Всего один поцелуй

Парень покраснел, отчаянно захлопал ресницами, но ответить не успел — за потайной дверью явно что-то происходило. Сначала послышался истошный крик Мии, затем сердитые мужские голоса — и всё это перекрыл ледяной голос Рионара. В гнетущей тишине послышались удары клинков, затем снова женский крик. Айрин и сама не поняла, как она так быстро метнулась к двери, но Ванто опередил её и, схватив за руки, с силой оттащил к окну.

А затем снова запела сталь, и вскоре всё стихло. Потайная дверь открылась, Рионар бесшумно вошёл в комнату. Заметив Айрин, небрежно повернулся к ней спиной, вытирая свою шпагу, затем, словно чуть раздумывая, открыл потайную дверь и окровавленный платок выбросил туда.

— Итак, юная исса, что же вы делаете за пределами Академии в столь позднее время? — безжалостно спросил Тёмный король, окинув её презрительным взглядом. — Ванто, отойди от неё!

Разве можно было не подчиниться Рионару Дархарзу? Ванто отошёл мгновенно, оставив Солнечную принцессу на растерзание Тёмному королю, хотя Рионару показалось всё несколько иначе: Айрин напала сама:

— Исс Рионар, бесконечно благодарна вам за моё спасение, но всё же мне хотелось, чтобы вы соизволили пролить свет на последние события.

Вместо ответа Рионар схватил её за руку и, коротко отдав всем приказ расходиться, потащил девушку в коридор. Ей пришлось почти бежать, чтобы успеть за его быстрым шагом, и она даже не успела удивиться, увидев, как Рионару кланяется глава городской стражи. Они вышли на улицу, и Тёмный король галантно распахнул дверцу кареты:

— Ну же, чего ты боишься, Айрин? — он подал ей руку, и она молча села в карету.

Рионар же, немного отойдя, стал с кем-то переговариваться. В темноте она отчетливо слышала его голос, и в нём не было ледяного презрения, столь ужасающего студентов в Академии. Она уже совсем продрогла, когда он подсел к ней, и карета тут же сорвалась с места.

— И что же мне с вами делать, исса Вегейрос? — он взял её за руку, почувствовал, что она дрожит от холода и потрясения, и неуловимым движением пересадил к себе на колени.— Айрин, моя Айрин, ты в порядке?

— В порядке, — нервно ответила девушка, пытаясь вырваться из его объятий. — Что это было вообще и как вы оказались в этом замешаны?

'Никакой благодарности', — с грустью подумал Рионар.

Айрин, всё ещё отчаянно пытающаяся вырваться, вдруг обмякла, а затем и вовсе обняла его, прижавшись и судорожно всхлипывая:

— Ты спас меня... ты... а я... мне было так страшно...

Рионар замер, боясь спугнуть её, затем начал гладить девушку по волосам, невольно подумав, что шляпка, скорее всего, осталась лежать в том тёмном проулке, в котором Айри схватили.

— Радость моя, — его ласковые руки и нежный голос успокаивали, она постепенно перестала вздрагивать и прижалась к нему сильнее. Но он всё-таки не удержался от шпильки: — А спасителя благодарить сегодня будут? Или этому благородных исс не учат?

Она вспыхнула, попыталсь его оттолкнуть, яростно начав что-то говорить, но Рионар, едва слышно засмеявшись, приложил палец к её губам и тихо прошептал:

— Всего один поцелуй... прошу тебя... — он впервые просил так искренне, и она не смогла отказать.

— Поцелуй меня... — её шёпот прозвучал для него тысячей фанфаров, и Рионар медленно, словно растягивая удовольствие, пошёл на штурм своей любимой крепости.

Нежное касание её губ, лёгкое, дразнящее — и Айрин застонала от пронзившего её удовольствия. Осторожное движение языка — и девушка выгнулась на его руках, словно утратив контроль над своим телом. Рионар был приятно поражён её чувственностью, тем, как она отвечала на его самые скромные ласки, и с ехидным самодовольством подумал, что он первый, кто целует эти восхитительные губы, первый, кто прижимает это хрупкое тело, первый, кто слышит её сладострастные стоны.

А Айрин забыла обо всём. Всё смешалось и всё растворилось. Неожиданно мир сузился до этих рук и губ, до его нежного дыхания, до требовательного, настойчивого языка, который настигал, обнимал, ласкал её испуганный язычок. Не было мыслей, не было других желаний кроме как раствориться в его ласках до конца, отдаться ему без остатка. Она кричала в его рот, задыхалась и стонала, она выгибалась, билась в его руках, словно боясь принять это новое для неё чувство, и вместе с тем боясь потерять.

— Айрин, моя Айрин, только моя... — он шепчет её имя как молитву, как просьбу не отталкивать его, и вот его губы легко, словно со страхом касаются её обнаженного плеча.

Когда он расстегнул её полушубок и верх платья — было неважно, сейчас ей было жарко, словно она вся горела в огне, и Айрин позволила ему ласкать свою шею, плечи, целовать свои руки, опуская платье всё ниже. Она тоже шепчет его имя, шепчет и не верит, что это происходит с ней... здесь... в карете... Что происходит?!

Рионар понял, что зря перестал целовать её губы так рано, стоило ласкать этот источник наслаждения, пить его, наслаждаться им, а он перешел к тому, что интересовало его, слишком быстро. Айрин вздрогнула, но не от холода. Она вдруг осознала, ЧТО он делает. Поняла это со всей очевидностью, поняла и испугалась.

— Нет, Айрин, нет, родная, не бойся, — Рионар начал снова целовать её, стараясь вернуть тот волшебный миг единения, стараясь снова зажечь в ней пламя страсти.

Но теперь в ней не говорил — кричал голос разума. Она попыталась вырваться из его рук, он не отпустил и вместо страсти вновь познал, что такое Айрин Вегейрос в ярости. Она колотила его руками, билась и изгибалась, обзывая страшными словами.

Рионар сжал её, с силой, зная, что причиняет ей боль, затем уверенным мужским жестом закрыл ей рот поцелуем. Девушка сопротивляться начала вдвое сильнее, она билась как пойманная птичка, а затем затихла, с какой-то обречённостью отдаваясь его неистовым ласкам. Рионар подождал, пока она прекратит сопротивление, с искренним сожалением и только благодаря невероятной силе воли, оторвался от ее губ:

— Айрин, ну чего ты испугалась, глупенькая? Мы и раньше оставались наедине... правда, не в столь комфортных условиях...

— Исс Дархарз, отпустите меня немедленно, — потребовала Айрин.

Сейчас, когда после его поцелуев в ней снова заговорил голос страсти, себя она боялась уже так же, как и его. Рионар, сожалея, начал поправлять её одежду, ловко застегивать верхние пуговки, затем снова прижал её к себе:

— Что же мне с тобой делать, чудо моё синеглазое? — в его голосе было столько нежности, столько тепла, что Айрин замерла, боясь, что вот такой Рионар может исчезнуть.

— Рио... Рионар... понимаешь... я... — она и сама не могла объяснить, почему так страшно сказать ему о помолвке. Но сказать нужно было. Или не сказать? Она вдруг отчётливо поняла, что между ними может быть или любовь — или ненависть. Только одно из двух противоположных чувств. И Айрин понимала, что выбора у неё нет... — Я тебя ненавижу. И всегда ненавидела! И ты мне снился в самых страшных кошмарах, а тут такое... И я не знаю, как к этому относиться... Ты всё равно меня унизишь, и потом... Никто не бывает с Рионаром Дархарзом больше чем на одну ночь... Отпусти меня!

— Сколь много информации, — иронично протянул Рионар. — Ангел мой, за кого же ты меня принимаешь?!

Она вздрогнула от этого обычного ледяного тона, от угрозы, которая читалась за скупыми фразами.

— Знаешь, Солнечная принцесса, — он внезапно сжал её, сжал до боли, — если всё то, что сказано, — правда, я мог бы приказать кучеру развернуться, и продолжил бы нашу миленькую игру в моей постели! — Айрин испуганно замерла, чувствуя каждый удар своего сердца. Но опять трепет в его голосе: — Не отталкивай меня, Айрин, — Рионар безвольно опустил руки, — не отталкивай меня, иначе я причиню тебе боль, а это, что бы ты ни думала, не доставит мне удовольствие... поверь.

Тёмноволосый бог мягко пересадил её на сидение и отвернулся к окну. В почти кромешной тьме она видела его безупречный профиль, и слова сорвались с припухших после его поцелуев губ:

— Я никогда не буду твоей, Рионар. Смирись с этим!

Он медленно, очень медленно повернулся к ней, и ей казалось, что в темноте она чувствует его взгляд:

— Ты моя, Айрин Вегейрос, только моя! И я тебя никому не отдам!

Она слышала, как открываются ворота Академии, как карета подъезжает к женскому корпусу. Айрин поняла, что неотвратимо приближается минута их расставания:

— Рионар...

— Да, мой ангел?— этот снова ледяной тон словно сбросил с её разума покровы страсти, и когда она ответила, в её голосе тоже был холод.

— Вы не рассказали, что произошло в гостинице, и как вы об этом узнали?

Она снова вывела его из себя. Сначала обвинения! Теперь этот приказной тон! Несносная девчонка!

— У вас ведь великолепная фантазия, исса Вегейрос, вот и придумайте все сами! — ответ пресёк любые её попытки продолжить разговор.

Карета остановилась перед входом в женский корпус. Рионар помог Айрин выйти, проводил до распахнутых привратницей дверей и, поклонившись, ушёл. Она не нашла в себе силы остановить его.

'Этот брак для меня очень много значит, — пронеслись в голове слова бабушки. — Ты должна восстановить честь рода!'

— Долг превыше всего, — прошептала Айрин, игнорируя удивленные глаза старой иссы Ниранды.

Вечер закончился в кабинете иссы Агариды длительной лекцией по поводу поведения юных благородных исс. Айрин слушала молча, но в глазах была такая тоска, что преподавательница вскоре отпустила её, так и не огласив наказание.

Ночью Айрин писала подробное письмо бабушке, описав и роль Рионара Дархарза в своём спасении. Её подруги давно спали по своим комнатам, только Миэн, ожидавшая её в коридоре у кабинета наставницы, попыталась задать несколько вопросов, но Айрин была не в силах отвечать. Миа так в Академии и не появилась, утром прибыл начальник городской стражи, переговорил с иссой Агаридой, и его подчинённые забрали все вещи из комнаты девушки. Вопросов у студенток было много, а задать их было некому.

И пролетела последняя неделя её 'отдыха'... Неделя, полная сомнений и тревог... Полная отчаяния, вспыхивавшего каждый раз, когда среди своей корреспонденции, она не находила письма от иссы Киморы...

Рионар выводил красивым уверенным почерком:

'Любезный отец, понимаю, что своей просьбой, возможно, вызову ваше неудовольствие, однако мне необходимо встретится с вами.

Искренне ваш, Рионар Дархарз'

Внизу послышался шум, и Тёмный король невольно поморщился, слыша, как Дарион Дархарз снова позволяет себе повышать голос на прислугу. Он определённо не мог понять, как тот, кто считался его отцом, может позволять себе кричать на прислугу. Это было так по-плебейски, что вызывало отвращение. Рионар не представлял, зачем унижать себя криком, если достаточно приказать ледяным тоном — и повиновение будет беспрекословным. С презрительной усмешкой подумал о необходимости намекнуть матери, что их визит затянулся. В том, что исса Лариора его поймет, он не сомневался.

* * *

Айрин брела по заснеженному саду, прижимая к груди озябшие руки в тонких перчатках. Зима пришла, словно долго ждала приглашения, и теперь по саду кружились крупные снежинки, пробуя на вкус землю, деревья, дорожки, на которых им предстояло лежать три долгих месяца. На аллее было пусто, лишь одинокий садовник подметал главную дорожку скрипучей метлой.

Скрип метлы смешивался с шорохом сметаемого снега с поверхности дорожки и криками голодных воронов... Наступало её самое ненавистное время в Академии — две недели экзаменов. Казалось, напряжение охватило всех студентов, даже в столовой учащиеся ходили серьёзные, не слышалось привычных взрывов смеха...

Вскоре Башня привычно нависла над головой девушки как символ того неотвратимого, что надвигалось на неё. Айрин вошла, медленно направилась в класс, привычно улыбаясь знакомым и друзьям. Она очень надеялась, что Рионар не будет сидеть рядом с ней, и потому, войдя в класс, не сдержала вздоха облегчения, когда увидела, что её первая парта пустует.

Поприветствовав присутствующих, Айрин бросила сумку на парту и прошла в конец класса, чтобы снять полушубок и шляпку. Вот с вешалкой у неё всегда были проблемы, потому что с каждым годом её перевешивали всё выше, и она постоянно не могла дотянуться. Раньше ей помогал Лем, сегодня Айрин собиралась разобраться с этим сама. Подпрыгнув, девушка почти повесила полушубок, но он снова медленно съехал, и она едва успела его подхватить. Можно было бы попросить одноклассников помочь, они ей никогда не отказывали, но сейчас Айрин была слишком зла, чтобы снова признаться в своей беспомощности. Примерившись, она подпрыгнула снова и зависла, подхваченная сильными руками.

— Исса Вегейрос, — обворожительный голос прошептал у самого уха, — разве так сложно попросить о помощи?

— Отпустите меня немедленно! — она, изогнувшись, повернула голову и встретилась с его напряжённым взглядом, в котором разгоралась страсть.

Рионар так и держал её на весу, похоже, совсем без усилия, а ехидная полуулыбка говорила о том, что так просто он её не отпустит.

— Попросите меня, исса Айрин. Просто попросите... — он приподнял её выше, недвусмысленно давая понять зачем, и Айрин быстренько повесила полушубок. Рионар прижал её к себе и дал медленно сползти по его телу, искренне наслаждаясь тем, как запылало её ушко. Наклонившись, он язвительно прошептал: — А ведь можно было просто попросить.

Айрин отшатнулась от него как от чумы и быстро направилась к своей парте, стараясь не смотреть на шокированных происходящим одноклассников, которые, открыв рты, следили за событиями. Подойдя к своей парте, увидела элегантную сумку Рионара, и недолго думая, подхватила свою с красными розочками на черном фоне и быстренько перенесла её на последнюю парту. Сев на стул, она начала искать нужный учебник в сумке, пытаясь не поднимать голову, чтобы не встретиться взглядом с Тёмным королем.

Рионар несколько минут прожигал её затылок яростным взглядом, затем тихо, но отчётливо произнёс:

— Пересядьте на своё место, исса Вегейрос, — его ледяной тон казалось, заморозил всех, но зажёг Айрин.

С вызовом подняв голову, всё ещё взбешённая его поведением, Солнечная принцесса спокойно ответила:

— Катитесь к Проклятым богам, исс Дархарз!

Если одноклассники и до этого боялись пошевелиться, то теперь в глазах у каждого читалось желание слиться с мебелью.

— Я дважды повторять не буду, — его тёмные глаза словно застыли, лишь блеск выдавал ярость.

— И не надо, — спокойно отозвалась Айрин. И невинно улыбнулась.

А дальше послышался восторженный вздох одноклассников, и их восхищение относилось не к замершей от ужаса Айрин. Рионар стремительно подошёл, схватил стул, на котором она сидела, и, без видимого усилия подняв его вместе с девушкой, преспокойно перенёс к первой парте. Усадив девушку, он отодвинул в сторону лишний стул и невозмутимо сел рядом с ней. В классе опять повисла тишина, в которой так отчётливо слышались твёрдые слова:

— В следующий раз, ангел мой, будешь сидеть у меня на руках. И на твои задушевные признания мне будет плевать. А сейчас потрудись приготовиться к уроку. И ещё, — он жёстко усмехнулся, — два месяца без занятий онтарийским меня несколько отбросили с позиций лучшего в классе. Мы возобновим занятия сегодня же.