели права голоса. А у тюрков ими торговали наравне с баранами. Надо в корне менять положение вещей.

— Женка, тебя как звать?

— Пелагея, Светлый хан, — последовал робкий ответ.

— Дети есть?

— Четверо, Светлый хан, из-за них на мужа руку подняла, меня убил то ладно, но он пьяный хотел детишек зарубить топором.

— И чем ты его приложила?

— Дык ухватом, батюшка.

Свидетели, муж с женой — соседи все подтвердили. Видели все из-за забора. Все действие разворачивалось во дворе. Так называемого мужа. Пелагея умудрилась хлопнуть с одного удара — попала в висок.

— Женка, вот тебе мое решение. — Вины на тебе нет, ты защищала свою жизнь и жизнь своих детей. — Василий, передай ей золотой. — Возьми, Пелагея, ставь детей на ноги, скотину какую заведи, рукоделью обучись. — Сейчас иди к завхозу Митричу во флигель — получи машинку швейную, попросишь — швеи научат на ней работать. — Иди с Богом.

Женщина с плачем упала на колени, пытаясь целовать мои сапоги.

— Да, что ты мать, разумом помутилась? — Встань сейчас же.

— Ой, батюшка Светлый хан, спасибо тебе, спаси тя Христос. — Спасибо за детушек, что сиротами не оставил.

— Ну перестань плакать, все хорошо, иди уж.