| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Подайся назад, Птица, сейчас обрушу камень.
Глянул пристально, и здоровая каменная громадина принялась оседать. Покачнулась немного, по ее краям пробежали трещины. Неожиданно звонко щелкнув, она развалилась на несколько частей, и острые обломки покатились вниз по склону.
— Вот и все. Осталось только хозяина убрать. Тут можно сражаться даже без меча, Птица, потому что это плоть и кровь. Я могу убивать на расстоянии, ты же знаешь. И тебя тоже попробую научить, чтобы ты могла защитить саму себя в следующий раз от таких, как Мыгх.
Птица все еще удивленно таращилась на слабо поблескивающие, неожиданно гладкие сколы обломков. Как легко это получилось у Саена! Раз — и вот тебе, вместо огромного, выше человеческого роста камня — только острые куски.
— А дом ты можешь развалить? — спросила она.
— Могу. Все, хватит удивляться. Теперь надо смотреть в оба, чтобы эта тварь не напала на нас неожиданно. Настройся на лес и попробуй почувствовать большое живое существо. Очень большое и очень живое. Как только что-то почувствуешь — сразу расскажешь.
— А вдруг не почувствую?
— Драконов в подземелье ты же почувствовала? Это почти одно и то же.
Птица напряглась. Холодная ночь опускалась на землю быстро, солнце давно уже убралась куда-то за деревья, и стволы закрыли собой весь остаток вечернего света. Стало слишком темно и слишком неуютно. Но Саен уверенно углублялся в лес, слегка придерживая коня и время от времени поднимая голову и прислушиваясь к отдаленному шуму ветра в ветвях.
Сосредоточиться и что-то почувствовать у Птицы не получалось. Только холод, страх и неясный гул. И желание как следует выругаться и помянуть и потроха зменграхов и всех дохлых утопленников Гусса — чтоб им пусто было. И несет же Саена в такие места? Уж лучше бы двигались себе по дороге и не лезли в темнотищу и в страхоту. Пусть бы храбрые люди, кому охота, тащили жертвы Загуису — это их дело. Может, узнали бы об этом Железные Рыцари да и наказали бы всех. Вот тогда и порядок бы наступил...
Где-то вправо закричала ночная птица — одинаковые, грустные звуки, похожие на скрежет железа. Заскрипел ствол ясеня совсем близко — неприятно так заскрипел, будто завел разговор с Птицей. Словно желал что-то сообщить ей. Снова пришли на ум знаки смерти на тех самых змеевых столбах, что они миновали вчера. Может, проклятие теперь привязалось и будет преследовать их обоих?
— Птица, ты слышишь? — совсем тихо произнес Саен.
Но Птица слишком ясно поняла его приглушенный голос, как будто он прозвучал у нее в душе. Она нервно дернула поводья, положила ладонь на холку лошадки и подняла голову вверх. Она слышала дыхание ветра, шелест ветвей, даже шелест трав. Качаются травы на ветру, пригибаются к самой землей. Слишком низко пригибаются, потому что кто-то огромный и тяжелый крадется по этим травам. Очень тихо и очень осторожно крадется.
Птице стало жарко и тревожно. Она наклонилась вперед и прошептала:
— Саен...
— Да, это он. Загуис, — еле слышно ответил хозяин, — теперь будь начеку. Сейчас мы найдем его.
Животное находилось левее и впереди, услышать его шаги было невозможно, Птица лишь чувствовала силу, что надвигалась из темноты и дрожала, постукивая зубами. Погибнут они, точно погибнут...
— Да не трясись, — ласковым шепотом сказал вдруг Саен и подъехал совсем близко, — давай оставим лошадей тут. Загуис, кажется, гонит добычу, потому нас и не заметит. Слишком увлечен погоней. Лошади могут нам помешать, и если Загуис их задерет — придется нам топать пешком. А это не очень удобно. Потому давай руку... Ого, какая холодная ладонь, замерзла?
Птица, с трудом преодолев ступор, еле кивнула.
— Ничего, сейчас будет жарко...
Саен повозился с лошадьми, и после потянул Птицу за собой, ступая мягко и бесшумно. Под ногами пружинил толстый ковер опавших листьев, а чуть дальше ясени и клены сменились соснами и лиственницами. Громадный лес стал редеть, земля пошла под уклон. Послышался шум воды где-то внизу, и тут Птица вдруг почувствовала мощное, редкое дыхание. Именно почувствовала, не услышала. Чудовище было огромным, лохматым. Вытянутая пасть его кончалась вывороченными наружу острыми зубами, маленький черный носик постоянно двигался, втягивая воздух. И бешено горели налитые кровью глаза.
Загуис хотел есть. Он желал жрать, разрывать живую плоть зубами, чавкать и глотать кровь.
Птицу едва не вырвало, как только она поняла, прочувствовала, впустила в себя желания Загуиса. Вот же тварь поганая!
— Злишься? Это хорошо, — еле слышно прошептал Саен, — а попробуй его прикончить. Сейчас подберемся совсем близко, и как только почувствуешь биение его сердца — попробуй остановить. Мысленно останови сердце. Именно так я убиваю драконов.
Птица прошептала, что хорошо, что попробует и поморщилась. Ее охватила дикая брезгливость, стало так противно, гадко и мерзко, что хоть беги прямо сейчас отсюда. Она нервно потерла лицо свободной ладонью — другую руку крепко сжимал Саен — и тяжело вздохнула.
Конечно, он преследует кого-то. Почти настиг. Радуется и готовится к нападению. Вот еще чуть-чуть — ну, конечно, сейчас, когда он так близко, можно различить во тьме его контуры. Не увидеть, а почувствовать. Прикоснуться духом — как говорил Саен. Сердце у этой тварюки огромное, тяжелое... Попробуй, заставь остановиться...
И тут Загуис прыгнул, бесшумно и легко. Как будто вовсе и не был тяжеленным животным с большими лапами и высоким брюхом.
— Быстрее, — заторопил Саен, зажигая факел.
Видимо, он что-то сделал — животное отлетело назад и с яростным воем и хрустом рухнуло в заросли кустов. Пояснения хозяина были скупы и торопливы. Почувствовать биение сердца и остановить... Получалось это тяжело и трудно, волна гадливости накрывала Птицу так, что тошнило и мутило только при мысли об огромном сердце внутри этой могущей туши.
— Слишком долго, Птица. Надо одним махом, — не выдержал Саен.
И Загуис, дернувшись в последний раз, замер.
— Вот и все. Он мертв. К завтрашнему дню он превратиться в перегной и земля заберет его.
Саен решительно зашагал в темноту, поднимая высоко факел, и, торопясь за ним, Птица облегченно выдохнула. Вот и славно, что все закончилось...
Факельный свет слабо разгонял мрак, и присутствие девушки больше угадалось, чем увиделось. Испуганная, взъерошенная, она зыркнула дикими, блестящими глазами и повернулась, чтобы бежать в лес. Саен остановил ее добрыми словами, в которых теплота и мягкость обволакивали и успокаивали. Зная, что хозяин делает это специально, чтобы снять тревогу и напряжение, Птица, тем не менее, сама охотно поддалась чарам негромких слов.
Они охотники за нечистью, — говорил Саен, — и они могут помочь. Разведут костер, накормят, позаботятся. Правильно, все это они вполне могут сделать.
Девушка вдруг резко тряхнула головой и сказала, что с ней был спутник, которого убил Загуис. Или только ранил — Птица не разобрала. Надо его найти. И все трое снова принялись блуждать в темноте, теперь уже отыскивая жилище Загуиса. Хотелось послать к зменграхам и лес этот и саму тварь. Страх почти прошел, стало как-то враз и спокойно и тяжело, будто Птица только что поднялась на высоченную гору и совсем выдохлась и вымоталась.
У Загуиса была не нора, а гора поваленных деревьев, устроенных этаким шалашом. Своеобразное лежбище, вонючее и темное. К одному из стволов Загуис и пришпилил тело мужчины, точно это был жук какой-то. Едва подавив крик ужаса, Птица попятилась и передернула плечами. Тут уже никто и ничем не поможет, остается только выкопать яму и похоронить несчастного.
Но Саен бодро сообщил, что мужчина жив и они смогут его полечить. Снял тело, взвалил себе на плечо. Птица постаралась неумело утешить взволнованную девушку, уверенно обещая, что спутника ее вполне можно спасти. И вот, все трое уже двигаются в темноту леса. Где-то там, в глубине горит костер, оставленный девушкой, и стоит ее палатка. Значит, совсем скоро можно согреться и отдохнуть.
Глава 15
Иногда руки Саена удивляли без меры. Его сила уже не казалась чем-то необыкновенным, и Птица вполне начала привыкать к тому, что хозяин разрушает большие камни взглядом и разгоняет Невидимых. Но когда под уверенными движениями загорелых пальцев остановилась кровь, хлещущая из раны, когда выровнялось дыхание и серые щеки раненого воина порозовели на глазах — Птица не смогла сдержать восхищения.
Саен, наклонившись на Набуром, врачевал его раны со уверенным знанием дела. Как будто уже не раз приходилось ему этим заниматься, и ничего сложного и странного в этом нет. В небольшом кожаном мешочке на поясе Саена оказались и скатанные рулончиком бинты и баночки со снадобьями, мазями и бальзамами — небольшие баночки, сделанные из темного стекла и плотно закрытые пробками.
Вот, ловкие пальцы сдавили края раны, сводя их вместе. Вот поставили две небольшие скобки, чтобы удерживать рану закрытой. После Саен тщательно вытер кровь с груди Набура, смазал все резко пахнущей мазью и забинтовал.
Завернул плотно Набура в одеяло и влил ему в рот немного травяного бальзама, того самого, что изготавливался в Суэме.
— Сейчас ему нужен просто отдых, — спокойно произнес Саен, поднимаясь.
Птица уже поняла, что хозяин поделился с Набуром собственной силой, и теперь сам нуждается в отдыхе. Но выглядел Саен вовсе не уставшим. Велел натаскать воды, а сам отправился за лошадьми. После сам приготовил вкусный ужин, и проголодавшаяся Птица наконец смогла поесть.
Девочку, которую они спасли, звали Лиса. Была она худенькой, коротко стриженной, губастой и какой-то резкой, дерганной. Глядела исподлобья, даже не глядела, а зыркала. Будто Саен — это еще один Загуис, который того и гляди нападет. Поджимала под себя колени и вытирала грязные пальцы о край собственного плаща.
Птица пыталась как могла успокоить ее. Вовсе не разбойники они с Саеном, и Саен не страшный. Добрый, помогает. И вот Набуру тоже помог. И все будет хорошо.
Саен, видимо, тоже чувствовал тревогу и дерганность Лисы, потому принялся рассказывать о Загуисе своим мягким, спокойным тоном, когда каждое слово — точно прикосновение нагретого на печке овчинного одеяла, успокаивает, обволакивает, согревает.
От рассказа Саена даже привыкшую ко всему Птицу потянуло в сон. Буквально сморило, и пришлось прикладывать все силы, чтобы не завалиться прямо тут, у костра.
— Сейчас вам нужен отдых, — проговорил Саен, с еле заметной улыбкой глянув на осоловевшую Птицу. — Лиса, ты не возражаешь, если Птица поспит в твоей палатке? Что скажешь?
— Хорошо, — пробормотала Лиса, глянув быстро и резко на Саена, будто он был каким-то великим магом, от которого можно ожидать все, что угодно.
— Мое имя ты знаешь, я — Саен. Птицу зовут Наилена, она моя помощница. Живем мы в Каньоне Дождей, на жизнь зарабатываем охотой на всякую нечисть. В этих местах это дело прибыльное.
Птица почувствовала, как ее губы сами собой расплываются в улыбке. Приятно все-таки, когда сам Знающий Каньона Дождей представляет ее, как свою помощницу. Не как бессловесную рабыню, что должна прятать взор в землю. Хвала Создателю, все-таки удача улыбнулась Птице... Все-таки улыбнулась...
Палатка оказалась низкой и тесной. Только и места — что для двух меховых спальных мешков. Видимо, Лиса не из бедноты крестьянской, если ночует в мешке из волчьего меха. А у Птицы ее спальное место из овчины, Саен больше всего любит овчину. И одела в доме у него беленькие, и жилетки и даже кресло на кухне покрыто куском овчинки.
Теперь только спать — мелькнуло последний раз в голове, когда Птица натянула край мешка до самого горла. Тепло, сытно и безопасно. С Саеном всегда безопасно, с ним можно ничего не бояться...
Утро выдалось серым и холодным. С речушки, что шумела в ущелье недалеко, наполз туман, небольшой, но влажный и тяжелый. Будто каплям не хватало сил, чтобы добраться до редкой травы и осесть росой, и потому они зависли в воздухе, медленные и нерешительные.
Птица выбралась из палатки, уселась у слабого костерка, завязывая шнурки ботинок. На срубленных ветках, покрытых плащом, завернутый в одеяло лежал Набур. Он пришел в себя и теперь удивленно рассматривал Птицу.
Птица не знала, что ему говорить, потому продолжала молча возиться со шнурками. Появился Саен с двумя жестяными ведерками воды. Спросил, как спалось и воздал хвалу Создателю, что ночь прошла спокойно.
— Вот только Лиса исчезла. Думаю, что она уехала, ее лошадка тоже пропала.
— Куда она могла уехать? — удивленно спросила Птица.
— В Суэму, — хрипло проговорил Набур, вступая в разговор, — у нее было поручение от Праведного Отца Игмагена. Ей необходимо было добраться до Суэмы.
— Игмагена, — голос Саена вдруг стал твердым, резким, будто налился каленым железом, — что магу Игмагену понадобилось от Суэмы?
— Это только Лиса знала. Игмаген уже не маг, Саен, он поклоняется Создателю.
— Маг всегда остается магом, таковы правила. А такой хитрец, как Игмаген, и подавно. Я знал его когда-то...
Саен замолчал, пристроил на огне котелок с водой, повозился с баночками, в которых лежала заварка, листья мяты и сахар. После, вытянув ноги у костра, проговорил с хорошо заметной тревогой в голосе:
— Неспроста понадобилось что-то Игмагену в Суэме. Только зачем он послал девчонку? Какой от нее прок?
— Лиса — умная девочка, и храбрая. Такая пролезет везде и выживет везде. Такой ничто не будет страшно. Игмаген забрал ее братьев и сказал, что не отпустит, пока не выполнит поручение. А что точно она должна сделать — вот этого я не знаю.
Набур осторожно приподнялся на локте, покачал головой и совсем некстати заметил:
— Вовсе не думал, что останусь в живых. И не думал, что вообще смогу двигаться. Помню только, как из груди у меня торчал здоровенный кусок дерева... дери его зменграхи...
— Игмаген забрал братьев Лисы? Они остались в качестве заложников, и Лиса должна будет обменять их... На что? Или на кого? — Саен поднял брови и внимательно посмотрел на Набура.
Птица уже догадалась, что он пытается прочесть в мыслях раненого воина то, что тот, возможно не договаривает. Все-таки с Саеном можно быть уверенной и в собственной безопасности и в том, что он все равно получит нужные сведения. Недаром он Знающий...
— Ты действительно ничего не знаешь... — пробормотал Саен, отвернулся, принялся распутывать веревку на тряпичном мешочке, где хранилась мука. Давно уже следовало позавтракать, и Птица тоже принялась за дело. Расставила миски, выбрала несколько картошечек и принялась длинной палкой отгребать в сторону горячую золу.
— Что случилось с той тварью, что напала на меня? — спросил Набур, осторожно усаживаясь и болезненно кряхтя.
— Убили, — не оборачиваясь, ответил Саен, — мы с Птицей убили. А ты бы полежал еще немного, рано тебе вставать.
— Вы — лекари?
— Можно и так сказать. Мы тебе помогли, но с собой не возьмем. После завтрака мы расстаемся. Лошадь твоя цела, потому я посажу тебя на нее, дам немного бальзама для твоей раны и можешь возвращаться к Игмагену. Или догонять Лису, она сбежала этой ночь. Не доверяет она нам, потому и решила скрыться...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
