-Мадам, я договорился. В порядке исключения Вам разрешили доставить Ваш груз на тележке до самого трапа самолёта. Когда в следующий раз будете в Греции, позвоните мне, я буду очень рад видеть Вас вновь. Вот моя визитная карточка.
К превеликой радости Цыпы Пердюков не стал больше играть в конспирацию и прислал за ними в аэропорт служебный микроавтобус, более всего оказавшийся кстати только что проснувшемуся, а потому злому, как чёрт, от головной боли Беде.
-Товарищ майор, Вас просит к трубке Директор ФСБ, -передал ему мобильник водитель, едва сотрудники МЯУ расселись по местам.
Цыплаковская сидела за спиной у Кольки, поэтому слышала, как орал на того Вадим Вадимович.
-И чтобы завтра в девять ноль-ноль все были у меня в приёмной! Трезвые! Тебя это касается в первую очередь! И наклейку "ручная кладь" с жопы сними, идиот!
Единственным положительным итогом совещания у Директора ФСБ было известие о переводе в МЯУ Вовы Иващенко: из Греции начали возвращаться его "неразменные деньги", и Вадим Вадимович посчитал, что соблюдение режима секретности спецопераций с использованием виртуальной нечисти можно обеспечить, только замкнув тематику зю-технологий внутри профильного подразделения. Остальным влетело по первое число. Деринг и Чувак огребли за то, что бросили Беду. Колька — за беспробудное пьянство, а Цыпа — за непрофессионализм.
-Работать надо чисто, чтобы мирное население не страдало! -отчитал её Пердюков за драку с албанцами.
А многострадальную стиральную машину сдали экспертам, которые через месяц умудрились соорудить из её корпуса, действительно распугивавшего нечисть, как ладан чертей, новые доспехи для Ослана. Дополнительно внутрь установили мощную водяную помпу для прицельной стрельбы по зю-объектам, приводимую в действие рычагом, когда-то служившим для привода отжимных валиков.
Ещё через месяц Цыпа получила удовольствие наблюдать по телевизору своего любимого мужчину, отчитывавшегося перед народом о резком росте валютного запаса страны. Хомячков аж светился от счастья, заявляя о тенденциях роста валютной наличности, для хранения которой уже требовалось новое хранилище.
Однако, как водится, у этой медали оказалась в наличии оборотная сторона. Совершенно неожиданно в Греции, из которой сумасшедшими темпами исчезала наличность, заявили о начинающемся финансовом кризисе. Не помогли даже экстренные меры Евросоюза, предпринятые для оздоровления греческой экономики: курс евро стал нестабильным, во Франции и Германии назревали крупные протесты против "выбрасывания денег в греческую бездонную пропасть". Под угрозу встало само существование ЕС.
Первым тревожным сигналом, что дело нечисто, стало появление в спецхранилище купюр не только евро, но и других валют, включая российские рубли. Причём, валютный вал день ото дня только нарастал. Из-за этого Пердюков и заподозрил неладное, срочно вызвав к себе Беду и Вову. Обрисовав перспективу, согласно которой трындец грозил не только Евросоюзу, но и всей мировой экономике, он пристально уставился на Иващенко.
-Что скажешь, вирусолог доморощенный.
-Ой, бля-а-а! -только и смог выдавить из себя программист.
-Что "бля"? То, что "бля", я и без тебя знаю! Ты лучше скажи, что делать теперь?! -заорал Вадим Вадимович.
-Антивирусную программу по радио и телевидению транслировать! Я же не знал, что этот зю-вирус будет копироваться с одной защитной ленты на другую... Надо же было установить в программу алгоритм её самоуничтожения после определённого срока! Я исправлю, обязательно исправлю! Через полчаса антивирус будет готов, товарищ Директор ФСБ.
-Бегом, Кулибин хренов!
Вова умчался, будто ему в штаны засунули горящий окурок, а Пердюков вынул из шкафа початую бутылку коньяка и предложил Кольке:
-Будешь?
Беда сглотнул набежавшую слюну и отказался хриплым голосом.
-Я на работе больше не пью, Вадим Вадимыч!
Часть 5. В жёлтой жаркой Африке
-Анализ всех этих данных позволяет сделать вывод, что в течение ближайшего месяца следует ожидать американской операции по ликвидации главы организации "Эль-Саида". Только прошу Вас, Виктор Афонович, не сообщайте услышанное никому из Ваших интернет-знакомых. Это информация не для "Твиттера".
-Что же Вы мне раньше не сказали? -возмутился Хомячков, поднимая глаза от монитора. -Мне уже сорок три человека ответили что наши спецслужбы не способны добыть информацию не только о деятельности ЦРУ по выявлению местонахождения главаря "Эль-Саиды", но и вообще какую-либо информацию по данной теме. И Вы знаете, я им верю! О! А вот и мой друг Бардак ответил, что я полную херню написал! И всё из-за Вас!
У Пердюкова даже потемнело в глазах.
-Послушай, Витя! -кипя от гнева, начал он.
-Вадим Вадимович, Вы забываетесь! -заверещал Хомячков. -Как вы смеете так обращаться к Президенту России!
-Ты понимаешь, что ты наделал?! Ты же завалил всю сеть наших агентов своим компьютерным недержанием! Самоутвердиться хочешь, показывая свою осведомлённость? Долбо... дятел! Те, кто в этом кресле сидят, другими способами самоутверждаются! Доказывают всему миру мощь государства, а не государственные тайны разбалтывают, как ты! Тебя в это кресло посадили, чтобы ты работал на благо страны, а не ей во вред!
-Меня никто в это кресло не сажал, меня народ выбрал!
-Никто не сажал, говоришь? Кто тебя знал до тех пор, пока я тебя в Москву не привёз?
-Что Вы себе позволяете! Я принадлежу к старинному петербургскому мещанскому роду! Мой предок ещё при Петре I был знаменит! А прабабка состояла при императорском дворе! И не Вам с Вашей неблагозвучной холопской фамилией указывать, знал меня кто-то или нет!
Но Вадим Вадимович пропустил мимо ушей генеалогические пассажи Президента, продолжая орать своё.
-Народ, говоришь, выбрал? Так открой текст клятвы, которую ты народу давал, и прочитай! Есть там слова про то, что ты обязуешься сообщать всему миру о государственных тайнах страны, народ которой тебя избрал? Есть?
-Ну... нету, -растерялся хозяин Кремля.
-А если нет, то какого чёрта?!
-Я придумал, Вадим Вадимович!
-Что ты придумал?
-А не скажу, пока Вы не успокоитесь!
Директор ФСБ перевёл дух, бесцеремонно выжрал стакан минералки со стола Хомячкова и кивнул.
-Ну!
"Чёрт! С Бедой поведёшься, его лексикон и переймёшь!" -мелькнула мысль в голове Вадима Вадимовича.
-А давайте мы американцам нос утрём!
-И как ты... И как Вы себе это представляете?
-Очень просто! Раз мы не хуже американцев знаем, где скрывается Осанна ибн Ладом, то мы его и захватим! А потом выдадим американцам!
-Так просто?
-Конечно! А что тут сложного?
-Да американцы к этой операции полгода готовились!
-Ха! Ни черта делать не умеют, поэтому и тянут время. Кстати, про чертей! Вот нашим чертознавцам это и поручим!
Ни про старинный питерский мещанский род, ни про Петра Великого Хомячков не соврал. Действительно его предок прославился ещё в начале XVIII века. А дело было так.
Скучно как-то стало Государю Императору, и отправился он со своими ближайшими соратниками по Санкт-Петербургу погулять. А тут — ярмарка. В общем, разгулялись князья да графья: шутки ради подменили коробейников, стали народ зазывать, снедь продавать. Светлейший князь Александр Данилович Меньшиков вспомнил молодость, пирожками с зайчатиной торговать взялся. Ну, если вы читали роман Алексея Толстого "Пётр Первый", то помните этот эпизод: порезвились тогда бояре на славу! А через год на очередную ярмарку явился мужичок с медведем на поводке. Понятное дело, торговцы на него правильно реагировали — товары свои предлагали, а мужичок ходит и не покупает ничего, высматривает что-то. Пристала к нему девочка, хотела котёнка отдать бесплатно, а мужичок отнекивается. "Подожди — говорит — вот найду того долговязого типа в Преображенском мундире, что мне год назад хомячка продал, морду ему набью, а потом и котёночка твоего заберу".
Так и не нашёл в тот год. Не нашёл и на следующий. И ещё через год не нашёл. Зато из-за своей истории получил прозвище "Хомячок". А дети его уже стали Хомячковыми. Правда, к тому времени Светлейшему князю Александру Даниловичу кто-то поведал, что некий тип ищет Государя Императора, чтобы ему морду за озорство набить. Посмеялся Светлейший над горем бедолаги, и в годы правления императрицы Екатерины I дозволил он мещанам Хомячковым к Императорскому Двору отношение иметь. Ну, там истопники, прачки, посудомойки разные...
Сказывали, что прабабка российского Президента, цветы в личных покоях государева наследника Николая Александровича поливавшая, красавицей была. И очень будущий последний Император Всероссийский к ней благоволил. Может, потому и Виктор Афонович так с ним лицом схож оказался?
Если Вадим Вадимович с ног сбивался, поднимая на ноги всю глубоко законспирированную сеть Ближнего Востока, чтобы организовать выполнение операции отделом МЯУ, то Виктор Афонович самой сложной проблемой считал пятиминутную конспиративную встречу с Цыплаковской, которую он собирался лично проинструктировать. Пришлось ради этого открывать новую экспозицию в музее ФСБ, посвящённую сталинским репрессиям, где одним из экспонатов служила реконструированная одиночная камера внутренней тюрьмы. Якобы для того, чтобы почувствовать весь ужас положения узников тоталитаризма, он просидел в ней ровно пять минут, и вылетел наружу с перепуганными глазами.
Напугала Президента отнюдь не ужасающая атмосфера узилища, а заранее спрятанная в камере Элка, в знак благодарности за ответственейшее личное поручение бросившаяся на шею своему кумиру, пуще смерти боявшемуся, что кто-нибудь случайно увидит разыгравшуюся сцену и донесёт Снежане.
-Надо бы вам какие-то псевдонимы присвоить, -вспомнил Вадим Вадимович на последнем инструктаже. -Всё-таки это у вас первое задание, когда вы будете заниматься нелегальной деятельностью на чужой территории. Что посоветуешь, майор? Правда, для Цыплаковской Деринг давно его придумал. Так и запишем: Цыпа. Кем у нас Чувак будет?
-Гетманом! -заржал начальник отдела.
-Что, проявляет властные амбиции? -насторожился Пердюков.
-Да нет! -успокоил Колька. -Больно ловко подручными чупа-чупсами орудует! Прямо как булавой!
-Гетман, так Гетман. А Деринг? Фрицем назвать — как-то оскорбительно. Фюрером — тоже.
-А чего выдумывать? Пусть будет Иванов.
Предвидя вопросы Директора ФСБ, Беда быстро поставил на компьютере песню старого друга Олега Горяйнова "Экстрасенс" со словами:
Импотент Иванов
Убежал без штанов.
Помер давеча от членовредительства.
-А не обидится? -засомневался полковник.
-Вадим Вадимыч, почему "Иванов", только мы с тобой знаем! -заржал Колька. -А что ж ты про мой псевдоним не спрашиваешь?
-Зачем тебе, Коля, псевдоним? Твоя фамилия лучше всякого псевдонима тебя характеризует...
В аэропорту МЯУ встречали на высшем уровне: Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Тунисе Олег Мракович Жопов прислал за четвёркой "разгонную" машину посольства, которой управлял второй секретарь, отвечавший за вопросы экономики, Серёжа Пивоваров.
Нужно сказать, что отчество у посла было вообще-то Маркович, но за взбалмошный, самодурский характер посольские быстро переименовали своего начальника. Вот и на приличную машину для "высокопоставленных чиновников из министерства туризма" он пожлобился в силу своей прижимистости (будучи человеком жлобоватым и недоверчивым, он лично выдавал арабке-уборщице половые тряпки). Да и Пивоварова сбагрил в качестве встречающего исключительно из-за его заносчивости, зная, что Серёжа лишнего километра не проедет ради каких-то лохов из непрофильного министерства. Вот и пришлось спецагентам париться в сорокаградусную жару в машине без кондиционера, выслушивая односложные презрительные ответы второго секретаря, в грош не ставившего подопечных.
Едва встретив "делегацию", Пивоваров прямо в зале прилёта закатил скандал, узнав, что никто из принимаемых не владеет свободно не то что арабским, но даже французским.
-Я, потомственный дипломат, не для того заканчивал факультет международных отношений Петербуржского университета, чтобы работать переводчиком у каждой группы приезжих!
Цыпе всё-таки удалось выцыганить у него мобильник, чтобы позвонить однокурснице вышедшей замуж за араба и теперь живущей здесь, но Пивоваров нудил по этому поводу всё время, пока вёл их к машине. И теперь вся надежда была на радушие ростовской бой-бабы с замашками базарной торговки.
Отношения Татьяны с иностранным студентом очень даже не приветствовались руководством учебного заведения, где они с Элкой учились. Но любовь есть любовь, и Татьяне пришлось бросить учёбу, чтобы выйти замуж за своего тунисского избранника. Так она стала Татьяной Салами, из-за чего немедленно получила от подружек кличку Колбаса, а через пару месяцев и вовсе укатила с мужем в Северную Африку.
С того времени, когда Колбаса переселилась на земли древнего Карфагена, прошёл несколько лет, но материться от этого она меньше не стала. Скорее, наоборот.
-Я вас, б...дь, уже пятнадцать минут жду! -напустилась она на Цыпу, когда та кинулась обниматься к ней в холле гостиницы. -Стою тут, как манекен ё...ный, п...ду проветриваю! В общем, даю вам полчаса на обустройство. Бросайте вещи и валите к х...ям.
Цыпа даже ошалела от такого приёма.
-Тань, ты что, так обиделась за эти пятнадцать минут, что работать с нами отказываешься?
-Идиотка! -заржала Колбаса. -Кабак в соседнем доме видела? Называется он "Хуям". В нём я вас и буду ждать. Что кривишься, Пивоваров?
-Меня, как потомственного дипломата и выпускника МГИМО, корёжит от Вашей лексики, Татьяна Григорьевна!
-Не п...зди, Серёжа! -отрезала Танька и, пока остальные члены "делегации" оформлялись у портье, вцепилась в Цыплаковскую с расспросами об общих знакомых.
Беде кабак не очень понравился. Главным образом, из-за скудного ассортимента выпивки: пальмовая водка "буха", местное дерьмовое пиво и всё. Да и меню не блистало разнообразием: какой-то местный салат из овощей, нарезанных крупными кусками, морепродукты и бутерброды с разнообразной начинкой. Бутерброды и решили жрать, заказав, по примеру Таньки, изрядное количество соуса хариса.
Элка что-то увлечённо рассказывала Татьяне, Чувак тщательно пережёвывал овощи из салата, а Колька морщился от самогонной вони "бухи", когда Деринг, не обращая внимания на округлившиеся от ужаса глаза Колбасы, обильно смазал свой бутерброд харисой и хватанул от него приличный кусок. Наверное, это было самое острое ощущение, испытанное когда-либо Генрихом. Разумеется, если не считать изменившего всю его жизнь удара сырком по голове. Мгновенно побагровев до цвета треклятой харисы, он судорожно схватил ближайший к себе бокал, чтобы залить вулканическую лаву, неизвестно как оказавшуюся у него во рту. Как на грех, это была "буха", чуть пригубленная Бедой.
От выплеснутой в рот водки пламя во рту не только не погасло, а разгорелось ещё сильнее. К нему добавился тошнотворный самогонный запах продукции местного винпрома и жжение сорокаградусного напитка в желудке. Быстро подскочившая к Дерингу Салами попыталась всунуть ему в рот обильно смоченный в оливковом масле хлебный мякиш, чтобы нейтрализовать беспредельно острую харису, но "мозг отдела" уже впал в прострацию и не реагировал даже на крик Колбасы "Открой рот, придурок, от масла полегчает!". Побегав вокруг остолбеневшего Деринга минут пять, Татьяна махнула рукой, тонко подметив, что от харисы и двухсот граммов водки ещё никто не помирал.
