Странник

Егор схватил кубок, допил залпом три последних глотка и прошёл к лестнице, которая вела на второй этаж. Хим, пристроившийся рядом, обернулся, окидывая взглядом корчму.

— Хозяин, там солдат этот, который к тебе на дороге привязался, — доложил химерик, — Гергом его звали, очень недобрым взглядом он тебе спину сверлил.

— Вот и посторожишь, — спокойно ответил Раевский. — Ты даже во сне слышишь, как мышь в подполе пердит, неужели, проморгаешь такого кабана, который по коридору крадется, топая, тяжело дыша, гремя сбруей? Только не нужно его внутрь пускать, рыкни, обозначь, что бдишь, пусть дальше идёт. Не хочу я с его командиром разбираться по поводу трупа. Можно, конечно, его кинжалом в прах обратить, но не внушает он мне доверия после последнего боя, сюрприз вышел интересный, но неприятный.

— Все сделаю, хозяин, — отозвался Хим и занял место у двери в комнату.

Егор на всякий случай всё же сунул ножны с кинжалом под подушку и завалился спать. Спустя какое-то время он сквозь сон услышал грозное рычание Хима, которое тут же смолкло. Каскад перевернулся на другой бок и снова провалился в глубокий сон.

— Господин, рассвет, пора бы в дорогу, — раздался из-за двери голос хозяина постоялого двора. — Я вам завтрак приготовил.

Егор потянулся и направился к тазу, поставленному для умывания. Эх, надо бы в баньку сходить, надоело обтираться влажной тряпкой каждое утро. Он посмотрел в надраенный железный лист, в котором виднелось мутное отражение, побрился он накануне в Веате, специально зашёл к местному брадобрею, а то зарастать стал. Но по хорошему, нужно самому учиться, и бритвой обзавестись, вот только боязно с опаской, всю рожу себе изрежет.

Вытащив кисет с табаком, он набил простенькую глиняную трубочку и, раскурив от вполне ещё живой зажигалки, посмотрел в щель между ставнями. До реки отсюда всего с полкилометра, вот только теперь ему туда не нужно, ещё вечером он окончательно определился с маршрутом, лучше чуть дольше, чем быстрее, но без гарантии. Как там плакат гласил? "Водитель, будь осторожен, помни, тебя ждут дома". Дом его теперь чёрте где, но посыл правильный, тише едешь — дальше будешь.

Простой завтрак состоял из яичницы и чего-то, напоминающего обжаренный рубленый фарш. Было жирно, вкусно, холестеринно, и за это не жалко было отдать пару медяков.

— Ну, что надумали, господин? — поинтересовался корчмарь.

— Переправа, переправа, берег левый, берег правый, — процитировал Егор Твардовского бессмертного Василия Тёркина. — Рискну пойти землёй.

— Ну, тогда удачи вам, господин, — поклонился корчмарь и, потеряв интерес к дальнейшему общению, отвалил.

— Может, зря я про него плохо думал? — укорил себя Раевский, но плюнул на эти мысли, подставляться за интерес неохота.

Корчмарь не мог узнать, куда он направляется, дорога вела к реке, потом малый свёрток уводил к переправе, а широкая лента сквозь небольшой лесок шла вдоль реки к Северному океану.

Раевский ехал, не спеша, Азарт бодро шёл мелкой рысью. Хим, вполне довольный жизнью, бежал впереди. Вот и перекрёсток, внизу виднеется паром, крепкий, довольно большой, три телеги запросто возьмёт. Рядом два шатра, возле них горит костерок, на котором закипает чайник под внимательным взором пары кнехтов. Но теперь Егору туда не нужно. Небольшая роща справа, в ней глубокий и очень длинный овраг, это единственная причина, почему дорога сделала небольшую петлю, объехать оказалось проще, чем вырубать деревья и делать мост. Военный лагерь, в котором была расквартирована сотня кнехтов, оказался прямо на опушке в трёх десятках метров от дороги. Уставшие часовые проводили всадника с собакой ленивым взглядом, им было совершенно неинтересно, куда и зачем он едет. Хотя, если честно, Егор и сам этого не знал, вернее, путь-то был, а вот его цель...

Через два дня эта дорога соединилась с центральной караванной. Она была главной артерией королевства и вела в столицу, людная, много путников, торговых обозов, удобно расположенные постоялые дворы, небольшие богатые городки. Довольно часто встречались конные патрули с гербами владельцев земель, через которые проходил королевский тракт. Он никому не принадлежал, и все деревни вдоль него налоги платили исключительно Ирайской короне. Графы и рады были бы прибрать к рукам столь лакомый кусок, но с королевской армией шутки плохи, и такая картина существовала уже лет двести.

Вообще Егор потихоньку ловил себя на мысли, что врастает в этот мир, он становился ему близким и понятным. Нет, где-то на задворках сознания он отчётливо понимал, что он здесь чужак, он здесь временно, и в любой момент под ногами может возникнуть серебряная клякса, которая его утащит прочь отсюда. Но пока что он тут, а значит, нужно понимать то, что происходит вокруг тебя, тогда голову на плечах легче сохранить.

На третий день пути, съехав с дороги, Егор устроился на большой поляне, развёл костерок из валежника, вполне себе умело разделал зайца, которого словил Хим. Цель днёвки была простой — ему нужно разобраться с новым функционалом кинжала подальше от людских глаз. Ни придорожные корчмы, ни обочина широкого, не пустующего тракта, для этого не годились, а вот такая полянка, которую нашел химерик, самое то.

Плотно поужинав и убедившись с помощью Хима что рядом нет любопытных, Раевский положил шпагу к костру, чтобы не мешала, и вытащил кинжал из ножен. С минуту он крутил поглотитель душ, прикидывая, чего ожидать, но тот был обычным кинжалом. Наконец, решившись, он взял его в руки по-боевому, словно собираясь ударить противника в живот, и вот тогда он ощутил тепло рукояти, будто оружие проснулось и предлагает свои услуги.

Он выбрал взглядом точку метрах в пяти и мысленно скомандовал: "Перенос!".

Рывок, в глазах на мгновение всё ускорилось, он размылся, потерял себя, и уже через мгновение очутился в выбранной точке. Всё случилось, как в прошлый раз, не хуже и не лучше, его повело чуть в сторону, как пьяного, яркие круги в глазах, которые через пару секунд исчезли, больная головушка, словно тисками сжатая, не хотела думать. Но он устоял. В себя пришёл быстрее, пяток секунд всё же потребовалась.

— Хим, я тебя в прошлый раз не спросил, но как ты это видишь? — оклемавшись и поняв, что способен мыслить здраво, поинтересовался у спутника Раевский.

— Хозяин, для меня ты становишься полупрозрачным, тебя окутывает что-то вроде кокона. А потом ты рывком, за которым даже я углядеть не могу, мне кажется, я вижу голубоватый широкий росчерк, который мгновенно рассеивается, сместившись на несколько шагов, ты возникаешь там, уже воплоти.

— Что-то типа такого я и думал, — поняв, что уже отдохнул, произнёс Егор.

Так, способность хорошая и нужная, вот только последствия переноса крайне поганые, а нужно, чтобы без них обходиться.

— А если попробовать совершать прыжки на небольшие расстояния, заставляя тело привыкнуть? — выдал он вслух, мысль, которая давно крутилась в его голове.

— Не знаю, Странник, — озадачился Хим.

— Это был риторический вопрос, ответ на который не требуется, я больше для себя.

— А зачем его тогда задавать? — уловил суть химерик.

— А хрен его знает, — улыбнулся Егор. — Хотя так мы подчеркиваем выразительность мысли. Вот я сейчас спросил, задав риторический вопрос в пустоту, так я подчеркнул правильность моей теории на настоящий момент.

— Сложный ты, хозяин, мой создатель и то попроще был.

— Какой есть, — улыбнулся Раевский. — Ну что, будем пробовать? И это снова был риторический вопрос.

Он выбрал точку в полуметре от себя и, сжав рукоять, ощутил идущее от кинжала тепло. Рывок, и на этот раз прошло гораздо проще, никаких кругов в глазах и шатания пьяного, даже виски не сильно ломило. Он резко развернулся и сделал удар кинжалом в брюхо или спину воображаемого противника. Что ж, давай ещё разок, дистанция прежняя. Он совершил восемь прыжков, на все те же полметра, и с каждым разом выходило всё лучше. Под конец часа он сделал перерыв. Присев у костра, он быстро сжевал часть зайца, эксперименты с пространством не остались для организма незамеченными, и жрать после всех этих скачков хотелось. Раевский провел рукой по рукояти кинжала, который опять вернулся в ножны.

— Вот интересно, а заряд у тебя есть? — обратился он мысленно к оружию. На ответ он не надеялся, но всё же его получил. Рукоять засияла голубоватым светом, как при поглощении душ, но не целиком, а примерно наполовину. Егор хмыкнул. — Просите, и дано будет вам, — произнёс он в пустоту, припомнив крылатое выражение из Библии, а может, и из Евангелие, хотя разницы бывший каскадер никогда не понимал, там ещё было что-то, но он вспомнил только это. — Значит, ты подзаряжаешься душами убитых, — продолжил он вслух диалог с кинжалом. — Что ж, думаю, на здешних дорогах без энергии не останешься.

Подкрепившись и выкурив трубку, Егор поднялся и, потянувшись, снова взялся за рукоять, надо было посмотреть, как будет вести себя тело на дальних дистанциях. И кое-что проверить, его очень заинтересовала мысль об одном фокусе. Выполнит ли поглотитель его просьбу? Встав от выбранного дерева в трёх шагах, Егор метнул в него клинок, потом мысленно приказал перенести его тело к клинку. И снова вышло. Рывок даже без темноты в глазах, просто все размазалось, и вот его пальцы сами собой сжимаются на рукояти кинжала. Хороший фокус. Значит, связь, установленная с помощью крови, довольно прочная, вот только пока с расстоянием не хочется экспериментировать, поскольку снова появились круги в глазах. Передохнув, Егор снова начал прыгать, на этот раз на метр, чуть тяжелее, но вполне терпимо. Он упражнялся ещё с час, пока заряд рукояти не опустился до четверти. Что ж, теперь он гораздо лучше подготовлен к тому, что его ждёт, и больше так не подставится, как с орденцем. Рывок, разворот и удар, в предполагаемую спину врага выходили почти на автомате и занимали меньше секунды, даже самый лучший боец не сумеет среагировать.

На лес опустились сумерки, и возвращаться на дорогу и искать себе ночлег, было поздно, поэтому Раевский подбросил дров в костёр, и, расстелив на траве плащ, уселся, глядя на огонь. Хим, сытый и довольный, подкрался поближе и улёгся у ног хозяина. Егор улыбнулся и, опустив руку на голову химерика, принялся чесать того за ушами. Тот, как настоящая собака, тихо млел от удовольствия. А Каскад размышлял над одним очень интересным вопросом, что будет с кинжалом, когда он покинет этот мир, если, конечно, удастся забрать его с собой? Станет ли он простой железкой или по-прежнему останется уникальным оружием? Но все это можно было узнать только практическим путем. Хотя ответ на часть задачки он имел, всё, что Раевский принёс из первого мира, осталось при нем, а значит, если кинжал пройдёт кляксу, значит, он будет с ним. Только одно ему не нравилось в этой схемы — подзарядка проходила в результате убийства человека. Да, он убивал только тех, кто ему угрожал, и таких будет ещё очень много, но как бы не переступить эту границу, где он превратится в мясника. Плохо, что не существует другого способа подзарядки. Но Егора успокаивало то, что всякие гады, зажившиеся на свете и недостойные обладать душой, будут часто встречаться на его пути, и вот он по ним слёз лить не станет.

Глава 10

Заплатив положенную мзду в целую серебрушку, Егор въехал в ворота славного города-порта Мангрог, что с местного переводилось как "морской путь". Город был большим. Его причалы тянулись километров на пять, и всё равно не всем хватало места, десятки судов ждали своей очереди на разгрузку, болтаясь посередине огромной бухты. Были среди них небольшие, метров по двадцать, пузатые, принадлежащие мелким торговцам, но виднелись и серьёзные — с двумя гребными палубами и длиной за полтинник. Дома все каменные, двухэтажные, у некоторых хозяев даже остекление имелось. Улицы мощёные и относительно чистые. Постоялых дворов хватало, причём для людей самого разного достатка, от ночлежек, где можно перекантоваться ночь за пару медяков, до шикарного постоялого двора напротив местной администрации, где сутки стоили десять монет серебром.

Егор выбрал тот, что поближе к порту. Там, по его сведениям, собирались серьёзные капитаны, которые при должном стимулировании могли взять пассажира с его питомцами. Местные цены кусались, комната в сутки встала в три серебрушки, а оказалась той ещё дырой, за которую на королевском тракте взяли бы не больше пяти медяков. Да и вообще этот приличный постоялый двор, который ему так нахваливали сразу несколько торговцев, с коими он пересекался в пути, не вызывал такого ощущения. Особенно не подходило к нему слово "приличный". Хотя сервис всё же имелся. Не успел Егор въехать во двор, как тут же подскочил пацан лет тринадцати и увёл Азарта на конюшню, заверив, что о нём позаботятся в лучшем виде. Раевскому только со вздохом осталось закинуть на плечо перемёт с седельными сумками, он даже на секунду прикинул, а нельзя ли водрузить их на Хима? Тот, конечно, не лошадь, но стал крупным, и вполне может их нести, чтобы по земле не волочились. Но решив, что это может привлечь ненужное внимание, ещё раз вздохнув, направился внутрь. Комнату он получил без проблем. И, как оказалось, заселился вовремя, когда он через двадцать минут спустился вниз, оставив Хима стеречь вещи, какой-то купчина забрал все оставшиеся незанятыми для себя и своей охраны. И судя по недовольным выкрикам в сторону корчмаря, ему не хватило как раз ещё одной.

Егор подошёл к корчмарю, выложил на стол перед ним серебрушку.

— Мне нужен капитан, который идёт на север, желательно в порт Нералг.

Тот оторвался от кричащего торговца и положил ладонь на монету.

— В Нералг никто не пойдёт. Порт в блокаде, несколько десятков судов рейнов заблокировали вход в бухту, никто не проскочит. Сейчас можно уплыть только в Герол, и то, — он смерил Егора оценивающим взглядом и скептически хмыкнул, не походил Раевский на человека с деньгами, — место на корабле будет стоить не меньше двенадцати золотых.

— Сведи с капитаном, — попросил Егор и выложил на стол ещё один серебряный фиор.

— Будь тут вечером, — накрыв ладонью и эту монету, произнёс корчмарь, — когда городские склянки пробьют восемь.

Егор кивнул и отошёл. Если он не ошибся в оценке местного времени, у него было ещё часа три до назначенной встречи.

— Пятнадцать золотом, и отправимся на рассвете, — раздался за его спиной хриплый неприятный голос.

Каскад обернулся. За крайним столом сидел уголовного вида мужик с одним глазом, вся рожа в шрамах, пальцев на левой руке не хватало, причём серьёзно, в наличии два из пяти, зубы ему кто-то старательно проредил. В общем, данный тип не внушал доверия.

— Соглашайся или проваливай, — грубо выдал незнакомец, — нечего таращиться, а то будешь на меня похож.

— Пожалуй, откажусь, — совершенно серьёзно ответил Раевский.

— Дело твоё, — равнодушно заявил одноглазый и потерял к Каскаду всяческий интерес.

Егор хмыкнул и вышел на улицу. Капитану, который посадил сюда этого зазывалу, следовало бы его поменять на кого-нибудь более благообразного. Уж больно не внушает он доверия.