Мое проклятие

Их пронзительная ледяная пустота вызывала ужас, отвращение, желание втянуть голову в плечи, сделаться маленькой и незаметной. С трудом подавила нарастающее смятение, порыв развернуться и убежать. Что со мной происходит?

Я вижу Ритана третий раз в жизни. Причем первые два имела сомнительную честь созерцать главу рода Эктар с приличного расстояния. Почему же настолько боюсь этого урода? Почти неконтролируемо. До болезненной трясучки. Больше, чем Крэаза, хотя именно тот сейчас реально распоряжается моей судьбой.

Осознание пришло как удар молнии: это не мои чувства.

Катэль дрожала сейчас от страха, как осиновый лист. У нее обрывалось сердце, и кровь стыла в жилах при звуках глубокого, по-хозяйски уверенного голоса. Она обливалась холодным потом и не смела вздохнуть под тяжелым, выворачивающим наизнанку взором. Тело помнило, как надо реагировать на присутствие опекуна, и корчилось от смертельного ужаса. Инстинкты откликались и вопили: 'Беги'! Что же делал с девочкой этот упырь, если ощущения так прочно запечатлелись даже не на физическом — на более глубоком уровне и остались со мной, когда душа Кэти уже ушла?

Попыталась взять себя в руки и отделить эмоции Кателлины от своих. Я не Катэль, ему так просто меня не запугать.

— Альфииса, мать ждет, чтобы сопроводить тебя на встречу с женихом. Поторопись!

Фиса покорно кивнула и, не говоря ни слова, выскочила за дверь, а у меня внутри снова стала нарастать тревога. Можно сколько угодно успокаиваться мыслями о том, что это чужие чувства, но, когда остаешься наедине с гадко, похотливо ухмыляющимся мужчиной, поневоле начинаешь впадать в панику.

Опустила глаза, пытаясь скрыть замешательство.

— Кэти, Кэти, так жалко отдавать тебя другому, моя маленькая вкусная мышка.

'Вкусная мышка' — надо же было такое придумать! Сразу ощущаешь себя мелкой, ничтожной зверушкой, которой в любом случае суждено оказаться в когтях самодовольного хищника. Главное, этого не избежать, даже рыпаться не стоит.

Вообще начинает закрадываться нехорошее подозрение, что 'это ж-ж-ж... — неспроста'. Сначала Крэаз, теперь Эктар. Как сговорились. Сладкая... Вкусная... Сплошные гастрономические сравнения. Может, они вампиры здесь все — простые или энергетические какие-нибудь — и чувствуют особый 'привкус' жертвы?

Даже если и так. Сиятельный ведь говорил не о Кэти, а обо мне. Со мной провел ночь, меня целовал. Или Катэль он тоже поцеловать-распробовать успел до того, как я оказалась в той злополучной кровати? И девушка, и мужчина были раздеты, положение занимали весьма недвусмысленное. Не в шахматы же они друг на друге играли до моего появления в теле Кателлины? Ладно, считаем, что шустрый жених Фисы 'приложился' к обеим, и каждая из нас ему по вкусу пришлась. По неведомой пока причине. Но папаша невесты здесь каким боком? Неужели тоже?!

Взглянула на саэра и обмерла под его глубоким, уже не мутным, а переливающимся изумрудной зеленью взглядом. Почувствовала, как тот почти осязаемо касается моего лица, скул, рта, подбородка, липкой змеей скользит по груди, животу, ногам. От одного только предположения, что этот человек мог дотрагиваться до Кэти, стало невыносимо мерзко. И когда Ритан, в мгновение ока преодолев разделяющее нас расстояние, погладил по щеке, дернулась как от удара.

Глава рода Эктар криво усмехнулся.

— Все еще боишься, мышка?

Если бы 'мышка' по-прежнему оставалась в своем теле, точно умерла бы от страха на месте. А вот меня начинала накрывать холодная ярость. И это было плохо. Если Фисин родитель заметит такие нехарактерные для Катэль эмоции, беды не миновать. Сжала зубы и снова уставилась в пол.

Твердые прохладные пальцы задели уголок губ, помедлили, а потом, сминая, надавливая до боли, с силой провели по ним.

— Ты очень аппетитная, мышка, — хрипло выдохнуло чудовище. Вот ведь... гурман на мою голову выискался. — Почти как Адельвен, твоя мать. В вас обеих есть это. Я не получил ее и сам отпустил тебя. Знал, что делаю все как должно, что зятек уже не откажется, если хотя бы раз попробует, и все-таки почти обрадовался, когда Савард заинтересовался Эонорой. Поторопился, послал Дорста. Так не хотелось отдавать в чужие руки.

Угу. 'Корову свою не продам никому — такая скотина нужна самому!'

Эктар убрал ладонь, помедлил и вдруг, резко развернув спиной к себе, жестко вцепился в предплечья.

— Знаю, моя малышка не разочарует опекуна и будет выполнять все, что прикажут. Верно? — угрожающе-ласково прошипел в самое ухо. — Помни, я всегда и везде смогу достать и наказать за неповиновение. То, что ты теперь стала наидой Саварда и частью его рода, ничего не меняет. А чтобы окончательно усвоила это и накрепко запомнила, сам буду заниматься с тобой. Все время, что осталось до того, как вас с Альфиисой введут в дом Крэаза.

Слушала Ритана и понимала: он так запутал и задавил робкую Кэти, настолько подчинил себе ее душу, что будь она сейчас на этом месте, даже не помыслила бы о бунте. Что же этот паук все-таки с ней делал? И не было ли ночное посещение спальни сиятельного последней отчаянной попыткой несчастной девушки сбежать из-под власти опекуна? Избавиться если не от его влияния, то хотя бы от его прикосновений и, не дай бог, поцелуев?

Несмотря на все усилия взять себя в руки, успокоиться, меня начало трясти так, как будто через тело пропустили ток. Ужас, отвращение, возмущение, исступленное бешенство — отголоски эмоций Кателлины и мои собственные чувства смешались, огнем зажгли кровь, превратились в бушующий ураган, грозивший вот-вот вырваться из-под контроля.

Не знаю, что случилось бы дальше, если бы сгустившееся вокруг нас напряжение не вспорол резкий, полный еле сдерживаемого гнева голос:

— Что здесь происходит?

Глава 6

Мне даже не надо было смотреть на дверь, я и так знала, кто только что вошел в кабинет. Поэтому осталась стоять, не меняя позы, с опущенной головой и сжатыми в кулаки руками. А вот Эктар медленно отстранился, нарочито спокойно разгладил смятую его ладонями ткань на рукавах платья, неторопливо развернулся и склонил голову в почтительном приветствии.

— Сиятельный саэр!

Крэаз проигнорировал обращение, стремительно приблизился и повторил, чеканя каждое слово:

— Что. Здесь. Происходит.

Замерла в ожидании ответа. Самой вдруг стало интересно, что же жучара ушлый скажет? Как извернется?

— Ничего, что требовало бы немедленного вмешательства. Обычная беседа опекуна с его воспитанницей, — ровный голос Ритана звучал диссонансом раздраженному рыку Саварда. — Я объяснял Кэти, что ей предстоит сделать и чему обучиться в отведенное до свадьбы время.

— Кателлина — бывшая воспитанница Эктаров, как вы совершенно точно изволили отметить на церемонии отбора, — хмыкнул сиятельный. Он неожиданно успокоился и теперь, насмешливо прищурившись, разглядывал собеседника. — Кэти вошла в другой род и больше не имеет к этому дому никакого отношения. Кроме того, она оглашенная наида, чья принадлежность господину засвидетельствована и не вызывает сомнений. Поэтому спрашиваю еще раз: что вы делаете наедине с моей наидой? Почему я случайно узнаю, что саэр Эктар взял на себя смелость потребовать к себе наиду рода Крэаз, и вынужден, вместо того чтобы наслаждаться беседой с сиррой Альфиисой, идти сюда и выяснять, правда ли это?

Савард прошел к письменному столу, опустился в кресло хозяина, скрестив руки на груди и небрежно положив ногу на ногу. Покосилась на него, надеясь, что внимание мужчины полностью обращено на Ритана, и тут же осознала ошибку, заметив ироничный блеск серых глаз. Несколько секунд мы не отрываясь смотрели друг на друга, потом сиятельный улыбнулся едва заметно уголками губ и перевел вопросительный взгляд на будущего тестя.

— Прошу прощения, саэр Крэаз, если позволил себе лишнее, — опекун отступил в сторону и даже руки заложил за спину, демонстрируя, что никоим образом на меня не претендует. — Поверьте, я всего лишь рассказывал вашей наиде о тех занятиях, что ждут ее в ближайшие полгода. Возможно, я поторопился...

— Безусловно, поторопились, — холодно перебил Савард, не удосужившись дослушать до конца. — У меня нет намерения оставлять Кэти здесь. Мы сегодня покидаем дом рода Эктар. Вместе.

— Но это против всех правил и законов, — кажется, впервые за эти дни я имела удовольствие видеть обескураженного Ритана.

— В чем же вы усмотрели нарушение? — подобрался сиятельный, взгляд его стал колючим и острым.

— 'Невесту и будущую наиду до свадьбы надлежит обучать и наставлять в родах их. Лишь после брачного обряда и окончательного завершения привязки пристало им вместе, рука об руку, вступить в дом мужа и хозяина своего'. Так гласит 'Книга уложений и правил'.

Цитирование сборника местных законов явно придало Фисиному папаше уверенности, он даже позволил себе легкую улыбку.

— Я знаю, о чем говорится в 'Книге', — Савард по-прежнему оставался невозмутим, — и собираюсь строго придерживаться всех требований. Кателлину Крэ-аз, — он так и произнес это по слогам, — будут 'обучать и наставлять в роде ее', как предписано. Не беспокойтесь, саэр Эктар. Кроме того, согласно существующим нормам с момента, как между нами сформировалась полная связь, моя наида получила право жить там же, где живет и ее господин. Но если вы настаиваете, любезный саэр, на соблюдении всех деталей церемонии, готов пойти навстречу отцу невесты. В день бракосочетания Катэль покинет дом рода Крэаз, чтобы через несколько часов торжественно вернуться 'рука об руку' с сиррой Альфиисой. — В конце речи сиятельный уже не считал нужным скрывать сквозившую в голосе издевку.

Ритан поморщился, но предпринял еще одну попытку.

— Моей дочери будет бесконечно жаль расставаться с Кэти. Она так привязалась к девочке. Да и воспитательница для Кателлины уже найдена. Может, все же...

— Исключено! — решительный короткий ответ свел на нет все усилия Эктара. — Я сам смогу подобрать наставницу собственной наиде. Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?

Два взгляда схлестнулись на несколько коротких мгновений. Черное пламя и изумрудное сияние. Эктар сдался первым. Не выдержал, отвел глаза в сторону.

— Мы отбываем после обеда. Уверен, к тому времени Кателлина будет готова.

— К чему такая спешка?

Сиятельный пожал плечами.

— Я хотел бы сегодня вечером провести ритуал взыскания истины на родовом артефакте Крэазов.

Ритан заметно вздрогнул и побледнел.

— Зачем? — хрипло выдохнул он, а во мне стало крепнуть убеждение, что с этим ритуалом все очень и очень непросто.

— У вас имеются какие-то возражения, саэр? — Савард подался вперед, внимательно следя за реакцией Эктара.

— Никаких возражений, — выдавил улыбку Фисин папенька. — Если Катэль дала добровольное согласие, — бывший опекун с надеждой посмотрел на меня, но я опустила взгляд, и он, безнадежно махнув рукой, продолжил, — то вы в своем праве. Но девочку жалко!

И лицемерно вздохнул.

— Сочувствую, — сухо кивнул Крэаз, — но я должен быть уверен в своих людях, тем более в наиде. А Кателлина и вчера ночью, и днем вела себя несколько... необычно. Не находите?

Ритан промолчал. Да и что он мог ответить? Даже я догадывалась, что поведение робкой воспитанницы рода Эктар в последние сутки действительно вызывало многочисленные вопросы и рождало немалые подозрения.

— Если мы друг друга поняли, — решительно поднялся с кресла сиятельный, — разрешите нам с Кателлиной вас покинуть. Ее за дверью ждет служанка, ну а мне пора наведаться к дорогой невесте.

* * *

Через несколько часов я, растерянная, немного дезориентированная, сидела в Фисиной гостиной, нервно покусывая губы, и ждала, когда за мной придут. С одной стороны, было бесконечно радостно, что скоро окажусь далеко от пугавшего до дрожи Эктара, что расстаюсь с людьми, хорошо знавшими прежнюю Катэль.

С другой...

Как встретит меня новый дом? Какие опасности и неприятности поджидают там? И наконец, черт возьми, кто же все-таки такие наиды и какое место они занимают в жизни саэров?! Каков круг их обязанностей помимо откровенно постельных? О ритуале взыскания истины сейчас старалась не думать. Просто не могла.

Остались позади суматошные метания служанок, слезы и причитания Мори, поспешные сборы, торопливый обед, вкуса которого я так и не почувствовала. Все растворилось в пелене лихорадочного возбуждения и смятенного ожидания очередного крутого поворота в судьбе. В памяти сохранилось лишь несколько ярких вспышек, стоп-кадров из размытого круговорота скоропалительных сборов.

Вот мэтр Циольф нарочито громко и монотонно роняет слова о том, что мне для окончательного выздоровления и полного возвращения как голоса, так и памяти нужно пить вот это лекарство из маленького синего флакончика, смазывать виски вот этой мазью из зеленой баночки и полоскать горло вот этим отваром из высокой красной бутылочки. Внимательно слушаю, запоминаю. И вдруг мужчина, воровато оглянувшись и убедившись, что на нас никто не обращает внимания, суетливо пихает мне в руки крошечный черный пузырек.

— Постарайтесь улучить момент и выпить, когда за вами придут, чтобы отвести на ритуал, — на грани слышимости втолковывает он. — Обязательно. Все сразу. Одним глотком.

Потом быстро отступает, учтиво кланяется и равнодушно, безучастно произносит:

— До свидания, сирра Кателлина. Счастья и благополучия вашему новому дому.

И, отвернувшись, уходит.

Вот Мори, давясь рыданиями, все смотрит и смотрит на меня, не в силах оторваться и отпустить руку, которую я, прощаясь, ей протянула. Знаю, что поступила разумно, когда не стала просить у Саварда разрешения забрать ее с собой. Если кто и может разоблачить, заметить несоответствия в поведении, манере речи, воспоминаниях, то в первую очередь именно кормилица Катэль, помнящая ее с детства.

'Это было единственно верное решение', — убеждаю себя, глядя в полные отчаяния и непролитых слез глаза.

Но к горлу подступает горячий твердый ком, царапая невыносимо острыми гранями, и я, презрев церемонии и условности, бросаюсь женщине на шею, бормоча:

— Не надо, нянюшка, не плачь! Помнишь мое обещание? Устроюсь, обживусь немного и буду молить саэра Крэаза, чтобы позволил тебе приехать. Он не откажет в такой малости.

И сама сейчас истово верю в то, что говорю.

А Мори все кивает и кивает, ласково перебирая мои волосы дрожащей рукой.

Вот Фиса, изобразив натянутую улыбку, церемонно цедит:

— Удачи, Кэти, — и добавляет, помедлив, — жаль, что уезжаешь так скоро и будешь там жить одна. Без меня тяжело придется, даже совет дать некому. С другой стороны, появится время не спеша, постепенно подготовить все к появлению новой хозяйки. Ни на минуту не забывай о своем долге. О том, что нужно говорить Саварду, как себя с ним вести.

— Сделаю, что смогу.

Не стоит, наверное, отвечать так резко и сухо. Но мое терпение уже на пределе.

— А ты изменилась, Катэль, — обиженно поджимает губы родственница.

И я срываюсь:

— Когда будешь умирать и, потеряв всякую надежду, лишь чудом вернешься в последнее мгновение жизни, уверена, ты тоже изменишься, Альфииса.